е  поверил...  Приказал  только  вести
наблюдение. Ему грозили бы  большие  неприятности,  если  б  вы  оказались
изменником. Поэтому он все свалил на меня, приказал  следить...  -  Дитрих
замолчал, видимо борясь с невыносимой болью. - И когда мы здесь  принимали
с вами душ, я вышел, сказав, что мне нехорошо.  И  в  вашем  кителе  нашел
портсигаре. - Снова последовала долгая пауза. Вайс молчал. - Такие  штучки
мне знакомы, - шепотом  прохрипел  Дитрих.  -  А  потом,  когда  загорелся
блиндаж, у вас больше этого портсигара не было. И сейчас его нет. Верно?..
     - Да, - подтвердил Вайс.
     - Вот видите, - похвастался Дитрих, уже коснеющим языком.  -  Я  ведь
хороший контрразведчик, да?..
     - А зачем вы мне это все рассказали? Чтобы я вас убил?
     - Да, конечно... Я не хочу мучиться. Я понял, что не смогу  мучиться.
Пожалуйста, Иоганн, я не могу видеть свои внутренности. Ну?
     Вайс вынул сигарету, закурил.
     Штурмовики стальным скользящим  потоком  неслись  над  аэродромом,  и
косой светящийся ливень их  крупнокалиберных  пулеметов  бил  по  бетонной
полосе, высекая длинные сухие синие искры.
     Вайс сказал:
     - Нет, я не буду убивать вас, Дитрих. Даже напротив - я пойду  сейчас
и пошлю за вами санитаров с носилками. Такие, как вы,  не  должны  умирать
сразу. Вам надо понюхать как следует, что такое смерть. Вы убивали других,
но сами считали, что с вами этого не случится. Если вы и  умрете,  то,  во
всяком случае, с  комфортом,  в  постели.  Вот  я  и  позабочусь  о  таких
удобствах для вас.
     Он встал, спросил:
     - Вы слышите, Дитрих? Я ухожу за санитарами.
     Дитрих молчал.
     Вайс дотронулся до его плеча. Голова Дитриха  покачнулась,  но  глаза
были неподвижны. Вайс взял свой китель, надел и пошел  к  горящим  службам
аэродрома.
     Налет окончился.
     Полковник руководил тушением пожара. Он был бодр, энергичен и свирепо
командовал людьми.
     Вайс сказал:
     - Я вынужден покинуть вас, полковник.
     - Да? - спросил полковник, смотря на  него  так,  будто  впервые  его
увидел. - Ну что ж, вы мне  не  подчинены,  а  то  бы  я  и  вас  заставил
поработать. - Он махнул рукой в том направлении, где  горели  самолеты  и,
треща, рвались в них укладки пулеметных лент и снарядов.
     Вайс  разыскал  свою  машину  и  поехал  прочь  от  аэродрома,  потом
остановился, вышел, снял с нее номер. Машина была покрыта гарью и хлопьями
сажи, цвет ее стал неразличим. Свернув с шоссе, Вайс поехал  по  грунтовой
дороге лесом, повернул, отсчитав шестнадцать просек, в семнадцатую,  завел
машину в кусты и дальше пошел пешком.
     Как ему было указано связным,  он  вышел  на  тропинку.  Спустился  в
балку, по дну которой бежал чистый родничок, напился.
     Смутно было у него на душе. Засыпался, думал он.  Штутгоф  говорил  -
Зубов действует не всегда осмотрительно. А он сам? Как  он  мог  допустить
такую ошибку с портсигаром? Когда он узнал, что  Дитрих  едет  с  ним,  он
должен  был  придумать  что-нибудь  более  примитивное  и,  значит,  более
неуличимое для хранения термитной шашки. Почему он это упустил? Да потому,
что все это время думал о Зубове и перестал думать о себе.
     Но он не мог не думать  о  Зубове,  который,  совершая  свой  подвиг,
приговорил себя к смерти...
     Из кустов вышли двое в эсэсовской форме, с  автоматами,  висящими  на
груди. В петлице у каждого, как было  условлено,  сосновая  веточка.  Вайс
назвал пароль, получил отзыв и  пошел  дальше,  шагая  между  этими  двумя
немцами.   Лица   их   были   серы,   морщинисты.   Вайс   понял:   бывшие
заключенные-антифашисты, а может быть, и коммунисты.
     Показался охотничий домик, выстроенный в готическом стиле, с жестяным
петухом  на  шпиле  остроконечной  деревянной  башни.  Вайса   провели   в
просторную, увешанную оленьими рогами  комнату  с  камином,  сложенным  из
кирпичей. За столом, склонившись над  картой,  сидел  советский  офицер  в
аккуратной, будто только что выутюженной, чистенькой форме.
     Он подал руку, представился:
     - Майор Колосов. - Смущенно улыбнулся.  -  Извините,  проформа:  ваше
удостоверение личности.
     Вайс подал свой документ, подписанный Гиммлером, Мюллером,  Кейтелем,
Кальтенбруннером. Майор взглянул и, возвращая, сказал уважительно:
     - Коллекционная вещь.  Ну,  значит,  еще  раз  здравствуйте,  товарищ
Белов. - Горячо пожал руку, кивнул на  стол:  -  Воз  мозговую.  Садитесь,
прошу вас. - Придвинул пачку "Казбека": - Курите!
     Вайс с нежностью взял папиросу.
     - Довоенные?
     Майор пожурил:
     - Отстали вы от действительности!  Послеблокадные,  ленинградские.  -
Ткнул в  карту  карандашом:  -  Значит,  вот  какая  петрушка  получается:
подступы открыты. Но сначала - ваши соображения?..
     После обсуждения плана операции Вайс вышел из  охотничьего  домика  в
сопровождении майора.
     Во дворе он увидел построившихся советских парашютистов  в  армейской
форме, а рядом с ними - тоже в строю - стояли люди в немецких мундирах и в
штатской одежде.
     - Ну вот, - показал на них рукой майор, - весь  наш  интернационал  в
наличии. И это,  так  сказать,  есть  наш  еще  не  последний,  но  весьма
решительный бой. Ведь свыше двенадцати тысяч человек мы должны  освободить
с наименьшими потерями. А ваша группа во флигеле, -  указал  он  рукой.  -
Рекомендую не терять времени. Ознакомьтесь, побеседуйте  -  и  в  путь.  -
Попросил: - Очень желательно, чтобы вы по возможности  точно  уложились  в
расписание.
     Вайс направился к  флигелю.  Когда  он  вошел,  со  скамьи  поднялись
четверо в форме офицеров СС. Двоих из них  Вайс  знал  -  чеха  Пташека  и
подрывника Мехова. Они дружески поздоровались. Двое других  назвали  себя.
Белобрысый, скуластый, атлетического сложения  -  Вальтер  Кох,  другой  -
черный, необычайно мускулистый, яркоглазый - Ганс Шмидт.
     - Откуда вы? - спросил Вайс.
     Кох, улыбаясь скуластым лицом, доложил:
     - "Свободная Германия".
     - Были в плену?
     - Нет. Берлин. Подполье. - Кивнул на Шмидта, сказал почтительно: - Он
работал еще с Антоном Зефковым.
     Вайс обсудил со  своей  группой  план  операции.  Она  заключалась  в
следующем.
     Соответственно  данным,  полученным   через   Генриха,   провиантское
снабжение заключенных подземного концлагеря было рассчитано  еще  на  двое
суток. Значит, ликвидация его будет произведена по истечении этого срока.
     Но если продвижение Советской Армии в  этом  направлении  убыстрится,
уполномоченный СС может принять решение ускорить уничтожение лагеря; кроме
того, не исключено, что на этот счет будет дан особый приказ  руководством
СД.
     Несомненно, что на командном пункте  уполномоченного  СС  установлена
связь с постом минеров и по его сигналу они  должны  привести  в  действие
электроподрывные взрыватели, проводя которых протянуты в  шахты  к  минным
погребам. Очевидно, посты минеров расположены  на  поверхности.  Задача  -
выявить  эти  посты  и  обезвредить.   И,   когда   это   будет   сделано,
присоединиться к группе захвата,  которой  командует  майор  Колосов.  Она
проникнет в шахты, разминирует минные  ловушки  и  освободит  заключенных.
Часть группы  майора  останется  на  поверхности,  займет  оборону,  чтобы
прикрывать отряд, действующий в шахте.
     С людьми этой группы, одетыми в немецкие офицерские мундиры,  Вайс  и
выехал в  пункт,  обозначенный  на  карте  как  штаб  охраны  лагеря,  его
административного управления и складов готовой продукции.
     Полковник Роберт Штайнер, уполномоченный СС, принял Вайса у  себя  на
командном пункте.
     Пожилой,  с  плоским  лицом  и  угловатым  черепом,  так   называемой
гинденбургской формы, спереди -  прямой  пробор,  затылок  и  виски  почти
наголо выстрижены;  сжатые  губы,  пронзительные  глаза  с  вздрагивающими
веками; короткие широкие пальцы с синеватыми ногтями.  Рыцарский  железный
крест на ленте под воротником кителя.
     Документ Вайса, тщательно проверив, он бросил перед собой на стол.
     - Что? - сказал Штайнер так, будто Вайс перед этим обращался к нему с
какими-то словами.
     Вайс, кладя ногу на ногу, в свою очередь тоже осведомился:
     - Что "что"?
     - ...вас интересует? - промычал Штайнер.
     - Я хотел бы быть уверенным в том, что меня здесь  ничего  не  должно
интересовать.
     - Почему?
     - В том случае, если все у вас в порядке.
     - Вы имеете в виду нечто определенное?
     - Да, - сказал Вайс, прищелкнув пальцами, - вот это именно?
     - Техника?
     - Ну что вы! - улыбнулся Вайс. - Здесь я не компетентен. Если вы меня
заверите, что все  в  отличном  состоянии,  мне  этого  достаточно,  чтобы
доложить.
     - Кому?
     - Очевидно, кому-нибудь из тех, кто подписал мой документ.
     - Непосредственно? Вы такой доверенный человек?
     - Нет, что вы! - сказал Вайс. - Передам  рапорт,  как  полагается  по
службе.
     - Странно!
     - Что именно?
     - Мне не доверяют! - вспылил Штайнер. - Я лично беседовал с Гиммлером
и Кальтенбруннером, прежде чем отбыть сюда. А ведь я сказал им, -  Штайнер
выпятил грудь: - "Это для меня высокая честь". - Он  опустил  глаза.  Вайс
увидел кнопку, вмонтированную в стол, которая была прикрыта  металлической
скобой,  запертой  на  висячий  никелированный  замок.-"Высокая  честь,  -
повторил Штайнер. - Одно мановение руки - и  я  исполню  свой  долг  перед
империей. Мы так хлопнем дверью,  уходя,  что  большевики  содрогнутся  от
ужаса. - Добавил: - Но ваше присутствие свидетельствует о том, что мне  не
доверяют. Я буду протестовать. - Он положил руку на телефонную трубку.
     - Кстати, полковник,  -  сказал  Вайс,  -  когда  будете  говорить  с
Берлином, сообщите, пожалуйста, что из восьми лагерей я уже объехал  пять.
И там все в порядке.
     Штайнер, не снимая руки с телефонной трубки, спросил:
     - Значит, вы не специально ко мне?
     - Ну что вы! - улыбнулся Вайс. - У  меня  приказ  доложить  о  восьми
лагерях. Ваш - шестой. Осталось посетить еще два. -  Пожаловался:  -  Дико
устал. Вы думаете, это легко - все время на ногах?  Некоторые  лагеря  уже
эвакуируют, и ликвидация происходит во время маршей,  трупы  оставляют  на
дороге. - Спросил: - Вы пробовали ездить на машине по трупам?
     - Нет  еще,  -  сказал  Штайнер.  -  Но,  если  дороги  ими   забиты,
придется... - Посмотрел несколько приветливее  на  Вайса.  -  Я  могу  вас
уверить, что такого беспорядка я после себя не оставлю.
     - Ну и отлично. - Вайс сделал движение, будто  собирается  встать.  -
Значит, я так и доложу.
     - Вы только за этим приезжали?
     Вайс взглянул на часы, пожал плечами.
     - А, собственно, что еще? По-моему, все. - Напомнил: -  Ведь  у  меня
еще два лагеря!
     - Так нельзя, - укоризненно сказал Штайнер. - Ну хоть  пообедайте  со
мной. Я распоряжусь.
     Полковник вышел.
     Вайс мгновенно перерезал провода, идущие к кнопке, закрытой скобой  с
замком.
     Когда полковник вернулся, Вайс сказал ему:
     - Позвольте, я предупрежу сопровождающих меня  офицеров  о  том,  что
задерживаюсь.
     - Ну зачем вам самому? Пошлю адъютанта, он передаст.
     Вайс понизил голос:
     - В  порядке  исключительного  к  вам  доверия.  Мне  кажется,  среди
сопровождающих меня людей находится особый человек от партии. Ну,  как  бы
приставлен от партийной канцелярии. Я боюсь, как бы он не счел обидным для
себя, что ваш адъютант передает  какие-то  поручения  от  моего  имени.  Я
должен сам сказать ему это. Простите, но, если я поступлю иначе, мне будут
грозить неприятности.
     - Так пригласите и его.
     -  Сделайте  мне  одолжение,  -  пригласите  его  сами.   -   Добавил
многозначительно: - Я полагаю, этот человек может быть и вам полезен.
     - Ну что ж. - Штайнер надел фуражку.
     Вайс сместе со Штайнером подошел к машине, стоящей  у  стены  склада.
Его люди не выходили из нее.
     Вайс сказал, открывая дверцу:
     - Уполномоченный СС, имею честь представить.
     Штайнер, снисходительно улыбаясь, приблизился к открытой дверце. Вайс
ударил его по шее ребром ладони, Штайнер упал лицом  вниз,  две  пары  рук
подхватили его и мгновенно втащили в машину.
     Вайс вынул сигареты, закурил,  ждал.  Из  машины  ему  подали  связку
ключей. Вайс взял их, сунул в карман и вернулся в кабинет Штайнера.
     Заперев дверь, он открыл несгораемый  шкаф  одним  из  ключей.  Нашел
папку с грифом, который был ему знаком, вынул из нее бумаги, спрятал их  у
себя под мундиром и вышел. Сел в машину, передал Мехову лист из папки,  на
котором были обозначены посты минеров, сказал:
     - Соображайте.
     Пташек и Кох прочно упирались ногами в связанного Штайнера,  лежащего
на полу с заткнутой в рот скомканной фуражкой.
     - Поехали, - сказал Вайс сидевшему за рулем Шмидту.
     Мехов, ознакомившись за  время  пути  с  планом  минирования,  сказал
майору Колосову:
     - Мы можем перерезать провода, идущие от пунктов минеров к  штольням.
Когда подрывные машинки не сработают, на линию пошлют поисковую группу. Их
задержим засадой. Ну, сколько там - полчаса, пожалуй, не больше.  Гарнизон
охраны, должно быть, не маленький - дольше не устоять.
     - Так, - сказал майор. - А потом?
     - Потом группа прикрытия примет бой. В районе выхода из штольни будет
наша последняя линия обороны, пока успеем вывести людей.
     -  Двенадцать  тысяч,  -  напомнил  майор.  -  Надо  с   карандашиком
подсчитать, сколько придется держаться.
     - Трудная арифметика, - сказал Мехов. -  Люди  обессиленные,  на  это
тоже нужно взять поправку. - Ткнул пальцем в точку выхода  из  штольни:  -
Видите - блиндажи для охраны, а она еще не снята. Впереди целая  канитель:
надо выбивать. Бесшумно не получитс, - значит, к месту происшествия бросят
весь гарнизон.
     -  Это  точно,  -  согласился  майор,  -  придется  вам   побыть   на
поверхности.
     - Это почему?
     - Минировать подступы.
     - Возражаю, - сказал  Мехов.  -  Я  тут  самый  квалифицированный,  а
штольни кто будет разминировать?
     - Правильно, - согласился майор. - Ну, тогда  проинструктируйте  тех,
кто останется на поверхности.
     - Это можно.
     И, хотя всего удобнее было  начать  операцию  ночью,  майор  приказал
немедленно выходить на исходные позиции.
     Допрос Штайнера ничего не дал. Гауптштурмфюрер,  казалось,  помешался
от отчаяния и ненависти. Вначале он был как бы в истерическом припадке,  а
потом  впал  в  состояние  прострации,  глаза  закатились  под  лоб,   рот
полуоткрыт, как у кретина, от него дурно пахло. Он  не  мог  даже  сидеть,
сползал со стула, когда его не держали.
     - Если симулирует, то очень здорово, - сказал, приглядевшись к  нему,
майор. - Врача бы! А так, не для специалиста, - рехнулся, и все.  Вот  это
называется казус.
     Вход в шахту начинался с туннеля, пробитого в склоне горы, -  к  нему
вела узкоколейка для вагонеток.
     Когад  весь  отряд  парашютистов  бесшумно  собрался  у  подступов  к
штольне, группа боевиков в  мундирах  эсэсовцев  под  командованием  Вайса
строевым шагом направилась к туннелю.
     Из-под свода туннеля вышел эсэсовец в звании ротенфюрера  и  приказал
остановиться. Из амбразур  двух  бронеколпаков  торчали  стволы  спаренных
пулеметов.
     Вайс продолжал шагать впереди  группы,  будто  не  слыша  угрожающего
предупреждения.
     Видя нацеленные стволы пулеметов, он ощущал себя  как  бы  гигантской
мишенью для них.
     Остановил группу он метрах в пятнадцати от бронеколпаков. Заорал  изо
всех сил:
     - Ротенфюрер, ко мне!
     И, когда тот сделал несколько неуверенных шагов, приказал ему,  кивая
на строй:
     - Принять команду!
     Ротенфюрер неуверенно сказал:
     - Но, гауптштурмфюрер, это не мои люди.
     - Принять  команду!  -  повторил  Вайс.  Пройдя  мимо  растерявшегося
ротенфюрера под свод туннеля, пожаловался: - Жара, пыль... Воды! - И  стал
сбивать пыль с мундира снятыми лайковыми перчатками. Приказал: - Выстроить
ваших людей! - Добавил, дружески улыбаясь: - Я оглашу сейчас приказ фюрера
о награждениях в  честь  дня  его  рождения.  -  Пояснил:  -  Теперь  этот
торжественный акт приказано совершать на ходу, чтобы не отрывать людей  от
несения службы.
     Ротенфюрер поднес к губам свисток, его подразделение выстроилось.
     Вайс отдал команду своим людям занять  освобожденные  посты.  А  сам,
поднявшись на бронеколпак, обратился с  речью  к  выстроенному  перед  ним
подразделению. И, когда цепь  парашютистов  приблизилась,  Вайс,  внезапно
прервав речь, произнес спокойно и деловито:
     - Теперь сдавайтесь!
     Спрыгнув с бронеколпака, он залег за ним.
     Но это были не просто солдаты, а отборные  эсэсовцы.  Они  попытались
вступить в бой, и только четверо добровольно сложили оружие.
     Майор, после того кк схватка закончилась, мельком взглянув  на  часы,
сказал Вайсу:
     - Ну что же, прошумели. С этой минуты наша  операция  больше  уже  не
секретная от немцев. Значит, знай держись!
     Часть отряда парашютистов занимала оборону вокруг выхода из  штольни,
другая окапывалась на рубежах в  километре  от  нее.  Пять  человек,  взяв
взрывчатку, бросились в туннель вслед за Меховым.
     Через минуту они выбежали оттуда. Мехов скомандовал:
     - От туннеля - прочь!
     Присел поодаль, тяжело дыша.
     Мягкий, приглушенный взрыв потряс почву. Из жерла  туннеля  выбросило
клубы пыли, осколки камня.
     Натягивая на уши пилотку, Мехов объявил, сияя:
     - Порядок! Откупорили. Но теперь для меня начнется самая возня  с  их
сюрпризами. - Предупредил: - Пока фонариком не  помигаю,  семафор  закрыт,
отдыхайте спокойненько. - Махнул рукой двум парашютистам, тоже минерам:  -
Пошли.
     Штурмовая группа, которой назначено было пройти в  штольню,  состояла
всего из семи человек. Майор остался на поверхности командовать обороной.
     Вайс, ссылаясь на недостаточный армейский опыт, сказал, что пойдет со
штурмовой группой. Майор задумался.
     - Ну что же, резонно. Только я вам еще радистку придам. Связь держать
надо,  а  линейщики  нужны  здесь  -  нитки  тянуть  к  подразделениям.  -
Подмигнул: - Золотая девушка.
     - То есть? - спросил Вайс.
     - Ну, как и вы, в тылу у немцев работала. - Махнул рукой:  -  Бегите,
она вас догонит!
     Вайс  вместе  с  Пташеком  и  молодыми  парашютистами  пролез  сквозь
отверстие, проломленное в стене замурованной штольни, где скрылся Мехов  с
двумя минерами. Освещая путь фонарями, они двигались  во  мраке  -  сухом,
душном, наполненном вонью мазута и угаром недавнего взрыва.
     Они шли по шпалам узкоколейки, и шаги их  гулко  звучали  под  сводом
туннеля. У спуска в штольню их ждал один из минеров Мехова, сказал:
     - Спускаться в  клети  небезопасно.  Вдруг  заминирована...  Придется
шлепать по ступеням.
     Железная ржавая влажная лестница свисала  в  ствол  шахты.  Здесь,  у
ствола, их нагнала радистка; за плечами у нее на брезентовых ремнях висела
рация с тонкой, как удилище, антенной.
     - Ах, - сказала радистка,  -  как  неудобно  будет  спускаться.  -  И
объяснила: - Видите, я же в юбке. Пустите меня первой, чтобы потом вам  не
пришлось дожидаться.
     - Непредусмотрительно обмундировались.
     Наденька - это была она - кивнула Вайсу,  словно  видела  его  только
вчера. Улыбнулась и стала спускаться, предупредив:
     - Пожалуйста, осторожней, не заденьте ногами антенну.
     Чем ниже они спускались, тем тяжелее  становился  воздух,  протухший,
сырой, казалось, липнущий к коже, как плесень.
     Несколько раз прозвучали тугие, гулкие взрывы.
     Минер объяснил:
     - Товарищ Мехов,  видать,  новые  стенки  подрывает.  -  Вздохнул.  -
Замуровали людей и много заслонок понаставили, так понимать надо.
     Спустились на горизонт, откуда начиналась штольня. Снова  послышались
взрывы, дохнуло горячим угаром сгоревшей взрывчатки. И вдруг - снова взрыв
и потом - звук мягкого па