ним из тех в специальных командах.
     - Одним из команды негодяев? Хочешь, я тебе расскажу кое-что о мэровой команде по борьбе с бандитизмом?
     Я рассказал ей, как застрелили Найдика.
     - Не понимаю, какое отношение это имеет к тебе, - заметила она.
     - Даже для Чикаго эта команда ведет себя подлей некуда, Джейни. Я не считаю себя благородным бессеребренником, но эти парни... Ты ведь знаешь, как умер мой отец.
     - Он застрелился из твоего револьвера. Это было давно, Нейт. Пора бы и забыть об этом.
     - Не так уж давно это и было. Всего полтора года прошло. Он сделал это потому, что я дал ему деньги.
     - Да, я знаю. Ты хотел, чтобы он снова открыл магазин, и дал ему тысячу долларов, которые получил как поощрение за свои свидетельские показания по делу Лингла. Это старая история, Нейт. Тебе пора ее забыть.
     - Я дал ему деньги и сказал, что сэкономил, но кто-то ему сообщил, откуда они взялись, и он застрелился из моего револьвера.
     - Я это знаю, Нейт.
     - И сейчас я кое-кого убил из этого же оружия. Кого-то, с кем даже не был знаком, и все из-за моей репутации - будто меня можно купить и в случае убийства прикрыться мной. В городе любой человек считает, что я продажный.
     - В этом городе каждый продажен.
     - Мне это известно. Я не девственник.
     - Неужто?
     - Прекрати. Хочу быть только самим собой и жить в ладу со своей совестью.
     - А я думала, что ты со мной хочешь жить.
     - Да, хочу. Хочу нарожать с тобой детей и зажить счастливо.
     - Это сладкая мечта. Мечта, которая легко может стать реальностью, если только ты примешь одно из этих предложений.
     - Каких предложений?
     - Предложение Сермэка. Или Дэйвса... Черт возьми, Нейт, даже Фрэнк Нитти предложил тебе работу и деньги.
     - Хочешь сказать, что ты все это одобряешь?
     - Не мое дело, как ты собираешься жить. Но если я хочу стать твоей женой, то мое дело морально тебя поддержать.
     - Послушай, - сказал я. - Я всегда хотел быть детективом. Копы, выгнанные из полиции, не могут этим заниматься. У меня сейчас есть шанс попытаться сделать что-то самостоятельно, по-настоящему. Это не может не выгореть. Можешь ты дать мне одну попытку? Можешь дать мне, положим, год? Оказать ту самую моральную поддержку, о которой ты толковала мне, Натану Геллеру, главе детективного агентства А-1, всего лишь в течение года. И если мой заработок не будет соответствовать, по крайней мере, заработку в департаменте полиции Чикаго, я брошу все и пойду к дяде Луи умолять его о работе. Согласна?
     Джейни немножко подумала, потом кивнула, улыбнувшись.
     - Хорошо, - сказала она, уютно прижимаясь ко мне. Потом добавила: - Знаешь, работать в конторе казначейства графства по-настоящему интересно. Видишь много важного народа: видишь, как происходит масса интересных вещей. Взять хотя бы моего босса, мистера Дейли. Он примерно твоего возраста, Нейт, такой шустрый. Для всех он занимается налогами, но на самом деле - политикой. Мистер Дейли не намного тебя старше, может, на пару лет, но занимается распределением работ, имеет дело с окружными политиками и другими важными "шишками"... А вечерами еще посещает вечернюю школу и скоро станет юристом, можешь себе представить? Он больше, чем другим, разрешает мне помогать ему, потому что хорошо знал моего отца и уверен, что я его прикрою, если понадобится...
     - Как плохо, что ты уже помолвлена, - заметил я на это. - Иначе ты могла бы выйти замуж за маленького Мика.
     - Ах, да он тоже помолвлен, как тебе известно, - холодно ответила она. Потом, поймав себя на резкости, прижалась слегка ко мне подбородком и сказала:
     - Нейт, я просто пытаюсь разобраться в ситуации.
     - В какой же?
     - Дейли собирается распределять должности...
     - Да пропади он пропадом.
     - А ты ревнуешь.
     - Да помочиться мне на него.
     - Ой, Нейт. Извини. Просто я хочу для тебя большего. Всего-навсего хочу, чтобы ты жил вровень со своими возможностями.
     Я ничего не сказал.
     Помолчав немного в полутьме, Джейни поцеловала меня в губы, я не ответил.
     - Да что случилось? - проказливо засмеялась она. - Разве я у тебя уже все силы отняла? Я не мог не улыбнуться ей в ответ.
     - Я хочу тебя... Но теперь я буду сверху.
     - Как скажешь.
     Я вошел в нее. До этого никогда я не был в ней без презерватива. Это было удивительное ощущение - тепло и нежность одновременно, - но внезапно меня как будто что-то толкнуло, и я резко отстранился и перекатился на спину.
     - Нейт! - Она положила руку мне на грудь. - Что с тобой? Что-то не так?
     - Джейни, прошу тебя, оденься.
     - Что?!
     - Пожалуйста.
     Она медленно встала с постели. В глазах ее стояли слезы. Оделась она быстро, я тоже. Мы направились пешком к надземке.
     Долго стояли и молча ждали поезда.
     Только когда он появился, я сказал:
     - Джейни, прости меня. Это только из-за того... В общем, всю неделю разные люди пытались мной управлять, манипулировать. И из всех предложений на этой неделе я только сегодня один раз поддался на подкуп.
     Она взглянула на меня, карие глаза на слезе, язвительные губы крепко сжаты, но дрожат. Она сдернула перчатки, сняла кольцо, которое я подарил ей в знак помолвки, и вдавила его мне в ладонь.
     - Веселого Рождества, Нейт, - сказала она и повернулась навстречу подходящему поезду.
     Потом резко развернулась, поцеловала меня в щеку, села в поезд и уехала.
     Я вернулся в свою контору, сел за стол, глядя на измятую постель и вдыхая запах Джейни - аромат цветочных духов и мускуса одновременно. Я мог бы открыть окно и проветрить комнату. Но не сделал этого. Подумал, что это вскоре у меня пройдет; так и случилось.
     Было всего полдесятого. Я позвонил Элиоту и сказал, что приду на Рождество.

Часть II

ЗАСТАРЕЛАЯ БОЛЬ В ЖИВОТЕ
7 января - 9 апреля 1933 г.

ГЛАВА 9

     Тело лежало в яме около телеграфного столба. Снега не было. Ветер раскачивал высокий, коричневого цвета бурьян; почва в основном была песчаная с примесью гальки, под ногами хрустело. Вблизи дороги был гравий, а рядом с ямой борозды песчаной грязи с колеёй от стертых покрышек и отпечатками ног. Рядом с телом стоял маленький, средних лет мужчина в кепке и тяжелой коричневой куртке, как бы заявляя, что это - его собственность. Рядом с ним - амбал в ковбойской шляпе и охотничьей куртке со значком, очевидно, шериф. И кроме них ни единой души вокруг - только труп в яме.
     Позади этих типов и трупа вздымались песчаные дюны, испещренные пятнами пожухлой травы цвета хаки и похожие на гигантские скальпы, почти полностью облысевшие - осталась только реденькая растительность сзади. Голые деревья, сучковатые, черные на фоне бледно-голубого неба, тесно прижались друг к другу, наблюдая за всем с вершин дюн, доходивших местами до сотни футов. Ветви соприкасались, образуя черное кружево на фоне горизонта. Холодноватый воздух и пейзаж, смахивающий на пустыню, противоречили друг другу, и ветер дул как бы не скрывая своей иронии.
     Мы находились на удаленной дороге вблизи Честертона, штата Индиана: почти на пятнадцать миль восточнее Гэри и пять миль на запад от Бог знает чего.
     Было утро субботы, около семи, и я бы наверняка спал. Но позвонил Элиот и сказал, что он за мной заедет. Есть кое-что такое, что мне надо увидеть.
     Это кое-что оказалось трупом в яме.
     Элиот наклонился над телом, лежащим на боку, одетым в пальто. Шляпа почти закрывала лицо покойника. Элиот сдвинул ее в сторону.
     - Это Тед Ньюбери, - сказал он мне.
     Человек, бывший, по всей видимости, шерифом, подумал, что это относится к нему. "Слишком много о себе воображает", - заметил он. Ему было около пятидесяти пяти; испещренный прожилками нос доказывал, что он не соблюдал все те законы, которые должен поддерживать по долгу службы.
     - Я - Несс, - объяснил Элиот предполагаемому шерифу. - Еще пара человек из Чикаго скоро появится: представитель из департамента полиции и адвокат покойного.
     - А что нам делать с трупом?
     - А что вы обычно делаете?
     - У нас нет морга; мы пользуемся местной покойницкой.
     - Вот и воспользуйтесь.
     - Ничего, если я им сейчас позвоню и вызову?
     - Думаю, что это разумно. День довольно холодный, но этот парень не продержится долго.
     - Мне нужно дойти вон до той фермы, - сказал шериф, указав направление рукой в толстых вязаных перчатках. Потом опустил руку и подождал чего-то, но ответом ему была тишина: Шериф усмехнулся, пожал плечами и сказал:
     - В моей машине до сих пор нет полицейского радио. А хотелось, чтоб было.
     Элиот только молча взглянул на него. Шериф кивнул и пошел по направлению к ферме - пар от дыхания сопровождал его, вроде дыма от паровой машины.
     Элиот пристально разглядывал Ньюбери. У Ньюбери в жизни была репутация веселого, компанейского малого (хотя я с ним никогда не встречался). Этот большой, темноволосый, грубовато-красивый гангстер лет сорока сейчас валялся в яме - мертвый, с вывернутыми карманами.
     Парень в кепке и коричневой куртке сказал Элиоту:
     - Я его нашел. На закате почти...
     Элиот кивнул, ожидая продолжения рассказа, но парень молчал.
     - Был здесь кто-нибудь, когда вы его нашли? - спросил Элиот.
     - Нет. Только я.
     - А что-нибудь еще вы можете мне об этом рассказать?
     - Этого парня кто-то прикончил, вот и все. А репортеры скоро приедут?
     - Появятся рано или поздно.
     Парень неохотно отошел к своему дешевенькому автомобилю.
     Элиот приблизился ко мне и покачал головой.
     - Искатели паблисити, - заметил он. Я воздержался от какого-либо насмешливого замечания.
     - Подойди и посмотри на Теда.
     - Да вообще-то я уже видал мертвецов.
     - Знаю, что видел. Подойди.
     Мы подошли к трупу, и Элиот, встав на колени, показал на его пояс. Пряжка была большая, ювелирной работы: бриллианты и изумруды.
     - Похожий видал еще когда-нибудь? - спросил Элиот.
     - Ну да. У Джейка Лингла был такой же, в тот день, когда его застрелили. Элиот кивнул:
     - Капоне подарил своим корешам не один такой забавный пояс.

***

     Джейк Лингл был той темой, которой Элиот никогда в разговоре со мной не касался, хотя я знал, что он умирает от любопытства с тех самых пор, как со мной познакомился...
     Мое участие в деле Лингла предшествовало нашей дружбе с Элиотом, возникшей, когда я переоделся в штатское, что случилось после дачи свидетельских показаний на суде по делу Лингла. Все это означало, что мы с Элиотом не стали бы друзьями, если бы дело Джейка Лингла не подвигло меня стать детективом, причем ровней великому Элиоту Нессу.

     Он сказал:
     - Можно считать, что эта запланированная встреча с Капоне наконец состоялась.
     - Что ты имеешь в виду, Элиот?
     По-прежнему глядя на тело, он пожал плечами:
     - Просто вспомнил то утро, когда Тед и его босс
     Багзи Моурен задержались на несколько минут по дороге на встречу с остальными парнями, а когда добрались наконец, Тед заметил автомобиль нашей команды припаркованный перед входом в гараж. Тогда они
     Багзи и Вилли Марксом нырнули в кафе, чтобы избежать встречи, как они решили, с легавыми, приехавшими их потрясти. Знаешь ведь, о каком утре я говорю, Нейт?
     Тут Элиот специально для меня сделал своё лучшее мелодраматическое скучное выражение лица.
     - Ну да, знаю, - ответил я.
     Четырнадцатое февраля 1929 года. День святого Валентина.
     Я наклонился над телом Ньюбери, чтобы взглянуть поближе. Как все случилось, сообразить было нетрудно: пулевое отверстие в руке с ожогом от пороха - видимо, он ухватился за револьвер, чтобы отвести от себя дуло. Эта же пуля, а может, другая, когда он боролся, попала ему слева в бровь. Смертельный выстрел был сделан сзади, в основание черепа. Крови было немного: его где-то убили и выбросили в дюнах, карманы вывернули, намекнув на ограбление.
     Элиот, рассмотрев следы от шин, повернулся ко мне:
     - Машина пришла с запада, Теда выбросили, развернулись и уехали по своей же колее. Я отошел от тела.
     - У него где-то недалеко был, кажется, летний домик?
     Элиот кивнул:
     - На озере Басс. Может, там они его и убили.

***

     Прошлой ночью, около двух, адвокат Ньюбери (предположительно разбуженный корешом Теда, сообщившим, что Тед опоздал на два часа на условленную встречу) позвонил в бюро детективов и спросил, не арестован ли его клиент-гангстер, но ответа не получил. Тогда адвокат позвонил Элиоту домой и спросил, не взяли ли его подзащитного сотрудники ФБР, а Элиот велел адвокату проваливать и пошел досыпать. Предписание о доставке арестованного в суд было заполнено, и уже рано-рано утром шеф детективов и Элиот были в Сити-Холле; оба официально заверили адвоката, что Ньюбери в каталажке нет. Вот тут-то и стало известно, что труп соответствующий по описанию Ньюбери, обнаружен в Индиане.

***

     Вскоре после того, как вернулся шериф, подъехал темно-синий "кадиллак-седан" и оттуда выскочил коротышка в синем костюме в полоску, с бриллиантовой булавкой в галстуке; это был адвокат Ньюбери.
     - Привет, Эйби, - сказал Элиот, пока коротышка буквально катился к телу в яме.
     Не отвечая на его приветствие, адвокат взглянул на Ньюбери и сказал, как бы обращаясь к нему:
     - Где представитель графства?
     Стоя на дороге, шериф отозвался:
     - Это я, мистер!
     Адвокат прошествовал к шерифу и сказал:
     - Этот человек - Тед Ньюбери. Куда вы увезете труп?
     Шериф назвал ему покойницкую. Адвокат кивнул и, сказав:
     - Мы с вами свяжемся, - сел в свой "кадиллак" и укатил.
     Переминаясь с ноги на ногу, парень в кепке и коричневой куртке все еще топтался у своего автомобиля. Он спросил, не обращаясь ни к кому лично:
     - Где же все-таки репортеры?
     - Оставайтесь здесь, - посоветовал ему Элиот, и, кивнув шерифу, двинулся со мной к "форду".
     - А ты не собираешься ждать прессу, Элиот? - спросил я.
     Он отрицательно покачал головой.
     - Мне в этом участвовать не хочется. Да и тебе не надо.
     На обратном пути в Чикаго Элиот сказал:
     - Конечно, это работа Нитти. Теду Ньюбери крепко досталось, а ведь он был рукой мэра в Норт-Сайде.
     - В кармане Сермэка остался еще Тоухи.
     - Тоухи - пустое место. Нитти поставил жирную точку: ведь за его голову именно Ньюбери обещал пятнадцать тысяч. Что ж, Нитти жив-здоров, а Теда уже нет.
     - Хотелось бы знать, как любимые телохранители
     Сермэка воспримут новости о том, что Ньюбери прихлопнули.
     Элиот слегка улыбнулся:
     - А мне интересно, как к этому отнесется Сермэк. - А почему все-таки ты захотел, чтобы я это увидал? Следя за дорогой, Элиот сказал:
     - Это и тебя касается.
     - Ну, конечно. Ты мог мне просто позвонить и рассказать обо всем. С какой стати ты меня потащил с собой? Приятная была компания, ничего не скажешь.
     - Ньюбери был человеком Сермэка.
     - Ну и что?
     - А сейчас он - ничей.
     - Так что?
     Он глянул на меня мельком. Вокруг нас все еще тянулись дюны: похоже на Ближний Восток, хоть и плохонькая, но весьма выразительная интонация Египта.
     Элиот ответил:
     - Может, это открывает тебе возможности на суде по делу Нитти представить другую версию.
     - Имеешь в виду, похожую на правду?
     Он пожал плечами.
     - Во всяком случае, подумай об этом. Ньюбери - пример того, как действует Нитти. И тот же Ньюбери пример того, что Сермэк теряет влияние.
     - Ну и что? Хочешь сказать, что если я останусь в команде Сермэка, меня тоже зароют? Не думаю, что это так, Элиот. Нитти знает, что я - посторонний наблюдатель. Заметь, убили-то Ньюбери, а не Лэнга или Миллера. Фрэнк Нитти не убивает исполнителя, он уничтожает того парня, который этого исполнителя послал.
     Элиот молча вел машину, а я продолжал толковать:
     - Сермэк просто на какой-то миг расслабился, но это не значит, что вскоре он опять не войдет в силу. Уж ты-то знаешь, он в эти игры играет давно. А если я перейду дорогу Сермэку, лишусь и лицензии, и права на револьвер. Пойми меня, Элиот.
     Элиот больше ни словом не обмолвился до самого дома на Ван-Барен. На душе у меня было погано.
     - Извини, Нейт, - сказал он. - Все-таки я считал, что тебе надо было взглянуть на этого жмурика. Меня бросило в жар, хотя было прохладно.
     - Господи, Элиот, чего ты от меня добиваешься? Неужели ты, чертов бойскаут, ждешь, что я скажу правду, потому только, что это правда? Ты в Чикаго уже достаточно долго, чтобы перестать быть таким наивным.
     С моей стороны так говорить было мерзко - при такой работе, как у Элиота, не требовалось много времени, чтобы лишиться малейших иллюзий.
     Он печально улыбнулся и сказал:
     - Мне не нравится, что ты в суде будешь лжесвидетельствовать.
     Он не добавил "снова", но это было в его глазах, в который уже раз попрекая меня делом Лингла. Явился правдолюбец на мою голову!
     Я кивнул ему, показав, что намек понял; захлопнув дверцу, он уехал.
     Чуть перевалило за одиннадцать, и я решил сходить в заведение на углу - съесть ланч пораньше. Я взял свой обычный сэндвич, но, несмотря на голод, едва его осилил. Элиот меня расстроил - хотел я в этом себе признаться или нет. Потерянно прихлебывая имбирный эль, я вдруг увидел появившегося Барни - он сиял, будто его только что избрали в конгресс.
     - Там кое-кто хочет с тобой повидаться, - сказал он, наклоняясь над столом, и указал мне пальцем на дверь, из которой только что вышел.
     - Хорошенькая?
     - Нейт, это не женщина.
     - Тогда мне неинтересно.
     - Нейт, это знаменитость.
     - Барни, ты вот тоже знаменит, и то мне неинтересно.
     - Похоже, у тебя плохое настроение.
     - Тут ты прав, извини. Лучше буду с тобой поласковее, а то еще назначишь мне арендную плату. С кем ты хочешь, чтобы я увиделся? Еще какой-нибудь чертов драчун?
     Он снова глупо заухмылялся:
     - Увидишь. Пойдем.
     Я прикончил эль и пошел следом за ним в бар. Помещение было полупустым. Немногочисленные посетители, свернув шеи, глазели на дальнюю угловую кабинку у закрытых с улицы окон. Мы подошли именно к этой кабинке.
     На секунду, но только на секунду, я подумал, что это Фрэнк Нитти. Те же зачесанные назад черные с сединой блестящие волосы, такой же красивый, нахальный взгляд черных глаз... Но у этого парня отсутствовало нечто, присущее только Нитти. К тому же он был моложе - от тридцати пяти до сорока лет. Как и Нитти, он был ухоженный, модно и со вкусом одет в темно-серый в тонкую полоску костюм с широченными лацканами и черную рубашку с белым галстуком. И так же, как Нитти, был не крупным мужчиной: если бы он встал, то был бы не больше пяти футов шести дюймов. Этот парень был красивой копией Фрэнка Нитти, как бы с примесью Валентино.
     Мы с Барни встали у кабинки, и мужчина улыбнулся нам немного отстраненно, пока Барни нас знакомил.
     - Джордж, - сказал он, - это мой друг детства, Нейт Геллер. Нейт, это Джордж Рэфт.
     Мы уселись в кабинке напротив Рэфта, и я, улыбнувшись актеру, сказал:
     - Извините, что не сразу узнал вас.
     Рэфт едва заметно пожал плечами и усмехнулся.
     - Может быть, если бы я гремел цепями...
     Я кивнул.
     - Эту картину я видел. Страшновато.
     Мы говорили о фильме "Лицо со шрамом", самом популярном в прошлом году, сделавшем Рэфта звездой. Он вызвал много полемики в Чикаго, цензурный комитет бился в истерике по поводу изображения города (хотя именно Чикаго был родным городом Бэна Хехта, написавшего сценарий).
     - Я слышал хорошие отзывы об этом фильме, - сказал Рэфт. - Но сам не видел. Барни объяснил:
     - Джордж никогда не смотрит фильмы, в которых снимается.
     - А почему? - спросил я Рэфта.
     - Кому это нужно? - спросил он. - Боюсь, я там ужасно выгляжу. Только детей пугать...
     Не похоже было, чтобы он притворялся. Я вдруг понял, что его отстраненность была не позой крутого парня, а неким видом застенчивости.
     - В нашем городе у Джорджа несколько персональных выступлений, - сообщил