ритащил из адреса одного своего подучетного  Вадика
Синицына, за которым водились подобные грешки. Правда, сейчас  он,  кажется,
устроился работать, но, может быть, это для отвода глаз.
   - Вячеслав Петрович, ну что вы, - стонал Вадик, - я же завязал,  девчонку
себе нашел, на фига мне эти серьги и цепочки, я в  коммерческом  работаю,  в
два раза больше имею.
   - Это, конечно, похвально, но, как говорил Феликс Эд-мундович -  доверяй,
но проверяй. А если мы не можем проверить, то не имеем права доверять. Ты  у
нас личность знаменитая,  на  лбу  у  тебя  не  написано,  что  ты  этим  не
занимаешься, а поэтому ком цурюк в камеру, пока я найду понятых и подсадных.
Не опознают тебя, считай, повезло, опознают - не взыщи. Натюрлих?
   - Хорошенькое дело. Вы кого-нибудь науськаете, на меня и покажут.
   - Вынужден опять процитировать тебе слова железного Феликса. "Мы работаем
холодными руками и горячей головой". Что-то там  еще  про  сердце  было,  не
помню. Так что, не дрейфь, не науськаем.
   Сейчас Славик тер лоб, решая непростую задачу с  подсадными,  понятыми  и
следователем. За последним,  правда,  дело  не  стояло.  Одного  следователя
перевели из РУВД в отделение, так как там не хватало  кабинетов,  и  он  дал
добро на свою помощь в опознании. А вот подсадных... Это в кино легко  -  це
понятые, це подсадные. А вы попробуйте на улице подойти к человеку, показать
удостоверение и предложить пройти в отделение для опознания, ввиду того, что
он чертовски похож на преступника. В лучшем случае он  просто  откажется,  а
про худший и говорить не хочется. Можно по мозгам схлопотать.
   Время шло, на улицах пустело, следователь собирался уходить, и надо  было
что-то решать. Волков снял трубку местного телефона.
   - Алло, Игорь, у тебя там в дежурке нет никого из молодых на подсадку?
   - Откуда? А что ты голову ломаешь? Вон, в "Ленинце" дискотека,  сходи  да
приведи кого-нибудь. Там полно молодежи.
   - А ведь точно. Будь другом, покричи по рации,  пусть  постовые  притащат
пару человек с дискотеки лет по семнадцать-восемнадцать. Прямо ко мне.
   - Хорошо, покричу.
   Славик положил трубку, потом позвонил по  городскому  телефону  и  вызвал
двух потерпевших, более-менее запомнивших грабителей. Понятых найти тоже  не
составило никаких проблем - в паспортном столе еще толпился народ.
   Минут через двадцать постовой ввел  в  кабинет  Волкова  двух  пареньков,
которые, естественно, были напуганы и удивлены.
   - А за что? А что мы сделали? - законно возмущались они.  -  Мы  студенты
юрфака.
   -  Да  ничего,  ребята.  Посидите  минут  десять   на   диване.   Простая
формальность
   Затем Волков пригласил следователя, притащил  из  паспортного  понятых  и
стал ждать ограбленных женщин. Наконец одна постучалась  в  дверь  кабинета.
Пока следователь объяснял понятым и подсадным их права и обязанности, Славик
учил потерпевшую.
   - Главное, спокойно. Посмотрите на них повнимательнее.  Можете  заставить
подняться, пройтись, спеть, сплясать, в общем, что  хотите.  И  просьба,  не
надо слов "вроде этот", "вроде похож". Либо да, либо нет,  только  уверенно.
Все понятно? Давайте. Не волнуйтесь. Если не уверены - лучше промолчите.
   Волков сходил в дежурку, привел из камеры Синицына и втолкнул в кабинет.
   - Фамилия, имя, отчество? - спросил у Синицына следователь.
   - Синицын Вадим Дмитрич.
   - Вадим Дмитрич, вы можете занять любое место среди этих людей.
   Вадик безразлично подошел к дивану и плюхнулся посередине.
   - Так. Все готово, Вячеслав Петрович, пригласите потерпевшую.
   Когда дама зашла, следователь, предупредив ее об ответственности за  дачу
ложных показаний, предложил взглянуть на сидевших на диване  и  сказать,  не
узнает ли она кого из них. Волков скромно присел на стул у дверей, поигрывая
шариковой ручкой.
   Дама посмотрела на парней, секунду  подумала,  а  потом  уверенно  ткнула
пальцем в двоих крайних.
   - Этот и этот. Точно. Я уверена. Они. Что ж вы, гады, делаете?
   Волков чуть не упал со стула, ручка  отлетела  в  дальний  угол  комнаты.
Следователь поперхнулся. Понятые бесстрастно взирали на происходящее.  Вадик
усмехнулся. Парни покраснели и украдкой переглянулись.
   Первым опомнился Волков.
   - Извините, - в нарушение всех процессуальных норм сказал он, - можно вас
на минутку?
   После чего он вытолкнул потерпевшую за дверь.
   - Вы  что,  рехнулись?  Это  же  подсадные,  их  с  дискотеки  притащили,
студенты, я же предупреждал, не уверены  -  лучше  помолчите.  Мне  ж  перед
людьми неудобно.
   - Но ведь похожи, даже не похожи, они, точно.
   Волков потер затылок.
   - Ладно, идите, распишитесь, сейчас решим. Не уходите потом,  посидите  в
коридоре.
   - Простите, - раздался женский голос, - меня на опознание  вызывали,  это
куда?
   - Сюда, сюда.
   Волков объяснил второй  потерпевшей  насчет  уверенности  в  опознании  и
пригласил в кабинет.
   Следователь и данную мадам предупредил  об  ответственности,  после  чего
предложил взглянуть на сидящих.
   Та подошла поближе,  обвела  всех  внимательным  взглядом  и,  указав  на
сидящих по краям парней, выпалила:
   - Вот они, подлецы. Не стыдно женщин-то грабить? Сталина на вас нет.
   Это уже было не смешно. По крайней  мере,  не  смешно  было  всем,  кроме
Вадика и понятых. Следователь вынужден был записать показания потерпевшей  в
протокол.
   Волков подошел к подсадным, усмехнулся и предложил им  пройти  с  ним.  В
коридоре он произнес:
   - Вы не  волнуйтесь,  ребята,  сейчас  все  выясним,  а  пока,  извините,
посидите в камере.
   Засунув студентов в отделенческий "аквариум", Слава заглянул  в  кабинет,
где следователь допрашивал женщин, прошел к кабинету Кивинова,  открыл  его,
сел за стол и усмехнулся.
   - Лихо, неужели в цвет?
   Затем он выпустил Синицына, снова сходил  в  дежурку  и  взял  одного  из
студентов.
   - Ты на кого учишься?
   - На адвоката.
   - Да ну? Молодец. А грабежи женщин - это, я так понимаю, производственная
практика?
   Студент молчал.
   - Какой курс?
   - Первый.
   -  Ну,  что  ж,  прекрасно.  Я  думаю,  вам  там  уже  объяснили   насчет
чистосердечного признания и всего такого прочего.
   - Скажите, кто нас вломил? - неожиданно спросил студент. - На дискотеке?
   Волков состроил хитрую гримасу и удивленно спросил:
   - А почему вас? Тебя, дружище, тебя.
   - Что? Вы хотите сказать, что это Игорь?
   - Парень вовремя одумался, понял, что  слишком  далеко  зашел.  А  посему
вовремя обратился к нам. Ввиду этого  он  если  и  получит  срок,  то  очень
небольшой, может, даже условный, ну, а ты, извини, влип по уши.
   - Во гад. А? Это же он, сучара, первым предложил теток грабить. А  теперь
меня крайним выставляет. Сволочь.
   - Сволочь, не сволочь, а головой варит.
   - Ни фига он не варит.
   Студент на секунду задумался, потом с ехидной миной спросил:
   - А про тачку он вам случайно не рассказывал?
   - Про тачку - нет.
   - Ну еще бы. Тачку он один дернул, "Тойоту"  со  Стачек.  Черным  продал,
потому и молчит.
   - Интересно. Ты помнишь, когда это было и где?
   - С месяц назад. А машина где-то во дворе этого дома, -  ткнул  парень  в
висячую на стене карту, - точно не знаю, только с его слов.
   - На протоколе подпишешься?
   - Давайте. За его подлянку.
   - И на очной загрузишь?
   - В одни ворота.
   - Отлично. Так держать.
   Слава быстро записал слова первого студента в  протокол  и  отвел  его  в
камеру. Затем он притащил второго  и  примерна,  как  предыдущему  товарищу,
объяснил Игорьку, что он пал жертвой беспардонного стукачества.  Эффект  был
ещ„ более потрясающ, потому как Славик намекнул на "Тойоту". В ответной речи
Игорек рассказал о том, как его коллега вскрыл пару гаражей,  пару  квартир,
обобрал трех пьяных и набил рожу какому-то пацану на дискотеке.
   Великолепный показатель. Получалось,  что  за  сегодняшний  вечер  Волков
раскрыл около сорока неочевидных преступлений. Такого, по его сведениям,  не
удавалось никому. Славик потер руки - ну, теперь он точно попадет в приказ.
   Главное - нестандартный подход и никакой шары.
   - Ну, что, сидите тут и не знаете, что в  Москве  "Сни-керс"  дешевле?  -
произнес Кивинов,  ввалившись  утром  следующего  дня  на  сходку  оперов  у
Соловца. - Что у нас плохого?
   - Да, в общем, ничего, если не считать, что Каразия чуть не придушил зама
начальника РУВД.
   - Как так?
   - Ну, ты ж знаешь, тот сейчас зачеты принимает по  применению  оружия.  А
Эдик весь отпуск в Абхазии у себя воевал. Не только из пистолета стрелял, но
и из более веселых штучек. А  зам-то  наш  кто  по  национальности?  Грузин.
Представляешь, что  там  было,  когда  он  Каразию  про  дальность  стрельбы
спросил? Маленький конфуз. В общем, зам на больничном, а Эдик рапорт  пишет.
Межнациональные разборки на уровне РУВД.
   - В общем-то, не смешно.
   - В общем-то, да.
   После сходки Кивинов зашел к Петрову.
   - Мишель, собирайся, поехали. Я в Москве на станции телефончик пробил,  с
которого наш покойник домой звонил. Наверно,  хата,  где  он  жил.  Надо  бы
навестить. По пути заскочим в прокуратуру, возьмем постановление  на  обыск,
если дадут.
   В прокуратуре опера нашли следователя с дворянской  фамилией  Оболонский,
который  ведал  делом  об  этом  убийстве.  Следователь  довольно  прохладно
выслушал просьбу дать постановление  на  обыск.  Какие  основания?  А  вдруг
человек просто комнату сдает? Поэтому, ребята, хоть я вас и  уважаю  и  даже
люблю, но, пардон,  не  могу.  Единственной  полезной  информацией,  которую
узнали Петров и Кивинов в прокуратуре, оказалось то, что в  голове  Шабанова
нашли еще одну пулю, тоже калибра 7,62 мм.  Вероятно,  контрольный  выстрел,
чтобы наверняка. Обе пули для точного установления оружия, а также  проверки
на  аналогичные  варианты  по  стране,  Оболонский  направил  в  Москву,   в
пулегильзотеку. Если повезет, ответ придет на днях, а  не  повезет  -  через
полгода.
   В итоге наши герои поехали в квартиру с  пустыми  руками,  в  смысле  без
постановления. В принципе, ничего страшного в этом не  было  -  не  впервой.
Квартира находилась в другом районе  в  доме-хрущевке  на  четвертом  этаже.
Когда опера подошли к двери, та оказалась опечатанной  белыми  полосками  со
штампами дежурной части местного отделения. Кивинов уловил характерный запах
гари. Внизу на дверях виднелись черные следы копоти.
   - ‚ мо„, это что, пожар, что ли? - спросил Миша.
   Кивинов спустился на площадку, открыл фрамуги и,  высунувшись,  посмотрел
на окна квартиры. Из двух ближайших окон  высунулись  вверх  и  вниз  черные
языки копоти,
   - Точно. Пожар тут был.
   Миша позвонил соседям. Дверь открылась почти сразу. Из квартиры выглянула
полная женщина с ребенком,
   - Мы из милиции. Не боитесь двери открывать незнакомым?
   - А у меня брать нечего.
   - Все равно спрашивайте. Мы по поводу соседей. Тут что, пожар был?
   - Так была уже милиция. Всех опрашивали.
   - Мы не местные.
   - Тут пьяница один жил. Кириллов. Пенсионер.  Нажрался,  наверное,  забыл
газ выключить - у него такое бывало - и заснул.  Короче,  рвануло.  Кириллов
обгорел до костей, царство небесное.
   - А когда это было?
   - Кажется, седьмого. Да, точно. Я прихожу  вечером  из  магазина,  а  тут
бушует вовсю, пожарных куча. А когда потушили, Филлипыча, ну, Кириллова,  на
кухне и нашли.
   - А почему дверь до сих  пор  опечатана?  Что,  никто  больше  не  живет?
Квартира-то трехкомнатная.
   - Он постояльцам сдавал две комнаты.
   - А тогда жил кто-нибудь?
   - Ходил какой-то парень. Лет тридцати.
   - Не в черной куртке по пояс?
   - Да, кажется.
   - А он-то не сгорел случайно?
   - Нет, я думаю. Филлипыча одного выносили.
   - Понятно. Вы не разрешите от вас позвонить?
   - Проходите.
   Кивинов набрал телефон местного отделения.
   - Добрый денек, моя фамилия Кивинов, розыск 85-го. Вы не глянете по КП за
7  сентября?  Пожар  там  есть?  Есть?  И  что  по  материалу?  Отказник  за
отсутствием события преступления? Ясно.  Спасибо.  До  свидания.  -  Кивинов
повесил трубку. - Пошли, Миша.

   ЧАСТЬ II
   ГЛАВА 1
   - Хо-хо, БОМЖ Иваныч. Ты куда нырнул? Опять на сенокос?
   - А, лучше не вспоминать.  Повязали  за  рэкет.  Пять  суток  на  Каляева
проторчал, от звонка до звонка.
   - Да ну? Кого ж ты напрягал?
   - Какой-то банк. Точно не помню.
   - Ну, ты даешь. Не ожидал, растешь на глазах. Ты как,  с  оружием  наехал
или так, на словах?
   - С бутылкой "Русской".
   Крылов почесал подбородок.
   - Василич, дай пожрать.
   - Начинается. Тебя что, плохо на нарах  кормили?  Ах  да,  ты  же  у  нас
гурман. Дофинуа в сухарях, лангет по-швейцарски. Понимаю.
   - Чего, чего?
   - Лангет. Блюдо такое. Но ты знаешь, что-то мой  личный  повар  приболел,
так что с лангетом напряг. Могу устроить полтавскую котлету.
   - Да мне все равно. Я летом грибы сырыми жрал. Брюхо луженое. А вот мужик
со мной сидел на "сутках" - так он  собачатиной  каждый  день  закусывает  и
ничего. Хотя это грех.
   - Ну, если с голодухи припрет, тогда это  не  грех.  По  большому  счету,
собака от курицы мало чем отличается.
   - Отличается. Этот до того доелся, что людоеды мерещатся. С куриц  такого
не бывает.
   - Какие людоеды?
   - Не знаю какие. Говорит, возле кладбища в Автово двое  мужиков  третьего
слопали. Сырым. Топором башку - тяп, потом в кусты или в камыши, не помню, А
вышли, придурка этого увидали - тоже чуть не сьели. Еле удрал.
   - Ха-ха, здорово. Как, интересно, человечинка на вкус?
   - А я вот думаю, если они этого дядьку съели, то вещички должны остаться.
Может, съездить поискать, а то скоро зима, а у меня, кроме того, что на мне,
ничего и нет.
   - Смотри, и тебя там съедят.
   - Ничего, я  заговоренный.  Только  непонятно  все-таки.  Зачем  человека
вечером на свалку привозить и еще с топором. Может, правда, скушали?
   Кивинов откинулся на стуле.
   - Свалка? Это та, что за кладбищем?
   - Да, рядом с речкой.
   - Да, да, знаю. Стой-ка, а когда он это видел?
   - Ну, посчитать можно. Я 13-го влетел,  а  он  уже  шесть  дней  парился.
Значит, числа 7-го. Или 6-го, смотря сколько он в ментовке сидел.
   - Он человека-то этого не запомнил?
   - А я откуда  знаю?  Он  не  говорил.  Одного  из  этих  видел.  Говорит,
здоровый, с бычьей головой и кулаками громадными.
   - Понятненько. 7-го, значит? Подожди-ка меня туг, только кактус не съешь,
он колючий.
   Кивинов вышел из кабинета и заглянул к Петрову.
   - Мишель, пожар когда был? Кажется, 7-го?
   - Да, а что?
   - Ничего. Красненькая откуда течет?
   - С Пулково. В финский впадает.
   - Так. Одевайся, поехали на "сутки".
   - На какие сутки?
   - На Каляева. Ты себя плохо ведешь, пора тебя остудить.
   Кивинов вернулся в кабинет.
   - Как собакоеда этого звать?
   - Кажись, Серегой. Фамилию не знаю.
   - Ах, Серега, Серега, ты не стой у порога... Все, мы по-ехали.
   - Василич, а как же котлета?
   - Ах, да. Держи. На котлету и на пиво. На "Даблминт" не дам, перебьешься.
Потом поболтайся где-нибудь, только не ныряй, рэкетир.

   -  Ну,  красавец,  у  нас  к  тебе  чисто  деловое  предложение.  Ты  нам
показываешь, где ты жил на свалке,  а  мы  тебя  отмазываем  от  оставшегося
срока. Идет?
   - Не, не идет. Мне и здесь хорошо, зачем мне на волю? Опять собак жрать?
   - Хорошо,  тогда  обратное  предложение.  Ты  все-таки  показываешь,  где
располагается твоя загородная вилла, а мы тебе по блату еще пятнадцать суток
устраиваем, ну как?
   - Это другое дело. Поехали.
   Договорившись  с  руководством  заведения,  Кивинов  с  Петровым  забрали
Серегу, посадили его в отделенческий "Жигуль" и  поехали  на  свалку-помойку
посмотреть, как  живут  отдельные  представители  все  той  же  исторической
общности людей.
   - Послушай, папа, - обратился Кивинов к собачатнику, - а может,  тебе  по
пьяни история с этими мужиками померещилась?
   - Ну да. А "сутки" мне тоже померещились и нары?
   - Ладно, не сердись. Стремно как-то.
   Минут через сорок машина остановилась возле грунтовки, идущей прямо через
свалку к видневшимся вдалеке камышам. Живописное местечко.
   - Ну, где твой кооператив?
   - Вон, сейчас налево и до упора. Детскую площадку увидите и тормозите.
   Машина снова тронулась и на малой скорости  поехала  к  камышам.  Наконец
показался домик, рядом песочница с грибком.
   - Ничего местечко для детской площадки, - заметил Кивинов. - Кладбище под
боком, речка-говнотечка, помойка. То-то радости детишкам.
   - Здесь парк был раньше да вырубили весь.
   - А ты в песочек заодно не играешься, куличи, котлетки? Это, что ли, твоя
квартира?
   Серега подошел к домику и горестно покачал головой.
   - Совсем крыша сгнила. Придется переезжать.
   - Так вон, под грибком ночуй.
   - Там дует.
   - Ладно. Покажи лучше, где тачка стояла. И куда они мужика потащили.
   - Вот здесь. А вон дорожка, видите, в кустах? Туда и поволокли.
   Кивинов осмотрел место. С площадки в  кусты  уходила  узенькая  тропинка,
направляясь прямо берегу.
   - Слушай, а что за машина была, не помнишь?
   - Ну, "зубило".
   - Восьмерка?
   - Не знаю, я не разбираюсь. Говорю, на зубило похожа.
   - А цвет?
   - Красный или малиновый. Темно было, я плохо разглядел.
   - Ладно. Миша, позаговаривай ему еще зубы, я схожу посмотрю.
   Кивинов вышел на тропинку и, всматриваясь в  землю,  направился  к  реке.
Первые десять метров осмотр местной флоры и фауны ничего  хорошего  не  дал,
кроме двух найденных бутылок  "Пепси-колы"  и  старой  женской  юбки.  Зато,
перешагнув десятиметровый рубеж,  в  кустах  дикой  малины  Кивинов  заметил
характерный цвет обложки военного билета.  Он  сорвал  пару  высохших  ягод,
бросил их в рот, а затем достал билет.
   Удостоверение почти не пострадало от ленинградской непогоды,  и  Кивинов,
развернув его, увидел фотографию еще живого сержанта Шабанова.
   Находка не сильно удивила его, скорей, огорчила, потому что в  билете  он
не нашел ничего интересного, за исключением данных самого  Шабанова.  Обычно
за целлофановые  корочки  любят  засовывать  всякие  бумажки  с  телефонами,
адресами и прочей ерундой. Увы, военный билет Володи в этом плане был чист.
   Надо бы акт изъятия составить, но где на свалке понятых найдешь. Крысы  в
акте не распишутся. Можно,  конечно,  Серегу-БОМЖа  записать,  но  БОМЖей  в
понятые брать не рекомендуется, а поэтому придется в кабинете нарисовать.
   Сунув документ в карман, Кивинов двинулся дальше. Пройдя камыши  и  выйдя
на берег, он, словно Петр Первый, приложил ладонь ко лбу и посмотрел  вдаль.
Больше ему просто ничего не оставалось ввиду того, что, кроме  кучи  мусора,
он на побережье ни фига не обнаружил.
   Из грязно-черной воды торчал кусок  бетонной  плиты  в  ржавой  арматуре.
Вероятно, с нее-то неизвестные ребята и отправили в  круиз  по  Европе  труп
Шабанова.
   Постояв немного в позе славного русского государя,  Кивинов  вернулся  на
площадку. Миша сидел под грибком, читая книжку,  Серега  ползал  по  кустам,
собирая засохшую малину.
   Кивинов окликнул ягодника.
   - Эй, амиго, ты мужиков-то запомнил? Опознать сможешь?
   - А шут его знает. Я чуть не рехнулся со страху. Я только одного  в  лицо
видел, который с топором. Здоровый, как лось, и кулаки - во какие! Таким  по
морде схлопочешь - кранты на месте, без мучений.
   - Фоторобот сможешь составить?
   - Чего? Чего?
   - Ну, рожу из фрагментов. Глаза большие, зеленые, уши  -  локаторы,  губы
пухлые, с проседью, ну и так далее.
   - Не знаю. Надо попробовать.
   - Попробуем. Миша, хватит читать, поехали.  Слышишь?  Что  ты  там  такое
читаешь?
   - Чейза. Погоди, немного осталось.
   - Чейза? Ха-ха, я, кажется, кое-что вспомнил. Ну, конечно! Это  маленький
шанс. Вдруг повезет на шару. Все, поехали, в машине дочитаешь.

   Спустя час Кивинов с Петровым, заехав по пути в прокуратуру и сдав  назад
Серегу, стояли перед дверь