ернулся  к
Медведю:
   - Топи тачки!
   "Шестерку" и "семерку" скатили в воду. Смотреть, как уходят  они  на  дно
глубокой реки, Женя не стал. Было некогда. Нужно было уходить, скрываться  в
лесу, который был совсем близко.

***

   Среди бандитов, собравшихся на поляне, Никита не  видел  ни  одного  хоть
мало-мальски знакомого. А тригорских  блатарей  он  знал  чуть  ли  не  всех
наперечет. Значит, это - бандиты Соловья. Его охватило ликование.
   Десять минут девятого. Тригорских воров  и  близко  нет.  Не  явились  на
"стрелку". Их нет, и, наверное, тем лучше. Точно так,  наверное,  подумал  и
Калугин, руководивший операцией захвата.
   Взлетела вверх красная ракета. И  тут  же  послышался  грозный  голос  из
громкоговорителя:
   - Внимание! Милиция! Всем бросить оружие и руки на затылок. Вы  окружены.
Сопротивление бесполезно...
   В рядах бандитов произошло  смятение.  Уж  чего-чего,  а  засады  они  не
ожидали.

***

   - Во, мля! Сдали нас! - взъярился Ястреб, услышав предупреждение ментов.
   Но сдаваться он не собирался. Одиннадцать "кала-шеи" - с таким  арсеналом
грех задирать лапки кверху. Тем более им терять  нечего.  Они  окружены.  Но
любое окружение можно прорвать. Его отец,  партизанивший  в  лесах  Западной
Украины, не раз прорывался через заслоны энкавэдэшников. И ни разу при  этом
его даже не ранило.
   - Мочи ментов! - с этим криком он  первым  рванулся  вперед,  поливая  из
автомата заросли кустов впереди себя.
   Все остальные рванули за ним.
   И тут со всех сторон на него обрушился свинцовый  ураган.  Где-то  совсем
рядом бухнула  противопехотная  граната.  Затем  вторая,  третья.  Менты  не
собирались отпускать их живыми.
   Несколько осколков впились Ястребу в  спину.  Падая,  он  послал  длинную
очередь в сторону, где увидел притаившегося за деревом мента.

***

   Две пули срезали кору с дерева, прячась за которым, Никита вел  огонь  из
своей "мухобойки"  -  только  так  можно  было  назвать  в  данной  ситуации
табельный "ПМ". Еще несколько пуль просвистели над ухом. Но  не  все  прошли
стороной. Одна угодила в шею, вырвала из нее клок мяса.
   Но, обливаясь кровью, Никита продолжал стрелять. В азарте боя он как бы и
не заметил ранения. Была боль, но делу она не мешала. Он видел,  как  падают
бандиты под автоматическим  огнем  спецназовцев.  Их  секли  осколки  "Ф-1",
которых по этому случаю не жалели.
   Несколько бандитов все  же  сумели  прорвать  окружение.  Но  это  им  не
помогло. Им били в спину. Уйти из огненного  плена  живым  из  них  не  смог
никто. Они погибли все до одного. Раненых тут же добивали,  хотя  по  закону
делать этого было нельзя. Но слишком уж много зла  сотворил  Соловей,  чтобы
щадить его ублюдков. Спецназовцы зверствовали.
   - Придурки! - возмущался Калугин, обходя одно за одним тела бандитов.
   - Их же всех кончили. С кого же теперь показания снимать?
   Но спецназовцы только пожимали плечами. Мол, так уж вышло...
   Ругани своего начальника Никита уже не слышал. Его накрыло  болью,  когда
прозвучал последний выстрел. Он потерял сознание...

***

   Гена долго не мог выйти из транса.
   Ну читал он детективы, знал, что бандиты иногда постреливают.  Но  такого
не ожидал. Самый настоящий бой. Автоматы, гранаты. И гора трупов.
   Соловья пристрелили, всех  его  людей.  А  ведь  этот  знаменитый  бандит
казался ему непобедимым. И кто уложил его? Жека и другие блатари.  Настоящие
звери, не ведающие пощады. Он даже не представлял,  что  его  бывший  дружок
может быть таким жестоким. Ему было страшно.
   Соловей хотел пристрелить Гену, но у него кончились патроны. Его  мог  бы
пристрелить и Жека. Ему это ничего не стоило. Бах! И нет подельника, который
может засвидетельствовать против тебя по делу  о  подпольных  миллионерах...
Однако Жека взял его с собой.
   По лесу  они  шли  долго,  путали  за  собой  следы.  Чабану  нужна  была
медицинская помощь. Но о ней и думать  было  нечего.  Менты  уже,  возможно,
висят на хвосте. И любая оплошность может стать роковой.
   Но Гена не думал о каком-то там Чабане. Он думал только о себе.  Как  ему
жить дальше...
   Соловья больше нет. Все, кто  был  с  ним,  отправились  к  праотцам.  Но
остались другие. И среди этих других, возможно, найдется кто-то, кто  укажет
на участие Гены в этих разборках. Его  обвинят  в  убийствах.  И,  возможно,
приговорят к высшей мере наказания.
   Если повяжут Жеку, может всплыть соучастие Гены в другом преступлении.
   Но сам Соловей сказал, что Скрипач, хоть железом каленым его жги,  никого
не сдаст. Даже под страхом  смерти  он  не  преступит  воровской  закон.  Он
железный. Гена даже жалел, что собирался его убить... Хотя нет,  его  смерть
не помешала бы. Ведь он увел от него Танюху. Значит, он лучше, чем Гена? А с
чужим превосходством смириться всегда трудно...
   Потом его могут обвинить в сводничестве. Но этого он не боялся.
   Обвинение в этом шаткое. Оно  может  строиться  только  на  свидетельских
показаниях. А его шлюхи будут молчать. Он был уверен в  надежности  команды,
которую держал у себя под рукой. Витек, Лапоть, Мишаня, Бормоглот. Это те, с
кем он начинал. К ним присоединился еще и Тольбас. Крепкие под  ним  пацаны,
их путаны боятся как огня.
   Но будут ли молчать те, чьи заказы исполняли наемные убийцы Соловья?
   Если менты прижмут их к стенке, они начнут колоться, как орехи.  И  тогда
Гене крышка...
   А если некого будет колоть?
   Гена даже остановился.
   Что, если пустить в расход заказчиков? У него команда, пять человек.
   Если каждый грохнет по одному, проблема сойдет  на  нет.  Это  будет  как
проверка каждому.
   Денег  у  него  много,  спрятаны  они  в  надежном  месте.  Даже  матерые
кладоискатели до него не доберутся. А уж менты и подавно. Есть бабки  -  нет
проблем со стволами. Из мусоров нужно будет кое-кого подкупить. Надо  знать,
что творится в ментовке. Кто из соловьевских колется, а кто  нет.  А  может,
легавые вообще никого из бандитов так и не прихватили...
   -  Ну  чего  встал?  -  толкнул  его  в  спину  мордоворот  со   звериной
физиономией. - Давай, шевели поршнями...
   Да, надо бы еще обзавестись крепкими  связями  среди  блатных.  Они  тоже
могут кое-чем помочь...
   Гена послушно зашагал дальше.
   Шли они долго, два дня. Без отдыха, без сна топали по лесам, по горам.
   Один из воров хорошо знал эти места, он  вел  их  к  какой-то  охотничьей
заимке. Там можно было и отдохнуть, и наесться  до  отвала.  В  лесном  доме
вроде как запасы провизии имелись. А есть хотелось невыносимо.
   -  А  может,  этого  заточим?  -  указывая  на  Гену,  рассмеялся  как-то
мордоворот, который все время шел за ним. - В нем и мяса полно, и жиру...
   Все рассмеялись, кроме Жеки. Он вообще редко когда смеялся. Гене стало не
по себе. Но есть его никто не собирался.
   А скоро вышли на охотничий домик. Там  и  в  самом  деле  имелись  запасы
съестного. И даже десятилитровая бутыль самогона. Кто-то оставил...
   - Надо будет из "общака" харчей сюда подогнать, - сказал кто-то из воров,
когда все словно голодные волки набросились на кашу с тушенкой.
   Ее готовил Гена. Будешь шнырем, фраер, сказали ему. Он не возражал.
   Хотя и не знал, кто такой шнырь. Но догадывался.
   Запасов хватило на неделю. Ровно настолько хватило и терпения. Пора  было
возвращаться в город. Надо было навести справки, кого  ищут  менты,  а  кого
нет, какие и кому обвинения выдвигают. И принимать меры.
   Принимать кое-какие меры собирался  и  Гена.  В  тюрьму  садиться  он  не
намеревался.

***

   Едва оказавшись в Тригорске, Женя встретился с Цирюльником.
   - Лихо ты, Скрипач, дело провернул,  -  одобрительно  посмотрел  на  него
старый вор. - Сожрал Соловья... А на тебя и на  его  кодлу,  чтоб  ты  знал,
менты засаду на Ольгинской  засеке  поставили.  Всех  соловьевских  положили
наглушняк...
   - И мы всех замочили...
   - Я в курсах...
   - А что имеют мусора на Соловья?
   - Ни хрена они не имеют... Там вроде как осталось несколько его ублюдков,
но все они как крысы ноги сделали. Все из Тригорска продернули...
   - А на нас?
   - Вот с этого и начинал бы... На тебя все шишки, Скрипач...
   - Короче...
   - Короче, ты  соловьевского  на  фатере  у  своей  крали  вальнул...  Был
размен?
   - Да, разменял одного, глотку "пером" перекрыл...
   - Коготь и Веретено жмурика в лес везли. А их менты накрыли.  Жмурика  на
опознанку, а Когтя и Веретено - колоть...
   - Ну?
   - Они тебя не сдали. Веретено на себя все взял...
   - На себя мазу потянул...
   На себя Веретено вину всю взял. Лихо!.. Ну что ж, он еще молодой, из зоны
"дворянином" выйдет...
   - Нет, не проканает эта канитель... Кралю твою раскололи, она тебя  сдала
вчистую...
   Вот это номер! Сдала его таки Танюха. Зря он ее пощадил...
   - Только на одного жмурика ее раскололи? Ведь она знала и еще кое-что.
   - На одного... А тебе мало?
   - Хватает...
   - Валить надо козу эту гребучую... - гневно сверкнул взглядом  Цирюльник.
- Только не подобраться к ней. Круто ее менты пасут...
   - Да, ладно, хрен с ней... К Хозяину так к Хозяину. Зона - дом родной.
   А большого срока не навесят - ведь я как-никак шкуру свою спасал...
   - Не меньше "пятилетки" накинут...
   - Да и хрен с ним...
   Женя остался у Цирюльника на "малине". А куда ему  еще  идти?  У  Вали  -
палево, у предков - палево. Везде палево.
   Но достали его и на "малине". Он лежал в объятиях податливой  красотки  с
блатным выговором - пять лет мотала девка срок на зоне.  Хорошо  они  с  ней
порезвились. И тут в дом ворвались менты... Всем стоять, руки за голову,  вы
арестованы... И все такое прочее.
   Женя встретил их как  дорогих  гостей.  Спокойно  протянул  им  руки  для
наручников. И со скупой улыбкой вышел из дому, сел в "луноход". Его  повезли
в отделение с музыкой ментовских сирен.

***

   Вот-вот должен был возвратиться из пионерского лагеря Дима. Но ему,  увы,
не застать в доме своего отца.
   Женя был мил с ней, обходителен. Подолгу гостил у нее. Но постоянно у нее
не жил. Он воровал, она это знала. Этим и объяснялись его исчезновения.
   Но у него были любовницы, об этом Валя  догадывалась.  Женское  чутье  не
обманешь. Но она прощала ему все.
   А теперь Женя исчез на годы. Доигрался, снова угодил за решетку.
   Сейчас в следственном изоляторе,  ожидает  суда.  Бандита,  как  говорит,
какого-то убил. И никому он, кроме нее, не нужен. Даже родители его почти не
навещают. Крепко разочаровались  они  в  своем  сыне.  О  любовницах  так  и
говорить  нечего...  Кстати,  любовница  его  выступает  главным  свидетелем
обвинения. Из-за нее он и пойдет по этапу.
   На свидания с Женей она шла как на праздник. Она была необходима ему,  и,
осознавая это, она испытывала радость. Она была счастлива.
   Сколько бы ему ни дали,  она  будет  ждать  его.  Когда-нибудь  он  снова
вернется к ней. И, может быть, навсегда...

***

   Три месяца провалялся Никита в госпитале. Ранение оказалось серьезным.
   Он потерял много крови, был задет какой-то  нервный  центр.  Врачи  долго
боролись за его жизнь. Но спасли. Только в  реанимации  он  находился  целый
месяц. Но все позади. Дела уже идут на поправку.
   Банда Соловья уничтожена.
   Никита выманил из глубин ада на свет божий одиннадцать бандитов. Все  они
были уничтожены. За это  Калугин  пошел  на  повышение,  а  Никите  досрочно
присвоили майора. Место Калугина занял подполковник Осипов. А  Никита  занял
бы его кабинет. Но помешало ранение.
   Скрипач расправился с Соловьем. Отправил на тот свет его  телохранителей.
За это он пошел на понижение - за решетку.
   Его обвиняли в убийстве гражданина, чья принадлежность к банде Соловья не
вызывала никаких сомнений. Он убил того, кто пришел, чтобы убить его. У него
не было иного  выхода.  Труп  пытались  вывезти  и  спрятать.  Но  подручным
Скрипача помешали. Те стали брать всю вину на себя.  Вот,  стало  быть,  как
высок авторитет Жени  в  уголовных  кругах.  Но  следователи  раскрутили  на
признание сожительницу Скрипача. Она и рассказала, как  было  все  на  самом
деле. И даже призналась, что сама пособляла бандитам. Потом она  опомнилась,
хотела включить заднюю, да было поздно. В обмен на  свидетельские  показания
ее  обещали  не  привлекать  за  пособничество  бандитам  Соловья.   И   она
окончательно сдалась.
   Обо всем этом Никита  узнал  от  Дениса  Симонова,  которого  повысили  в
звании, должности и окладе.
   Никита помнил то загадочное убийство под "Большим  Уралом",  когда  исчез
труп. Гражданка Малахова - а ее крутил следователь, с которым работал Денис,
- была в ту ночь с Евгением Лагуниным, или Скрипачом. Он же и убил  бандита,
пристававшего к ней. И дружка  его  порезал  в  тот  вечер.  Кстати,  в  его
убийстве он обвинялся сейчас. Дорезал все-таки. Тот сам напросился.
   Итак, на Скрипаче висело два трупа.  Но  обвинение  по  первому  убийству
отпало само по себе. Да, есть свидетели, которые  видели  труп.  Официант  и
Татьяна Малахова. Но нет ни самого трупа, ни даже  врачебного  заключения  о
смерти. Оснований для возбуждения уголовного дела об убийстве не имелось.
   Любой адвокат разобьет  в  суде  это  дело  в  пух  и  прах.  Да,  может,
подзащитный кого-то и порезал. Но этот "кто-то" не был убит. Он поднялся  на
ноги  и  своим  ходом  направился  домой...  Или  у   вас   есть   заявление
потерпевшего?..
   Короче, состава преступления нет,  и  точка!..  И  адвоката  не  сдвинешь
ничем.
   Но второй труп крепко завис на Жене. Адвокат старается,  но  у  него  нет
иной возможности, кроме как сбить срок до минимума. И при любом раскладе  он
бы его сбил. Но Женя - это не рядовой случай.
   Его пытаются обвинить в создании  устойчивой  вооруженной  группы  или  в
бандитизме. Все знают, что это он и другие  бандиты  покончили  с  Соловьем,
перебили его пособников. Женя был во главе группы. Все  шишки  на  него.  Но
доказательств по этому делу у следствия нет.
   Пытались крутить мужчину, который видел, как Скрипач и его люди  проникли
во двор дома, где было логово Соловья. Но на опознании он в  упор  не  видел
Женю. Показывал на кого угодно, только не на него. Да это и понятно. Бандиты
продемонстрировали ему свою мощь и беспощадность. Он просто не может  их  не
бояться. Или его уже заранее запугали. Но  так  или  иначе,  толку  от  него
никакого.
   Были и другие свидетели, которые  видели  подручных  Скрипача.  Хотя  его
самого не видели. Они бы опознали других бандитов. Но дело в том, что  никто
не знал, кто из блатных был с ним. Для фотороботов у свидетелей в  извилинах
не  хватало  визуальной  информации.  А  назвать  своих  сообщников  Скрипач
отказывался. На допросах он сидел каменным  истуканом.  Ничего  из  него  не
вытянешь. Силой из него признания не тянули. Да это было бы и бесполезно.
   Но прокурор пообещал ему, что на суде он не дождется никакой пощады.  Вся
надежда у Жени оставалась на адвоката. Но и тот оставался в полной изоляции.
Вся правоохранительная система Тригорска была настроена на его уничтожение.
   И все же адвокат оказался на высоте положения. Он добился того, чтобы суд
над гражданином Лагуниным освещался в местной и даже в союзной прессе.
   Процесс был громким. Прокурор и судьи оказались жертвами гласности, этого
детища перестройки. Судебная  машина  вынуждена  была  работать  без  всякой
предвзятости, строго в рамках закона. В этой обстановке адвокату со скрипом,
но удалось протащить через суд версию об убийстве в целях самообороны.
   А сегодня суд вынес приговор. Женя получил четыре года лагерей. А мог  бы
получить и в два-три раза больше.
   - И все равно, много ему дали, - сказал Денис,  сидя  у  койки  Никиты  в
больничной палате. - Он же бандита пришил, а не человека...
   Для него бандиты Соловья как-то не вписывались в категорию людей.
   - Но он вор. В тюрьме ему самое место... - сказал Никита. -  Как  Калугин
отреагировал?
   Никита знал, что начальник его не переваривает Скрипача.
   - А-а, - отмахнулся Денис. - Ему сейчас не до этого!
   - Не понял...
   - Ты разве не слышал?.. Сегодня за ночь сразу пять трупов обнаружили... И
все заказные...
   Никита похолодел.
   - Только "важняки" обратно в столицу укатили.  А  тут  такое...  -  Денис
обреченно вздохнул.
   - Результаты есть?
   - Да есть серьезные зацепки... Сработали явно не  профессионалы.  Хотя  и
косили под них...  Впрочем,  откуда  у  нас  профессионалы?  Соловей  и  его
отморозки не в счет... Уже поступила команда объединить все эти  убийства  в
одно производство...
   - И связать с другими пятью заказными убийствами... - добавил Никита.
   - А говорил, ничего не знаешь...
   - Я знаю, кто убийца...
   - Отлично! Нам меньше работы.
   - Но доказательств у меня, разумеется, нет... Но будут...  Пусть  Калугин
подключает меня к делу... - сказал вдруг Никита.
   - Ты же болеешь...
   - Да уж как-нибудь...
   Никита хотел как можно скорее добраться до Гены Колодина. Вот у кого ключ
к разгадке ночной трагедии.

***

   Гена ликовал. Еще бы, проделана такая работа.
   Он сумел закупить партию из пяти пистолетов  "ТТ",  уже  давно  снятых  с
вооружения. Большие деньги за них отвалил. Но нисколько не жалел об этом.
   Кроме того, прокрутился и достал "АКМ". Для задуманного  это  также  было
необходимо. Затем  он  начал  обрабатывать  своих  пацанов.  Мол,  банду  мы
создаем. Покруче Соловья будем. Те вроде бы и не хотели. Мол, куда уж нам.
   Но глаза уже горели алчным огнем. А что, все не робкого десятка, в  армии
служили, с оружием обращаться умеют. И оружие есть. На каждого по пистолету.
А там и автоматами обзаведутся... Об "АКМ" из них не знал никто.
   Короче говоря, в конце концов пришли к согласию. Банда так банда. По пути
Соловья  они  не  пойдут.  Больно  круто.  Но  будут  продолжать  заниматься
девочками. Отстегивать никому за них уже не придется. Потом наладят доставку
и сбыт в городе  наркотиков.  Черный  бизнес  принесет  огромные  деньги.  А
дальше, если почувствуют  силу,  начнут  теснить  воров,  обкладывать  данью
"цеховиков". Словом, радужные перспективы открыл перед ними  Гена.  А  потом
предложил ввести в банде ритуал посвящения. Каждый должен обагрить свои руки
чужой кровью. Только так можно прийти к полному единству,  создать  круговую
поруку. И все согласились.
   А список жертв у Гены был уже готов. Он решил устранить всех, от кого  он
принимал заказы. Как раз по одному человеку на каждого  члена  банды,  кроме
него самого.
   Он знал по зарубежным  детективам,  как  гангстеры  исполняют  заказы  на
убийства. Они подкарауливают жертву в темном месте, лучше всего  в  подъезде
дома. Затем выходят из темноты, пускают пулю в затылок и оставляют оружие на
месте преступления. Отпечатков пальцев, разумеется, не оставляют.
   Сам  он  всегда  чувствовал  готовность  убить.  Ему  казалось,  что   он
хладнокровно пустит пулю в затылок своей жертве. Но как быть с другими?  Все
ли настроены так решительно, как он? Не дрогнет ли рука у его  сообщников  в
самый ответственный момент?
   Кроме того, не все живут в многоэтажных домах. Кое-кто обитает у себя  на
даче, а там подъездов нет. Да и приходят к себе домой в разное  время,  если
вообще приходят. А убить всех нужно было в одну ночь. Без этого составленный
им план никуда не годился. Но он не унывал.
   В ту  ночь  в  загородном  "притон-центре"  до  рассвета  бушевала  самая
настоящая оргия. Десяток мужчин, на каждого по девочке.  Шампанское,  водка,
коньяк. Присутствовали и двое из "заказчиков". Пришло  время,  и  все  стали
разъезжаться по домам. Исчезли под утро и жертвы. Но по  их  следу  уже  шли
двое из команды Гены.
   Гена остался в сауне, на виду у  догуливавших  клиентов.  Он  зарабатывал
себе железное алиби.
   А к этому времени трое из заказчиков уже были мертвы.  Одного  пристрелил
Тольбас. Он остановил свою жертву на пути  из  города  на  дачу,  подошел