храпевшего на диване. В  здоровом  теле  -  здоровый  сон.  У  парня  мощные
фильтры, весь негатив остается снаружи. Андрей тряхнул головой, вылез  из-за
стола, собрал разбросанные бумаги, убрал в ящик.
   В дежурке старшина возился с очередным стендом. Снимался "Порядок  приема
заявлений от граждан". Вешался новый. Андрей остановился, пробежал  глазами.
"С такого-то февраля приказом начальника  управления  введен  новый  порядок
приема заявлений от граждан..."
   По мере чтения "порядка" Андрею показалось, что он все-таки уснул у  себя
в кабинете, а увиденное сейчас - здоровый сон в нездоровом теле.
   "Прейскурант на прием заявлений в органы внутренних дел:
   1. Кража квартирная - 50 б.
   2. Грабеж квартирный - 75 б.
   3. Грабеж уличный - 80 б.
   4. Угон автомашины:
   4а. - отечественного производства - 80 б.
   46. - иномарки - 160 б.".
   Самым дешевой в прейскуранте оказалась кража российского паспорта  -  "10
б.", а самым дорогим -  изнасилование  ("250  б.").  Логично,  честь  дороже
всего.
   Под  прейскурантом  имелось  маленькое,  почти  незаметное  невооруженным
глазом примечание: "В случае возвращения потерпевшему похищенного  имущества
удерживается  налог  в  сумме  пятнадцати  процентов  от  стоимости  данного
имущества.  Деньги  за  прием  заявления  взимаются   вне   зависимости   от
результатов  расследования.  Расчет  осуществляется  в   рублях   по   курсу
Центробанка  на  текущий  день.  Все  средства  пойдут   в   Фонд   развития
Министерства внутренних дел нашего города".
   И опять крупно: "Спасибо, что обратились в наш отдел".
   - Андрей,  не  мешай,  отойди  в  сторону.  Чего  застыл,  как  Ленин  на
броневике?
   - Слы... Слышь, а что такое "б"?
   - Дурак, что ли? Баксы, конечно! Не в рублях же цены писать! Курс скачет,
как ужаленный, краски не напасешься цифры исправлять!
   - А почему за иномарки дороже  берем?  Не  все  ли  равно,  какую  машину
искать?
   - Нормально берем, в два раза всего. Вон, налог на дороги для иномарок  в
десять раз больше, чем для наших корыт. А для дороги-то не все ли равно, что
за "тачка" по ней бегает? Так что мы "еще по совести.
   Возник заспанный и неухоженный Ермаков. Продрав глаза, прочитал текст.
   - Это... Это я не понял... Че...
   - Того, - на сей раз ответил дежурный. - Обещали же  народу  покончить  с
уличной и прочей преступностью. Вот, кончаем.  Теперь  потерпевший  сто  раз
подумает,  писать  ему  зая-ву  или  повременить.  А  нет  заявления  -  нет
преступления. Через пару месяцев у нас  будет  самый  безопасный  городок  в
России. Хоть Олимпиаду проводи. Снижение вала по всем параметрам. Ну, кроме,
может быть, "мокрух" да торговли подпольной водкой.
   - фантастика!
   - Давно пора, - отойдя на пару шагов от "Порядка", сказал старшина. - Вы,
урки, небось и так мзду берете, налог в бюджет черта с  два  платите,  а  мы
зарплату не получаем вовремя. Теперь не забалуете.
   - Держи кармашек ширше, - усмехнулся Андрей.  -  Получишь  ты  что-нибудь
вовремя, кроме бесплатных похорон... Много мы мзды набрали. Прям Брынцаловы.
   - Все равно нечего к халяве граждан приучать. Как телик ни врубишь,  одна
тема. Дефицит бюджета вследствие плохой собираемости налогов. А теперь  все,
кончилась халява. Если гора не идет к Магомету...
   - Я полностью солидарен, - поддакнул дежурный. - Частные охранники  сразу
на хозрасчет перешли, там слово не скажешь, не  заплатив.  И  цены  не  чета
нашим по скромности.
   - Деньги-то ты получать будешь, скромня-га наш? - поинтересовался Андрей.
   - Зачем?! Вон Ленке в кабинет кассовый аппарат монтируют,  чтобы  все  по
закону. Пульт затрещал очередным звонком.
   - Дежурный по бригаде, майор Вертепов! Так!  Понял!  Забить  "стрелку"  и
разобраться по понятиям! Базара - ноль, в смысле, есть! Нет,  обойдемся  без
быков, виноват, ОМОНа. Дежурный положил трубку.
   - Ермаков, там пенсионер паспорт просрал  где-то,  кто-то  нашел,  теперь
лимон вымогает за возврат. Ты дежуришь, шагом марш в адрес, пенсионер дома.
   Не спавший ночью Ермак заканючил:
   - Что, участкового на это нет? Вон сидит кроссвордирует. Пусть развеется!
Дежурный сделал пальцы рожками.
   - Ты чо, пацан, не слышал, что старший сказал?! Ты  типа  где  работаешь?
Возьми у Ленки квитанцию об оплате и чеши к пенсионеру! Так, кстати,  сейчас
прикинем...
   Вертепов пощелкал кнопочками калькулятора, вмонтированного в пульт.
   - Вот, по прейскуранту получишь  с  него  лимон.  Заявка  на  контроле  в
управе, резину не тяни. Пенсионеров велено не обижать, тоже старыми будем.
   - Я не доживу, у меня запоры. - Недовольный Ермак отправился на заявку.
   Андрей тоже не стал задерживаться, вернувшись  в  кабинет.  Там,  сев  на
свободную половинку дивана, вытянул ноги и, почувствовав вдруг  необъяснимую
легкость, мгновенно заснул. Сейчас ему ничего не  снилось.  Ни  кошмары,  ни
любовь. Большая черная космическая дыра.
   Проснувшись  от  настойчивого  стука  в  дверь,  Андрей  глянул  на  свою
"Ракету". Хорошо на массу подавили. Четырнадцать ноль-ноль. Шея  затекла,  и
голова никак не могла  занять  правильное  положение.  Тоха  кое-как  сгибал
занемевшие от неудобной позы ноги.
   Стук прекратился, шаги за дверью удалились в сторону шефского кабинета.
   - Продольный, наверное, - тихо предположил Андрей. - Никак не уймется  со
своими версиями. Ниро Вульф...
   Сон пропал, захотелось чаю и пожрать. Чая, скорее всего, не было.  Андрей
по инерции выдвинул ящик, извлек пустую коробку, вытряхнул на стол несколько
чаинок. Скомкал коробку, метнул ее в мусорку. Чаинки смахнул на пол.
   - У тебя нет?
   - Немае. Забыл купить.
   - Я тоже. Сходи к фанату, у него всегда есть. Сходить не  дал  телефонный
звонок. Трубку снял Андрей.
   - Алло! Воронов! - звонил сердитый  Поперечный.  -  Вы  почему  двери  не
открываете?! Пьете, что ли?!
   - Я только зашел, - мгновенно среагировал Андрей.
   - Где Грицук? В кабинете?
   - Не знаю, сейчас посмотрю.
   - Что, что значит посмотрю? У вас там кабинет двухкомнатный?
   Андрей понял, что сморозил глупость.
   - А вот и он, зашел как раз! С улицы.
   - Пригласи его ко мне.
   Андрей виновато взглянул на напарника.
   - Вас приглашают.
   - А-а-а! - Тоха махнул рукой и отправился к Поперечному. Андрей  принялся
обходить соседние кабинеты в поисках чая.
   Когда  он  вернулся,  Грицук  уже  сидел  на  прежнем  месте  с  какой-то
безразлично-холодной миной на украинском лице.
   - Что Продольный хотел? Тоха лениво повернул голову. ~  Предла'ает  место
искать. Лучше вне милиции.
   - - Не понял?
   - Пришло якобы новое  штатное  расписание.  У  нас  сокращают  единицу  в
розыске. Мол непрофилирующая служба. Предложено мне' как самому молодому. Да
и пошли они... Уеду в Харькив, ворья везде хватает, не пропаду.
   - Шизанулись?! Нас и так по пальцам пересчитать! Кто останется?!
   - Плевать  мне,  Андрюха,  -  равнодушно  протянул  Грицук,  -  Без  меня
большевики обойдутся.
   - Сколько сроку дал?!
   - Три дня.
   - Кр-р-ретины! - ругнулся неизвестно на  кого  Андрей.  -  Кто  ж  у  них
профилирующий? Геморрой в форме?
   Он засыпал в чайник добытую заварку, воткнул кипятильник в банку с водой.
   - Ты, Тоха, в башню не  бери.  Первый  раз,  что  ли,  сокращают?  Сейчас
сократят, после восстановят, когда опять власть сменится.
   Грицук не захотел продолжать, резко сменив тему:
   - Слышал, на днях в твоем районе собак постреляли? Телетайп пришел.  Пять
штук из "Макарова". Чудик какой-то. Приказано ориентировать личный состав.
   - Зачем? Не люди же? - чуть побледнев, спросил Андрей.
   - Большой общественный резонанс, 'ражд-ане шум подняли, защита  животных,
цинизм, ну и прочая дребедень... Я думал, ты в курсе, рядом же.
   - Нет, не слышал. Чай будешь?
   - Да, выпью.
   Андрей  открыл  ящик,  незаметно  вытащил  картонную   коробочку   из-под
патронов. Так ведь и не выкинул! Скомкал и метнул в мусорную корзину, следом
за чайной упаковкой. Тоха сидел на диване, прикрыв глаза.
   - Да, слушай-ка! - вспомнил Андрей. - Больного так ведь и не проведали. У
тебя данные есть?
   - Вон список на столе. - Грицук открыл глаза. - Нижний клиент.
   Андрей протянул руку к соседнему столу.
   - Одышкин?! Пашка?
   - Знаком?
   - Черт, я и не знал, что он... Надо же. Плотничек...
   Грицук взбодрился:
   - Кто такой?
   Андрей достал из сейфа амбарную книгу.
   - Пару лет назад он влетел за "солому". Еще там, на моей бывшей земле,  в
другом районе. Получил условно на  первый  раз.  Сейчас  ему  двадцать  три.
Мамаша все ко мне тогда бегала, плакала, а я успокаивал.
   - А "солома" откуда?
   - Без протокола рассказал. Зубова знаешь? От него товарчик. Он  полрайона
снабжал. А ОНОН про  него  даже  и  не
слыхал, потому что грамотным товарищ был, сам ни на чем не светился.
   - Почему был?
   - Потому что, после того как Паша Одышкин мне про него упомянул,  а  я  в
свою очередь поделился информацией с  мужиками  из  ОНОНа,  взяли  Зубова  в
разработку и успешно парня приземлили. А Одышкина я за эту маленькую  услугу
научил, что на протокольчи-ке  написать.  "Шел-нашел-взяли",  в  общем,  как
обычно.
   - Он ширялся?
   - Нет, только торговал. Так что есть  нам  о  чем  с  Пашей  потолковать.
Вспомним тяжелое время и старые раны.
   - Может, с обыском на'рянем? Опять наркоту найдем. Оно то'да как по маслу
пойдет!
   - Посмотрим. Может, и найдем. Пока так попробуем. Паша мне по гроб  жизни
обязан, что сейчас на зоне не коптится. Да и перед Зубом я его  не  вывел...
Непонятно только, что он в  мебельной  делал?  Может,  завязал  после  суда?
Неужели помогает?
   - Ко'да едем?
   - Да хоть сейчас. Тем паче  что  ехать  не  надо,  он  в  соседнем  дворе
обитает.
   - 'оним! 'де ж ты раньше був?!
   Грицук, забыв, что полчаса назад получил предписание очистить  органы  от
своего присутствия, азартно потер руки.
   Мать Одышкина узнала Андрея, но, не помня имя-отчество, тихонько буркнула
что-то приветственное, пропуская оперов в квартиру.
   Паша был дома и, как того следовало ожидать, в лежку не лежал, а сидел на
диване и спокойно смотрел "Историю  любви".  Узнав  Андрея,  он  засуетился,
заулыбался и уступил место на диване, пересев на стул.
   - Болеем, Паша? Как здоровьице?
   - Спасибо, почти. Вы по поводу стрельбы?! Так я вчера все уже рассказал.
   - Кому?!! - в голос спросили оперы.
   - Так вашим же! Мен... ну, тоже, в общем, из милиции.
   - Из нашего отдела? Ермакову? Херувимову?
   - Я не помню фамилий. Кажется, они сказали, что приехали из управления по
организованному бандитизму. Двое здоровых таких, в "Адидасе" с лампасами и в
пропитках.
   Ни Ермак, ни  Херувимов  пропиток  не  имели,  к  тому  ж  они  наверняка
рассказали бы о визите к Одышкину.
   Паша, предчувствуя, что оказался потревоженным  напрасно  и  можно  вновь
сосредоточиться на "Лав стори", расслабился и закинул ногу на ногу.
   - Ну и что, милок, ты им  рассказал?  -  немного  расстроившись,  спросил
Андрей.
   - Правду! Я тут приболел, больничный взял. Тридцать девять с полтинником.
Думал, загнусь!
   - Не скажешь по тебе, -  подметил  Антон,  рассматривая  довольно  бодрую
внешность Одышкина.
   - "Панадол"!!! Никаких таблеток! Мама в театр собралась...
   - Понятно. Прикованный тяжелым недугом к постели,  Паша  Одышкин  доживал
последние дни.  Дожил.  Вовремя  тебя  прихватило.  Просто,  можно  сказать,
повезло.
   - - Судьба-а-а, - развел руками Паша.  -  Это  все,  что  вчера  вспомнил
больной?
   - Нет, а причем здесь я?! Ну, повезло, заболел. Какие ко мне претензии? Я
что, должен все знать?!
   - То есть вчера ты, кроме  того,  что  у  тебя  тридцать  девять,  ничего
ценного не сообщил.
   - Конечно!
   - А сегодня? Тебе ж наверняка дали время подумать.
   - Ну, дали, - стушевался Паша. - Что из этого?  Могли  бы  и  не  давать.
Время - не деньги.
   - Как ты оказался на мебельной?
   - Как все люди. По нужде. Сидел на мели, встретил  Кольку  Тихонова,  ну,
убили которого, он и предложил.
   - Вы были знакомы до мастерской?
   - Соседний двор, все детство бок  о  бок.  В  комсомол  вместе  вступали.
Зашибали не то чтобы много - лимона по полтора в месяц,  но  это  лучше  чем
ноль.
   - В комсомоле?
   - В мебельной.
   - Похвально.
   - Еще бы! Женюсь скоро, бабки нужны, а где сейчас, ничего не умея, честно
заработаешь? А здесь наловчился шкафы собирать, ума большого не надо.
   - Складно звонишь, - хмыкнул Грицук.
   - Погоди, Тоха... Ты, значит, все эти дни на диванчике, у телевизора?
   - Совершенно справедливо. Чуть пролежни не нажил.
   - А вот соседка твоя, Зинаида Петровна, говорит, что бегал  ты  туда-сюда
по лестнице без всяких признаков гриппа на лице. Может,  ты  ошибся,  может,
тебя гонорейка прихватила?
   - Шиздит, кляча старая! - неподдельно встрепенулся Одышкин. -  Ей  делать
не хер, она и сочиняет бредятину подлую! Бегал, бегал! Прямо убегался!
   - Чего ты, Паша, так распереживался?  Смотри,  опять  "Панадол"  придется
жрать. Больничный твой не покажешь?
   - Я "неотложку" вызывал. Десять дней прописали, потом  к  врачу.  У  него
бюллетень и возьму.
   - Кто ж ваших так обидел? Не подкинешь мысль?
   - Клянусь, не знаю! Я всего два месяца в  кочегарке.  Колька,  я  слышал,
черному морду намылил из-за бабы в кабаке. Может, черный со  своей  братвой?
Им, чеченам, что Крым, что крематорий - полгорода перережут!
   - Про черного слышали, ищем. Ну а  еще?  Как,  например,  у  директора  с
"крышкой"? Кому платили?
   - Понятия не имею. Может, он и платил,  но  я-то  тут  при  чем?  Что  я,
бухгалтер? Моя забота  стенку  с  боковиной  скрепить,  на  шипы  да  шурупы
закрутить! Вот ведь...
   Андрей немного помолчал, затем обернулся к Антону.
   - Старик, с матерью поговори пока. На кухне. И проверь на  всякий  случай
историю Пашиной болезни. А мы проверим историю любви.
   Затем кивнул на телик. - Ну-ка, выруби тошниловку эту.
   Паша щелкнул кнопочкой. Тоха отправился на кухню. Андрей пересел с дивана
на второй стул, поближе к Одышкину.
   Начали поскребывать кошки. Еще не скребли, только поскребывали, что  тоже
не здоров-ско. Нет ничего противнее, чем колоть людей на компромате, который
люди сами тебе и рассказали. Даже если человек мурло по  жизни,  с  запахами
помойки и гнилья.
   Но... От тех, кто вчера ночью стрелял, несет не помойкой,  от  них  несет
мертвечиной. Их надо найти и закопать в землю. И вместо креста вбить кол.
   - "Панадол", значит?
   Одышкин заерзал на широком стуле.
   - Дыру не протри. Ну что, болезный, биографию будем вспоминать, али как?
   - А чего ее вспоминать? Да, было, вляпался впопыхах,  нечаянно,  так  суд
это учел.
   - А сам ты что учел? Ты учел, что мне накануне суда пришлось судью водкой
поить и  душевно  ему  грузить,  что  некий  Паша  Одышкин,  рискуя  шкурой,
внедрился в банду нарко-дельцов по нашему заданию, но мудила участковый, его
случайно задержавший, чуть было не завалил операцию.  И  не  стоит  Пашу  на
первый раз сажать, не по злому умыслу он...
   Андрей врал внаглую - ни к какому судье он не ходил и водку с ним не пил.
Знал заранее, что вряд ли Одышкин получит срок.
   - А чем отвечает на  заботу  о  нем  Паша  Одышкин?  "Панадол",  "История
любви", нога на ногу. Какая у Паши  короткая  память!  Как  у  кандидатов  в
городское собрание. Может, стоит напомнить про Витю Зубова? Витя до сих  пор
малявы корешам с зоны шлет с  просьбой  найти  того  супостата.  Того,  того
самого. Не постоит Витя за ценой, если что.
   - Я не сдавал Зуба!
   - Это ты так считаешь. Потому что я свое слово сдержал, не светанул  тебя
нигде. Но понимаешь ли, я  с  возрастом  таким  рассеянным  становлюсь.  Где
бумажку какую забуду, иногда в компании вместо  анекдота  житейскую  историю
расскажу. А кто захочет, тот услышит...
   - Вы же обещали...
   Паша покраснел как помидор и с негодованием смотрел на Андрея.
   Андрей, почувствовав слабину соперника, давил на больное место.
   - Конечно, конечно. Я даже  сейчас  своего  напарника  к  маме  отправил.
Опять-таки для твоего блага, чтобы ни про Зуба он не  услышал,  ни  про  то,
почему ты в нужный момент на работу не вышел.
   - Я же...
   - О-о-о! Получается, не хочет Паша  искренности,  не  хочет.  Ну  что  ж,
"ура!" тебе за это, Паша.
   Андрей поднялся.
   -  В  бюро  ритуальных  услуг  "Реквием"  сезонные   скидки.   Рекомендую
побеспокоиться заранее. Адресок дать?  За  предварительный  заказ  плата  не
взимается. Очень удобно. Можно заказать гроб со  встроенным  радиоприемником
или тетрисом. Никаких шуток, Паша. Я, Паша, себя уважать перестану,  если  в
твой грипп поверю, так что извини. А гниль, она рано или  поздно  все  равно
наружу выйдет, как ни прячь. Пока.
   Андрей сделал шаг к двери.
   - Подождите... "Горячо, горячо!"
   - Ну?
   - Я расскажу, только...
   - Хочешь гарантий? Гарантии - дело наживное.  Ты  сначала  расскажи,  что
знаешь. Пока обещать могу одно - все останется между  нами.  Впрочем,  ты  в
этом имел возможность убедиться.
   - Хорошо. Курить можно?
   - Да не нервничай так! Ты что, в гостях?
   - А, ну да...
   Одышкин достал из нагрудного кармана мятый "Аэрофлот", прикурил.
   - Так, сегодня вторник? Да. Я с четверга на  больняке.  Вот  еще  что,  я
действительно ни в какие дела Григорича, ну, шефа  нашего,  не  влезал.  Тут
случайно вышло.
   - Ты рассказывай, там посмотрим, что случайно, а что нет.
   - Да, хорошо. Значит, в среду утром плохо мне было. Помните,  тот  кабак,
где Колька черного о столик башкой? Я тогда с Колькой гулял. Перебрал,  если
честно. Утром еле поднялся, просто никакой. На работу вообще идти не  хотел,
да передумал, Григорич выгнать грозился.
   - Ты не на Доске почета?
   - Ну, подумаешь, пару  раз  задвинул!  Сразу  "уволю,  уволю".  В  общем,
приполз кое-как, перед шефом отсветился. Он обычно в самом  цехе  не  сидит.
Или в разъездах, или в пристройке, рядом со складом.
   Я с мужиками  договорился,  что  часик  отлежусь.  В  случае  чего  -  за
сигаретами ушел. Ну, мужики: "Понимаем, Паша,  ол'райт".  Я  на  склад,  там
скамеечка есть  для  таких  делов.  Пару  шкафов  придвинул  для  прикрытия,
фуфаечку под башку - и вперед, за Родину. Не помню, сколько отходил  -  часа
два, не меньше. Всякая дрянь снилась - бабы голые, черти...
   - Это можно опустить, - поторопил Андрей. - Невесте потом расскажешь.
   - Проснулся от разборки какой-то. Мужики скандалили - громко, от души.  С
накати-ком.  Свет  на  складе  врублен.  Я  из-за  шкафа   пригляделся,   не
высвечиваясь. Сейчас  время  такое  -  лучше  не  высвечиваться  без  нужды,
сплошные  вирусы...  Вот.  Шесть  человек  было.  И  Григорич.   Запуганный,
суетливый. Я его никогда таким раньше не видел, он по  жизни  с  принципами,
умеет позицию отстоять. А тут как кролик перед удавами...
   В комнату вернулся Антон.
   - Я все. Ты скоро?
   -  Пару  минут,  Антон  Михайлович,  подожди,  Если  не  в  падлу.   Паша
заинтересовал меня как мужчина.
   - Я на улице, на скамеечке.
   - Да, я скоро.
   Антон ушел на лавочку.
   - Давай, давай. -  Андрею  не  терпелось  заполучить  ключик  к  заветной
дверце. - А то он неладное заподозрит.
   - Короче, пацаны эти  насчет  "крыши"  базарили.  Кому  из  них  Григорич
платить должен. Я хотел было встрять, развести ребят, да не стал. Они там  к
словам не очень-то прислушивались, один аргумент: "Да ты знаешь,  козел  кто
мы такие?!"
   - И кто они такие?
   - Троих первый раз видел. Не местные пацаны.  В  пальтишках,  галстучках,
прямо салон Славы Зайцева. Они, в основном, и накатывали,  фиксами  золотыми
сверкали...
   Паша потер подбородок, создавая видимость сильного душевного  волнения  и
активной работы памяти.
   - Не волнуйся так, Одышкин. Где Третьяк - там победа. Говори, кого узнал.
   - Петю Канарского знаете?
   - Ну еще бы...
   Петя Канарский слыл местным бандитским заправилой, к