Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
64 -
65 -
66 -
67 -
68 -
69 -
70 -
71 -
72 -
73 -
74 -
75 -
76 -
77 -
78 -
79 -
80 -
81 -
82 -
83 -
84 -
85 -
86 -
87 -
88 -
89 -
90 -
91 -
92 -
93 -
94 -
95 -
96 -
97 -
98 -
99 -
100 -
101 -
102 -
103 -
104 -
105 -
106 -
107 -
108 -
109 -
110 -
111 -
112 -
113 -
114 -
115 -
116 -
117 -
118 -
119 -
120 -
121 -
122 -
123 -
124 -
125 -
126 -
127 -
128 -
129 -
130 -
131 -
132 -
133 -
134 -
135 -
136 -
137 -
138 -
139 -
140 -
141 -
142 -
143 -
144 -
145 -
146 -
147 -
148 -
149 -
150 -
151 -
152 -
153 -
154 -
155 -
156 -
157 -
158 -
159 -
160 -
161 -
162 -
163 -
164 -
165 -
166 -
167 -
168 -
169 -
170 -
171 -
172 -
173 -
174 -
175 -
176 -
Каравай, тонка. Ты
только и можешь, что патроны подкладывать да рапорты капустные сочинять... И
баб чужих трахать.
- Это он замполитовских лекций о культуре семейных отношений наслушался.
- Жалко тебя, Каравай, на них не было.
- Кстати о семейных отношениях... - адвокат встал со стула. - У вас,
Валерий, проблем семейных нет? С женой хорошо живете?
Любимов хмуро улыбнулся и попытался выпрямиться.
- Нормально живем, сволочь. Чего и тебе желаем.
- Спасибо, спасибо... У меня, тьфу-тьфу, тоже все благополучно. Я ведь не
из праздного любопытства интересуюсь. Супруга волнуется, наверное. А в ее
положении... - Адвокат поднял со стола трубку. - Хотите пообщаться?
Предупредите, успокойте.
Не ожидая ответа, он набрал номер.
- Игорек? Все в порядке? Надеюсь, вы не доставили Алене Сергеевне хлопот?
И не позволили себе лишнего? Прекрасно. Передай, пожалуйста, ей трубочку.
Геворкян приложил свою трубку к уху Валеры.
- Чур, долго не болтать, услуга платная, связь сотовая. Трубка не моя,
перед человеком неловко будет.
- Алло, алло, Валерочка! Где ты? Что случилось?
Любимов мгновенно пересохшим ртом выдавил:
- Ты где?
- Дома, - плакала Алена, - они, они тут...И этот, с пауками...
- Алена, успокойся. Все в порядке, я скоро приеду. Передай им, что если
хоть один волосок... Успокойся, я прошу...
Геворкян нажал кнопочку.
- Все, все, извините, Валерий, время. Пока Валера разговаривал по
телефону, Караваев убрался из комнаты. Может, опять живот прихватило, может
потому, что Алену он знал лично. Николаша на всякий случай поднялся.
Любимов зарычал, попытался освободить руки.
- Любовь, Валерий, любовь. Соглашусь, неприятно. "Влюбилась я в него,
подружки, и три дня уже ни с кем..." А что прикажете делать? Увы, это
вынужденная мера, хотя довольно неоригинальная. Вы должны были это
предвидеть, должны были позаботиться - хотя бы ради видимости.
- Если с Аленой... Сука.
- Все в ваших руках, Валерий. Как только я получаю известные вам
документы, ваша супруга лишается приятного общества наших людей. Заметьте,
Валерий, ее ни в коем случае не похищали, ей не угрожали, ее не били...
Просто зашли навестить, но вы же юридически грамотный человек, понимаете...
- У меня нет этих бумаг. Олег ничего мне не передавал.
- Я бы охотно вам поверил, Валерий, но... - Геворкян располагающе
улыбнулся. - Все будет хорошо, если все будет хорошо. Согласитесь, это не та
ставка. Ради чего, Валерий? Деньги? Вы хотите продать эти бумаги? Хорошо, я
куплю их у вас, назовите сумму. Служебный долг? Ну, вы же не маленький.
Никому ничего вы не должны. Может быть, еще что?
- Грамоту почетную хочется.
- Хорошо, что вы не теряете присутствия духа, значит, вы в здравом уме,
но мы не можем до бесконечности соревноваться в остроумии. И так людям
неудобство доставили. Адвокат кивнул на Николашу.
- Я ему сейчас сам неудобство доставлю. Где о чем спрашивают, пугало?
Любимов нагнулся и сплюнул кровь себе под ноги.
- Нет у меня бумаг, сказал же.
- И где же они?
- И не было.
- Откуда вы тогда взяли адреса? Николаша, не дождавшись ответа, вновь
сорвался с цепи, саданул Любимову в солнечное сплетение, затем схватил за
браслеты, сцеплявшие руки опера за спиной, и резко дернул вверх. Валера
вскрикнул, стал глотать ртом воздух.
- Чего ты, Эдик, с ним терляево* разводишь? Он же быкует, в натуре.
Слышь, педик? Кончай пыль варежкой хватать. Где, бля, бумаги? Я из тебя
сейчас Бонивура** сделаю.
- Кого-кого, простите, Николаша?
- Книги читать надо, Эдик. Стыдно.
- Значит, так. Я расколю его с семи ударов.
- Я попробую расколоть с пяти.
- Я, пожалуй, с трех.
- Раскалывайте! - Геворкян поправил пенсне, - ой, тьфу... Виноват, это
автоматически. Отпусти его немедленно, Николай.
Николаша отпустил браслеты и, когда Валера рухнул на кресло, нанес еще
один удар - ладонями по ушам.
- Ну как, горяченький? Не жарко? Геворкян опять набрал номер. * Терляево
(блат.) - разговор. ** Бонивур - герой гражданской войны, замучен
белогвардейцами.
- Алло, Игорек. У нас тут проблемы. Где там наша бьютифул вумен? Все
плачет? Ну, пускай теперь покричит. Пока не на всю громкость, на
пол-оборота. Включайте.
Адвокат поднес трубку к уху поймавшего легкий глюк Валеры.
- Валерочка-а-а-а... Господи, отпусти-те-е... А-а-а.
Валера резко ударил адвоката по коленке, тот взвыл и выронил телефон.
Книголюб Николаша мгновенно прижал своей крабьей клешней шею Любимова к
спинке кресла.
- Кадык вырву, петух!
- Ладно, ладно, - захрипел Валера. - Пусть Алену отпустят...
Николаша убрал клешню, поднял упавший телефон.
- Алло, Пластилин. Убавь громкость. Геворкян, потирая колено, сел на
стул.
- Слушаю. Где бумаги? В сейфе?
- Нет. Позови Каравая, я расскажу. Он привезет.
- Хорошо. Виктор, будьте любезны! Вернулся Караваев.
- Ну что, Валерыч?
- Дайте нам один на один побазарить.
- Зачем?
- Я прошу.
Адвокат переглянулся с Караваевым.
- Хорошо, но имей в виду, мы за дверью.
- Чтоб вы там и остались...
- У вас есть пять минут. Дознаватели удалились.
- Ну что, Каравай? Покаяться не хочешь?
Витька закурил.
- Не хочу. - Мы, кажется, не за этим остались.
- Покайся лучше, Каравай. А то гляди, не успеешь. Кровушки на тебе много,
старичок. Да и других грешков не меряно.
- Серьезно?
- Ага... Бравый постовой милиционер Витя Караваев... Отличник милиции,
сплошные поощрения, гордость отдела. Ходит по рынку, охраняет порядок,
вертит дубинкой на пальцах. А заодно высматривает денежных лохов. Потом
переодевается по-быстрому и на "хвост". Фонариком в рожу, нож к глотке, и
"желаю успехов в труде и заработной плате". И дальше дубинкой крутить,
грабителей ловить. Человека в форме-то никогда не признают, да и признавать
не будут, потому что не подумают. Особенно по тем временам. Что Витеньке
Караваеву и надо. Поймал Витенька удачу, понял службу. Не забыл, а, Каравай?
А парнишку того помнишь, Витенька?
- Какого п-парнишку? - натянуто, пытаясь состроить беззаботную рожу,
спросил Караваев.
- Наркошу с рынка. Который баксы засветил и которого ты ножиком по горлу
в парадняке оприходовал. Да беда приключилась, фальшивыми баксы оказались.
Помнишь, Витенька, как ты убийцу активно разыскивал? Как инициативные
рапорта строчил - проверьте того, проверьте этого. И начальство нас дрючило
- почему плохо проверяете? А Витенька вне подозрений, вне конкуренции.
Только у Витеньки то ли масла мало, то ли жадности много - не выкинул он
баксы, не сжег, как улику смертельную. Себе оставил. А говоришь, каяться
тебе не в чем. Начальничком захотел стать? Валяй. Большому мудаку - большое
кресло.
- Может, хватит сочинять-то... Тебе б, начальник, книжки писать. Баксы
какие-то, "мокруха"... Покушения на президента я случайно не совершал?
- Ты, Каравай, в зеркало на себя посмотри. Рожу у тебя чересчур
перекосило. Даже десяти классов на лбу не видно. А доказуха у меня есть, уж
поверь. Припасена на крайний случай типа сегодняшнего. Как ты с баксами-то
лоханулся? Их ведь Абдула по моей просьбе попросил у тебя. Так что извини,
дружок... Ты только Абдулу не трожь, он не знает ни черта, а то возьмешь и
ему патроны сунешь. Доказуха у меня атомная, ни твой адвокат кукольный, ни
вся коллегия тебя ни вытянут. Что, загрустил, Каравай? Обидно, да?
- Нет у тебя ни хрена.
- А это дело твое - верить или нет. Не хочешь - не верь.
В дверь заглянул нетерпеливый Геворкян.
- Вам долго еще?
- Погоди, Эдик, - окончательно севшим голосом ответил Караваев, махнув
рукой. - Пару минут еще.
- Хорошо, засекаю. Валера ухмыльнулся.
- Как, Каравай, нравится шестерить? Охерел ты совсем, я смотрю. Шавкой на
поводке служишь.
- Ты еще лекции почитай. Вон, Дубову можешь читать, а мне не стоит. Где
бумаги?
- Да Дубов в сотню раз честнее тебя. Он хоть не прячется, не шухарится.
Да и не бандит он, по большому счету. Извилин в башке маловато, любит
повыпендриваться да покривляться. Предки обеспечили от и до - и тачкой, и
баксами, мог бы по Канарам круглый год ездить. Но Вадику адреналина в кровь
захотелось, вот он в ментуру и подался. Не к бандитам, кстати, а в ментуру.
Но ничего, дурь-то, она с годами выветривается. А вот у тебя. Каравай, уже
ни черта не выветрится, как ни кувыркайся. А теперь слушай меня очень-очень
внимательно.
Если с Аленой что-то стрясется, я тебя и твоих мудил-хозяев с того света
достану, в пе-ди-гри-комплект меню превращу. Как хочешь, так их и
уговаривай, но бумаги я отдам, только когда буду уверен, что ей ничего не
угрожает. После я называю место, где они лежат, а сам остаюсь у вас. Все,
других условий не будет. Прием граждан закончен, унесите бутерброды.
Караваев моргнул пару раз, кашлянул в кулак и исчез за дверью. Валера
закрыл глаза. Запястья горели огнем, пальцы онемели. Он не пытался
высматривать опытным глазом лазейки в стенах, не кувыркался по полу в
попытке освободить руки, не прыгал в окно, живописно разбивая стекло. Вся
эта мишура годится для безумного боевичка. Ему сейчас надо одного - чтобы
они убрались от Алены,
Вернулся адвокат. - Виктор передал ваши условия, Валерий.
Он даже выступал гарантом вашей порядочности. Скажите, бумаги находятся в
доступном месте?
- Вполне. Их может найти любой и поинтересоваться содержанием.
- Но пока не находили?
- Не уверен.
- Будем надеяться на лучшее. Вашу жену сейчас оставят в покое. Но, как вы
сами предложили, мы не расстаемся, пока не получим документы. Вы же
понимаете, реклама тоже гарантирует...
- Кончай кривляться, укачивает хуже, чем в самолете. Тоже мне, эстет.
Звони своим лучше.
Геворкян набрал номер, приказал людям покинуть квартиру Валеры.
- Теперь набери городской.
- Пожалуйста, можете поговорить с Еленой Сергеевной. Мы не собираемся
делать из вас лоха.
Валера прижал ухо к трубке. Низкий звук зуммера.
- Алло, алло...
- Алена, это я. Они ушли? Да не реви ты, все в порядке. Они ушли,
спрашиваю?
- Да, ушли,
- До свиданья сказали?
- Сказали.
- Иди закрой двери и больше никому не открывай, даже мне. Успокойся и
разогрей котлеты, я скоро вернусь.
Валера кивнул адвокату, тот выключил трубку.
- Все в порядке? Претензий к фирме нет? Надеюсь, что и у нас к вам
претензий не будет. Итак?
- Сейчас... Эх, у нас в коридоре стенд висит. На нем министр при народе
со свитой. В смысле, фотографии. Он недавно в Питер приезжал. Каравай знает.
Документы за этим стендом.
- Что за чудеса? Вы сказали, их может найти любой.
- Конечно. Если ко мне нагрянут с обыском - за стенд не полезут. Но вот
если снимут министра, сразу снимут и стенд. Бумажки выпадут и волей-неволей
вызовут интерес. Понятна идея?
- Хм... Хорошо. Виктор съездит за ними и привезет. С вами посидит
Николаша, почитает вам вслух детектив, чтобы не скучали.
- Лучше любовный роман с веселыми сценами. Тащусь.
- Да, чуть не забыл впопыхах. Раз уж мы нашли общий язык... Кто все-таки
рассказал вам про встречу в "Фортуне"?
- В таком случае и у меня к вам есть вопрос. Что это за бумаги и кому они
нужны? По-моему, вполне равноценный обмен информацией. Раз уж язык общий.
Адвокат улыбнулся.
- Что ж... Вы знаете, конечно, суворовский принцип, не утративший
актуальности, - каждый солдат должен знать свой маневр. Солдат не должен
командовать, он не должен разрабатывать планы сражений. На это есть генералы
и фельдмаршалы. К сожалению, этот принцип довольно часто нарушается -
командовать начинают солдаты, что ни к чему хорошему не приводит. Да вы и
сами это знаете. Но люди умные сей принцип все-таки соблюдают. Понимаете,
Валерий, о чем я? Я выполняю исключительно свой маневр. Как и Николаша, как
и Витя. Я не знаю общего плана игры, поверьте. И хорошо, что не знаю.
Спокойнее буду заходить в подъезд. Я вступил в игру не на старте. После того
как арестовали вашего коллегу. К его аресту, кстати, я не имею никакого
отношения.
- А к смерти?
- То же самое, клянусь. Мой маневр - достать бумаги. И все. Я понятия не
имею, кому они нужны. Там, в "Фортуне", я впервые увидел заказчика.
- Но тебя же кто-то попросил?
- Конечно. Но, как говорится, это нетактичный вопрос. Есть границы
дозволенного. К тому же имя вам ничего не скажет, потому что он тоже
выполнял свой маневр.
- Не боишься замены, а? Солдат-то убивают, а генералы получают победу.
- Не боюсь. Я опытный солдат. А опытные солдаты требуются любому
генералу.
- А вот и нет, - в свою очередь улыбнулся Валера. - И насчет неведения -
это смешно. Все ты прекрасно знаешь... Чтобы взорвать одного банкира, вовсе
не обязательно минировать целый квартал. Документы эти не в качестве
салфеток понадобились Денежки, товарищ адвокат, милые такие бумажки, которые
все любят, особенно если их очень много.
- Вы, Валерий, тоже не исключение из правил.
- Конечно, я не ханжа. Только получать их можно по-разному. Но это для
газетного интервью базары. Ослабьте мне лучше наручники, ужасно некомфортно.
- Вы обещали рассказать про "Фортуну".
Кто сдал?
- Тоже, кстати, нетактичный вопрос. Стукачков своих светить не принято,
стукачки, они тоже люди, иногда и не сволочные вовсе. Но тебе сдам, потому
что на этот раз исключение получилось. Сволочной стукачок. Ты сам себя сдал,
уважаемый. Пейджер мой на столе видишь? Адвокат повернул голову.
- Ну?
- Он сейчас отключен. Сделай одолжение - вруби и прочти последнее
сообщение. Геворкян взял в руки аппарат, воспроизвел текст.
- Кто это тебе передал? - показательная вежливость вмиг слетела.
- Ну, не мне... Тебе. Знакомый текст, верно? Понял, кто передал?
- О дьявол...
- Не угадал. Как раз этот товарищ здесь ни при чем. Такие фокусы ему не
под силу. Параллельный пейджер. Все, что отправлялось тебе, тут же шло мне.
Можешь проверить.
- Я их, сук, разорю!.. Они гарантировали тайну переговоров!
- Реклама тоже гарантирует.
Валера подмигнул. Адвокат расстроился. Еще бы... Плохо, когда посторонним
становится известно, что тебя кое-кто называет "мой кудрявый козлик". Причем
явно не жена, а какая-то "твоя мартышка". "Его называли козленком в отряде,
враги называли козлом!"
- Ну, гляди, мусорок, если не найдем бумаги... Сырым схаваем.
"Козлик" икнул пенсне и поскакал к выходу.
- Наручники-то... Сколько ж можно? "Козлика" заменил Николаша с книжкой.
"Как закалялась сталь" - прочитал Валера на обложке. Малыш, наверное, был
фанатом революционной прозы.
- Про что?
Николаша хлопнул по книге.
- Боевичок. На лотке сказали. Сейчас заценю. Я вообще-то больше
концептуальную прозу уважаю. Когда можешь сублимировать прочитанное в общую
идею и выработать по жизни стратегию реально.
- Ой, блин...
Валера прислушался. За дверями Геворкян шептался с Караваем, объясняя,
видимо, где хранятся заветные бумаги. "Сейчас Каравай помчится в отдел -
быстрее, чем к кассе в день получки, - поднимет стенд, увидит, что кроме
дохлых мух и слоя пыли там ничего не присутствует, отзвонится "козлику", тот
застучит копытами и велит любителю концептуальной прозы меня сублимировать.
Больно-то как будет. Надо было их подальше куда-нибудь заслать. Сказал бы,
что документы в камере хранения центрального вокзала Улан-Удэ. Пускай бы
ехали, проверяли. С другой стороны, и били бы после сильнее. Эх, попал".
Музыка.
"Пи-пи-пи..."
- Ты дятел;
- Сам ты дятел...
Песня про дятлов. Неактуально. Шум за дверями. Очень шумный шум.
"Граждане, самолет падает, просьба отстегнуть ремни безопасности и закурить.
А-а-а-а..."
Треск сломанной челюсти. Хрясь! Не грусти - похрусти! Визгливый тенор
"козла" Геворкяна: "Николаша, подстава!" Сюрприз.
Надвигающийся силуэт книголюба, зависший в воздухе кулачок-пятачок.
Сейчас прольется чья-то кровь... Чья-чья? Моя!
Он умеет, он учился...
Блуждающие звезды в глазах. Туман. Больно. Очень больно. Миражи. Мираж
Орловского, отдающего быстрые команды, миражи облаченных в строгие костюмы
парней... Падающий на пол Николаша, грохот выстрелов, запах газа...
Разряд молнии, ослепительный блеск, размытая картинка - смешение красок
на мольберте. Больше темного. Больше и больше. Совсем темно.
Все, сеанс закончен. Занавес.
ГЛАВА 8
Наконец-то включили дождь. За окном серый двор, вросший в землю гнилой
"Запорожец" возле помойки, прячущийся под ним рыжий кот, мгновенно
появившаяся лужа на псевдоасфальтированной дорожке. Левитан.
"Концовка лета". - Валера, нож где?
- Да, сейчас достану, - Валера очнулся, отошел от окна, открыл ящик
кухонного стола и отыскал нож.
Орловский нарезал салями, затем помидоры, откупорил бутылку.
- Чисто символически, Валер, не возражаешь? Я тоже немного, мне еще к
станку.
- Да, давай.
Валентин Андреевич аккуратно наполнил стопки коньяком.
- Это мой, так сказать персональный, по спецзаказу, пей смело, быстрее
оживешь. Как настроение-то? Совсем какой-то бледный.
- Нормально, в общем-то. Башка по вечерам гудит да бессонница. Глаз почти
зажил, ребра вроде тоже. Дома торчать надоело.
- Ничего, ничего, успеешь еще набегаться. Давай, за здоровье. Чтобы, как
говорится, Кремль стоял.
Дернули-вздрогнули.
- Лена как? Где она, гуляет?
- К подруге уехала, - нехотя ответил Валера, не отрывая глаз от пустой
стопки.
- Сколько осталось-то?
- В октябре где-то.
- Ну, дай Бог.
- Как там дела? - резко сменил тему Любимов.
- Дела веселые. Как программа "Куклы", - Орловский закусил коньяк
кусочком колбасы. - Мои ребята хорошо покувыркались, я налоговую подтянул, в
ОБЭПе старых знакомых заинтересовал. В общем, глубокую яму выроем. В
следующий раз, когда сунешься, предупреждай. Хорошо хоть позвонить насчет
"Континента" догадался. Плавал бы сейчас на просторах Ладоги с паровой
батареей на груди, если б я своих ребят не отправил за тобой присмотреть.
Говорят, очень любопытно было наблюдать, как тебя в багажник паковали.
"Будешь жарить шашлык из этой невеста, не забудь пригласить". Хо-хо... Я
ведь сколько раз тебе говорил: главное в нашей работе - рубить "хвосты".
Мои, правда, тоже лоханулись, квартиру не смогли засечь, в которую тебя
выгрузили. Пришлось на слух работать. А тут Караваев выруливает.
- Он нашелся, кстати?
- Ни слуху ни духу.
- Зря отпускали.
- Ну, ты ж понимаешь, мы кем для него на тот момент были? Да никем.
Служба безопасности банка. А он офицер милиции, с удостоверением, с оружием.
Мог по закону открыть огонь. А я за своих ребят личную ответственность несу.
Только трупов не хватало. Он под шумок и слинял. С Караваевым тема особая...
Орловский плеснул Валере.
- Извини, Валерочка, я все, а ты непременно выпей, очень советую.
Любимов залпом опрокинул стопку.
- Да, так вот, Караваев... Я, еще когда в отделе работал, ему шибко-то не
доверял. Внутреннее чутье какое-то работало. Не знаю, насколько я прав, но
есть у меня одно нехорошее подозрение. Ты, конечно, знаешь, по какому
принципу у правильно развитых буржуев построена оперативная работа. Там не
только вербуют людей среди преступников, но и засылают в мафию своих. Вплоть
до того, что разрешают им совершать преступления. У нас об этом только
говорят, но дальше болтовни дело не идет.
- Деньги нужны. Это дорогое удовол