остается  не  так  уж  много:  либо
Веронику похитили, либо она бежала из города, либо у кого-то прячется.  И  в
последнем случае весьма вероятно, что у кого-то из вас.
   - Да-а, - протянул Сурен и выпятил нижнюю  губу  так,  что  она  едва  не
закрыла подбородок целиком. - Об этом я не подумал... Итак, к кому  побежала
бы Вероника, если бы захотела спрятаться? Ну, не к Тамаре, это точно -  Тома
ее не особенно  жалует.  Вероникино  знакомство  с  Евгением  можно  считать
шапочным, так что и не к нему тоже. Никуда не денешься: остаемся только мы с
Ромой. Причем себя я поставил  бы  на  первое  место,  ибо  Варваре  (ох,  и
молодчина!)  все-таки  удалось  в  конце  концов  вбить   в   голову   нашей
восторженной американочки известное недоверие к Роману. Теперь даже не знаю,
поверишь ли ты мне на слово, если я скажу, что не видел Веронику с  субботы.
Впрочем, это легко проверить. Если не считать поездки на дачу, я  все  время
был на людях,  а  на  даче  меня  видели  соседи.  Хочешь  съездить  туда  и
убедиться, что беглянки там нет?
   Марк покачал головой.
   - Может быть, позже, а пока попробую поискать в других местах.
   Он поднялся было, намереваясь уйти, но Сурен жестом остановил его.
   - Постой, я  хотел  спросить:  кого  вы  подозреваете  в  убийстве?  Есть
какие-нибудь догадки?
   Конечно, Марк мог бы ответить: "Есть. Варвара подозревает тебя  или  ныне
покойного Романа", - но врожденная деликатность заставила  его  ограничиться
неопределенным пожатием плеч.
   - Я все время ломаю над этим голову, даже во сне, - продолжал Сурен. Мама
уже жаловалась тебе, что у меня сдвиг по фазе на почве театра? Она права.  Я
действительно вижу реальность через призму сцены. Раньше я присматривался  к
людям, чтобы убедительнее сыграть тот или иной характер,  потом  понял,  что
число характеров и моделей поведения ограничено. Теперь все люди для меня  -
не просто люди, а определенные типажи. Этот  -  простак  и  хвастун,  тот  -
застенчивый, но добрый малый, и  так  далее...  Разумеется,  схемы  довольно
грубые, но по сути верные, - я убеждался в этом много раз. Понимаешь, к чему
я клоню? Стоит мне увидеть человека и перекинуться с ним парой реплик,  и  я
уже хотя бы в общих чертах знаю, что он из  себя  представляет.  Я  гордился
тем, что вижу людей насквозь, и тем не менее не смог догадаться, кто задушил
девушку! Может быть, потому, что  до  сих  пор  ни  разу  не  сталкивался  с
убийствами... - Интересно... - сказал Марк и, помолчав, добавил:
   - А ты не мог бы вкратце описать эти типажи?
   - Ты имеешь в виду тех, кто был  у  Вероники  на  вечеринке?  -  оживился
Сурен. - С легкостью! Начнем с хозяйки. Вероника у нас из породы  "вьюнков".
Слабая, женственная, привязчивая и без стержня.  То  есть,  для  нормального
существования ей  обязательно  нужен  "ствол"  -  сильная  личность,  вокруг
которой она могла бы обвиваться.  Правда,  как  и  положено  "вьюнкам",  она
обладает определенной цепкостью и умеет добиваться желаемого,  если  желание
достаточно сильно, но при этом идет к цели не напрямик, а исподволь,  мягко,
незаметно, извилистыми путями. Ползучее растение - и этим все сказано. Очень
внушаема, особенно если внушение исходит от человека из породы "стволов", но
если такого в ее окружении нет, готова уцепиться за  кого  угодно.  "Вьюнок"
легко может попасть под дурное  влияние,  но  я  не  могу  представить  себе
обстоятельств, при которых он бы решился на убийство.
   - Даже под влиянием сильной личности? - уточнил Марк.
   - Даже так. Насилие - чересчур прямолинейный  для  "вьюнков"  метод.  Они
предпочитают действовать тихой сапой. Вернее, не  могут  действовать  иначе.
Теперь Тамара. Томочка у нас - типичная "наседка". Нет, не совсем  типичная.
Скажем так: богато одаренная "наседка". Не выйди она замуж, из нее вышла  бы
гениальная актриса. Господи! Мне бы такой талант, я бы давно уже  гремел  на
всю страну! А у Тамары тщеславия ни на грош. Ей не нужны  ни  признание,  ни
поклонники,  ни   деньги,   в   конце   концов.   Талантливая,   остроумная,
эрудированная, открытая, жизнерадостная - при таких дарованиях она могла  бы
стать душой любого общества, но все ее интересы подчинены  интересам  семьи.
И, соответственно, убить она могла  бы  только  в  одном  случае  -  защищая
семейный очаг. Например, если бы Люся попыталась увести у нее  Александра...
да и то навряд ли. Вот если бы Люся попыталась Сашу извести - тогда конечно.
Но ведь это же нонсенс!
   - Почему?
   - Люся была шалуньей,  избалованным  ребенком,  всеобщей  любимицей.  Тип
женщина-дитя. Для таких жизненно необходимо всем нравиться, они просто не  в
состоянии совершить поступок, не одобряемый обществом. Кстати,  женщина-дитя
идеальный партнер для "наседки". В  этом  заключался  секрет  нежной  дружбы
между Томочкой и Людмилой. У Тамары сильно развит материнский  инстинкт,  ей
нужен несмышленыш, о котором она могла бы заботиться. Взять  хотя  бы  Сашу!
Абсолютно социально не адаптированное существо. Любое  общение  для  него  -
стресс. Разговаривает, а сам весь как  натянутая  струна.  Счастлив,  только
когда возится со своими железяками. Без опекуна, который общался  бы  вместо
него с врачами,  продавцами,  персоналом  из  сферы  услуг,  с  чиновниками,
наконец, он просто погибнет. Томочка рассказывала,  что  начальство  Сашиной
фирмы  выделило  ему  специального   помощника.   Помощник   в   присутствии
бессловесного Саши разговаривает с клиентами, а  Саша  ремонтирует  технику.
Так и ездят по вызовам вдвоем. Короче говоря, Александр  из  "сычей".  Любые
контакты, а тем более конфликты, для него бич божий. А это убийство никак не
назовешь бесконтактным.
   - А как насчет Романа?
   - Роман - слизняк. Бесхребетное существо, трус,  прихлебатель  и  дамский
угодник. Возможно, с моральной точки зрения  убийство  не  представляет  для
него  проблемы,  но  со  всех  остальных...  немыслимо.   Разве   что,   как
единственный способ спасти собственную шкуру.
   - А ради больших денег?
   Сурен прижал обвислую губу пальцем и покачал головой.
   - Нет. Мертвого он обокрал бы, это сомнений  не  вызывает.  А  вот  убить
своими руками побоится даже ради баснословного  куша.  Ну,  кто  там  у  нас
остался? Варвара, Евгений  и  я?  Варвара,  несомненно,  отностится  к  типу
"амазонок". Ни в коем случае не путать с феминистками... - А в чем  разница?
- вполне искренно поинтересовался Марк.
   - О, разница огромная! Феминистки страдают комплексом  неполноценности  и
пыжатся доказать  свое  равенство  с  мужчинами.  "Амазонки"  же  испытывают
чувство превосходства над сильным полом. Им и в  голову  не  придет  с  нами
равняться.  Мы  для  них  -  низшие  существа.  "Амазонки"   самостоятельны,
решительны и умны редкое свойство для женщин, между нами говоря. В числе  их
недостатков прямолинейность, иногда доходящая до грубости, самоуверенность и
полное отсутствие женственности. На мужчин-завоевателей они  действуют,  как
красная тряпка на быка. Правда, их это не особенно  заботит...  В  принципе,
"амазонка", наверное, способна убить, но не исподтишка, и  не  женщину-дитя,
какой была Люся.
   Что касается Евгения, то он, на мой взгляд, относится к типу  "протектор"
- это примерно то же самое, что "наседка", но со знаком Марса, а не  Венеры.
"Протектор" - мужчина до мозга костей,  так  сказать,  в  первобытнообщинном
смысле этого слова. Мужчина-защитник и мужчина-добытчик. Про таких  говорят:
"За ним, как за каменной стеной". Он уверен в себе, знает, чего хочет, умеет
быть безжалостным, но это не безжалостность завоевателя, готового  шагать  к
своей цели по трупам. "Протектор" беспощаден только с врагами, тем или  иным
образом покусившимися на благополучие тех, кто находится под его защитой. На
убийство из корысти или из ревности он не  пойдет,  ведь  это  неоправданный
риск: в случае его разоблачения семья, фигурально выражаясь,  останется  без
кормильца. На  такой  крайний  шаг  его  может  толкнуть  только  опасность,
нависшая над близкими, и, возможно, чувство мести, если разорили его гнездо.
   "Интересно, как он собирается выгородить себя? - подумал  Марк,  мысленно
усмехнувшись.  -  Кажется,  все  типы  характеров,  исключающие  возможность
убийства из неблагородных побуждений, уже исчерпаны".
   - А я - мечтатель, - словно услышав его мысленный вызов, заговорил Сурен.
- Я живу в выдуманном мире. Точнее не живу, а играю разные роли. Благородный
герой, циник,  скептик,  романтик,  уставший  от  жизни  многоопытный  зубр,
светский лев -  все,  что  придет  в  голову.  В  реальной  жизни  мечтатели
бездеятельны. Сражаются и убивают они только в мыслях. Мечтатели...  -  Ужин
готов, мальчики! - появившись в дверях, провозгласила Марина  Робертовна,  и
подкатила к обеденному столу тяжело груженный сервировочный столик.
   Марк подскочил бы как ужаленный, когда  бы  уже  поглощенные  варенья  не
булькали у него где-то в районе адамова яблока. Но, поскольку они  булькали,
он лишь вздрогнул всем телом и тяжело встал на ноги.
   - Нет-нет! Спасибо, я сыт! - воскликнул  он  с  плохо  скрытым  ужасом  в
голосе. - Кроме того, мне пора  уходить.  У  меня  назначена  встреча...  Но
вырваться из лап гостеприимного армянского  семейства  оказалось  не  так-то
просто.  Попробуйте   проявить   бескомпромиссную   твердость,   когда   вас
уговаривают,  улещивают,  обволакивают  словами  самого  теплого  дружеского
расположения! Мягкий немой укор, который светился  в  глазах  хозяев,  когда
Марк все же настоял  на  своем,  едва  не  заставила  его  капитулировать  в
последнюю минуту. И лишь отчаянный протест  желудка  удержал  его  от  столь
опрометчивого шага.
   "Сюда бы Прошку!  -  усмехнулся  Марк,  пятясь  к  двери.  -  Он  бы  тут
развернулся!"
   Когда  до  спасительного  выхода  оставалось  уже  рукой  подать,   Марку
неожиданно перекрыли путь к отступлению. Щелкнул замок, дверь отворилась,  и
на пороге возник тот самый тролль,  от  которого  Сурен  унаследовал  нижнюю
половину лица.  Горбатый  коротышка  весьма  злобного  вида  с  бесформенной
бугристой глыбой вместо носа, безобразной губой, плешивой макушкой,  щеками,
синими от щетины, выросшей за день, и длинными, до колен, руками.
   "И это знаменитый адвокат? - недоверчиво спросил себя Марк. -  Интересно,
кто его клиенты?"
   Появление отца семейства вызвало в рядах домочадцев небольшую заминку. На
мгновение их внимание переключилось со строптивого  гостя  на  долгожданного
хозяина. Не дожидаясь, пока они опомнятся и  насядут  на  него  в  усиленном
составе, Марк позорно бежал.

Глава 14

   Когда мы покинули больницу, был седьмой час вечера. Солнце палило уже  не
так немилосердно, зато асфальт и бетон дышали жаром,  точно  доменные  печи.
Подавив малодушный порыв немедленно вернуться к Марку домой и  закутаться  в
холодные мокрые простыни, мы приняли мужественное решение нанести  еще  один
визит - на сей раз "соседке Асе",  которую  Тамара  упомянула  в  разговоре.
Правда, соседка - понятие растяжимое, а точного адреса Тамара  нам  сообщить
не удосужилась, но я не собиралась забивать себе голову подобными пустяками,
полагаясь на старый добрый русский авось.
   Однако Леша мою позицию категорически не одобрил. Подобно компьютеру,  он
не способен функционировать без точной программы.  Проявив  редкостное  даже
для него занудство, он всю дорогу настойчиво выпытывал у меня, каким образом
я собираюсь искать  эту  самую  Асю.  Я  попыталась  легкомысленно  от  него
отмахнуться, но Леша не из тех, от кого можно избавиться простыми  народными
средствами. На мои замечания, типа "потом придумаем" или  "отстань,  надоел"
он просто не обращал внимания и бубнил, бубнил, бубнил... Я попыталась  было
воззвать к его осмотрительности, намекнув, что отвлекая меня от  дороги,  он
способствует созданию аварийной  ситуации.  В  других  обстоятельствах  этот
метод срабатывает  безотказно,  но  сейчас  Лешу,  видимо,  зациклило  -  он
пропустил мимо ушей и этот прозрачный намек. Тогда Генрих пошел  на  крайнее
средство - достал из бардачка  атлас  Москвы,  открыл  его  на  произвольной
странице и сунул Леше в руки.
   Обычно, увидев любую карту, Леша выключается  из  общественной  жизни  по
меньшей мере на пару часов, но сейчас он отложил атлас в  сторону,  даже  не
взглянув на него!
   - Мы же не будем звонить во все квартиры в доме и спрашивать, не здесь ли
проживает Ася, - бубнил он. - Она может жить  в  соседнем  доме  и  даже  на
соседней улице, а мы не знаем ни фамилии, ни возраста, ни внешних  данных...
Дело плохо, поняла я. Придется, несмотря на эту одуряющую  духоту,  шевелить
мозгами, иначе Леша не уймется.
   -  Мы  даже  имени  толком  не  знаем.  Вдруг  Ася  -  это   какое-нибудь
сокращение?
   - Успокойся, Леша. Я придумала, как ее найти.
   Леша мгновенно заткнулся. У меня прямо от сердца отлегло. Провал  попытки
отвлечь его атласом вызвал во мне нехорошее опасение,  что  Леша  зациклился
навсегда. Я покосилась в зеркало. Слава богу, обошлось! Взгляд его показался
мне осмысленным.
   - Мы зайдем к Саше, скажем ему, что навестили Тамару и по совету  доктора
хотим направить к ней кого-нибудь из подруг, чтобы она  могла  выговориться.
Она ведь жаловалась нам, что уже замучила  соседок  по  палате,  значит,  ей
нужны новые лица. Саша и его мама не годятся, они уже в курсе дела, и потом,
близким не всегда можно все высказать. Пусть они порекомендуют нам,  к  кому
из Тамариных приятельниц можно обратиться. Тут наверняка и  всплывет  Ася  -
других-то Тамара не называла. А не всплывет  -  тоже  неплохо.  Поговорим  с
подружками, о которых она умолчала.
   - А если... - Все, Леша! Хватит меня мучить! - рассердилась  я.  -  Лучше
посмотри карту и скажи, как дальше ехать.
   Дома у Тамары никого не оказалось, и я предложила подождать во дворе.  Мы
с трудом отыскали свободную скамейку и сели, предвкушая несколько  блаженных
минут покоя, но Леша и тут не дал нам расслабиться.
   - Смотрите, вон Настя, дочка Тамары!
   Мы с Генрихом завертели головами.
   - Где?
   - Да вон, у качелей! Рыжая, с двумя косичками.
   Мы повернулись в указанном направлении и действительно заметили  девочку,
словно  сошедшую  со  страниц  Астрид  Линдгрен,   -   рыжую,   веснушчатую,
большеротую,  с  короткими,  торчащими  в  разные  стороны  косичками.   Она
увлеченно раскачивала качели, на которых сидела другая девочка.
   Я посмотрела на Генриха.  В  число  его  многочисленных  талантов  входит
умение мгновенно завоевывать детские сердца. Пообщавшись с ним  пять  минут,
дети уже ни о чем другом  не  мечтают  и  начинают  рыдать  в  голос,  когда
приходится с ним расставаться. Очень удачно, что он оказался с нами,  потому
что ни я, ни Леша на роль друга детей не годимся совершенно.
   Генрих поймал мой взгляд, прочел в  нем  безмолвную  просьбу  и  начал  с
кряхтением подниматься. Для человека с  такими  длинными  ногами  встать  со
стандартной  скамейки  -   большая   проблема.   Попробуйте   сами   принять
вертикальное  положение  из  позиции  "сидя,  с  коленями,   подтянутыми   к
подбородку".
   - Подождите, я сейчас, - сказал он и зашагал к качелям.
   Ждать пришлось порядочно. Сначала Генрих долго сидел на  корточках  перед
нашей  Пеппи  Длинныйчулок,  потом  вторая  девочка  слезла  с   качелей   и
присоединилась к компании, потом какая-то  женщина,  видимо,  мамаша  второй
девочки,  забеспокоившись,  встала  со  скамейки,  подошла  поближе  и  тоже
вступила  в  разговор.  Другие  мамаши  повытягивали  шеи,  явно  предвкушая
скандал.
   - Еще немного, и его поглотит любопытствующая толпа. Не дай  бог,  примут
Генриха за педофила и потащат в милицию.
   - В милицию - это еще ничего, -  утешил  меня  Леша.  -  Могут  и  просто
накостылять.
   Ужаснувшись перспективе, я вскочила:
   - Пошли на выручку!
   Но в эту минуту Генрих по очереди подал руку обеим девочкам, потом то  ли
кивнул, то ли поклонился мамаше и быстро зашагал к нам.
   - Ты чего так долго? - спросил Леша. - Мы уже хотели тебя спасать.
   - От чего? - удивился Генрих.
   - От ярости толпы, - ответила я. -  Эта  мамаша  не  заподозрила  у  тебя
порочных наклонностей?
   - Ася? Почему она должна была заподозрить меня в порочных наклонностях? Я
же приехал от Тамары, специально чтобы передать привет Насте.
   - Так это и была искомая Ася? Ну и ну! И что она тебе сказала?
   - Пойдем в машину, по дороге расскажу.
   - Она говорит о Тамаре исключительно  в  превосходной  степени,  -  начал
Генрих, когда мы выехали со двора. -  Тамара  такая  умница,  такая  добрая,
такая бескорыстная, такая замечательная! И там поможет, и  тут  подсобит,  и
все, чего ни попросишь, сделает. Словом, у меня создалось ощущение, что  эта
Ася крепко села Тамаре на шею. Ничего принципиально нового она  не  сказала.
Правда, назвала место  Тамариной  работы  -  туристическая  фирма  "Каменный
гость".
   - Еще бы "Пиром во время чумы" назвали! - фыркнула я. -  А  о  финансовых
проблемах Седых ты ее спрашивал?
   - Спрашивал - дескать, не нужно ли помочь?  Не  нужно.  Александр  хорошо
зарабатывает, его мама получает валютные гонорары  за  учебники  по  истории
ковроткачества, да и у Тамары недурная почасовая оплата в долларах за каждую
экскурсию, включая иногородние. По  сравнению  с  нами  Седых  вполне  можно
назвать  состоятельными  людьми.  Они  записали  Настю  в  дорогой  лицей  и
собираются покупать квартиру попросторнее в этом же районе.
   - Вот черт! - огорчилась я. - И еще говорят, что народ у нас  обнищал!  А
на поверку в кого ни ткни, попадешь в буржуя. Один - владелец театра, другой
оздоровительного комплекса, третий может себе позволить на  зарплату  купить
квартиру. Настоящее общество всеобщего  благоденствия!  Вероникины  миллионы
никому  и  даром  не  нужны.  Так,  глядишь,  выяснится,  что  ее   похитили
фанаты-поклонники красивых глазок, а Людмилу с  Романом  устранили...  Роман
удачливый соперник, а Людмилу за что?

***

   Марк уже ждал нас дома, а Прошки еще не было. Явился он только через час,
с трудом волоча заметно округлившееся брюшко. Зря Марк переживал, что Прошка
не поехал вместо него к хлебосольным армянам. Этот троглодит  сумеет  плотно
покушать у кого угодно. В данном случае он дал  волю  своему  чревоугодию  у
бывшей девушки Сурена.
   Причем, как  выяснилось,  особыми  новостями  он  похвастать  не  мог.  И
секретарша курсов,  с  которой  он  беседовал  вначале,  и  экс-возлюбленная
гениального  режиссера,  которую  Прошка  разыскал  с  помощью   секретарши,
рассказывая о Сурене, дали на удивление мало информации. Секретарша  назвала
его "знойным мужчиной", но, как потом стало ясно, вовсе не вкладывала в  это
определение общепринятый смысл. Иными словами, она не хотела  таким  образом
подчеркнуть  любвеобильность  Сурена  или  его  горячий  нрав,   просто   ей
показалось,  что  это  удачный  эвфемизм  для  выражения  "лицо   кавказской
национальности".
   - Как будто я без ее намеков не  догадывался,  какой  он  национальности!
брюзжал Прошка. - Я потратил на эту глупую  курицу  битый  час  и  не  узнал
ровным счетом ничего!
   - Но адрес Суреновой девушки она для тебя все-таки нашла,  -  восстановил
справедливость Леша.
   - Ну и что мне это дало? Девица уже год как уволилась с курсов  и  больше
знаться  с  Суреном  не  желает.  Сыта,  говорит,  по  горло.  Разве   можно
связываться с мужчиной, у которого в голове одни пьесы да роли?
   - Но хоть что-то ты у нее выяснил? - завелся Марк. - Или  за  все  время,
проведенное у нее, ты успел только набить брюхо?
   - Ну, не только. - Прошка скромно потупил глазки. - Еще мы  поговорили  о
жизни... о прекрасном, добром и вечном... - О вечном - это хорошо, - зловеще
одобрил Марк, надвигаясь на него с  неумолимостью  грозовой  тучи.  -  Очень
кстати. Надеюсь, эти разговоры подготовили тебя к встрече с вечностью?
   - Э-э! Погоди, я вспомнил! - закричал