ривлекать к  себе внимания,
боялся водить  машину,  чтобы не  угодить  в какой-нибудь  дорожный инцидент
(ведь в  ходе его расследования могло выясниться, что настоящий Лев Ломов, к
примеру, страдал астигматизмом  или был левшой), боялся пить, боялся сказать
лишнее  слово или  сделать  характерный жест,  боялся  уснуть  в  поезде или
самолете, чтобы  не  заговорить во сне. В кармане его  пиджака всегда лежали
капсулы  с быстродействующим  ядом  и ядом медленного  действия -  на случай
встречи с людьми,  которые подозрительно на  него  покосились бы. Он  боялся
всего и всех, и в первую очередь меня. Думаю, он давно бы от меня избавился,
если бы не неизбежное следствие...
     Вот так мы и жили. А потом Лев познакомился с Борисом.
     Боря влюбился в меня  с первого взгляда. Он сразу почувствовал неладное
в моих взаимоотношениях с  мужем и понял, что я несчастна. Но он  видел, что
Лев  никого  ко мне  не подпускает, а я боюсь лишний раз взглянуть на любого
мужчину. Однако Борис был  не из  тех,  кто легко сдается, и познакомился  с
моей мамой.
     Я  забыла  сказать, что  одну  отдушину муж мне все же  оставил. Раз  в
неделю сиделка  брала выходной,  и  я ездила  ухаживать за мамой. Сам Лев ни
разу не  показался ей  на  глаза -  боялся,  что она его узнает. Терпеть  же
присутствие Васи в своем доме мама категорически отказалась. Когда он пришел
со  мной в первый  раз, она  устроила грандиозный  скандал,  и  Лев неохотно
приказал Васе впредь дожидаться меня под дверью. При этом он  в подробностях
описал  мне, какой страшной смертью  умрет мама, если я позволю себе хотя бы
намекнуть ей, что в нашей семейной жизни не все гладко.
     Естественно, я, как  могла, старалась притворяться  счастливой. Но мама
на то и мама, чтобы чувствовать, когда у дочери что-то неладно. Да и упорное
нежелание  моего   мужа  предстать  пред  очи  тещи  вызывало  самые  дурные
предчувствия.
     Когда к  ней пришел  Борис и  начал  осторожно прощупывать  почву, мама
сразу  увидела в нем  союзника. Она выпытала все известные ему подробности о
моем муже, о том, как он со мной  обращается, и пришла к тому же выводу, что
и Боря: в браке я  глубоко несчастна, но  разорвать  его по какой-то причине
боюсь.  Они  заключили договор: мама  взялась  расположить  меня  к  Боре  и
прикрывать  наши встречи,  а Борис  - спасти меня от постылого  замужества и
неведомой опасности.
     Он обратился к одному из своих  секретных агентов по сбору информации о
различных фирмах с просьбой снять определенную квартиру в соседнем подъезде,
на  том  же этаже, что и  квартира моей  мамы.  Хозяйке  предложили  крупное
вознаграждение, пообещали  сделать  ремонт,  и та  радостно  согласилась  на
переезд. Борис нанял работников фирмы, которая  была  ему кое-чем обязана, и
те во время ремонта тайком пробили стену между маминой и  снятой квартирами.
Проход  с  обеих сторон заставили  шкафами, заднюю стенку которых по желанию
можно было убрать.
     Когда все  было  готово, мама выполнила  свою  часть обязательств.  Она
рассказала мне о  визитах Бориса, расхвалив его без всякой меры.  Могла бы и
не усердствовать. В моем положении любой негодяй, сумей он внушить  мне хотя
бы  слабую надежду на избавление, превратился бы в прекрасного принца.  А уж
такой замечательный человек, как Боря... Конечно, я его полюбила.
     Мне кажется, никто никогда не был  так  счастлив, как я в прошлом году.
Конечно,  шесть  дней в  неделю  я  жила, как в  аду, но  тем  больше ценила
седьмой...  Я побоялась открыть  Борису всю правду.  Сказала только, что, на
свою  беду, узнала  одну  страшную  тайну  и, если  муж  хотя бы  на  минуту
заподозрит меня в неверности, смерть грозит не только мне, но и маме и моему
возлюбленному.
     Вскоре Борис придумал план спасения.  Он сказал,  что раздобудет мне  и
маме фальшивые  заграничные  паспорта, которые невозможно будет отличить  от
настоящих,  и купит  нам  туристические путевки  в  Израиль. Может быть, вам
неизвестно, но несколько лет назад он и его бывшая жена получили израильское
гражданство и  у Бориса  сохранились  подтверждающие документы. Он собирался
открыть счет в  одном из банков  Хайфы и перевести туда крупную сумму денег.
Предполагалось, что, приехав в Израиль, мы сразу поженимся, я  получу  новый
паспорт,  и  ничто  не  помешает нам  переселиться  в  любую страну, которая
приглянется. По Бориному  замыслу, бегство должно  было состояться в один из
дней, когда  я навещала  маму.  Благодаря двери  между  квартирами мы  могли
выбраться из дома через соседний  подъезд, не  привлекая внимания Васи.  Это
давало  нам  фору в  несколько  часов,  а  фальшивые  документы  должны были
затруднить моему мужу дальнейшие поиски.
     Надежда на  скорую  свободу  сделала  мое  счастье безграничным.  Раз в
неделю я  виделась с любимым, мы мечтали,  как заживем, когда вырвемся, Боря
рассказывал мне о подготовке к побегу. Но в один страшный  день все внезапно
кончилось...
     Я уже упоминала о  зверином  чутье моего мужа. Как ни старалась я вести
себя дома и в обществе Бориса по-прежнему, Лев все равно учуял неладное.
     В начале декабря Боря на две недели улетел по делам за границу. За день
до его возвращения  я отправилась навестить маму. У нее меня ждало анонимное
письмо... Женщина, написавшая его, объяснила, почему не ставит своего имени.
Ее  муж, бывший опер, а нынешний частный детектив, накануне написания письма
вернулся домой чем-то подавленный. Он никогда  не делился сведениями о своих
клиентах, и жена по его молчанию поняла, что неприятности связаны с работой.
Сильно  обеспокоенная, она пошла  на хитрость и,  подпоив мужа, вытянула  из
него, в чем дело.
     А дело было в том, что некий Ломов поручил детективу установить  слежку
за  Борисом и выяснить, не встречается ли он со  мной и не бывает ли в доме,
где  живет   моя  мать.  Мой   муж  объяснил,  что   за  мной  присматривает
телохранитель, но у него, Льва,  зародились  подозрения, не подкуплен ли его
человек.  Детектив  согласился выполнить  работу, но на сердце  у него  было
тяжело.  Не  понравился  ему  новый  клиент. Сыщик  всерьез  опасался, что в
случае, если подозрения Ломова подтвердятся, мне или Борису грозит беда.
     Жена выслушала сыщика, успокоила его, уложила спать, а сама решила меня
предупредить.  Из   рассказа   мужа  она  поняла,  что  за   мной  постоянно
приглядывают, и отнесла письмо маме, адрес которой  выспросила у мужа как бы
невзначай.
     Моя  спасительница заклинала никогда никому не упоминать  о  ее письме,
но, прочитав его, я первым делом побежала в снятую Борей квартиру, позвонила
ему и все рассказала. Он сразу  понял, что дела наши  обстоят  очень и очень
скверно. И даже не потому, что мы не сможем больше встречаться. И не потому,
что слежка помешает ему готовить наш побег. Дело в том, что, даже не получив
подтверждения своим  подозрениям,  Лев все  равно мог  избавиться  от  меня,
например, подстроив несчастный случай. Слишком  высока была для него ставка,
чтобы он позволил себе хотя бы крошечный риск...
     "У нас только один выход, - сказал Боря. - Чтобы успокоить твоего мужа,
я должен убедить его, что люблю другую женщину".
     Мне  этот   выход  решительно   не   понравился.   Во-первых,  женщина,
вовлеченная в нашу  интригу, могла полюбить Бориса. Представляете, каково бы
ей  пришлось  потом,  когда  она  узнала  бы,  что ее  просто  использовали?
Во-вторых, можно было нарваться на особу, жадную  до денег. Она вцепилась бы
в Борю мертвой хваткой, а поняв,  что  он  не собирается жениться, начала бы
ему вредить.  В-третьих, Боря  в  процессе ухаживания мог влюбиться сам. Для
меня это означало бы катастрофу. Я  теряла не только любимого человека, но и
надежду на освобождение. Все это  я  ему высказала  и попросила найти другой
выход.
     Борис предложил  нанять  киллера,  но  этот вариант понравился мне  еще
меньше. Я ненавижу насилие. Кроме того, это было просто опасно. Если бы дело
выгорело, на нас  подозрение пало бы в первую очередь, а если нет... то  Лев
уж точно с нами расправился бы.
     Тогда Боря убедил меня, что сумеет найти женщину,  которая точно в него
не влюбится, не позарится на его деньги и не станет его соблазнять. Потом  я
долго  плакала,  а он  успокаивал меня, говорил, что слежка не будет длиться
вечно  и скоро  мы уедем,  обещал  писать  и передавать письма через агента,
который снимал квартиру  у  мамы за стеной (а тот должен был подсовывать  их
под потайную дверь).
     Позже Боря писал мне, что, повесив трубку  и обдумав наше положение, он
пришел в отчаяние. Задача, стоявшая перед ним, была практически невыполнима.
Чтобы  найти женщину,  которая  отвечала  бы  нашим требованиям, нужно  было
затратить колоссальное количество времени  и усилий и  при этом  не  вызвать
подозрений  детектива,  ведущего слежку.  Перебрав  всех знакомых незамужних
дам, Боря  одну за  другой  отверг  все кандидатуры. Те,  кто выказывал  ему
расположение, очевидно,  не подходили. Некоторые питали к нему неприязнь, но
причина крылась в разочаровании,  которое они некогда  испытали,  поняв, что
Боря  не собирается попадаться  в  расставленные сети. Оставались три-четыре
девушки,  относившиеся  к  нему  нейтрально, но у  них были  либо  романы  с
другими,  либо неподходящая  внешность. Едва  ли Лева поверил  бы, что Борис
внезапно и  пылко  влюбился в  какую-нибудь  уродину. Конечно,  убедительнее
всего выглядело бы, если бы Боря случайно познакомился  с привлекательной  и
неординарной девушкой, но как можно было предсказать, что она не полюбит его
или не окажется стяжательницей?
     Вернувшись   в  Москву,  Боря  предпринял  несколько  попыток  завязать
знакомство с дамами. Ни одна  из них  нашим требованиям не отвечала. В конце
концов у него опустились руки. И тут ему неожиданно повезло. На дне рождения
своего служащего он встретился с вами, Варвара.
     Я испустила  тяжелый вздох. Лариса  улыбнулась  мне  бледной, виноватой
улыбкой.
     -  Простите нас,  пожалуйста. Наверное, Боря здорово отравил вам жизнь,
но у него не было другого выхода. Он писал мне: "Не иначе эту девушку послал
нам сам Бог. Она довольно симпатична, у нее забавные манеры, острый язычок и
на редкость независимый  характер. Стоило мне  слегка за ней приударить, как
она в  мгновение ока превратилась  в колючку. Ее  ни в  малейшей  степени не
интересуют мои деньги, как, впрочем, и моя  персона. Маленькая злючка готова
драться за  свою свободу зубами и когтями, но  в ее характере  имеется  одна
особенность, которая  нам  поможет.  Выйдя из себя, она  не соображает,  что
делает  и  говорит,  а  опомнившись,  мается  от чувства  вины  и  на  время
становится милой и обходительной. Я провел несколько  успешных экспериментов
и  убежден,  что мою  "возлюбленную"  можно  смело демонстрировать Льву. Эта
яркая личность,  безусловно,  способна вызвать сильные  (хотя, возможно,  не
всегда нежные)  чувства у любого мужчины. Я уверен,  что  после знакомства с
ней подозрения твоего мужа исчезнут без следа".
     Но   Боря  недооценил   вас,  Варвара.  Чувство  вины,  на  которое  он
рассчитывал, уступало вашему желанию отстоять свою свободу. Вы вели себя так
экстравагантно, что Лев постепенно начал  сомневаться в искренности Бориного
чувства. Мы снова стали терять надежду.
     И  тут произошло  второе чудо.  Боря  познакомился с вашими  друзьями и
после некоторых колебаний решил тоже показать их Леве. Он рассчитывал только
продемонстрировать серьезность своих намерений, но получилось еще лучше. Вы,
ребята, привнесли  в нашу компанию атмосферу сердечности, и Варвара в  вашем
присутствии держалась совсем  не  так, как прежде. Боря был  так доволен тем
вечером, что решил поскорее закрепить успех и пригласил нас всех сюда...
     Лариса закрыла глаза ладонью и некоторое время молчала.
     - Простите, я сейчас... Георгий, там не осталось водички?
     Замухрышка подал  ей кружку,  Лариса сделала несколько жадных глотков и
бессильно  откинулась  на  спинку  стула.  Было  видно,  что она  совершенно
измучена.
     - Если вы устали, не нужно продолжать, Лариса, - робко сказал Генрих. -
Мы себе представляем в общих чертах, что произошло в отеле.
     - Но не я, - ни на кого не глядя, сердито буркнул Георгий. - И не Павел
Сергеевич.
     -  Марк, может  быть, ты расскажешь о  наших  догадках? Если что-нибудь
окажется не так, Наталья или Лариса тебя поправят.
     Судя по красноречивому  взгляду, брошенному Марком  на Генриха, особого
восторга  это  предложение  у  него  не  вызвало.  Но  препираться  в  такой
обстановке ему не хотелось, и, вздохнув, он начал излагать свою версию.

Глава 22

     Однако  долго говорить Марку не  дали. Едва он высказал  предположение,
что,  узнав о наводнении в  отеле, Борис испугался  реакции Георгия и потому
задумал спектакль со своей мнимой смертью, Замухрышка возмутился:
     - Чепуха!  С какой  стати  Боря должен был  меня бояться? Что я, убийца
какой-нибудь?
     - Вы -  нет. А вот  Лев был  убийцей.  И  Борис опасался, что,  узнав о
потере вложенных в отель денег, вы придете в ярость и откроете Льву глаза на
роман его жены с вашим партнером.
     - Но я даже не подозревал об их связи!
     - Правда? - Лариса подняла на Замухрышку полные боли глаза.  - Господи,
какая  нелепая ошибка...  Боря не сомневался, что вам все известно. Когда вы
позвонили в ту квартиру, за нами уже велась слежка. Узнав от своего агента о
звонке, Боря от отчаяния рвал на себе волосы. Он  не знал,  что делать. Если
вас  не предупредить, вы  могли  случайно  упомянуть  при  Леве  номер этого
телефона,  а  он  отличается  от   маминого   всего  на  одну   цифру.  Если
предупредить, вы заинтересуетесь  и, возможно,  дознаетесь  до  правды...  В
конце концов Боря все же решился поговорить с вами. А через несколько дней я
увидела вас из маминого окна... Неужели это было простым совпадением?
     Замухрышка смущенно кашлянул и опустил глаза.
     - Не совсем. Я пытался разобраться, что к чему, но потерпел неудачу. Ну
а если бы и нет? Если  бы я даже докопался  до правды, что  с  того? Неужели
Боря  думал, что  я выдам старого приятеля - можно сказать, друга? Почему он
не доверился мне, не  объяснил,  насколько серьезно положение? Зачем  затеял
весь этот фарс с фиктивной смертью?
     - Боря слишком хорошо тебя знал, Гоша,  - жестко сказала Наталья. -  Мы
все  имели  возможность  полюбоваться,  как  ты  ведешь себя  в  критической
обстановке.
     Замухрышка сник, как будто  из  него  выпустили  воздух.  В наступившей
тишине стало слышно  тиканье  старых ходиков. Марк, видя, что говорить никто
не  собирается, продолжил рассказ. На сей  раз его никто  не  перебивал. Но,
дойдя до отравления Левы, он прервал себя сам и обратился к Ларисе:
     - Здесь в наши рассуждения, очевидно, вкралась ошибка. По нашей версии,
Лев каким-то образом дал вам понять, что добрался до Бориса и вы от отчаяния
подбросили ему  яд.  Но теперь понятно,  что  о  трагедии вы  узнали  только
благодаря нашему "тактичному" вмешательству. - Здесь Марк свирепо  покосился
на Прошку. - Может быть, мы неправы и в остальном?
     Лариса подняла глаза и покачала головой.
     - Нет, по сути, правы.  Правда,  яд  в  стакан мужа я  не  бросала,  но
отравился  он  по моей  вине.  Когда вы  сменили нас  здесь,  в сторожке, мы
вернулись  к себе, я прилегла отдохнуть  и незаметно для  себя уснула. Потом
Лев меня растолкал и сказал, что спать днем вредно,  я, мол, не засну ночью.
Вопреки обыкновению, он вдруг затеял  со мной разговор. Вернее, ни с того ни
с сего начал ко мне придираться. - Лариса нервно сглотнула. -  Я защищалась,
но Лев  злился все больше  и  в  конце  концов довел  меня до  слез. Когда я
расплакалась, он  внезапно смягчился, сказал,  что  у него  сдают  нервы,  и
предложил выпить,  чтобы снять напряжение. Я боялась снова  разозлить его  и
согласилась. Он пошел к  бару, мимоходом глянул  на меня и сказал: "Сходи-ка
умойся. Вся краска  по  щекам  размазалась". Я ушла  в ванную, но на полпути
вспомнила,  что  оставила в гостиной косметичку, обернулась  и  увидела, как
закрывается дверь между гостиной и спальней. Она закрывалась очень медленно,
а потом бесшумно повернулась  ручка.  Мне стало  страшно.  Понимаете,  я все
время ждала,  что муж  попытается  меня убить. Я не верила,  что нам удалось
убедить его в  смерти  Бориса. Меня очень тревожило Левино  исчезновение тем
утром... Чутье  могло привести его к  нашей машине как раз, когда мы с Борей
прощались... Короче говоря,  я  решила  на  всякий случай  поменять  стаканы
местами.  Мне повезло.  Лев поставил  их  на вертящийся  столик  один против
другого. Вернувшись  из  ванной и якобы радуясь нашему примирению, я  обняла
его, начала что-то  лепетать, а сама незаметно поворачивала  крышку столика,
пока она не повернула на половину оборота. Потом Лев высвободился, подал мне
стакан и  взял свой. Я ужасно боялась, что он сразу все  поймет: ведь мне он
налил коньяк, а себе виски... Но он, не отрываясь, смотрел  на меня. Когда я
поднесла  стакан  к губам, он отхлебнул из своего  и...  - Лариса  уткнулась
лицом в ладони. - Это было ужасно!
     Наталья  встала,  подошла  к  ней  и  погладила  рыжую  голову.  Лариса
разрыдалась.
     - Лев... он... он...
     - Не нужно,  моя хорошая, - ласково пробормотала Наталья. - Не терзайте
себя... Вы ни в чем не виноваты.
     -  Конечно, - поддержал ее Генрих. - По существу, Лев  убил себя сам. И
смерть, я уверен,  была для него лучшим выходом. Вы ведь  говорили, что  его
жизнь напоминала ад. А отравив вас, он  неизбежно привлек бы к себе внимание
милиции.  Возможно, они доказали бы его вину, а то и выяснили бы,  кто он на
самом деле...
     - Да, - подхватил Прошка. - Как, интересно, Лев рассчитывал выпутаться?
Милиция в  два счета выяснила  бы, что он  нанимал  детектива для слежки  за
своей женой и Борисом. Жена  убита, Борис  тоже... Как бы он вышел  сухим из
воды?
     - Если  бы надежно  спрятал  тело Бориса,  никто  не узнал бы о  втором
убийстве, - напомнил Леша.
     - Ну хорошо, а Лариса? Думаешь, он и ее собирался надежно спрятать?
     Марк   незаметно   ткнул  Прошку  локтем  в  бок,  призывая  прекратить
обсуждение  этой деликатной темы, но Лариса  продолжила ее сама. Она  отняла
руки от лица, выпрямилась и тихо произнесла:
     - Думаю, Лев надеялся выдать мою смерть за самоубийство. Когда он упал,
я... я опустилась рядом на колени, чтобы  вытащить у него из кармана капсулы
с ядом, и наткнулась на магнитофонную кассету и  листок бумаги... Видите ли,
у меня есть дурацкая привычка: иногда я как бы мысленно выключаюсь и, если в
такую  минуту  у меня  в руке  ручка  или  карандаш,  начинаю бессознательно
рисовать или писать.  Как-то  раз, дней десять назад, я задумалась, а  когда
опомнилась, увидела, что  сижу перед тетрадным листом, на котором  несколько
раз написано: "Я больше не  могу". Я выбросила  бумагу  в  мусорное  ведро и
забыла о ней. А Лев, наверное, увидел ее, отрезал верхнюю часть листа, чтобы
осталась одна надпись, и  сохранил.  Он, видно, уже тогда знал, что  она ему
пригодится.
     - А что было на кассете? - спросил Прошка.
     Лариса покраснела и опустила голову. За нее ответила Наталья:
     -  Часть  разговора,  записанного  с  подслушивающего   устройства.  Вы
правильно догадались: услышав о  затопленном подвале, Боря испугался Гошиной
истерики и,  желая  обезопасить себя  и Ларису,  задумал  организовать  свою
фиктивную смерть. Он отвел нас наверх, спустился в бар и подробно расспросил
Павла Сергеевича,  потом позвонил мне и попросил на минутку заглянуть к нему
в номер. Из-за  недостатка  времени он  не  стал  ничего  объяснять,  сказал
только,  что  у него  серьезные  неприятности  и  нужна  моя  помощь. Обещал
рассказать все позже, когда все лягут спать. А я  должна была  упросить Гошу
отослать  телохранителя  и  бросить за уж