.
   - Давай выпьем. Ты просто стал меланхоликом.
   - Да я никогда так хорошо себя не чувствовал, как сейчас. Но мне страшно.
Правда, страшно. Вирус не выбирает жертву, он поражает всех.  Завтра  нас  с
вами. А пить я, пожалуй, не буду. Противно.
   Кивинов поставил стакан на тумбочку и оглянулся на стену.
   - Да, может, ты и прав, - сказал Соловец, тоже ставя стакан. - Но это наш
век, нам в нем и жить. Держите штурвал, сыщики.



   Андрей Кивинов.
   Страховочный вариант.

   "Смотри, это гуляют те, кто посеял деньги
   на Поле чудес. Сегодня последняя ночь,
   когда можно сеять. К утру соберешь кучу
   денег и накупишь всякой всячины..."
   А. Н. Толстой "Золотой ключик"

   Г Л А В А 1
   Этот звук раздражал меня больше всего  на  свете.  Он  исходил  от  такой
ярко-рыжей штуковины, располагающейся на моем столе и  именуемой  телефонным
аппаратом. И раздражал меня  даже  не  противный  тембр  звонка  и  не  этот
безумный рыжий цвет, а несомненно  положительное  качество  так  не  вовремя
звонить. Этим качеством телефон изрядно напоминал мой домашний будильник,  и
поэтому я по инерции сначала бил по телефону  ладонью,  а  уж  только  потом
снимал трубку.
   Так или иначе, именно в тот момент, когда я было, склонив голову на стол,
погрузился в сладкую др„му, эта штуковина тут же зазвенела, прервав мой  так
толком и не начавшийся  сон.  Телефон  соединял  напрямую  мой  кабинетик  с
дежурной частью отделения милиции.
   Было часов девять вечера, мои коллеги и  начальство  давно  разошлись  по
домам, а  я  дежурил  до  ноля  часов,  мечтая  о  т„плой  постели  в  своей
однокомнатке, приятных снах и  предстоящих  выходных.  И  вот  этот  звонок.
Конечно, может, дежурный захотел  поинтересоваться  моим  самочувствием  или
узнать о расположении военных  сил  на  армяно-азербайджанской  границе,  но
сильно рассчитывать на такое стечение обстоятельств не приходилось, обычно в
это время он может лишь сообщить  о  какой-нибудь  гадости,  случившейся  на
территории.
   Короче, ударив по привычке рукой по трубке, я снял е„ и пробормотал:
   -У аппарата.
   -Кирилл, ты на месте?
   -Нет, я в Голливуде.
   -Кончай острить, у нас  огнестрельное  уличное,  давай  одевайся,  машина
жд„т. Заявка от граждан поступила. Мужик жив ещ„, узнай, что там такое.
   Дежурный положил трубку, даже не дав  мне  возможности  прокомментировать
это выступление.
   Я выглянул в окно. Метель в бешеном вихре кружила  снежинки,  задувала  в
щели окон и завывала, как безумная голодная  собака.  Я  по„жился.  В  такую
погоду ехать на какое-то огнестрельное,  на  морозе  скрюченными  от  холода
пальцами писать протокол осмотра, а если, не дай  Бог,  есть  свидетели,  то
опрашивать их, искать понятых, уговаривая их  выйти  из  т„плых  квартир  на
мороз. Эти стрелки что, не могли т„плую погоду для дуэли выбрать или хотя бы
дневное время суток? Идиоты. Если что-то серь„зное, прощай, т„плая  постель,
здравствуй, холодная ночь, нервотрепка, а в лучшем случае, кошмарный сон  на
раскладушке в неотапливаемом кабинете.
   Я вздохнул, побросал чистые листы в папку, надел свой тулупчик и перчатки
и побр„л в дежурную часть. Дежурный В накинутой на плечи шинели кому-то  уже
докладывал о стрельбе, постовые,  зашедшие  в  отделение  погреться,  весело
балагурили, рассказывая друг другу старые анекдоты.
   -Кирилл, водитель в машине. Сразу отзвонись с  места,  мне  докладываться
надо.
   "Отзвонюсь, отзвонюсь", - зло подумал я. А  чего  я,  собственно,  дуюсь?
Дежурный-то не виноват, что там в кого-то пальнули, у  него  своя  работа  -
обеспечить мою доставку на происшествие и передать информацию руководству. А
у меня, увы, своя. Но меня никто и не заставлял идти на  работу  в  милицию.
Неизвестно, где бы я сейчас был, если б шесть лет назад вс„-таки доучился  в
медицинском институте. Может, точно так же дежурил бы где-нибудь в  больнице
и бегал бы по вызову медсестры к какому-нибудь отдающему концы больному. Вс„
время должен кто-то дежурить, к сожалению, без этого нельзя.
   Уазик урчал, выпл„вывая в морозный воздух клубы белого пара. Я сел  рядом
с водителем, и машина тронулась.
   -Вася, ты подробности знаешь?
   -Да нет. Позвонил  мужик,  сказал,  у  дома  гражданин  лежит,  за  живот
держится. Подош„л, думал, плохо,  а  тот  весь  в  крови.  Стонет,  говорит,
застрелили.
   -Ну,  раз  говорит,  значит,  ему  ещ„  не  очень  плохо.  Может,  пацаны
баловались самострелами. Знаешь,  видиков  насмотрелись  про  полицейских  и
палят почем зря. Случайно попасть могли.
   Водитель с ухмылкой посмотрел на меня. "Дворники" со скрипом счищали снег
с лобового стекла. Вася не гнал машину - опасно, снегопад.
   Но, тем не менее, мы прибыли раньше "скорой помощи". Возле девятиэтажного
дома-корабля на протоптанной дорожке  стоял  мужчина,  размахивая  руками  и
таким образом давая нам знать, что вызов не ложный. Уазик плавно тормознул у
крайнего подъезда.
   Мы вышли из машины и направились  к  потерпевшему.  Тот  лежал  на  боку,
поджав ноги к груди, и тихо стонал. Самое интересное, что был он без верхней
одежды и в домашних тапочках. Я нагнулся и руками распрямил  его  ноги.  Как
врач, я сразу понял, что самострелом там и не пахло.  Даже  пистолетом.  Как
минимум заряд картечи из охотничьего  ружья.  Удивительнее  всего,  что  при
таком ранении парень не умер сразу, а был ещ„ в сознании. Он уже не  стонал,
а хрипел, выпл„вывая изо рта кровавую пену на снег.
   Что должен сделать сотрудник милиции, прибывший  на  место  происшествия?
Оказать первую помощь потерпевшему. Поэтому я  быстро  раскрыл  свою  папку,
извл„к из не„ чистый лист, сунул парню авторучку и произн„с:
   -Подписывай! Я потом запишу вс„, что нужно. Давай, быстро!
   Парень на секунду смолк, взглянул на меня водянистыми глазами, в  которых
застыло удивление, взял окровавленными пальцами ручку и  вывел  внизу  листа
свою подпись, после чего снова захрипел. Я спрятал лист в папку, положил  е„
на снег и позвал водителя,  который  в  это  время  беседовал  с  вызвавшими
милицию гражданами.
   -Вася, помоги, давай его в подъезд, там тепло.
   Мы осторожно подняли его, хотя, конечно, с таким  ранением  делать  этого
нельзя, и перенесли в подъезд.
   Подъехала "скорая". Выбежала врач в полушубке и с чемоданчиком в руке.  Я
раскрыл перед ней дверь,  сам  оставшись  на  улице.  Выжимать  что-либо  из
потерпевшего было бесполезно. Он уже  был  без  сознания.  Гуманная  природа
облегчила его страдания, выключив все рефлексы, кроме поддерживающих  жизнь.
Я подошел к уазику, подозвал мужичка и расспросил его, как вс„ получилось.
   Ничего  хорошего  он  мне  не  рассказал.  Минут  пятнадцать   назад   он
возвращался домой от метро. Проходя мимо дома,  он  услышал  стон  и  увидел
мужчину, который только и  смог,  что  сказать:  "Застрелили,  гады!"  -  и,
кажется, что-то ещ„ насч„т того, что "абзац приш„л". После  этого  гражданин
вызвал из телефона-автомата милицию и "скорую". Вот, собственно, и  вс„.  Не
густо. Я записал данные мужика и попросил подождать, пока  напишу  протокол.
Из подъезда санитар и водитель вынесли на носилках парня и стали загружать в
машину. Я подош„л к врачу и вопросительно посмотрел на не„.
   -Час, не больше, - как бы прочитав мои мысли, произнесла она.
   -Куда его?
   -В Институт скорой помощи.
   -Телефонограмму отправьте.
   Я записал номер "скорой", заш„л в подъезд и позвонил в одну  из  квартир.
На логичный вопрос "Кто там?" я ответил:
   "Советская милиция", - и попросил разрешения  воспользоваться  телефоном.
Войдя в квартиру, я набрал номер на указанном  мне  телефонном  аппарате  и,
услышав ответ, сухо произн„с:
   -Это Ларин. Огнестрельное ранение в живот, данных потерпевшего пока  нет,
увезен на "скорой", ещ„ жив. Если что,  я  по  телефону...  -  Посмотрев  на
табличку, я продиктовал номер. - Вс„, отбой,
   Я положил трубку и, повернувшись к живущей в квартире  женщине,  спросил,
не слышала ли она ненароком выстрела минут двадцать назад.
   -Вы знаете, если и слышала, то внимания  не  обратила.  У  меня  окна  на
проспект выходят, машины шумят постоянно. Да и окна сейчас заклеены.
   -А парня лет двадцати пяти, блондина с рыжими усами, невысокого, случайно
в вашем подъезде не знаете?
   -Кажется, на пятом этаже такой жив„т. У нас на площадке точно нет.
   -Хорошо. Просьба, если мне позвонят, найдите меня, пожалуйста.
   Я вышел из квартиры. Парень умер не сразу, значит, оперативная группа  не
приедет, вс„ надо будет делать самому. Водителя прид„тся  отпустить,  машина
одна на отделение, а заявок много.  Господи,  затем  по  квартирам  ползать,
затем  протокол  писать.  Ну  почему,  как  только  я  дежурю,   обязательно
что-нибудь случается из ряда вон? И обиднее всего, не  на  моей  территории.
Хорошо, если дежурный догадается прислать участкового в  помощь.  Правда,  с
другой стороны, хорошо, что группы  не  будет.  А  то  приедет  какой-нибудь
прокурорский следователь через пару часов с медиком и экспертом  впридачу  и
будет командовать - сбегай туда, сбегай сюда, найди того,  найди  сего.  Нет
уж, лучше я сам протокол напишу. Да и писать там не так уж и много.  Описать
пару кровавых пятен на снегу, и вс„.
   Ну что, для начала на пятый  этаж.  Установить  личность  потерпевшего  -
первейшая задача и  обязанность  при  раскрытии  неочевидного  преступления.
Раскрывать я, конечно, ничего и не собираюсь, сделаю сейчас вс„, что  можно,
и передам материал оперу, который за эту территорию отвечает. Лифт  ждать  я
не стал, а поднялся пешком, таким образом немного согревшись. На нужном  мне
этаже,  как,  впрочем,  и  на  всех  других,  оказалось   четыре   квартиры.
Оглядевшись и решив, что метаться от двери к двери не  стоит,  я  подош„л  к
ближайшей и нажал звонок.  Тишина.  Динамический  стереотип  д„ргать  ручки.
Д„рг, д„рг. Ну вот, и не заперто. Я, кстати, так и  думал.  Значит,  угадал.
Замок на предохранителе. Я уверенно шагнул внутрь, вытащив на всякий  случай
свой пистолет. Вдруг коварный убийца притаился где-нибудь  в  ванной  или  в
сортире, а то и в шкафу? Но, увы, в двухкомнатной квартире никого не было. Я
не стал сразу обзванивать соседей, это никогда не поздно. Лучше сначала  вс„
посмотреть самому, оценить и взвесить. Не подумайте  ничего  плохого,  слова
"оценить" и "взвесить" я вовсе не отношу к ювелирным изделиям, могущим  быть
в квартире. Знаете, много всяких слухов про милицию - пьяных обирают, золото
на обысках воруют и тому подобное. Фактики эти, конечно, кое-где у нас имеют
место быть, но ко мне это никоим образом не  относится.  Оценить  я,  прежде
всего, собираюсь находки, которые могли бы подсказать, за что  хозяин  этого
жилища получил заряд картечи в живот. Начн„м, посему, не мешкая.
   Мужик, судя по всему, холостой, как и я. Но если я  стараюсь  следить  за
поддержанием минимального порядка, то потерпевшему, видимо, до этого не было
никакого дела. Не  буду  докучать  вам  описанием  обстановки,  замечу  лишь
вскользь, что раскидывать по полу использованные  презервативы  является,  с
моей точки зрения, верхом невоспитанности.
   Открыв створку бара-секретера,  я  без  труда  обнаружил  в  н„м  паспорт
хозяина, идентифицировал фотографию с натурой, увез„нной в больницу и  кинул
документы в папку. Так, это большой плюс. Теперь бы как-нибудь  узнать,  где
товарищ трудится, если трудится вообще. Может, он безработный, а может, даже
и с этим завязал. Глядя на обстановку,  я  бы  не  сказал,  что  он  занимал
высокие посты, но и нищим, впрочем, тоже не был. Что-то среднее. Видик есть,
но не фирма, мебель  древняя,  магнитофончик  "Маяк".  Пара  журнальчиков  с
девочками, банка немецкого кофе, сигаретки "Морэ", две  рюмки  на  столе.  В
одной коньячок недопитый, значит, кто-то в гостях был.
   Порывшись в секретере, я не наш„л ничего интересного.  Про  места  работы
нигде написано не  было,  записные  книжки  отсутствовали.  На  обоях  возле
телефона было начирикано несколько номеров, которые я  переписал  к  себе  в
блокнотик. Потом достал сигарету из пачки на столе и прикурил. Только тут  я
заметил, что не выключен телевизор, по которому шла занятная передачка "Поле
чудес".
   -А вот сектор "Приз"! Мы играем или не играем?
   -Мы не играем, - ответил я за счастливчика и угадал. Тот потребовал приз.
   Полгода назад в этой передаче, за вращающимся барабаном я  увидел  одного
судимого  со  своей  территории,  который  почему-то  представился  рабочим.
Кто-кто, а он к этому  названию  уж  никак  не  подходил.  Мало  того,  этот
"труженик" ещ„ и находился во всесоюзном розыске. Как он  ухитрился  попасть
на передачу, я так тогда и не понял. От неожиданности я  схватил  телефон  и
стал названивать в Москву на телевидение с просьбой задержать игрока. Но мне
популярно объяснили, что  сделать  этого  не  могут  по  причине  трансляции
передачи в записи. Я, помню, искренне огорчился. Радовало  одно,  что  моему
знакомому не повезло, до финала он не дошел. Зато повезло ведущему - я бы не
удивился, если бы проигравший просто-напросто достал нож и  отобрал  бы  все
призы и деньги, а ведущему набил бы, пардон, морду. Но вс„ обошлось. Правда,
месяца три спустя "рабочий" подсел за разбой.  Видно,  решил  отыграться  за
неудачу в телешоу на мирных гражданах.
   Я курил "Морэ"  и  строил  в  голове  дальнейшие  планы.  Главное,  чтобы
выходные не отменили, это было  бы  обиднее  всего,  из-за  какой-то  пальбы
портить людям отдых. И  второе  -  хорошо  бы  найти  стрелка  и  попасть  в
новогодний приказ на поощрение. Поощрение мне не светило, но могли бы  снять
предыдущий приказ о взыскании.
   Я ещ„ раз открыл паспорт - Комаров Михаил Евгеньевич,  27  лет,  уроженец
Ленинграда, не женат, судя по прописке, не сидел, группа крови - два,  резус
отрицательный. Почти как у меня. Что же ты, Михаил  Евгеньевич,  к  кому  ни
попадя в домашних тапочках выходишь? Сначала надо спрашивать: "А что у  вас,
ребятишки, в руках? Нет ли случайно ружья или ещ„ какой ерунды?" А уж  потом
беседу зачинать. Какой-то народ у нас доверчивый. Мало того,  что  вышел  на
мороз без бронежилета, так ещ„ и двери не закрыл. Но кажется, засиделся я  в
гостях. Пора бы и честь знать. Сейчас обзвоним соседей и соседок и пойд„м  в
отделение  строчить  справку  о  проделанной  кропотливой  работе.  Ах   да,
протокол. А, чепуха, в кабинете напишу. А стоит ли его вообще писать?
   Я вышел, захлопнул на "собачку" двери и позвонил в квартиру напротив.
   -Кто?
   "Начинается, - подумал я. - Пытка "верю - не верю". Сейчас  начн„м  через
дверь на весь подъезд орать".
   -Милиция!
   -Зачем?
   -Поговорить надо. (Ну прямо как в анекдоте про еврея.)
   -Дн„м приходите.
   -Мне сейчас хочется.
   -А что случилось?
   Что ни говори, а приятно напрягать простуженные голосовые связки, отвечая
через дверь на всякие глупые вопросы.
   -Да откройте вы, не бойтесь. Соседа вашего застрелили, не  откроете  -  и
вас застрелят!
   - Господи.
   Замок лязгнул, и за цепочкой показалось напуганное женское лицо. "И опять
сектор "Приз"!" - раздался радостный голос из телевизора.  Я  сунул  в  щель
обложку с гербом бывшей РСФСР и улыбнулся доверчивой улыбкой. Не, ничего  мы
живем. Полчаса назад соседа мочканули,  а  все  сидят  по  квартирам,  "Поле
чудес" смотрят. Да тут у вас такие  чудеса  творятся,  ни  в  одном  шоу  не
увидишь. Наверняка же грохот от выстрела на весь подъезд слышен  был.  Ну  и
что? Мы сидим, никого не трогаем, так и вы нас не троньте.  Раз  застрелили,
значит, было за что, и просьба нас не впутывать. У нас "Поле чудес".
   Дверь наконец открылась, я заш„л в пропахшую нафталином прихожую,  достал
паспорт и спросил:
   -Знаком?
   Пока гражданочка изучала фото, из комнаты вышел толстый  кот  и  принялся
тереться о мои  ноги.  Почему-то  толстые  коты  были  неизменным  атрибутом
квартир, пахнущих нафталином.
   -Что-то не припомню.
   -Да что тут припоминать? Сосед это ваш, из квартиры напротив.
   -Миша, что ли? А ведь не похож.
   -Как не похож? Он это, только в шестнадцать лет, в двадцать пять  паспорт
не продлил, забыл, наверное. Кто он у нас по "облик аморале"?
   -Не поняла.
   -Ну, чем знаменит, кроме  того,  что  жилплощадь  в  тридцать  квадратных
метров занимает? Работа, родственники, дамочки, друзья-приятели?
   -Вы бы прошли, а то неудобно в прихожей,
   -Ничего, я не надолго, - ответил я, резонно рассудив, что при прохождении
в комнату запах нафталина резко усилится.
   -Миша в бане работает, сторожем.
   -В какой бане?
   -Не знаю, в центре где-то.
   -А родственники?
   -Он с матерью жил, но она померла в прошлом году.
   -Ну а по жизни парень-то ничего?
   -Да как вам сказать?  Он  всю  жизнь  у  нас  на  глазах.  Мальчишка  как
мальчишка. Правда,  как  мать  умерла,  выпивать  стал,  девок  таскать,  но
хулиганства не допускал. Не то что с восьмого этажа Серега -  как  напь„тся,
так буянит. Миша тихий.
   Женщина прислушалась к телевизору.
   "Ладно, ухожу, ухожу", - подумал я, поняв, что соседку больше  интересует
содержимое ч„рного ящика. Вот так. Всю жизнь на глазах, а застрелили, и дела
нет. Я сам, конечно, не идеал, но если бы моего соседа грохнули, то хотя  бы
из приличия да поинтересовался о его здоровье.
   -Извините, всего доброго, спасибо.
   -Да ничего, не за что.
   Я вышел на лестницу и выглянул  в  окно  на  площадке.  Мужик,  вызвавший
милицию, вс„ ещ„ стоял, приплясывая на морозе. Ах, точно,  я  ведь  попросил
его подождать. Интересно, кто он? Другой бы плюнул давно и  пош„л  домой.  Я
спустился вниз и подош„л к нему.
   -Ну что, есть что интересное? Нашли, откуда он? -  спросил  тот,  завидев
меня.
   -Наш„л, но ничего интересного нет.
   -Вы знаете, я сейчас вспомнил. Я когда к дому подходил, от него  иномарка
отъехала, кажется, "Опель" серебристый, я  разбираюсь  немного.  Она  ещ„  в
сугробе, вон там на углу, буксовала, потом вылезла и укатила. Может,  она  к
делу отношение имеет?
   -Может. А в машине никого не заметили?
   -Нет, темно сейчас, да я и внимания не обращал, "иномарок" сейчас много.
   -И примет машины не помните? Мужчина виновато пожал плечами.
   -Спасибо за информацию, идите домой, если что, вас вызовут.
   Мужчина поднял воротник и засеменил прочь от дома.
   Я на секунду задумался, потом догнал его и спросил:
   -Простите, а кем вы работаете?
   -Я еще никем не работаю, только что освободился, сидел по сто второй...

   Г Л А В А 2
   Я вернулся  в  отделение.  В  дежурку  уже  поступила  телефонограмма  из
Института скорой помощи.  Комаров  скончался,  не  приходя  в  сознание.  По
предварительному диагнозу  -  огнестрельное  ранение,  поражение  кишечника,
печени, желудка и других органов. Убийство. Если информацию уже  передали  в
Главк, поднимется кип„ж. Хотя, может, и не поднимется.  Убийство  сейчас  не
редкость, по несколько на дню. Года четыре назад тут  бы  уже  все  на  ушах
стояли, а сейчас - ничего. Дежурный пальцы греет о  батарею,  помдеж  книжку
читает. Сейчас заштампуют телефонограмму, и будет она все выходные  в  книге
происшествий лежать до прихода опера, который ещ„ дней через десять отправит
е„  в  прокуратуру  для  возбуждения  уголовного  дела.   На   этом   розыск
преступников закончится. Но не я эту систему выдумал, не мне  е„  и  менять.
Раз такое положение вещей существует, стало быть, оно всех устраивает. Всех,
кроме, может быть, потерпевших. Я не  имею  в  виду  сегодняшний  конкретный
случай.  Комарову  уже  ничего  не  надо.  Похоронят  за  госсчет,  квартиру
разворуют, если родственников не сыщется, и на этом поставят точку. Был  ты,
а теперь - нет.
   Я вздохнул и отправился к себе в кабинет.
   Выходные пролетели незаметно. Два дня я просидел дома,  читая  детективы,
греясь у самодельного камина и слушая "Европу-плюс".  Выходить  на  улицу  в
такой мороз чертовски не хотелось. Слава Богу, меня туда никто и  не  тащил.
С