Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Детективы. Боевики. Триллеры
   Детектив
      Кивинов Андрей. Улицы разбитых фонарей 1-20 -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
51  - 52  - 53  - 54  - 55  - 56  - 57  - 58  - 59  - 60  - 61  - 62  - 63  - 64  - 65  - 66  - 67  -
68  - 69  - 70  - 71  - 72  - 73  - 74  - 75  - 76  - 77  - 78  - 79  - 80  - 81  - 82  - 83  - 84  -
85  - 86  - 87  - 88  - 89  - 90  - 91  - 92  - 93  - 94  - 95  - 96  - 97  - 98  - 99  - 100  - 101  -
102  - 103  - 104  - 105  - 106  - 107  - 108  - 109  - 110  - 111  - 112  - 113  - 114  - 115  - 116  - 117  - 118  -
119  - 120  - 121  - 122  - 123  - 124  - 125  - 126  - 127  - 128  - 129  - 130  - 131  - 132  - 133  - 134  - 135  -
136  - 137  - 138  - 139  - 140  - 141  - 142  - 143  - 144  - 145  - 146  - 147  - 148  - 149  - 150  - 151  - 152  -
153  - 154  - 155  - 156  - 157  - 158  - 159  - 160  - 161  - 162  - 163  - 164  - 165  - 166  - 167  - 168  - 169  -
170  - 171  - 172  - 173  - 174  - 175  - 176  -
требовали разрешение на беседу, подписанное следователем. Это правило не распространялось разве что на Таничева, ввиду его давних приятельских отношений с начальником тюрьмы. Поприветствовав всех находящихся в дежурке, Петрович взглянул на список лиц, содержащихся в изоляторе. - А что, прокурорские вместе сидят? - Да, сделали, чтобы не путать. Напротив фамилий Голубева и его сокамерника стояла фамилия Иголкина. Сосед Голубя был задержан за попытку изнасилования. - С этим-то что? - указал на насильника Таничев. - Отпустят сегодня на подписку. - Во сколько? - Через пару часов. Голубев был задержан позже насильника, поэтому и выпущен должен быть позже. Часа на три. А может, и вместе, чтобы Иголкину лишний раз не ходить в ИВС. - Коля, мне бы пошептаться надо вот с этим. - Таничев ткнул не на фамилию Голубева, а в его соседа. - Там свободно, в кабинете? - Пока никого, только быстро давай. Зайдет какой-нибудь мудила, без премии останусь. - Я отоврусь, если что. Да мне и недолго. - Пошли. Громыхая ключами, начальник тюрьмы вылез из-за стола и, пройдя небольшой коридор, остановился перед дверью-решеткой, отыскивая нужный ключ в связке. - Да, Коль... Ты это, не трепли никому. - Само собой, в первый раз, что ли? - Ну, давай. Через минуту Таничев сидел в следственном кабинете в ожидании задержанного. Конвоир ввел паренька лет двадцати, трусливо пожимающего плечами и с опаской поглядывающего на опера. Вероятно, в отделении оперы подкинули сексуалу пару "фиников" перед отправкой в тюрьму. - Садись, приятель. Парень быстро исполнил указание. - Ты, наверное, слышал, что в Крестах делают с насильниками? Очень, знаешь ли, непопулярная статья. Да. Это к слову, а теперь вопрос по существу. На свободу хоца? - Да, да! - Тогда, красавчик, слушай внимательно и запоминай. Если выполнишь все, что я скажу, уйдешь на подписку. Яволь? - Яволь. - Отличненько. Значит так... Вечером Казанцев вернул взятое утром дело. Иголкин, насупившись, сидел за своей машинкой, но не печатал, а о чем-то сосредоточенно размышлял. Костик положил дело на стол и, не прощаясь, пошел к выходу. - Я, это, погоди...- окликнул его вдогонку Иголкин, - Голубева закрыл. Казанцев оглянулся: - Да неужто? Так он же в отказе. - Я еще раз дело просмотрел, пожалуй, там действительно хватает улик. Ну, и плюс экспертизы. - Рад за тебя. А то уж ты совсем, - обрадовался Казанцев. - Давай, надо что будет - звони. Костик, не догадываясь об истинных причинах столь резкой перемены в действиях следователя, пожал плечами и направился в группу по расследованию убийств, а именно, в родной вытрезвитель. Какая, в принципе, разница, что там у следователя за мысли? Главное - убийца сидит там, где ему и положено сидеть. Под вечер все собрались на базе. Таничев, написав наконец план, теперь строчил справки в старое дело; Гончаров вызывал по телефону какую-то дальнюю родственницу Николая Филипповича, видимо, не доверяя словам хозяина квартиры; Белкин пил растворимый кофе. Мичуринцы - Леша и Коля - на сей раз отсутствовали - заканчивали незавершенный вчера поквартальный обход, разыскивая владельцев собак и кошек. Костик плюхнулся на свой стол, прямо на разложенные бумаги. - Мужики, Иголкин-то за ум взялся. Голубя закрыл. Интересно, это с ним надолго или так, единичный случай? И не давил на него никто. А вдруг он теперь всех арестовывать будет? - Таких следаков не бывает, - отозвался Вовчик, прихлебывая "Нескафэ". - Как говорится, если встретишь такого - позвони, я приеду. - Не понятно все-таки... Таничев громко чихнул, открывая сейф. У него была легкая аллергия на бумажную пыль, а сейф был переполнен делами десятилетней давности, свезенными со всего района в группу пролетарского гнева. Белкин, допив кофе, сполоснул чашку водой из банки и выплеснул содержимое в окно. - Я, кажется, догадываюсь, в чем дело, - затем произнес он. - В дежурке треп слышал, когда сводку просматривал. Коля-Тюрьма рассказывал. Он насильника выпускал, которого Иголкин тормознул по "сотке". Иголкин, естественно, тоже там присутствовал. А парень этот с Голубем в одной хате сидел. Ну, и общался, разумеется. Так якобы Голубь в камере заявил, что если выйдет, то первым; кого он посадит на "перо", будет Иголкин. За то, что его по "сотке" задержал. Подкараулю, говорит, в подъезде и пущу ему кровушку. Ну, Иголкин, понятное дело, струхнул и закрыл Голубя от греха подальше. Насильнику еще обещал пузырь выкатить за информацию. - Хватит чушь пороть, - недовольно бросил Таничев. - Вот так и рождаются сплетни. Иголкин - нормальный мужик, и нечего тут напраслину возводить. Арестовал - молодец. Всегда бы так. Ап-ч-хи! Чертова аллергия. Только пивом и спасаюсь. ГЛАВА 5 Маленькая женщина в черной вязаной кофточке. Белый платочек в руках. Но слез нет. Слезы будут потом. Сейчас - ужасный сон, не дающий вырваться эмоциям. Шок. Самые тяжелые мгновения. Разум еще не до конца осознал, что произошло, а мысли непроизвольно возвращаются в прошлое в поисках хоть какого-то объяснения случившемуся. А глаза видят его только живым. И для нее он в настоящем времени. Мать. - Юра очень тихий мальчик. Это наследственное. Отец тоже тихоня. У Юрочки целый комплекс из-за этого. Еще в детстве травму спины получил, минимум физических нагрузок. Почти не гулял один. Все время с нами да с братом. Музыку очень любит. Когда магнитофон на шестнадцать лет подарили - неделю не выключал. Но все время один. Музыка и книги. Поэтому и жизнь он по-книжному воспринимает. Школу хорошо закончил, хотел в мореходку поступать, но куда с его здоровьем. В Петербург поехал, в Корабелку... Я не пойму ничего. Боже мой, так не бывает ведь. Может, это не он? О, что такое я говорю?! Юра. Смотрите, вот он. Это брат рядом. Правда, похожи? Паша взял протянутую фотографию. Чужие люди. Для него. Он ничего не сказал. Он боялся говорить. И он не хотел говорить. - А знаете, как он на скрипке играет? В Доме культуры сольный концерт был. Два года назад. Ему дальше надо учиться. Что он на этих кораблях забыл? А отец пускай учится, раз душа лежит. А где он сейчас? - На Екатерининском,- еле-еле, внезапно севшим голосом выдавил из себя Паша. - В городском морге. - Я могу его увидеть? - Да... Наверно. - Спасибо. Мать смолкла и как-то бессмысленно посмотрела в окно. Паша, несмотря на необходимость важность скорейшего разговора с матерью, тоже хранил молчание, опасаясь неосторожным словом открыть дорогу материнским эмоциям. Он на секунду представил себя на месте Елены Сергеевны, но тут же отогнал от себя эту мысль. Слишком жуткую и нереальную мысль. Наконец, решив, что молчание тоже не самый лучший способ поддержать мать, Паша осторожно спросил: - Вы осмотрели вещи? Елена Сергеевна, не поворачивая головы, едва заметно кивнула, будто и не расслышала вопроса. - Что пропало? - Пропало? Да. Всего лишь пропало... - Вы поймите, Елена Сергеевна, это ж для розыска. - Да. Понимаю. У Юрочки немного вещей. Из ценных - часы, подарочные. - Марку помните? - Да. "Ракета". С рисунком корабля на циферблате. В черном корпусе. Браслетик тоже черный, металлический. Кроссовок нет, не фирменных, обычных, бело-синих. Куртки демисезонной, с подкладкой на молнии. Темно-коричневой, с капюшоном. Калькулятора - тоже недорогого, "Электроники". Кассет магнитофонных много было - штук двадцать. Все, кажется. Да, сумка пропала и джемпер серенький с узором. Пропало... Господи. Паша бегло чиркал ручкой в блокноте, не уточняя деталей. Паскудство какое-то. Из этой краткой беседы с матерью получалось, что никаких, даже незначительных заморочек у Юры Чернова не было и убили его из-за кучи барахла, общая стоимость которого едва перевалит за пару сотен тысяч "деревянных". Чушь! Даже в видавшем виды криминальном Питере нет еще дураков, идущих ради такой ничтожной наживы на квалифицированное убийство. Со связыванием, с кляпом в рот. Хотя, в принципе, какая разница? Убийство есть убийство. А они? Гондоны они... Сергей проснулся вполне отдохнувшим. Быстро соскочив с кровати, он сделал пару приседаний, наклонов и засеменил в домашних шлепанцах к ванной. Поплескавшись под холодной водой душа, он фыркая отправился на кухню поставить чайник. Снятая им квартира была вполне прилична, удобна и, главное, недорога. В других городах, куда он ездил в командировки, если не удавалось пристроиться в гостиницу, ему доставались трехметровые клетки с раскладушкой и тумбочкой. А здесь отдельная квартира почти в центре города, с уютной комнатой, длинным коридором и кухней. И никто не мешает назойливыми напоминаниями, что после одиннадцати вечера возвращаться не рекомендуется, приводить компании тем более, а пользоваться плитой и душем можно только в определенное время. Плохо, телевизора нет, но с другой стороны бывает неплохо отдохнуть от ящика. Выпив взятого из дома кофе, Сергей вернулся в комнату и распаковал одну из коробок. Затем осторожно начал вынимать содержимое. Это были образцы отделочных материалов из кафеля, глины и камня. Достаточно привлекательные и, как принято говорить, не уступающие мировым стандартам. Сергей разложил на полу плоские плитки, подобрав цветовую гамму по своему вкусу. Затем достал проспекты и сравнил качество фотографий с оригиналом. Разница была незначительна. Очень удачно. Не надо возить тяжеленные плитки с собой. Это была продукция небольшой красногородской фирмы, где работал Сергей. Фирма прежде всего ориентировалась на производство, хотя и от посредничества не отказывалась. Один из толковых руководителей нашел недорогой, принципиально новый метод изготовления отделочных материалов и даже наладил небольшое производство. Соответственно, возникла проблема сбыта, которую весьма сложно решить в стране, наводненной зарубежной продукцией. Реклама в местных газетах - вещь бессмысленная, в крупных центрах - дорогая и, стало быть, невыгодная. Сергей был торговым агентом или, как принято говорить на Западе, коммивояжером. Конечно, он не отправился в Питер как к теще на блины, а предварительно выяснил, какие фирмы и предприятия интересуются подобной продукцией. Это был его третий вояж, первые два - в Нижний Новгород и Самару - завершились весьма успешно, и его компания получила выгодные заказы. Теперь осваивались дальние рубежи. Вполне возможно, что здесь, в Петербурге, будет несколько сложнее - рынок слишком насыщен. Но определенные перспективы имеются, благодаря невысокой цене товара. Вместе с тем Сергей должен был заключить контракт на поставку недорогих компьютеров Для последующей перепродажи в Красногорске. Можно было сразу закупить и отправить домой. Деньги в фирме имелись, достаточно было дать факс, чтобы их перевели на счет найденной им компании. Таким образом, командировка предстояла длительная, а поэтому удачно найденная квартира - это совсем неплохо. Сергей минут пять посидел над разложенными образцами, несколько раз изменил сочетание красок, после чего убрал плитки назад в коробку. Коробку же, чтобы не портила вид уютной комнаты, затолкал в громадный старинный шкаф. Туда же отправил свой рюкзак с личным имуществом. В одной из створок шкафа торчал симпатичный ключик, Сергей повернул его и запер шкаф. Не доверяя мелким карманам своих брюк, из которых его ключи имели привычку выпадать и теряться, он огляделся в поисках более надежного места. Оставлять ключ в шкафу он не хотел, вспомнив кражу из номера в гостинице. Здесь, конечно, не гостиница, но мало ли... Взгляд остановился на небольшом зеркале в деревянной рамочке. Сергей отодвинул зеркало и обнаружил за ним небольшое углубление, образованное дефектом стены. По сути дела, зеркало и висело здесь для того, чтобы закрыть впадину. Отлично, здесь ключик и полежит. Спрятав ключ, Сергей побрился, надел свежую рубашку, влез в мучительные ботинки, закрыл двери и вышел на утреннюю улицу. "Человек" ждал его в скверике, огражденном старыми домами с туннелями сводчатых арок. Детская площадка со сломанными качелями пустовала. В жарком воздухе запах разбросанной помойки распространялся по всему дворику, забираясь в самые дальние его уголки. Жидких кустов явно не хватало для выработки кислорода. Таничев молча протянул руку и присел рядом. - Петрович, у меня тут неувязочка... Поможешь? - Смотря с чем. Если ты опустил кого и влетел, то извини. - Да ну. Мне хватило уже. Так, мелочовка, в метро залетел по мелкому. - Бывает. - Да некстати сейчас. Штраф-то я заплачу. Бумагу на работу не хотелось бы. - Брось ты. У нас социализм кончился. Теперь ты свободный господин, и никто на твоей работе не собирается тебя воспитывать. Парткомов боле нет. Ну, подумаешь, выпил много. - Так-то оно так, но сержант зараза попался. А мне сейчас бумаги совсем не надо. Жалко место терять. Ты б на всякий случай, а? - Ладно, сделаю. С дачником виделся? - Виделся. - Есть что? - Сам понимаешь, душу он мне не раскрывал. Больше жалоб на жизнь. Как будто я жалобная книга. - По делу было? - Да. На уровне догадок. Трясется весь. А чего трястись, коли не виноват? - Так догадки-то о чем? - На Марата грешит какого-то. Пустил, мол, на свою голову. - Не заикался, где Марат сейчас? - Не. А что вы мучаетесь? Дайте по башке или в брюхо пару раз, сразу все вспомнит. Вон, когда я садился, покруче ребятки были. Пара ребер - как с куста. А этот-то, дохляк, - только дунь. - Да он пока вроде как свидетель. - Так я тоже поначалу свидетелем шел. Потом уж в подозреваемого превратился. - Только потому, что тебе ребра обломали? - Нет, конечно. Были улики. А что сломали, так я сейчас и не жалею. Я запутался тогда. Молодой, дурной. Да и убивать не хотел. Вот... Не подкинули б мне тогда - в отказе бы стоял, тогда точно никакого помилования не дождался бы. - А с душой и прочими наворотами? - Тогда не до того было. Потом-то, конечно, допер, что подлец я по жизни. Ладно, не трави прошлое... Оба помолчали немного. - А для себя я искупил. Не сроком, не отсидкой. На зоне парня из проруби вынул, лед обломился, когда с работы возвращались. Камнем вниз. Я следом шел, успел подцепить. Так что, баш на баш. Хотя... лучше б без всего этого. Таничев прикурил. - Что на Вишневке-то говорят? Про пацана? - А что говорят? Да ничего не говорят. Как в "Борисе Годунове" - народ безмолвствует. Да сейчас и не удивишь никого "мокрухой". С ума посходили все. Поехала крыша у народа. Поехала... ГЛАВА 6 Костик прыснул со смеху, зажав пот ладонью. У него была такая манера смеяться над собственными рассказами. А поболтать он любил, особенно на женскую тему. - А по началу - ха - выставки, концерты, поэзия. Нравиться ли вам Виктюк? Кстати, кто это? Не знаете? Ну, черт с ним. Я тоже не знаю. А сама все ближе и ближе. Я, конечно, тоже сложа руки не сижу. А она мне стишки шепчет. Наверно, Виктюка этого. Ну, после шампанского всегда на поэзию тянет, по себе знаю. Ух... Когда совсем жарко от стихов стало, она давай пуговки на блузке расстегивать, а потом... Ну, черт, а! Так кайф обломать! И чего она ко мне в штаны полезла?! Кино, что ли, насмотрелась эротического? Дура. Хвать рукой... а там ствол. Зараза, сполз, пока тискались и стишки читали. Как завизжит. Не ствол - она. "Мамочки, мамочки!!!" Как будто пистолет в руках никогда не держала. Ну, может, и не держала, но орать-то зачем? Пол-общаги сбежалось. "Ах, Константин, ах, Константин! Вы, наверное, не журналист, вы, наверное, бандит!" Я-то ей грузил, что журналистом работаю, по горячим точкам мотаюсь. Самое ведь интересное, что первая начала. У меня, честно говоря, и настроения не было... - Рассказывай, - смеясь ответил Гончаров. - У тебя никогда настроения нет. Блудный сын Министерства внутренних дел. - Не, правда, не хотел. Так, зашел о поэзии поболтать. - Слушай, Казанова, ну что в тебе бабы находят? Понятно, будь ты действительно бандитом, который за каждый поцелуй по полсотне баксов отстегивает. Или Кевином Кестнером. - Любят меня за душу беззлобную и сердце чистое. - Сказал бы я насчет души. Духовный малый с большим пистолетом... - Я бы попросил! - Заметьте, господа, - поддержал Гончарова Белкин, - товарищ Казанцев чем-то напоминает Наполеона. Тот вроде тоже шпагу в такие моменты не снимал. Костик, у тебя большое будущее. Про тебя рекламу снимут, типа "Всемирная история, банк "Империал"". Казанова Великий. Я, между прочим, пистолет в сейфе оставлял, когда был холостым. Чтобы не уперли или чтоб он не пальнул в самый неподходящий момент. - Смейтесь, жеребцы, смейтесь. Что еще от вас ожидать можно, кроме солдафонского юмора? - Да уж не поэзии Виктюка. Вообще-то, это режиссер. Ты блесни в следующий раз эрудицией. Когда артистом представляться будешь. - Ты бы, Паша, лучше вообще помалкивал. Может, тебе про командировку в Томск напомнить? Когда ты в поезде на верхней полке ухитрился. Герой, даже я так не могу. Я забыл, что ты там дамочке на уши повесил? Ах да - мол, член союза художников. Импрессионист. Еду на открытие собственной выставки. Ух, двуликий Анус! - Кто-кто? - Анус. - Костик, анус не может быть двуликим. Это не лицо, это ниже. Двуликий у нас Янус. - Без тебя разберусь. - Ну-ну. - Господа, вас бы кто со сторону послушал - подал голос Белкин. - Два офицера милиции делятся опытом клейки баб. А как же кодекс чести сотрудника? - Можно подумать, что у сотрудника между ног жезл гаишный или свисток. Или что это машина для посадки граждан в тюрьму. - Ты не улавливаешь разницы между служебной и физиологической необходимостью. - Глупости. Помнишь "мокруху" в общаге? Если б я тогда с соседкой убитого не перепихнулся, до сих пор бы "глухарь" висел. Со знаком качества. Ты думаешь, она мне расклад на допросе дала? Ага! Как же. А "французский насморк" я, между прочим, потом за свой счет лечил! - Взял бы с оперрасходов. Написал бы рапортину. Так и так, заработал гонорею на службе Отчеству. Прошу возместить расходы на лечение. Подписали бы в одни ворота. Спор прервал вошедший Таничев. Следом плелся Николай Филиппович, хозяин квартиры на Вишневке. Все как по команде смолкли, не желая раскрывать посторонним ушам маленькие секреты оперативно-розыскной деятельности. - Садись, - кивнул Петрович на свободный стул. Хозяин сел. - Слышь, мужики, мы, по-моему, с товарищем не до конца разобрались. Он нас, кажется, своей клубникой с истинного пути сбивает. - Ах вот оно как?! - гневно-удивленным голосом произнес Белкин. - Он у нас, значит, двуликий Анус. Товарищ, тебя разве не предупрежу дали, что врать в данном кабинете опасно для жизни? Ты плакатик на двери видел? Николай Филиппович опасливо оглянулся на двери. - Поэтому на раздумья дается минута. Как в "Что, где, когда". - А, а потом? - Потом бить будем, - цинично-спокойно ответил Белкин. - А ты что хотел? Чтобы поговорили и отпустили? Спасибо, Николай Филиппович, вы нам очень помогли. Если вдруг что вспомните, обязательно позвоните. Обязательно... Нет, уважаемый, такие разговоры нынче не катят. Время не то. Потому что этого самого времени чертовски не хватает, ввиду резкого увеличения преступности и такого же резкого уменьшения процента раскрываемости. Товарищ Анус, вы, кстати, думайте, минута идет, а я вроде рекламной паузы. - А я читал в газетах, что сейчас в милиции не бьют... Присутствующие переглянулись. - Ну, правильно пишут, - вновь ответил за всех Вовчик. - Конечно, не бьют. Всех подряд. А то уж совсем бы нелепо было - приходит человек в милицию с заявой, а ему в морду... Нонсенс. Само собой, никто не собирается лупить и тех, кто чистосердечно рассказывает о своих подвигах или подвигах сограждан. Но, к сожалению, много и таких, кто предпочитает врать или недоговаривать. Тут уж никуда не денешься. Приходится по брюху. В конце концов, вся история юриспруденции говорит об эф

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
51  - 52  - 53  - 54  - 55  - 56  - 57  - 58  - 59  - 60  - 61  - 62  - 63  - 64  - 65  - 66  - 67  -
68  - 69  - 70  - 71  - 72  - 73  - 74  - 75  - 76  - 77  - 78  - 79  - 80  - 81  - 82  - 83  - 84  -
85  - 86  - 87  - 88  - 89  - 90  - 91  - 92  - 93  - 94  - 95  - 96  - 97  - 98  - 99  - 100  - 101  -
102  - 103  - 104  - 105  - 106  - 107  - 108  - 109  - 110  - 111  - 112  - 113  - 114  - 115  - 116  - 117  - 118  -
119  - 120  - 121  - 122  - 123  - 124  - 125  - 126  - 127  - 128  - 129  - 130  - 131  - 132  - 133  - 134  - 135  -
136  - 137  - 138  - 139  - 140  - 141  - 142  - 143  - 144  - 145  - 146  - 147  - 148  - 149  - 150  - 151  - 152  -
153  - 154  - 155  - 156  - 157  - 158  - 159  - 160  - 161  - 162  - 163  - 164  - 165  - 166  - 167  - 168  - 169  -
170  - 171  - 172  - 173  - 174  - 175  - 176  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору