а Бетона, ясен перец! Две тонны! Кренделю, борову жирному, там  ловить
не хрен. Ко мне его бойцы подкатывали,  мол,  съездить  с  ними,  подсобить.
Распустили сопли - в город чужаки лезут, надо  объединяться,  давать  отпор.
Патриоты сраные. Я отказался. Не  потому  что  боюсь,  а  хочу,  чтоб  Бетон
Кренделю навалял по самые брови.
   - А если Бетон не придет?
   - Это Крендель скорее сдрейфит... А Бетон  -  мужик!  Авторитет.  Придет,
иного и быть не может, потому что не может быть никогда...
   Однополчанин резко притормозил возле поликлиники.
   - Приехали! С вас червончик! Шутка! Ха-ха! -  от  Егоркиных  голливудских
зубов отскочил солнечный зайчик. - Ты чего? Да пошутил я!
   Шурик вышел из стоп-кадра.
   - Да, спасибо...
   - Покеда, брателла! Телефон знаешь, звони. Погодка классная,  на  природе
посидим, девчонок свозим в Блуде искупаться.
   - Пока.
   Егорка, выкинув хабарик в окошко, умчался, оставив шлейф выхлопных  газов
и мотив знакомого шлягера Марго, лившегося из  мощной  акустической  системы
"хонды". "Ты кинул меня - я осталась одна..."
   "И чего теперь делать? - Шурик присел на  высокий  бетонный  поребрик.  -
Ехать нельзя, Убьют. И не ехать нельзя, тоже убьют. Не сразу, но от этого не
легче. Да, пикантная ситуация.
   Черт, впутал я Генку, зубы бедняге уже выбили, теперь  вот  остальное  на
подходе. Свалить, может, к бесу?.."
   Мимо, громыхая по дороге,  словно  барабан,  промчался  милицейский  джип
производства Ульяновского автомобильного завода.  (НЕ  РЕКЛАМА!)  В  боковых
окнах мелькнули голые по пояс милиционеры в фуражках. Жара!  Шурик  поднялся
и, решая на ходу идиотский ребус, пошел в общагу, забыв про врача и  снимки.
Рука не кривая, и ладно.
   ГЛАВА 11
   Оперуполномоченный по организованной преступности, вернее по  беспощадной
борьбе с ней, Иван Лакшин, уточнив у секретарши,  на  месте  ли  руководящее
звено, и получив утвердительный ответ, постучал в дверь кабинета.
   - Войдите.
   - Разрешите?
   - А, Лакшин... Заходи. Что  у  тебя?  Звено  ухаживало  за  декоративными
кактусами, опрыскивая их из распылителя.
   - У меня есть проверенная  оперативная  информация,  -  Лакшин  вынул  из
папочки и положил на стол шефу написанное от руки агентурное сообщение.
   Звено нацепило очки и взяло листок.
   - Что за хренотень?.. Прикуп, вист... Преферанс, что ли?
   - Виноват, - покраснев, Лакшин  вынул  из  папки  другой  листок,  -  это
шифровка, а само сообщение вот.
   Не дав шефу опомниться, он вырвал у него из рук бумагу с  записью  партии
префа и, скомкав, сунул ее в карман. Звено, недовольно  хмыкнув,  опустилось
на стул.
   - К черту твои каракули. Ты на словах объясни.
   - Хорошо. Крендель забил стрелку Бетону. В пятницу,  в  девять  вечера  у
старого моста. По моим данным, они приедут со стволами.
   - Зачем?
   - Вряд ли чтоб устроить турнир по биатлону.  У  нас  есть  неплохой  шанс
взять обоих. Подождать, пока отстреляются, и выскочить из засады, мол,  мимо
проезжали, услыхали стрельбу...
   - Сдурел? Это незаконно, - резко  перебило  звено,  -  стыдно  предлагать
такие вещи. Сведения точны? Откуда информация?
   - Агент "Кактус"... Он давно на связи и ни разу не подкачал.
   Звено сняло очки и нервно забарабанило пальцами по сукну стола.
   - Крендель, Крендель... Поймать такую птицу с поличным совсем  неплохо...
Он нам, правда, изолятор новый  построил,  и  вообще...  С  другой  стороны,
зарывается, ох как зарывается... Божком  себя  считает,  местного  значения,
органы ни во что не ставит,  думает,  купил  с  потрохами.  Да  и  Бетон  не
подарок, такого орла приземлить - большая удача. Добро! Будем брать!
   Звено утвердительно кивнуло, возвращая агентурное сообщение Лакшину.
   - Планируй операцию, вечером доложишь. Задействуй ОМОН, наружку. И языком
поменьше... Если штабные пронюхают, туши свет, сам знаешь.
   - Хорошо...
   Ваня убрал бумагу  в  папку  и  отправился  планировать  операцию.  Звено
вернулось к кактусам.
   "Поглядим,  поглядим,  Алексей  Максимович,  как  вы  теперь   запоете...
Соловушка голосистый. А то, ишь - смотрящий. Будешь смотреть, куда мы велим.
В парашу..."
   Звено выглянуло в окно. Дворовый пейзаж глаз не радовал. Грязно и  уныло.
Другое дело - вид из окна начальника управления. Все как на ладошке. Простор
и широта... Но нынешнему  начальнику  не  до  любования  из  окна...  Шеф  к
увольнению  готовится  по  служебному  несоответствию.  И   кресло   вот-вот
освободит. А кого вместо поставить? Только человека, зарекомендовавшего себя
как профессионала, как честного и умного сотрудника. К примеру, отправившего
за решетку двух самых отпетых бандитов города. Да, такой человек -  достоин.
Он очистит улицы от мафии. Он не остановится и пойдет  дальше  -  в  большую
политику, чтобы принимать нужные народу законы и подзаконные акты. А то и  в
мэры. Народ будет его любить...
   ...Если бы Шурик знал, что носит  экзотический  Псевдоним  "Кактус",  то,
наверное, огорчился...
   Алик Камаев свернул  на  проселочную  дорогу,  прогнал  километров  пять,
затем, взяв из багажника рюкзак, бросил машину  и  дальше  двинулся  пешком,
вдоль  берега  Блуды.  Метров  через  двести  он   остановился,   придирчиво
осмотрелся по сторонам и  осторожно  положил  рюкзак  на  землю.  Впереди  в
утреннем тумане возвышался старый мост,  середина  которого  давно  рухнула,
вследствие чего этой переправой через реку никто не пользовался. По  слухам,
рухнула она не сама, и  не  по  воле  Божьей.  Мост  являлся  стратегическим
объектом, и в период классовых боев молодой  демократии  со  старым  режимом
какой-то спятивший сапер, то ли демократ, то ли коммунист, заложил под  него
пару килограмм тротила и привел  объект  в  негодность,  чтоб  последний  не
достался врагу. Сапера задержали, осудили,  но  он  попал  под  политическую
амнистию и вышел на свободу. Мост же до сих пор не восстановили  по  причине
отсутствия валютного транша из-за  бугра.  Дорога  к  мосту  быстро  поросла
травой, и теперь сюда, кроме редких рыбаков и живописцев,  никто  не  ездил.
Первым было удобно закидывать с моста спиннинг, вторые писали его с  натуры,
чтоб затем продать полотна туристам на привокзальном рынке. В городе,  кроме
бронзового   монумента   вождю    всех    времен    и    народов,    никаких
достопримечательностей не имелось, поэтому взорванный  мост  стал  негласным
символом Новоблудска, и его виды в различных ракурсах  тиражировали  местные
мастера кисти и карандаша.
   Именно здесь, где сейчас остановился зам Кренделя, и была забита  стрелка
с Бетоном. Небольшая рощица пролегла вдоль берега Блуды, прикрывая место  от
посторонних глаз со  стороны  противоположного  берега.  Сзади  пустырь,  по
правую руку овраги. Добраться сюда можно только одним  путем,  тем,  которым
воспользовался сейчас Камаев. Стало быть,  если  опередить  Бетона,  приехав
раньше, то получаешь дополнительный шанс. Впрочем, Алик  притащился  сюда  в
семь утра вовсе не затем, чтобы полюбоваться утренним туманом, и даже не для
того, чтобы провести рекогносцировку перед боем. Место он  знал  превосходно
по предыдущим встречам на высшем уровне. Безлюдно, тихо,  удобно.  Никто  не
помешает  привязать  к  груди  собеседника   паровую   батарею   и   скинуть
получившуюся конструкцию с моста в реку...
   Еще разок  внимательно  осмотревшись,  эстонец  развязал  рюкзак,  извлек
коробку из-под сока "Нико" (НЕ  РЕКЛАМА!)  и  саперную  лопатку.  Присев  на
колени рядом с большим белым валуном, вырыл неглубокую ямку и положил в  нее
коробку. Затем  аккуратно  присыпал  землей,  сверху  накрыл  предварительно
снятым дерном. Пригладил траву руками, придавая ей первоначальный вид.  Хотя
и так никто не заметит. Поднялся, отряхнул брюки, убрал лопату  в  рюкзак  и
двинул назад к машине.
   В коробочке  находился,  само  собой,  не  сок,  иначе  поступок  Камаева
выглядел бы чересчур замысловато для такого умного  человека,  как  он.  Там
лежали  сто  граммов  одного  из  самых  популярных   сортов   отечественной
взрывчатки - пластита, детонатор  и  взрыватель.  Устройство  приводилось  в
действие с расстояния, путем передачи радиосигнала с брелока. Похожая штучка
была найдена на участке Кренделя. И схожесть  эта  не  ограничивалась  чисто
техническими характеристиками машинки.  Дело  в  том,  что  и  то  и  другое
изготовил и установил один человек -  Алик  Камаев.  И  предназначались  обе
коробочки тоже одному человеку. И вовсе не Бетону...
   ...Алик давно точил зуб на хозяина. Крендель держал его за  цепного  пса,
которого можно пнуть ногой, прогнать, пристрелить.  Пес-то  был  предан,  но
преданность тоже имеет границы. И  главное,  пес  никогда  не  сможет  стать
хозяином, пока хозяин не уйдет сам. Но Буров уходить сам явно не  торопился,
а стать хозяином Камаеву нестерпимо  хотелось.  Он  представлял  себя  папой
Но-воблудска, мечтал занять кресло тайного лидера,  а  не  бегать  у  всяких
бывших быков на посылках. Оставалось одно - убрать с дороги мешающих персон,
возможно насильственным путем. С Лазарем повезло, либо сам свалился в Блуду,
либо Бетон помог. Но если б не помог, долго б все равно не  протянул.  В  то
утро прямо за мостом его встречали люди Камаева с  автоматами  наперевес,  и
кабы не авария... От людей Алик позже избавился, вручив  им  вместо  наркоты
стрихнина и спалив трупы в квартире. А дурни  газетчики  повесили  пожар  на
Бетона.
   Появлению Бетона в городе эстонец поначалу огорчился. Что еще за  субъект
федерации и чего  ему  тут  понадобилось?  Но  потом  пораскинул  мозгами  и
разработал свой гениальный, с его точки зрения, план. Кто  нам  мешает,  тот
нам  поможет.  Услыхав,  как  Челюсть  кричал,  что  Бетон  обещал  взорвать
Кренделя,  Камаев  решил  этим  удачным  обстоятельством  воспользоваться  и
столкнуть конкурентов крепкими лбами. Конечно, взрывать Алексея  Максимовича
там, на дорожке усадьбы, Алик не собирался. Это было б слишком просто, да  и
вину Бетона братве еще  доказать  надо.  А  теперь  Алик  герой,  теперь  он
спаситель. В глазах новоблудской общественности. Теперь он  Кренделю,  можно
сказать, брат кровный. (Крендель, гад, хоть  бы  бутылку  абсента  выкатил!)
Короче говоря,  все  любому  образованному  человеку  понятно.  Бетон  хотел
взорвать, но не получилось, Крендель забил Бетону стрелку, на которой кто-то
падет  смертью  храбрых  либо  просто  смертью.  Хорошо  бы  оба...   Однако
рассчитывать  на  случай  или  крутость  Бетона  эстонец  не  мог.  Крутость
крутостью, но всякое бывает. Возьмет да и промажет. Поэтому пришлось сегодня
подняться ни свет ни заря, приехать к  старому  мосту  и  спрятать  рядом  с
камнем "Крендель-сюрприз".  Теперь  осталось  объяснить  хозяину,  где  надо
встать, и в нужную секунду  нажать  на  кнопочку.  Ба-бах!!!  Многочисленные
свидетели справедливо решат, что это происки подлеца  Бетона,  и  откроют  в
ответ шквальный огонь из  всех  видов  стрелкового  оружия.  Вряд  ли  Бетон
выкарабкается,  каким  бы  крутым  ни  был...  В   результате   тяжелого   и
продолжительного боя погибли  лучшие  люди  города  Новоблудска  -  Крендель
Алексей Максимович и  Бетон  Геннадий  Батькович.  Светлая  память...  Новым
лучшим человеком назначен Камаев Алик, человек благородный  и  исключительно
полезный городскому хозяйству и всему обществу в целом...
   Алик вернулся к машине, швырнул рюкзак на переднее  сиденье  и,  еще  раз
оглянувшись, нырнул в салон. Закурив,  он  пустил  двигатель  и  вырулил  на
дорогу.
   Спустя пять минут из рощицы  на  берегу  вышел  человек  в  камуфляже  и,
пригибаясь к земле, побежал к валуну. Отдышавшись, он присел рядом с  камнем
и внимательно осмотрел землю. После вытащил нож и аккуратно  подцепил  дерн,
под которым лежала коробка.
   - Понятненько, - прошептал человек и принялся за работу...
   ГЛАВА 12
   Шурик по огромным  заклепкам  вскарабкался  на  металлическую  надстройку
старого моста и осторожно выглянул из-за балки. Вид превосходный. Отсюда,  с
высоты птичьего помета, место предстоящей стрелки обозревалось  великолепно,
словно в музее-панораме "Битва под Новоблудском".  Жалко,  нет  бинокля  для
полного  ощущения  присутствия.  Еще  бы  не  свалиться  ненароком  вниз  от
переживаний, железная опора под ногами достаточно узка, к тому  же  поднялся
сильный ветер, заставлявший надстройку дрожать. До воды метров  тридцать,  в
жару смельчаки ныряли отсюда вниз, но Шурик к таковым не относился и даже не
хотел представлять, что испытает, если  вдруг  сорвется.  Дабы  не  искушать
судьбу, он принял более устойчивое, горизонтальное  положение,  растянувшись
вдоль балки на животе и крепко обхватив ее, словно буржуин мешок с деньгами.
   До  официального  начала  церемонии  оставался  примерно  час,  но,   как
известно, иногда лучше потерять час до,  чем  пропустить  хоть  одну  минуту
после. Добирался сюда Шурик  на  частнике,  конечную  часть  пути  проделав,
разумеется, пешком. Генке он рекомендовал тот же маршрут, на  что  последний
неопределенно пожал плечами. "Туда-то доберусь, главное, обратно". "Главное,
не опоздай,  -  предупредил  Шурик,  на  всякий  случай  отдавая  авторитету
собственные часы, - и не вздумай пить". - "Не буду", - поклялся авторитет.
   Блуда перед мостом имела резкий изгиб, в результате левый берег  подмыло,
и он превратился в отвесную стену, поверх которой  тянулись  густые  заросли
бузины. Прямо от них начинался пустырь, усеянный большими  валунами,  сверху
похожими на черепа павших в битве воинов. Пейзаж  дополняли  черные  вороны,
сидящие на камнях, словно зрители в ложе. Узкая тропинка петляла по пустырю,
начинаясь от заброшенной дороги и убегая в рощицу. Красное солнце  клонилось
к закату. Репин. Холст. Масло. Из ненаписанного...
   Шурик прислушался. Сквозь шумовую завесу, создаваемую ветром, ухо уловило
характерные   звуки   движущихся   транспортных   средств    индивидуального
пользования. Отец Шурика, всю  жизнь  крутивший  баранку,  умел  безошибочно
определять марку машины по звуку работающего мотора и  часто,  смотря  кино,
смеялся, когда "жигуль" тарахтел не по-"родному". Киношники на такие  мелочи
внимания не обращали. Тихомиров-младший отцовскими способностями не обладал,
поэтому сейчас поднял перископ, в смысле голову, и посмотрел  в  направлении
дороги. Уши журналиста не подвели  -  по  дороге,  словно  гусеница,  ползла
вереница из десятка машин, оставляя за собой огромный шлейф  пыли.  "Красиво
идут, - подумал Шурик, - минометик бы сюда для полного удовольствия".  Перед
пустырем  кавалькада  остановилась,  из  машин  вышли  человек  двадцать   и
рассредоточились по местности. Двое направились в рощицу, еще пара к бузине,
один побежал к мосту.
   "Не заметил бы, - Шурик обнял балку еще сильнее и опустил голову, - а  то
придется нырять". Добравшись до опоры, человек взобрался  на  нее  и  улегся
буквально в двадцати метрах от журналиста, положив рядом с собой автомат, по
всей видимости, настоящий. Шурик  выплюнул  в  ладонь  жевательную  резинку,
опасаясь, что мистер уловит свежее дыхание и  примет  соответствующие  меры.
Человек ничего не уловил, мер не принимал, и Шурик  вновь  поднял  перископ.
Особых  изменений  пока  не  происходило.  Из  огромного  джипа  вышли   два
гражданина и общались между собой, не отходя от машин. Шурик никогда  раньше
не видел Кренделя,  но  интуиция  подсказывала,  что  один  из  них  и  есть
присматривающий за городом авторитет.
   Тихомиров  не  ошибся.  Это  действительно  был  Буров,  покинувший  свой
бронированный домик на колесах, дабы осмотреться и, если  нужно,  окопаться.
Вопреки этикету, он приехал сюда на целых сорок минут раньше,  по  настоянию
Камаева, суетившегося сейчас рядом. "Поймите, босс, сегодня  особый  случай!
Бетон чхать хотел на наш этикет,  поэтому  нечего  тут  стесняться..."  Ради
особого  случая  пришлось  открыть  сейф-тайник,  вмурованный  в  стену  под
портретом супруги с хомяком, и  достать  семейную  реликвию  -  пистолет  ТТ
югославского  производства,  с  которым  Алексей  Максимович  начинал   свой
трудовой путь. Очистив вороненого друга от  плесени  и  пыли,  авторитет  со
сладостной ностальгией сунул его за пояс брюк. Вот уже как лет  пять  он  не
брал в руки огнестрельного оружия, по причине  ненадобности.  Его  постоянно
окружали профессиональные бодигарды с разнообразными стволами. Да и потом...
Кто осмелится руку поднять? Можно было, в  принципе,  и  сегодня  не  брать,
группа  сопровождения  вооружена  по  последнему  слову,  но...  Ностальгия,
блин...
   - Где базарить будем? -  Крендель  взглядом  великого  полководца  окинул
местность.
   - Видите те камни? - Камаев указал на скопление валунов зажатой в пальцах
сигаретой, - Лучшего места не найти.
   - Почему? По-моему, гораздо лучше возле леса. А  у  камней  и  спрятаться
негде.
   - Бетону тоже негде... Я правильно расставил людей. Они могут держать его
на прицеле со всех  точек  обстрела.  Бетон  налево,  и  они  налево,  Бетон
направо, и они... А в лесу деревья мешают;
   Главное, стойте на одном месте и ни шагу в сторону.
   - Они в меня-то не попадут, люди твои?
   -  Исключено,  босс.  Стрелки  высочайшей  квалификации.   И   инструмент
качественный. Электронное наведение. Бетон даже дернуться не успеет.
   - Где они раньше были, твои умельцы? - проворчал Крендель,  поправляя  за
поясом пистолет. - Я вот что решил. Ты со мной пойдешь. Спину прикроешь.  Да
и говорить вдвоем сподручней.
   - Босс, я с удовольствием, но... - Алик чуть изменился в настроении. - Но
Бетон может подумать, что...
   - Плевать мне, что он подумает... Сам говорил, он без понятий. А если  ты
ссышь, так и скажи прямо. Короче, идешь со мной.
   - Черт, я ствол забыл... Впопыхах, - Камаев расстроенно продемонстрировал
пустую кобуру.
   - Возьми у Лешего волыну. И пару обойм на всякий случай.
   Алик еле слышно прошептал какую-то похабщину и  пошел  к  стоящему  сзади
"форду", в котором сидел юноша по кличке Леший. Такой поворот его совершенно
не устраивал. Спину, видишь ли, прикрывай... Вон, Леший пусть и  прикрывает,
а у нас другие виды.
   - Леший, - Камаев сунулся в окно машины.
   - Чо? - вздрогнул, просыпаясь, молодой человек, получивший свое  прозвище
из-за маскировочных веток, постоянно украшающих голову, даже  в  быту  и  во
время сна.
   - Пойдешь с шефом. Прикроешь спину.
   - Чью спину?
   - Ну не свою же, идиот.
   - А почему я? Пусть Челюсть идет. У меня насморк, - Леший шмыгнул носом.
   - Приказы не обсуждать. Бери волыну и вперед.
   Леший недовольно покачал листвой на голове,  нехотя  вылез  из  машины  и
направился к Кренделю. Он был человеком военной  закалки,  всю  сознательную
жизнь отдав армии, но перед началом чеченской кампании нелегально покинул ее
ряды, проще говоря, дезертировал и теперь служил контрактником у Бурова.
   Провести Кренделя, однако, не удалось.
   - Я сказал, возьми у него волыну! - повторил приказ  Алексей  Максимович,
после чего Камаеву ничего не оставалось, как подчиниться.
   Он взял у Лешего револьвер и  встал  за  спину  к  шефу.  Шеф  нервничал,
пощелкивая пальцами.
   - Какого черта мы притащились в такую рань?
   - Бетон мог приехать еще раньше, - аргументировал Алик.
   Последующие пятнадцать минут они стояли молча,  тревожно  всматриваясь  в
окружающую действительность. Пока действительность не внушала опасений, и на
присутствие противника ничто не указывало. Противник,  как  уже  говорилось,
мог появиться лишь со стороны старой дороги, которую надежно  контролировали
войска Алексея Максимовича.
   - Ну, и где он? - Крендель откинул крышечку карманных часов.  -  Уже  две
минуты десятого.
   - Тихо... Слышите?
   Со  стороны  пустыря  послышался  тарахтящий,  харкающий  гул.   Крендель
приложил ладонь ко лбу. Камаев поднес к глазам полевой бинокль.
   - Что там? - спросил Буров, которому мешало заходящее солнце.
   - Сейчас... О,