ть
провести целый день рядом с Нив. Когда они расстались сегодня утром,  он
вернулся к себе, принял душ, переоделся  и  отправился  в  библиотеку  в
Манхэттене. Там  он  разыскал  микрофильм  с  газетами  семнадцатилетней
давности. Пробегая глазами статьи с кричащими заголовками типа "Убийство
жены Комиссара полиции в Центральном парке", Джек впитывал  в  себя  все
подробности,  внимательно  вглядывался   в   фотографии   с   похоронной
процессией возле Собора Св.  Патрика.  Вот  десятилетняя  Нив  в  темном
пальто и в капоре с глазами, блестящими  от  слез,  ее  маленькая  ручка
совсем спряталась в руке отца. Вот Майлс, его лицо как будто высечено из
гранита. Полицеские, ряд за рядом. Вытянувшись в цепочку, они, наверное,
заняли бы всю Пятую авеню. Он изучал  передовицы  газет,  которые  прямо
указывали на связь осужденного мафиози Никки Сепетти  с  убийством  жены
Комиссара.
   Никки Сепетти сегодня похоронили. У Нив и ее  отца  это  должно  было
снова пробудить воспоминания о смерти Ренаты. Газеты были полны домыслов
о том, что Никки Сепетти,  уже  будучи  за  решеткой,  заказал  также  и
убийство Нив. Как раз сегодня утром Нив говорила  Джеку,  что  ее  отец,
думая  о  том,  что  Никки  все-таки  когда-нибудь  выйдет  на  свободу,
находился в постоянном  страхе  за  нее,  и  что  смерть  Никки  Сепетти
освободила Майлса от этой непроходящей тревоги.
   "Почему же я так волнуюсь за тебя, Нив?" - размышлял Джек.
   Ответ так естественно возник сам по себе, как будто Джек  задал  свой
вопрос вслух - "Потому что я люблю ее. Потому что  я  искал  ее  с  того
самого первого дня, когда она так стремительно выскочила из самолета".
   Только сейчас Джек заметил, что все стаканы были пусты.  Он  встал  и
наполнил стакан Нив. "С сегодняшнего дня я перестал  думать,  что  можно
летать и с одним крылом".

***

   За второй порцией коктейля они смотрели  вечерние  новости.  Показали
отдельные кадры  с  похорон  Никки  Сепетти,  включая  заявление  вдовы,
сделанное так неожиданно и в таком страстном ключе. "Что ты  думаешь  по
этому поводу?" - тихо спросила отца Нив.
   Майлс  резко  щелкнул  выключателем.  "То,  что  я   думаю,   слишком
непечатно".
   Они пообедали в "Неарис Паб" в восточной части  57-ой  улицы.  Джимми
Неари, ясноглазый  ирландец  с  улыбкой  сказочного  гнома  поспешил  им
навстречу. "Комиссар, как замечательно снова видеть вас".  Джимми  повел
их к одному из столиков в углу, которые придерживали для особых  гостей.
Представившись Джеку, Джимми показал рукой на  картины,  развешанные  по
стенам: "Вот, собственной персоной". Портрет  бывшего  губернатора  Кэри
был помещен в такое место, где его невозможно было не заметить.  "Только
самые сливки Нью-Йорка, " -  сказал  Джимми.  "А  вот  Комиссар".  Прямо
напротив губернатора висел портрет Майлса.
   Это  был  очень  приятный  вечер.  "Неарис"  всегда  собирал  у  себя
политиков, а также  духовенство.  Постоянно  кто-нибудь  подходил  к  их
столику поздороваться с Майлсом : "Здорово видеть тебя снова. Ты классно
выглядишь".
   "Ему это нравится, - прошептала Нив Джеку.  -  Он  терпеть  не  может
болеть и последний год просто исчез  из  виду.  Но  сейчас,  похоже,  он
возвращается к нормальной жизни".
   Подошел сенатор Мойнихэн. "Майлс, молю Бога, чтобы ты  взял  на  себя
Отдел по борьбе  с  наркотиками,  "  -  сказал  он.  -  "Ты  нам  просто
необходим. Пора кончать с этой дрянью. Мы рассчитываем именно на тебя".
   Когда сенатор отошел, Нив подняла  глаза.  "Ты  говорил  о  том,  что
только прощупываешь почву.  Оказывается,  это  давно  решенный  вопрос".
Майлс изучал меню. Подошла Маргарет, официантка, обслуживающая  его  уже
много лет. "Как сегодня креветки по-креольски?"
   "Потрясающие".
   Майлс вздохнул. "Я так и знал. Из уважения к моей диете принеси  мне,
будь любезна, жареную на огне камбалу".
   Потягивая вино в ожидании заказа, Майлс  сказал:  "Мне  придется  все
время  проводить  в  Вашингтоне.  Следовательно,  я  должен  снять   там
квартиру. Я бы ни за что не оставил тебя, Нив, зная, что  где-то  бродит
Никки Сепетти. Но сейчас я, действительно, могу быть спокоен. Вся  шайка
ненавидела Никки за то, что по его заказу была убита твоя  мать.  Мы  не
давали им покоя до тех пор, пока большая часть не отправилась  вместе  с
ним в тюрьму".
   "Так вы не верите его предсмертной исповеди?" - спросил Джек.
   "Для таких, как я, трудно видеть человека, покидающего мир с ложью на
устах. Нас воспитали в вере, что предсмертная исповедь позволяет попасть
на небеса. Но в случае с Никки я полагаюсь на свою первую  реакцию.  Его
слова - последнее  прости  семье,  а  те,  по  всей  видимости,  на  это
попались. Давайте поговорим о чем-нибудь интересном. Джек, вы достаточно
долго в Нью-Йорке, чтобы предположить, победит мэр на следующих  выборах
или нет?"
   Когда они заканчивали пить кофе, позади их  столика  появился  Джимми
Неарис. "Комиссар, вы знаете, что  тело  мисс  Ламбстон  обнаружила  моя
давняя клиентка Китти Конвей? Она часто захаживала сюда со своим  мужем.
Это потрясающая женщина".
   "Мы с ней сегодня встречались, " - сказал Майлс.
   "Если вы снова ее увидите, передайте ей привет и скажите,  чтобы  она
не забывала меня".
   "Может, я даже поступлю лучше, - небрежно сказал Майлс.  -  Может,  я
сам приглашу ее сюда".
   Такси сначала остановилось возле дома Джека. Пожелав спокойной  ночи,
Джек попросил: "Мне не хочется показаться назойливым, но вы не стали  бы
возражать, если бы я тоже пошел с вами в квартиру Этель?"
   Майлс удивленно поднял брови. "Нет, в  том  случае  только,  если  вы
пообещаете быть тише воды, ниже травы".
   "Майлс!"
   Джек улыбнулся. "Твой отец прав, Нив. Я принимаю ваши условия".

***

   Когда такси остановилось у Шваб-Хаус,  швейцар  распахнул  дверь  для
Нив. Она вышла ожидая, пока Майлс  получит  сдачу.  Швейцар  вернулся  в
холл. К ночи погода улучшилась, стало яснее.  Нив  потихоньку  пошла  от
машины, подняв голову и любуясь звездным небом.
   Через дорогу, привалившись спиной к стене дома,  сидел  Денни  Адлер.
Голова его  свесилась  на  грудь,  рядом  стояла  бутылка  вина.  Сквозь
смеженные веки Денни наблюдал за Нив. Она очень хорошо была ему видна  и
отсюда он мог убраться, никем не замеченный. Он полез  в  карман  своего
изношенного свитера.
   Сейчас.
   Его пальцы нащупали спусковой крючок. Он уже почти вытащил  пистолет,
когда справа от него распахнулась дверь. Из дома вышла старуха, стараясь
поспеть за карликовым пудельком, который тянул ее  за  поводок.  Собачка
рванулась к Денни.
   "Не бойтесь Пчелку, - сказала старуха. - Она любит знакомиться".
   Волна ненависти захлестнула Денни, когда он смотрел, как Майлс  вышел
из машины и вслед за Нив направился к  дому.  Его  пальцы  потянулись  к
горлу пуделя, но он вовремя справился с собой и опустил руку.
   "Пчелка любит, когда ее гладят, - сказала старуха. - Даже  незнакомые
люди". Она бросила Денни двадцатипятицентовик. "Возьми, пригодится".

10

   В воскресенье утром позвонил детектив О'Брайен и попросил к  телефону
Нив.
   "Зачем она вам понадобилась?" - резко спросил Майлс.
   "Мы бы хотели побеседовать с  девушкой,  которая  на  прошлой  неделе
приходила убирать  квартиру  Ламбстон,  сэр.  У  вашей  дочери  есть  ее
телефон?"
   "А, вот что. - Майлс сам не знал, почему он  сразу  успокоился.  -  Я
сейчас спрошу Нив".
   Минут через пять позвонила Це-Це. "Нив, меня считают  свидетелем".  В
ее голосе слышалось волнение. "Можно я встречусь с ними у вас в половине
второго? Я никогда раньше не давала показаний полицейским. Я бы  хотела,
чтобы ты и твой отец были рядом". Она понизила голос. "Нив,  они  же  не
думают, будто это я ее убила, правда?"
   Нив улыбнулась. "Ну что ты, Це-Це, конечно,  нет.  Приходи.  Половина
второго будет в самый раз. К двенадцати мы идем в церковь Св. Павла. "
   "Должна ли я им рассказать про этого противного племянничка, про  то,
что он таскал деньги и потом положил их обратно, и  про  то,  что  Этель
угрожала ему лишить наследства?"
   Этель была поражена. "Це-Це, ты рассказывала, что  Этель  злилась  на
него,  но  ты  ничего  не  говорила,  что  она  угрожала  ему   лишением
наследства. Конечно, ты должна все рассказать".
   Майлс ждал, пока Нив положит трубку. Он  удивленно  приподнял  брови:
"Что все это значит?"
   Когда Нив передала ему разговор, Майлс только тихонько присвистнул.

***

   Пришла Це-Це. На этот раз она была одета в старомодное платье и туфли
без каблуков; волосы туго стянуты в аккуратный пучок;  лицо,  не  считая
наклеенных ресниц, почти без косметики. "Этот  наряд  я  одевала,  когда
играла экономку, которую судили за то, что она отравила своего  хозяина,
" - пояснила девушка.
   Через несколько минут появились детективы  О'Брайен  и  Гомес.  Майлс
поздоровался с ними. "Ни за что не подумаешь, что он уже не та  шишка  с
Уан Полис - плаза". Детективы откровенно заискивали перед ним.
   Увидав Це-Це, О'Брайен был явно сбит с толку. "Дуглас Браун  говорил,
что к ним приходила убирать шведка".
   Он  все  больше  выпучивал  глаза,  слушая,  как   Це-Це   со   всеми
подробностями рассказывала ему, как она перевоплощалась в зависимости от
того, к каким ролям ей приходилось готовиться в данное время.  "Тогда  я
играла горничную - шведку, - заключила она.  -  Я  послала  персональное
приглашение Джозефу Паппу. В тот вечер эту пьесу ставили последний  раз.
Мой астролог сказал, что Сатурн был на линии  пересечения  с  Козерогом,
поэтому я находилась в хорошей профессиональной форме".  Це-Це  печально
покачала головой. "Но он не пришел. Точнее сказать, никто не пришел".
   Гомес закашлялся. О'Брайен подавил улыбку. "Мне очень жаль,  что  так
получилось. А сейчас, Це-Це, - вы позволите мне называть вас так?" И  он
принялся задавать вопросы.
   Сначала расспрашивали о том, как и почему Нив пошла вместе с Це-Це  в
квартиру Этель, что побудило ее вернуться туда  снова,  чтобы  проверить
пальто в шкафу и просмотреть календарь Этель. Це-Це рассказала и о  том,
как месяц назад рассерженная  Этель  звонила  своему  племяннику,  и  об
исчезновении и внезапном появлении денег на прошлой неделе.
   Наконец в половине третьего О'Брайен захлопнул свой блокнот. "Вы  обе
очень помогли нам. Це-Це, не согласились ли бы  вы  сходить  в  квартиру
Ламбстон вместе с мисс Керни? Вы хорошо знаете эту квартиру,  может,  вы
увидите или у вас возникнет ощущение, что что-нибудь  пропало.  Если  вы
согласны, то подъезжайте где-то через час, а мне до тех пор хотелось  бы
еще раз немного побеседовать с Дугласом Брауном".
   Все это время Майлс, нахмурившись, сидел в кресле.  "Итак,  -  сказал
он, - теперь в общую картину еще вмешался ненасытный племянник".
   Нив усмехнулась краешком рта. "Комиссар, как по-твоему должна была бы
выглядеть его визитная карточка?"

***

   В половине четвертого Майлс, Нив,  Джек  Кэмпбелл  и  Це-Це  вошли  в
квартиру Этель. Дуглас Браун сидел на диване, сложив на коленях руки. На
его лице не было ни тени любезности,  когда  он  взглянул  на  вошедших.
Красивое замкнутое лицо было покрыто испариной.  Напротив  с  раскрытыми
блокнотами расположились детективы Гомес и О Брайен.  В  глаза  бросался
ужасный беспорядок и грязь на столах.
   "Когда я уходила отсюда, здесь все сверкало, " - шепнула Це-Це Нив.
   Нив прошептала,  что  это  не  грязь,  а  специальная  пыль,  которой
посыпали для того, чтобы  взять  отпечатки  пальцев,  а  потом  спокойно
сказала, обращаясь к Дугласу Брауну: "Я очень  сожалею  о  смерти  вашей
тетушки. Я ее любила".
   "В таком случае вы были одной из немногих,  "  -  резко  отреагировал
Браун. Он поднялся. "Все, кто  знали  Этель,  могут  подтвердить,  какой
раздражающе настырной она могла быть. Да, она часто приглашала  меня  на
обеды.  Часто  вечерами  я  отказывал  своим  друзьям,  потому  что   ей
требовалась компания. Да, она иногда совала мне по сто долларов, которые
держала здесь повсюду. Потом она  забывала,  где  спрятала  остальные  и
обвиняла меня в том, что я их взял. Находя их,  она  извинялась.  Вот  и
все". Он уставился на Це-Це. "Какого черта вы затеяли всю  эту  комедию?
Вам хочется услужить? Так почему бы вам не взять пылесос и не привести в
порядок квартиру?"
   "Меня нанимала мисс Ламбстон, - с достоинством сказала  Це-Це.  -  Но
мисс Ламбстон умерла". Она перевела взгляд на детектива О Брайена:  "Что
мне делать?"
   "Я хочу, чтобы мисс  Керни  составила  подробный  список  тех  вещей,
которые пропали из гардероба, а вас я попрошу  осмотреться  и  подумать,
все ли на месте. Может, вам бросилось в глаза, что чего-то не хватает".
   Обращаясь к Джеку, Майлс негромко заметил: "Почему бы  вам  не  пойти
вместе с Нив? Может, вы поможете ей записывать". Сам он уселся в  кресло
с прямой спинкой, стоящее у письменного стола. Отсюда хорошо была  видна
стена, где Этель устроила свою фотогалерею. С минуту он  изучал  снимки,
потом встал и подошел  ближе,  чтобы  получше  рассмотреть  их.  Он  был
удивлен, увидев на  них  Этель  рядом  с  членами  семьи  президента  на
последнем собрании республиканцев; Этель, обнимающуюся с мэром  в  Грэйс
Мэншон; Этель, которой Американское  Общество  Журналистов  и  Писателей
вручает  ежегодную  премию  за  лучшую  журнальную   статью.   "Я   явно
недооценивал ее, -  подумал  Майлс.  -  Я-то  полагал,  что  она  просто
болтунья".
   Книга, которую Этель собиралась написать. Куча грязных денег, которые
отмывались в индустрии  моды  -  не  это  ли  подтолкнуло  Этель?  Майлс
мысленно  отметил,  что  надо  спросить  Херба  Шварца,  не  ведется  ли
какое-нибудь скрытое расследование, связанное с модельерами.
   Спальня казалась такой же грязной, как и вся  квартира,  несмотря  на
то, что кровать была аккуратно прибрана и все лежало  на  своих  местах.
Даже шкаф выглядел иначе. Очевидно,  каждую  вещь  вынимали,  подвергали
осмотру и возвращали в шкаф, не заботясь о порядке. "Ужасно,  -  сказала
Нив Джеку. - Это все осложняет".
   Джек был в белом свитере грубой ирландской вязки и синих  вельветовых
брюках. Майлс, открыв дверь и  увидев  его,  удивленно  поднял  брови  и
сказал: "Вы смотритесь, как Флосси и Фредди Бобси". Он отступил, впуская
Джека, и тот увидел Нив, которая была одета в такой же ирландский свитер
и синие вельветовые брюки. Они рассмеялись, и Нив поспешила  переодеться
в синий с белым жакет.
   Это забавное совпадение немного сняло страх, который  испытывала  Нив
перед тем, что ей предстояло. Сейчас страх сменился  растерянностью  при
виде драгоценного гардероба в таком растерзанном виде.
   "Усложняет, но не делает  невозможным,  -  спокойно  сказал  Джек.  -
Скажи, с чего лучше начать".
   Нив протянула  ему  папку  с  копиями  счетов  Этель.  "Мы  начнем  с
последних покупок".
   Она вытащила совершенно новые, еще  ни  разу  не  надеванные  вещи  и
положила  их  на  кровать,  потом  снова  повернулась  к  шкафу,  быстро
перечисляя платья и костюмы, которые остались висеть. Вскоре стало ясно,
что пропали только зимние вещи.  "Итак,  идея,  что  она  собиралась  на
Каррибы или куда-нибудь еще, где не понадобится зимнее пальто, отпадает,
" - пробормотала Нив, обращаясь больше к себе самой, чем  к  Джеку.  "Но
Майлс может быть прав. Белой  блузки,  что  больше  идет  к  костюму,  в
котором ее нашли, я здесь не вижу. Может, она в чистке. Обожди минутку!"
   Внезапно она оборвала себя и, повернувшись снова  к  шкафу,  вытащила
оттуда вешалку, зажатую между двумя другими вешалками со  свитерами.  На
ней висела белая шелковая блузка с жабо и шнуровкой на рукавах. "Вот то,
что я искала, - сказала Нив с видом победительницы. "Почему Этель ее  не
надела? И, уж если она решила надеть весь костюм  полностью,  то  почему
она по крайней мере не взяла эту блузку с собой?"
   Они присели  на  диванчик,  пока  Нив,  просматривая  записки  Джека,
составляла точный список пропавшей одежды Этель. Молча ожидая, пока  она
закончит, Джек оглядел комнату. Довольно грязная, но это из-за того, что
здесь поработали полицейские.  Добротная  мебель.  Дорогое  покрывало  и
декоративные  подушки.  Но  в  ней  не  чувствовалось   индивидуальности
хозяина. Никаких особенных, присущих только  одному  человеку  черточек,
никаких  любительских  снимков,   никаких   безделушек.   Те   несколько
маловпечатляющих картин на стенах, казалось, были  повешены  только  для
того, чтобы как-то заполнить пустое пространство. Эта  комната  наводила
тоску, как если бы она была совсем пустая. Джек подумал, что он начинает
ощущать  в  себе  жалость  к  Этель.  У  него  сложилось  совсем  другое
впечатление о ней. Глядя на нее, ему на ум всегда приходило сравнение  с
теннисным мячиком, который скачет сам по себе из одного  конца  корта  в
другой, без устали, в каком-то неистовом  азарте.  Женщина  же,  которая
жила в этой комнате вызывала грусть своим беззащитным одиночеством.
   Они  вернулись  в  гостиную  как  раз  в  то   время,   когда   Це-Це
просматривала стопки почты на письменном столе.  "Его  здесь  нет,  "  -
сказала она.
   "Чего нет?" - резко спросил О' Брайен.
   "У Этель был ножик для  разрезания  конвертов,  старинный,  с  резной
красной с золотом рукоятью. Индийская вещица".
   Нив подметила, что детектив О' Брайен сразу стал похож  на  охотничью
собаку, нанюхавшую дичь.
   "Це-Це, вы можете вспомнить, когда в последний  раз  вы  видели  этот
ножик?"
   "Да. И во вторник и в четверг, когда я приходила убирать, он  был  на
месте".
   О' Брайен метнул взгляд в сторону Дугласа  Брауна.  "Когда  мы  вчера
покрывали  здесь  все  пылью,  ножика  не  было.  У  вас  есть  какие-то
соображения, где он может быть?"
   Дуглас сглотнул  слюну.  Он  попытался  придать  себе  вид  человека,
погруженного в размышления. В пятницу утром ножик был  здесь.  Никто  не
заходил сюда за исключением Рут Ламбстон.
   Рут  Ламбстон.  Она  пригрозила   рассказать   полиции,   что   Этель
поговаривала о лишении его наследства. Но он уже рассказал полиции,  что
Этель всегда обвиняла его в краже, когда искала  свои  деньги.  Это  был
очень удачный ответ. А что сказать  теперь?  Рассказать  им  о  Рут  или
сказать, что он ничего не знает?
   О' Брайен повторил вопрос,  на  этот  раз  очень  настойчивым  тоном.
Дуглас решил, что сейчас самое время отвлечь  внимание  копов  от  своей
персоны. "В пятницу днем сюда заходила Рут Ламбстон. Она забрала письмо,
которое Симус послал Этель. И она угрожала, что расскажет вам, как Этель
была мною недовольна, в том случае, если я хотя бы заикнусь про Симуса".
Дуглас сделал паузу и на одном дыхании выпалил: "Этот ножик  был  здесь,
когда она заходила. Когда я вышел в спальню, Рут стояла у стола.  С  тех
пор я его не видел. Вы лучше ее спросите, зачем ей  понадобилось  красть
нож".

***

   После  истеричного  звонка  Симуса  в  субботу   днем   Рут   удалось
дозвониться домой начальнице  отдела  кадров  своей  компании.  Это  она
послала адвоката Роберта Лэйна в полицейский участок.
   Когда Лэйн привез Симуса домой, Рут была уверена, что ее муж на грани
инфаркта и была уже готова везти его в скорую помощь в госпиталь.  Симус
яростно сопротивлялся, но согласился лечь  в  постель.  Он  прошаркал  в
спальню; воспаленные глаза вот-вот готовы  были  разразиться  слезами  -
сломленный раздавленный человечек.
   Лэйн ожидал Рут в гостиной, чтобы поговорить. "Я  не  специализируюсь
на подобных преступлениях, - начал он без  обиняков.  -  А  вашему  мужу
нужен хороший адвокат".
   Рут кивнула.
   "Из  того,  что  он  рассказал  мне  в  такси,  у  него   есть   шанс
рассчитывать, что его признают невиновным или совершившим преступление в
состоянии временного психического расстройства".
   Рут похолодела. "Он признался, что убил ее?"
   "Нет. Он сказал мне, что толкнул ее и когда она потянулась  за  ножом
для разрезания конвертов, он попытался его