тора Михайловича.
   Спутник Шалимова протянул свою визитку.
   - Еще раз прошу сохранить нашу беседу в тайне.
   Борис Сергеевич плавным движением поправил волосы и взял трость.
   - Всего доброго, Владимир Викторович.
   - До свидания.
   Троица вышла. На их месте тут же возникли Таничев и Казанцев.
   - Ну что, Вовчик?
   Белкин, как и обещал, все "сохранил в тайне":
   - Обычное дело. Война "крыш". Это приходил Шалимов со  своими  замами  по
экономической линии. У них  с  Мотылевским  вышла  запутка  из-за  какого-то
борделя.
   Накануне большой "терки" Мотылевского грохнули, и  -  теперь  его  пацаны
грешат на шалимовских. И если  последние  не  оправдаются,  начнется  бойня.
Посулили нам десять штук баксов, если поможем. Я выторговал ремонт.
   - Ты что, согласился?
   - Без всяких гарантий, вдруг повезет. Это ж не взятка. Я их  баксы  и  не
взял бы.
   Западло.  На  них  кровушки  много.  А  ремонт  -  дело  другое.   Пускай
министерство пожирует немного.
   - Они что, совсем оборзели?  -  возмутился  Казанцев  -  Постреляют  друг
друга, а потом в ментуру приходят - защитите. Пускай сами разбираются.
   - Это и смущает, -  задумчиво  произнес  Таничев.  -  У  них  не  принято
обращаться в ментуру с подобными просьбами. Это их  внутренние  разборки.  А
такое обращение явно противоречит их кодексу чести. И идти им надо было не к
Вовчику, а либо в РУОП, либо к нашему начальству, чтоб оно команду  дало.  А
кто такой Белкин? Простой опер.
   -  Черт  его  знает,  может,  действительно  приперло.  Шалим,  как   мне
показалось, опасается, что грохнут прежде всего его самого. А тут и к Богу и
к черту побежишь.
   - Да ну, это они красочки сгущают, - сказал Казанцев,  -  Так  уж  они  и
начнут стрельбу, перетрут еще разок и разойдутся.
   - Извини... В том году,  помнишь,  за  два  месяца  восьмерых  тамбовских
завалили. А все потому, что один гоблин другого козлом обозвал  прилюдно.  И
понеслось - "За козла ответишь!".  Все  погибшие,  между  прочим,  считались
друзьями и ходили в одну школу.
   Контрольные друг у друга списывали, из рогаток пуляли на переменах. Потом
заменили рогатки на стволы. До чего дошло  -  после  очередного  убийства  в
милицию прибегали родители еще живых бандитов и требовали защитить мальчиков
от покушений. Причем не скрывая,  что  их  детишки  занимаются  непотребными
вещами. Их спрашивают: "А с чего вы решили, что  вашего  дитятю  убьют?".  А
они: "Как с чего? Ваську убили, Сережку убили, а мой в их бригаде  числится,
где гарантия, что он следующим не будет?". Вот так.
   "Не дети наши виноваты, что бандитами стали, а нестабильное  положение  в
обществе".
   Демагоги. До скандалов даже доходило.  Видишь,  из-за  "козла"  восьмерых
почикали, а тут такого авторитета уложили...
   - А что за бордель?
   - Понятия не имею. Сказали, что в прессе было. Элитный  центр  отдыха  на
Рябиновой.
   - Знаю я эти центры. Наш ОНОН  недавно  накрыл  один  такой.  У  половины
посетителей изъяли кокаин, у второй - "Экстази".  Заметьте,  там  собиралась
далеко не дворовая публика - богема, крупные коммерсанты, бандиты.
   - Что-что изъяли?
   - "Экстази". Пилюли такие. Одну сожрешь - и две недели  кайф  ловишь.  На
них обычно серп и молот выдавливают,  либо  зайчика  плейбойского.  Простому
наркоману из подвала такая штучка не  по  карману.  У  этих  элитных  клубов
основной доход валит не от продажи антрекотов  и  не  от  варьете  с  голыми
пионерами.
   - Да, возможно. Поэтому Шалимов и хотел наложить лапу на  треть  доходов.
Хорошая жила.
   - Знаешь что, Володя, ты не спеши лезть в это дело, -  негромко  произнес
ПетровичПоверь моим седым волосам, они приходили не за этим.
   Белкин пожал плечами:
   - Ладно, тем более, я все  равно  не  знаю,  с  чего  начать.  А  поэтому
займусь-ка я непосредственно обязанностями.
   Он завел цыпленка и отпустил руку. Затем достал чистый лист:
   "Секретно.  Экземпляр  номер...  Принял  Белкин.  Агент  Цыплаков.  Место
встречи обусловлено. Дата.
   Источник сообщает следующие, ставшие известными ему факты:
   Убийство преступного авторитета Мотылевского связано с финансовым  спором
о дележе доходов от элитного центра отдыха на Рябиновой, 25, с группировкой,
возглавляемой другим авторитетом, Шалимовым.  Однако  на  происшедшей  после
убийства "терке" Шалимов заявил, что не имеет к трагедии никакого отношения.
Представители   мотылевской   группировки   дали   ему   месяц   срока   для
предоставления доказательств своей невиновности. Сам источник не располагает
данными о том, что в преступлении замешан или не замешан Шалимов.
   Задание.  Продолжайте  выявлять  сведения   о   причастных   к   убийству
Мотылевского лицах".

Глава 3

   Опер территориального  отдела  Серега  Викулов  носил  несколько  обидную
кликуху "Музыкант". Возможно, оттого, что учился в консерватории, откуда был
репрессирован за неуспеваемость. А может, потому, что свою природную  любовь
к музыке широко использовал в нынешней работе. В частности, внедрил в отделе
изобретение  западных  спецслужб  из  фильма  про   "ошибки   резидента"   -
музыкальную шкатулку, которую несколько усовершенствовал.
   В одну из камер отдела он вмонтировал пару динамиков, а в стол  дежурного
свой  старый  кассетник.  Как   только   в   камеру   попадал   какой-нибудь
подозреваемый, Серега приносил кассету и  заводил  песню.  На  кассете  была
записана всего одна песня, но столько раз, сколько позволяло время  звучания
кассеты. Каждые сорок пять минут дежурный или  его  помощник  переворачивали
кассету, и песня, таким образом, звучала вновь и вновь.
   Репертуар был подобран со  вкусом.  Для  особо  тяжелых  случаев  Викулов
использовал дешевую отечественную попсу. Для менее крепких  подозреваемых  в
ход шли национальные звуки народов Севера. Не брезговал  Серега  и  западной
музыкой, но использовал ее реже, в  основном  она  предназначалась  для  лиц
старшего поколения.
   Посаженный в "шкатулку"  клиент  поначалу  радовался...  На  нарах  лежал
мягкий матрац, нижняя часть стен была обита поролоном. И "прекрасный"  голос
Влада Сташевского ублажал слух: "Не верь мне, милая, не верь,  не  верь,  не
верь...". Вот такая забота о людях. Чтобы не было  скучно,  мы  заводим  вам
музычку. Однако через полчаса человечек начинает с  опаской  поглядывать  на
стены, а еще через  час  он  уже  барабанит  в  дверь  и  исступленно  орет:
"Выруби!!!". А в ответ звучат все те же слова: "Не верь мне, милая, не верь,
не верь, не верь...".
   Еще через час товарищ тихонько начинал плакать, потому что понимал  -  до
утра пластинку не сменят. Часа в три ночи камера сотрясалась от его прыжков,
но предусмотрительно прибитый к стенам поролон гасил удары.
   Утром, когда Музыкант выводил клиента из шкатулки,  тот  нервно  смеялся,
спрашивал, где он находится, и сам же отвечал: "Не верь мне, милая, не верь,
не верь, не верь...".
   После такой дискотеки разговаривать с ним было на удивление легко.
   Некоторые все же не кололись, но после сеанса внимание  их  было  заметно
притуплено, реакция замедлена, а нервы порядком расшатаны.  Так  или  иначе,
клиент где-нибудь да прокалывался.
   Серега не  считал  такой  метод  противозаконным,  полагая,  что  если  у
товарища и могут быть претензии, то предъявлять их надо автору и исполнителю
шлягера. В конце концов, сам он уже в течение десяти с лишним лет  постоянно
слушает "цеппелиновскую" "Лестницу в небо", но с ума до сих пор не сошел.
   В работе Серега был фанатиком. Его отдел был самым худшим  в  районе,  но
если и держался на плаву, то только благодаря  Музыканту.  По  всему  району
ходили анекдотические  сплетни  про  Викулова.  Многие  просто  считали  его
чокнутым.
   Рассказывали, что когда он ехал с невестой в ЗАГС, то решил  заскочить  в
отдел, выкатить коллегам-операм пузырь "Шампанского". Но узнав, что те колют
квартирного вора, присоединился к ним, позабыв и  про  "Шампанское",  и  про
свадьбу.
   Спустя полчаса невеста пошла в отдел искать  своего  жениха,  потому  что
время поджимало, а  опаздывать  на  регистрацию  не  хотелось.  Она  застала
Музыканта в белой свадебной рубахе, без галстука и без пиджака. Копна  волос
его была дико взъерошена, от дорогой прически, сделанной утром, не  осталось
и следа.
   На регистрацию молодожены все же опоздали.  Серега  так  увлекся,  что  с
невестой чуть не случилась истерика. В  довершение  во  время  торжественной
регистрации Музыкант настоял, чтобы обращение "уважаемые  свидетели"  всякий
раз заменялось на "уважаемые понятые". Развелись молодожены через месяц...
   Существовала еще одна крайне любопытная сплетня  про  Викулова.  Когда  у
него не хватало денег до получки и ему не на что было  купить  продукты,  он
брал удочки и шел на пруд ловить с пацанами карасей и  ротанов,  которыми  и
питался по вечерам. Музыкант никогда не знал, что такое  "левые"  деньги,  и
никто не слышал, чтобы он брал взятки.
   Когда Гончаров с Белкиным приехали по вызову дежурного, Музыкант был  уже
на месте. Он сидел на корточках  перед  трупом  и  внимательно  рассматривал
землю, освещая ее фонариком. Рядом с лежащим телом бегал  небольшой  пудель,
не  решаясь  подойти  к  Сереге.  Поодаль  участковый  записывал  в  блокнот
объяснения какой-то дамочки неряшливо-пьяного вида.
   - Здорово, Музыкант. - Белкин и Гончаров по очереди поздоровались.
   - Привет, убойщики. С очередным вас "глухарьком".
   - Спасибо. Выкладывай, что тут.
   - Вон ту курицу видите? - Серега кивнул на женщину,  с  которой  толковал
участковый.
   - Ну.
   - Минут сорок назад она тут болталась. Навстречу женщина с  пуделем.  Эта
решила пуделя подразнить. Пьяная, что возьмешь? Собака давай лаять  на  весь
двор. Вдруг хлопок откуда-то сверху,  выстрел.  Затем  второй.  Первым  этой
пьянице капюшон на куртке пробило, а вторым... Во, женщине прямо в шею.
   Вовчик присвистнул, затем поднял голову. Огромный дом-корабль  отсвечивал
окнами квартир еще не уснувших жильцов. Время - полночь.
   - Установлена? - Он кивнул на лежащую женщину.
   - Да. - Музыкант достал из кармана паспорт и протянул Белкину -  Из  того
дома.
   Вовчик открыл документ. Тридцать лет. Десятилетний сын. Мужа нет.
   - Родственники в курсе?
   - Откуда? Эта дура только сейчас нас вызвала.
   Музыкант поднялся.
   - Не видно ни хрена, темно. Хотел первую пулю найти. Вторая, наверное,  в
шее.
   Он окинул взглядом огромный дом и прошипел:
   - Ну, сука...
   Белкин сунул паспорт в карман.
   - Стреляли на лай собаки, не целясь, наверняка по-пьяни.
   - Да уж, явно не заказное убийство, - согласился Паша, - Надо дом на  уши
ставить.
   - Поставим, - зло отозвался Музыкант.
   Подошел участковый.
   - Серега, куда эту красавицу? Я закончил.
   - Пусть в машине посидит в отделе поговорим поподробнее. Кстати, это твой
дом?
   Участковый кивнул.
   - Кто там ствол иметь может?
   - За всеми не уследишь, - начал оправдываться участковый. - Но один адрес
знаю. В третьей парадной  комитетчик  живет.  У  него  ствол  на  постоянном
ношении.
   - Жалобы были на него? Пьянство, дебош?
   - Вроде нет.
   - Ладно, проверим. Стреляли с последних этажей.
   Подъехал ответственный от районного милицейского руководства. Ему еще раз
рассказали ситуацию. Прокуратура, медицина  и  эксперты  задерживались,  что
неудивительно. Ночью одна дежурная бригада на город.
   - Дом сейчас пойдем шерстить? - спросил Музыкант у Белкина.
   - Дождемся утра. Сейчас только панику поднимем. Если этот стрелок узнает,
что кого-то завалил, ляжет на дно  или  свинтит.  А  так  вычислим.  Гончар,
оставайся, ты все равно до утра, дождись прокуратуру, мы с Серегой  в  адрес
сходим, может, родственники что знают. Я потом домой.
   - Лады.
   Белкин с Музыкантом двинулись в направлении черневшего невдалеке дома.
   - Глупая смерть, - закуривая, негромко произнес Музыкант. - Обидней всего
вот так.
   Идешь, гуляешь, и на тебе. Молодая баба, жалко.
   - Всех жалко. И любая смерть глупа. Вон когда бандитов убитых оформляешь,
думаешь, туда ему и дорога, мудаку. А  потом  на  родственников  посмотришь,
послушаешь их - и тоже вроде жалко. Тоже ведь человек, со своей пустой и  не
правильной жизнью...
   Нет, некоторых все же не жалко. Попадаются экземплярчики. Дай закурить.
   - Ты же футболист.
   - Плевать. Приспичило.
   Музыкант достал сигарету и щелкнул зажигалкой.
   - Пришли. Вон тот подъезд. Так, пятый этаж. Пошли пешком.
   Дверь в квартиру была не закрыта. Белкин бросил недокуренную  сигарету  и
прислушался.
   - Бабушка, ну где же мама? Нам завтра в восемь вставать, везти  Симбу  на
прививку.
   - Ложись,  Сашенька.  Мама,  наверное,  болтает  с  кем-нибудь,  с  тетей
Наташей, может...
   Ложись с Богом, проснешься - мама уже вернется.
   Белкин кивнул Музыканту:
   - Пошли.
   Они миновали небольшой коридор и остановились на пороге комнаты.  Мальчик
испугался, увидев двух незнакомых мужчин.
   - Здрасьте...
   Пожилая женщина лежала на кровати.
   - Квартира Никитиных, да?
   - Да, а что случилось? Вы кто?
   - Да мы тут... Хм. Вы не могли бы пройти с нами на кухню?
   - А бабушка не может ходить, она инвалид.
   - А кто-нибудь еще есть из взрослых?
   - Да,  мама,  но  она  сейчас  гуляет  с  собакой.  Белкин  посмотрел  на
Музыканта. Серега не поднимал глаз от пола,  боясь,  наверное,  смотреть  на
жильцов этой квартиры. Лицо же его было абсолютно спокойным. Но когда Вовчик
нечаянно перевел взгляд на руки  Музыканта,  то  увидел  кулаки,  сжатые  до
белизны на резко очерченных костяшках.

***

   Костик,  осмотрев  двери,  нажал  звонок.   Какого-либо   плана   он   не
вырабатывал, решив ориентироваться на ходу. Задача перед ним  стояла  не  из
простых. Ведь спросить напрямую "А не вы ли, часом, вчера палили  из  окна?"
было бы крайне непрофессионально. К тому же он работал один,  в  отличие  от
остальных: Белкин проверял квартиры с  Таничевым,  а  двое  младших  оперов,
Колька с Лешкой, тоже составляли пару. Гончаров отсыпался.
   В двух проверенных квартирах Костика постигла  неудача.  В  первой  прямо
через дверь сварливый женский голос  откровенно  послал  его,  а  во  второй
проживала  глухая  старушенция,  которая  так  и  не  смогла  понять,   чего
добивается от нее парень в мятой .рубахе и с алюминиевым крестом на шее.
   Пока  Костик  делал  отметки  в  составленном  на  пачке  сигарет   плане
квартирного обхода и горевал о своих неудачах, двери открылись. За  ними  на
фоне освещенного коридора  вырисовывались  контуры  очаровательной  фигурки.
Разумеется, женской.
   Фигурка кокетливо склонила головку на плечо и, вопросительно взглянув  на
Казанову, спросила:
   - Вам кого?
   Рот Костика автоматически расплылся в улыбке.
   - Вас, конечно. Из ми-ли-ции.
   - Из милиции?
   - Д-да. По-го-во-рить.
   Костик, словно погремушкой, помахал удостоверением.
   Фигурка взяла влево, пропуская  дяденьку-милиционера.  Девушке  было  лет
двадцать, может, чуть больше, и  когда  Костик  увидел  ее  личико  в  свете
коридорного бра, он чуть было не  лишился  дара  речи.  Принцесса.  Нет,  не
принцесса. Королевна!
   Тем не менее, он заставил себя оторвать глаза от девочки и бегло осмотрел
коридор.
   Судя по всему, в  квартире  жили  египтологи,  как  подсказала  Казанцеву
ментовская эрудиция. На стенах  были  развешаны  многочисленные  папирусы  с
изображением египетских богов и закорючек-иероглифов.
   У входа в комнату стояла статуя настоящего  негра  в  позолоченной  юбке.
Казанова видел такие в учебнике истории.  Рядом  с  негром  висела  огромная
фотография пирамид.
   Костик автоматически отметил, что фотография бракованная, потому  что  на
ней не хватало верблюда и надписи "Camel".
   - Слушаю вас.
   - Простите, а как вас...
   - Ира.
   - Дело в том, Ирина... А может, пройдем в комнату, тут в двух  словах  не
объяснишь...
   Девочка пожала плечиками:
   - Пожалуйста.
   Казанова пропустил даму вперед:
   - Пардон-с.
   В комнате неуловимо витала та же атмосфера Древнего Египта.  Правда,  над
кроватью висела репродукция более  позднего  периода,  изображавшая  обычную
корзину с цветами.
   - О! - воскликнул Казанова. - Шилов, если не ошибаюсь.
   Девочка в изумлении подняла брови:
   - Вы разбираетесь в живописи?
   - Я много в чем разбираюсь, - уклончиво ответил Костик,  потому  что  это
была единственная картина, автора которой он знал. И то только потому, что в
их туалете висел календарь с изображением этих же самых цветочков. В  минуты
"раздумий" автор запоминается волей-неволей.  Особенно  если  поверх  цветов
наклеить непристойную картинку.
   - Мне, вообще-то, не очень нравится Шилов. Техника, конечно, классная, но
слишком уж идеалистично. Это мамина картина.
   - Да, и я  не  в  большом  восторге  от  него.  Простите,  неужели  и  вы
увлекаетесь Египтом?
   Такая фраза была брошена Костиком явно по растерянности. Его могли не так
понять  и  проверить,  тогда  как  его  познания   в   области   египтологии
ограничивались тем же учебником истории для пятого класса.
   Казанцев плюхнулся в широкое кресло. Ирина тоже села.
   - У меня  папа  археолог.  Но  мне  и  самой  нравится  Египет.  Это  так
интересно,  так  романтично.  Я  не   ослышалась,   вы   и   в   египтологии
разбираетесь?
   - Это мое хобби, - не моргнув глазом, соврал Костик, -  Знаете,  за  день
набегаешься, нервы помотаешь, а домой придешь, полистаешь книги,  посмотришь
картинки, так хорошо становится, все  забываешь,  прямо  как  в  другой  мир
попал. Пирамиды, фараоны...
   Какое величие!
   Ирочка подставила ручку под подбородок и закинула ногу на  ногу.  Костика
слегка передернуло.
   - Да, это действительно величественно.
   Далее Ирочка, закатив глаза к потолку, завела песню  о  величии  Древнего
Египта.
   Некоторые слова  Казанцев  слышал  впервые  в  жизни.  "Эхнатон,  Седьмая
династия, Верхний Нил, Луксор, Карнак, Амон-Ра..." Нет, с ОМОНом  он  знаком
хорошо, там у него работало несколько приятелей.
   Он, не отрываясь, смотрел в глаза Ирочке и постоянно кивал, давая понять,
что он со всем согласен и в вопросах древности не лох зеленый.
   - Хотите, я покажу наши альбомы? Папа сам снимал, когда был в Египте.
   - Вопрос! С удовольствием.
   Ирочка поставила табуретку и полезла на антресоль.
   Константин Сергеевич зажмурился от греха подальше.
   - Вот, смотрите. Это Каир.
   Костик подсел к Ирочке, нечаянно опустив руку ей на колено.
   - Это Национальный музей.  Там  сейчас  хранятся  сокровища  из  гробницы
Тутанхамона.
   Костик кивнул.
   - Качество не очень, там запрещено снимать со вспышкой.
   - Красивая девочка, - ткнул Казанова в одну фотографию.
   - Это, вообще-то, Тутанхамон. Неужели вы не узнали?
   - Господи, действительно. Как же я не разглядел старину Тутанхамона?!
   - Он не был стариком. Он умер в восемнадцать лет.
   - Хм... В восемнадцать? И что, сам умер? Сомневаюсь я, однако,  завалили,
небось, парня по заказу. Эти, как их, жруны... не, жрецы.
   - Что-что сделали?
   - Ну, убили. С чего бы ему самому-то умирать?
   - В принципе, есть подозрения, что так оно и было.
   - Да, опера у них, наверное, никудышные были, расколоть не смогли. Попади
к нам...
   Костик расстегнул пуговицу  на  рубашке.  Блеснул  алюминиевый  крест  на
давненько не стиранной веревке.
   - Совсем недавно в долине Фараонов нашли еще одну гробницу, -  продолжила
Ирочка. - Было бы здорово, если б она оказалась не разграбленной.
   - Наши нашли?
   - Нет, американцы.
   - Тогда есть шанс.
   - Говорят, что скоро в Петербург приедет выставка из Египта.
   - Мы обязательно сходим.
   - Да, я мечтаю увидеть все своими глазами.
   - А я-то уж как... - перешел на шепот Костик.
   - Смотрите, а это египетский древний алфавит.  Можно  написать  свое  имя
иероглифами.
   Вас как звать?
   - Константин.
   - Это значит "постоянство".
   - Да, да..