указаны    услуги,
предоставляемые нашим центром.
   Мы с Лешей расположились  в  креслах,  а  минуту  спустя  я  уже  изучала
красочный буклет, который девушка положила передо мной на столик. Леша  тоже
потянулся было к буклету, но поймал мой взгляд и отдернул руку.
   - Классический массаж и один сеанс  в  бассейне!  -  объявила  я,  быстро
проглядев цены.
   - А что желает молодой человек?
   - Молодой человек желает меня подождать, - отчеканила я.
   - Да-да, конечно, - пролепетала девушка. - У вас кредитная карточка,  или
вы желаете расплатиться наличными?
   - Наличными.
   Она назвала сумму, весьма кругленькую, но не выходящую  за  пределы  моих
возможностей. Я рассталась с третью вожделенной поездки в Черногорию с самым
небрежным видом.
   - Вам выписать чек?
   - Не нужно.
   - Что сначала: массаж или бассейн?
   - Массаж.
   - Минутку, вас сейчас проводят.
   Девушка повернулась к конторке, притулившейся сбоку от широкой  мраморной
лестницы, и оттуда выпорхнула ее родная сестра - так  показалось  на  первый
взгляд. Барышня тоже была стройной и длинноногой, носила такую же стрижку  и
имела тот же рыжеватый оттенок волос.
   Провожатая подвела нас к лифту с лифтером, который доставил нашу компанию
на  четвертый  этаж.  Весь  этаж  был  отведен  под  процедурные   кабинеты.
Косметический  массаж,   лечебный   массаж,   китайский   точечный   массаж,
электромассаж, иглоукалывание, душ Шарко. Оставив за дверью Лешу в  обществе
красотки, я вошла в указанный мне кабинет.
   Массажистка, плотно сбитая крашеная блондинка, предложила мне раздеться и
лечь на стол.  Я  едва  не  закричала,  когда  она  наложила  на  меня  свои
внушительные лапы, но, кряхтя и постанывая, вытерпела процедуру до конца.  И
не пожалела об этом. Ощущение, охватившее меня, когда я  наконец  слезла  со
стола, было весьма близким к блаженству.
   - У вас тут бывает моя подруга, - болтала я, одеваясь. - Она рассказывала
мне о молодом человеке, который здесь работает. Высокий такой,  темноволосый
красавец, похожий на испанского гранда.  Он  произвел  на  нее  неизгладимое
впечатление - подруга даже нарисовала для меня его портрет. -  Я  полезла  в
сумочку за пудреницей и как бы между делом достала листок,  который  вырвала
из блокнота в лифте.
   Массажистка бросила на него мимолетный взгляд, потом посмотрела снова,  и
ее квадратное лицо расплылось в какой-то удивительно  неприятной  скабрезной
ухмылке.
   - Говорили бы сразу, какого рода услуги вам нужны!
   И тут ее словно что-то  стукнуло.  Лицевые  мышцы  на  миг  напряглись  и
расслабились снова, а глаза вдруг стали непроницаемыми. Мне показалось,  что
я услышала металлический лязг, с которым она  захлопнула  дверь  перед  моим
любопытным носом.
   - Оставьте  свои  гнусные  намеки  при  себе!  -  выпалила  я,  изображая
негодование. - Ни я, ни моя подруга в услугах платных кобелей не нуждаемся!
   - Извините, - пробормотала массажистка, опуская  глаза.  -  У  нас  такие
красавчики не работают, вот я и решила, что ваша подруга  перепутала  нас  с
другим заведением. Извините, пожалуйста, я вовсе не  хотела  вас  обидеть...
нечаянно вырвалось.
   Я, стараясь принять  вид  оскорбленной  добродетели,  повесила  сумку  на
плечо, холодно кивнула и вышла в коридор. Леша и наша  рыжеволосая  спутница
тут же поднялись с кресел.
   - Я провожу вас к бассейну, - сказала девушка.
   - Спасибо, не нужно! - Я вздернула подбородок. - Мне у вас не нравится!
   - Но... но вы же заплатили... - растерянно пролепетала красотка.
   - Наймите на эти деньги новую массажистку! -  бросила  я  через  плечо  и
зашагала к лифту.
   Леша, судя по выражению его лица, ничего не понял, но безропотно  потопал
следом. Вдавив кнопку вызова лифта,  я  оглянулась  и  увидела  массажистку,
которая вышла из кабинета и чуть ли не бегом  бросилась  к  лестнице.  Двери
лифта открылись, и лифтер жестом пригласил нас внутрь.
   - Быстро делаем ноги! - пробормотала я Леше, не разжимая губ.
   - А что?.. - Осекшись под моим взглядом, он немедленно закрыл рот.
   Нацепив на лицо маску гневного возмущения, я отмахнулась от бросившейся к
нам девушки-"хозяйки", стремительно пересекла вестибюль, едва не сбила с ног
охранника на выходе и понеслась к машине. Леша, пыхтя и  отдуваясь,  все  же
успел обогнать меня и распахнуть передо мной дверцу.
   - Что случилось? - спросил он, когда мы с ревом вылетели за ворота.
   Не отвечая, я резко затормозила, чтобы подобрать Генриха, и, только когда
он захлопнул дверцу, объявила:
   - Мы немедленно едем к Лазореву! Я выяснила, что Роман оказывал  интимные
услуги клиенткам этого притона. И насторожила массажистку, которая  об  этом
проговорилась. Она побежала кому-то докладывать, едва я вышла  из  кабинета.
Если разыгранная мной комедия не убедила  персонал  в  том,  что  я  богатая
взбалмошная дамочка, безвредная в смысле шпионажа, они  позвонят  боссу.  Мы
должны перехватить Евгения, пока он не успел расправиться с Вероникой!
   -  Нам  нельзя  ехать  к  нему  одним,  -  заволновался  Леша.  -   Нужно
предупредить милицию.
   - На объяснения с милицией нет времени!
   - А ты знаешь, куда ехать? - спросил Генрих.
   - Черт! Нет! Знаю только, что куда-то к Речному вокзалу. Полевичек так  и
не дал мне адресов... Господи, что же делать? Придется все же ему звонить.
   Я остановила машину, открыла сотовый и набрала номер.
   - Михаил Ильич уехал, - сообщила мне его сотрудница.
   - Домой? - спросила я с надеждой.
   - Нет, по делу.
   - Вы можете с ним связаться?
   - Боюсь, что нет. Но  если  у  вас  что-то  срочное,  оставьте  для  него
сообщение. Возможно, он будет сюда звонить.
   Я  продиктовала  номер  мобильника.   Плевать   на   предосторожности   и
Петровского! Сейчас главное - Вероника!
   Я снова рванула машину с места и поехала к Москве. Может быть,  Полевичек
успеет связаться со мной к тому времени, как мы доберемся до Речного?
   Но, когда мы сворачивали с Кольцевой на Ленинградское шоссе, он  все  еще
не позвонил. "Что же делать? - лихорадочно соображала я. - Может,  связаться
с Селезневым? Нет. Пока он объяснится с начальством, пока Кузьмин свяжется с
оперативниками, ведущими дело об убийстве Людмилы и Романа, пока они  найдут
в своих бумажках адрес Лазорева, Евгений сто раз успеет улизнуть из  дома  и
добраться до Вероники... Если уж звонить, то сразу Кузьмину. Золотое правило
профессиональных просителей гласит:  "Обращайся  всегда  к  самому  высокому
начальству, до которого сумеешь добраться".
   Я позвонила по рабочему телефону Селезнева и  без  труда  получила  номер
Кузьмина. Мой собеседник, кто-то из коллег Дона,  даже  не  поинтересовался,
зачем мне нужно высокое начальство. Дай бог, чтобы и дальше все шло  так  же
гладко!
   - Здравствуйте, Петр Сергеевич, - вежливо сказала я, когда Кузьмин назвал
себя. - Вас беспокоит Варвара Клюева.
   - Ах, ты!.. - сказала трубка.
   Я догадывалась, какие слова Кузьмин запихнул себе обратно  в  глотку.  По
свидетельству Селезнева, он неисправимый матерщинник.
   - У меня к вам просьба, Петр Сергеевич. Вы не могли  бы  срочно  выяснить
адрес Евгения Лазорева  -  свидетеля  по  делу  об  убийстве  Прокофьевой  и
Цыганкова? У меня нет времени на объяснения, но это вопрос жизни  и  смерти.
Честное слово, я не преувеличиваю!
   Трубка помолчала, потом откашлялась.
   - Где вы находитесь?
   - У метро "Речной вокзал".
   - Где именно?
   - На Фестивальной, напротив входа.
   - Я сейчас пришлю к вам своего сотрудника. Как он сможет вас узнать?
   - Петр Сергеевич, я  заклинаю  вас...  -  Бабушку  свою  заклинайте!  Мой
человек сообщит вам адрес, но поедет с вами. Как он вас найдет?
   Я вздохнула, смиряясь с неизбежным, и назвала цвет, марку и номер машины.
   - Только, пожалуйста,  присылайте  своего  сотрудника  побыстрее!  Каждая
минута промедления может стоить жизни моей сестре!

Глава 19

   Я буду молиться за Кузьмина до конца жизни. Не знаю,  как  он  сумел  это
сделать, но его сотрудник нашел нас через пятнадцать минут -  наверное,  жил
где-то поблизости.
   Лопоухий парень остановился  перед  машиной,  обошел  ее  и  склонился  к
открытому окошку.
   - Вы - Варвара? Меня прислал Петр Сергеевич. Антон Полуянов, представился
он.
   Быстро взглянув на него, я мысленно одобрила выбор Кузьмина. Внешне Антон
Полуянов выглядел совершенно безобидно, более того, он был  примерно  нашего
возраста, то есть в нашей компании ничем особо не выделялся. Значит, я  могу
выдать его за одного из своих друзей.
   - Он дал вам адрес?
   - Да, это здесь недалеко. На Флотской улице.
   - Скорее в машину! Мы должны успеть!
   И мы успели - буквально в последнюю минуту.
   Когда лифт доставил нас на восемнадцатый этаж кирпичной башни, Евгений  и
его сестра как раз выходили из квартиры. Увидев нас,  Евгений  на  мгновение
замер, но своих чувств ничем не выдал. Зато в глазах его  сестры  заметалась
паника.
   Елена мало походила на брата. У нее был другой овал  лица,  другая  форма
носа, другой рисунок губ. Но все равно родство угадывалось безошибочно.  Оба
высокие и сухопарые, у обоих длинные узкие кисти рук, но  главное  -  глаза.
Удлиненные, широко расставленные, пронзительно  светлые,  с  черным  ободком
вокруг радужки. Только у Евгения они излучали  силу  и  решительность,  а  у
Елены горели злобой и страхом. Под ее взглядом  у  меня  мигом  вылетела  из
головы заранее продуманная схема разговора.
   Я порывисто шагнула им навстречу.
   - Куда вы девали Веронику?!
   На лице Лазорева не дрогнул ни единый мускул.  Он  повернулся  к  сестре,
обнял ее за плечи и сказал ласково:
   - Подожди меня в своей комнате, ладно, зайчик? Видишь, у меня гости.
   Они обменялись взглядами, о значении которых я догадывалась, но  выразить
свою догадку не сумела бы: слишком много всего в них  было.  Елена  медленно
оторвалась от брата и вернулась в квартиру.
   - Может быть, вы тоже  зайдете  на  минутку?  -  предложил  Евгений.  Его
холодная вежливость звучала, как издевка.
   Мы вошли  в  просторную  прихожую,  хозяин  сделал  приглашающий  жест  в
направлении комнаты, но я запнулась на месте, как норовистый  осел.  "Нельзя
допустить, чтобы сестрица выскользнула из дома, пока братец будет развлекать
нас беседой".
   - Нет. Мы будем разговаривать здесь.
   Евгений поднял левую бровь.
   - Как угодно. Собственно, я не вполне представляю себе предмет разговора.
В последний раз я видел Веронику в субботу. Тогда же, когда и вы, Варвара.
   - Я ценю  вашу  выдержку,  Евгений,  -  сказала  я,  сознательно  копируя
насмешку, звучавшую в его голосе. - Но,  боюсь,  на  этот  раз  она  вам  не
поможет. Впрочем, может быть, и поможет... достойно принять поражение.
   - А я боюсь, что смысл ваших речей от меня ускользает.
   - Ну, это дело поправимое. Я готова внести необходимую ясность.
   И я последовательно, в деталях, изложила ему нашу  версию  событий.  Надо
отдать Евгению должное: выдержка не изменила ему  до  конца.  Даже  когда  я
выложила наш главный козырь, рассказав о визите в  оздоровительный  центр  и
незадачливой массажистке, его лица не покинуло выражение вежливого внимания,
приправленного легким недоверием.
   "Чем бы его дожать? - лихорадочно соображала я, заканчивая рассказ. Голая
правда не сработала, попробуем ложь. Сказать, что его видели, когда  он  лез
по доске  в  спальню?  Не  поверит.  Шторы  были  задернуты,  дверь  балкона
загораживал Цыганков, а глазеть на дом с улицы было некому. Сразу  за  домом
Вероники - огороженная бетонным забором  территория  маленькой  фабрики  или
заводика. Заводик давно закрыт, он встал еще до того, как мы купили Веронике
квартиру. Равиль специально интересовался его судьбой, собирая информацию об
экологической обстановке в районе. Ему сообщили, что  ведутся  переговоры  о
продаже земли и помещений крупной торговой фирме, планирующей  устроить  там
склад. Лазорев наверняка учел  безлюдность  пейзажа,  когда  составлял  свой
план. Он просто усмехнется, если я попытаюсь  убедить  его  в  существовании
случайного прохожего, мечтательно поднявшего  глаза  к  небу  и  заметившего
необычную возню на уровне восьмого этажа.
   Может, приплести какого-нибудь сторожа или бомжа,  живущего  в  покинутом
фабричном помещении? Тоже слабовато. Евгений наверняка  изучил  окрестности,
прежде чем исполнил свой акробатический номер. Не исключено, что он  выяснил
все насчет местных сторожей и бомжей задолго до субботы.
   Кто же мог его видеть? Соседи сверху? А если они в отъезде, и Лазорев  об
этом знает?
   Дети! Вот фактор, который невозможно учесть. Они пролезут в любые дыры  и
щели, проникнут на любую, самую тщательно охраняемую территорию,  просочатся
на крышу, как ни запирай чердаки. Дом Вероники девятиэтажный. Один этаж плюс
чердак  -  это  максимум  шесть  метров.  С  такого   расстояния   человека,
перелезающего  по  доске  с  балкона  в  комнату  на  восьмом  этаже,  можно
разглядеть во всех деталях".
   - И главное, - сказала я, неотрывно глядя в ледяные серо-белые глаза,  мы
нашли зрителей,  наблюдавших  занятный  цирковой  номер.  Мальчишки  вскрыли
чердак и играли там в прятки. Двое из них  выбрались  на  крышу,  залегли  у
самого бортика и затаили дыхание, опасаясь выдать себя ведущему. Но  ведущий
все не шел и не шел, мальчишкам надоело лежать, и, чтобы  занять  себя,  они
начали глазеть вниз. Конечно, им не пришло в голову, что  дяденька,  который
перебрался по доске из одной комнаты в  другую,  хочет  кого-то  убить.  Они
решили, что у него случайно захлопнулась дверь.
   Евгений сощурил глаза, и - честное слово! - я услышала его мысли.
   "Если она лжет, то ей неизвестно, каким образом я добрался до спальни  на
ногах или на четвереньках. Как бы заставить ее  выразиться  определенее,  не
выдавая себя?"
   В  напряжении  момента  никто  не  обратил  внимания   на   его   сестру,
выскользнувшую из комнаты. Никто даже не повернул головы  в  ее  сторону.  А
зря! Господи, ну почему я не подумала, что, загоняя в угол Евгения, приперла
к стене и ее? Будь я мужчиной, мою беспечность еще можно было бы  оправдать.
Но мне-то прекрасно известно, как опасно недооценивать  женщину,  доведенную
до крайности!
   От выстрела, грохнувшего в сравнительно небольшой прихожей, у  меня  едва
не лопнули барабанные перепонки. Лазорев, дернувшись всем  телом,  повалился
вниз лицом. Я едва успела отшатнуться.
   Мне уже доводилось видеть убитых. Более того, не прошло еще и двух  суток
с тех пор, как я обнимала еще теплый труп Романа. Но никогда еще человека не
убивали у меня на глазах. То же можно сказать и о Леше с Генрихом. Оцепенев,
мы в ужасе смотрели на распростертого у наших ног Евгения. Только  сотрудник
Кузьмина оказался на высоте. Он рванулся вперед, к Елене, которая поднесла к
своему виску пистолет. Но три соляных столба, в  которые  мы  обратились,  и
мертвец на полу лишили его рывок должной стремительности.
   Елена отскочила к стене и направила пистолет на нас.
   - Стоять! Назад!
   Возможно, парень не дрогнул бы под наведенным на него  пистолетом.  Но  в
том-то и дело, что пистолет был наведен не на него, а на меня. Помедлив долю
секунды, оперативник подчинился.
   - Вообще-то стреляться мне необязательно,  -  объявила  Елена.  -  Я  уже
приняла яд. Но пока он не начнет действовать, ни один из вас не  двинется  с
места. Меня не вдохновляют капельница и промывание желудка. А еще  меньше  -
то, что за ними последует.
   Сделав это безадресное заявление, она обратила взор на меня.
   "Батюшки, да она душевнобольная!"  -  мысленно  ахнула  я,  увидев  точки
зрачков, которые почти терялись на фоне светлых кружков с черной  линией  по
краям.
   - Значит, ты и есть Варвара? Никогда бы не  подумала!  Твоя  недоразвитая
сестрица хотя бы миловидна, а  ты...  страхолюдина!  Надо  же,  из-за  такой
мартышки все рухнуло!
   Я пожала плечами.
   - Ну, насчет страхолюдины - это  спорный  вопрос.  На  мой  взгляд,  твоя
внешность отстоит от идеала куда дальше. Да и какое имеет значение,  уродина
я или красавица? Ваши карты могла спутать хоть баба-яга, была бы  голова  на
плечах.
   - Ха! Умной себя мнишь? Знаем мы это жалкое  утешение  никому  не  нужных
старых дев!
   Поняв по моему лицу, что с этой стороны меня не  проймешь,  она  изменила
направление удара.
   - Ты - просто самодовольное ничтожество! Да если бы не слепое везение  не
обезьянье отродье на крыше, не эта глупая крашеная курица из центра,  мы  бы
тебя знаешь куда послали? Думаешь, ты  все  угадала,  да?  Ни  черта  ты  не
угадала! Это я! Я все придумала, а не Женя. У Жени не хватило  бы  фантазии.
Он всего-то и  хотел,  чтобы  жиголо  Цыганков  уговорил  идиотку-американку
вложить деньги в наш центр. Расплатиться с долгами - о большем он не мечтал.
Сизиф мой несчастный! Снова карабкаться на чертову гору с  чертовым  камнем,
чтобы потом все рухнуло в одночасье к чертовой бабушке!  Когда  его  милашка
Людмила проболталась о миллионах, плесневеющих  в  швейцарской  жестянке,  я
решила: хватит, мы должны заполучить их, вырваться из этого вонючего  хлева,
где всех нас доят или  стригут,  как  баранов,  и  зажить  по-человечески  в
цивилизованной стране. Я имею на это право, черт побери! Я молода, красива и
талантлива. Да, талантлива! Даже ты, убогая, это признала, мне Женя говорил.
   Сначала я решила, что ослышалась, но в следующую секунду меня осенило:
   - "Выше голову, сеньоры" - твоя пьеса?
   - А ты думала - чья? И я написала ее всего за три дня! Сразу, как  только
услышала о миллионах и сообразила, как до них  добраться.  Весь  замысел  от
начала до конца - мой. Женя считал его слишком сложным.  Ему  казалось,  что
будет достаточно устранить  тебя  и  окрутить  твою  слюнявую  Веронику.  Он
попытался столкнуть тебя с лестницы и испортил тебе  тормоза,  но  я  в  его
затею никогда не верила.  Твоя  смерть  ничего  не  решала,  ведь  никто  не
гарантировал, что  Вероника  влюбится  в  Женю.  Эта  дуреха  уже  увлеклась
жеребчиком Романом, да и с Людмилой подружилась, прямо не-разлей-вода. А  та
вцепилась в Женю,  как  тонущая  кошка.  Очень  нужны  Веронике  разборки  с
брошенной бабой, да еще подругой! Но Женя отказался от своего плана,  только
когда узнал от Людмилы о ключе. Куда ты его спрятала, кстати?
   - Отдала на хранение знакомому ирландскому волкодаву. Что  же  у  вас  не
хватило терпения дождаться, пока меня арестуют и Вероника поднесет  его  вам
на блюдечке с голубой каемочкой?  Разве  не  в  этом  состояла  суть  твоего
замысла?
   - При нашей милиции дождешься! Мы им тебя, можно сказать, под нос сунули,
а что в итоге? И кто мог предвидеть, что кузина так по-собачьи тебе предана?
Она отказалась поверить в твою виновность, даже когда увидела Романа с ножом
в груди через  каких-нибудь  пять  минут  после  того,  как  он  вышел  тебе
навстречу. А ведь больше подозревать ей было некого. Я сидела  рядом,  держа
ее за руку, только на минутку отлучилась в прихожую -  вынуть  пластинку  из
щели перед кнопкой, мешавшую открыть замок. А Женя, по ее святому убеждению,
сидел дома, заливал горе водкой. Как тебе удалось ее так выдрессировать,  а,
мартышка?
   - Тебе не понять. Скажи лучше, куда вы ее спрятали? - спросила я и тут же
мысленно  себя  отругала.  Моя  визави  смотрела  на  меня  с  такой  жгучей
ненавистью, с таким изматывающим постоянством  старалась  меня  задеть,  что
сомнений быть не могло: она получит огромное удовольствие,  оставив  меня  в
мучительном неведении.
   Однако после секундного колебания спятившая  драматургиня  вдруг  сменила
гнев на милость.
   - Совсем недалеко отсюда. Пойдем на балкон, я покажу тебе дом.
   - Не ходи, Варька! - вырвалось у Генриха, который сразу почуял недоброе.
   - Стоять! - Она схватила меня за руку, дернула к себе  и  ткнула  стволом
пистолета в мой шейный позвонок, потом отпустила руку и вцепилась  в  плечо.
Только шевельнись, и ей коне