Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
из нагрудного кармана достать его, пожалуй, трудновато. Из таких
положений его могли извлечь только сверхпрофессиональные карманники. К их
числу он пока себя не причислял.
Легкость, с какой он вынимал свою добычу из сумок и карманов, окрыляла.
Заставляла поверить в свою неуязвимость. Толстяк сделал покупки и, теряя
бдительность, направился к выходу с рынка, дошел до остановки.
Дождался своего трамвая и зашел в него. Женя впрыгнул туда вслед за ним.
Народу в салоне - не протолкнуться. Это хорошо. В толкучке можно
прижаться к клиенту без боязни нарваться на грубость. И карман его тогда
опустеет в два счета...
Он бочком пристроился к своей жертве, состроил страдальческую гримасу.
Ну точно маменькин сынок, готовый захныкать при первом же жизненном
неудобстве. Но его оттеснил какой-то сухопарый мужчина. Тогда он подался
назад и зашел к сухопарому сзади. Но было уже поздно. Рука мужчины
соскользнула вдруг в карман толстяка и с необычной легкостью извлекла из
него добычу.
Удивиться наглости конкурента Женя не успел. Вдруг откуда-то из толпы к
нему вынырнули два крепыша в черных пиджаках. Один из них сжал руку с
бумажником, не давая ему выпасть.
- Вы задержаны, гражданин Оверцев! - официально объявил второй, махнув
перед его носом красными корочками.
- Граждане, расступитесь. Дайте пройти понятым...
Появились еще два гражданина.
Вот, значит, как бывает. Переодетые менты следили за неким гражданином
Оверцевым, который по их картотеке, видимо, проходил как профессиональный
карманник. И сцапали его с поличным. Даже понятых не забыли с собой
прихватить. Грамотно сработано. Ничего не скажешь.
А ведь и его, Женю, когда-нибудь могут арестовать. Выследят и возьмут с
поличным. Очень даже может быть.
Но Женя не испугался. Мозг работал спокойно и сосредоточенно.
Краем глаза он заметил, как переодетый мент сунул изъятый бумажник к себе
в карман. И тут же забыл о нем. Все его внимание поглощено было
арестованным. Его еще нужно было вывести из трамвая и доставить в отделение.
Шутить с судьбой всегда опасно. Но Женя рискнул. Он прошел мимо мента и
быстро запустил в широкий его карман свои пальцы. Бумажник сам прилип к ним
и затем скрылся под полой его пиджака. Мент ничего не заметил...
С дважды украденным бумажником Женя спокойно вышел на остановку. Вслед за
ним стали выводить гражданина Оверцева. Прилично одетый мужчина лет сорока
приятной наружности, он держался с достоинством королевского льва. В его
взгляде чувствовалась могучая внутренняя сила. Таких, как он, не сломишь
ничем.
На какое-то мгновение они встретились взглядами. Женя не удержался и
подмигнул ему.
***
Выпускной бал закончился традиционной встречей рассвета. Женя стойко
выдержал эту прощальную церемонию до конца. В этом ему помогли двести
граммов водки. Колода прихватил с собой два бутыля. В компании Никиты их и
раздавили.
- Как дальше устраиваться думаешь? - спросил Женю Колода.
- В институт пойду...
- У тебя голова светлая, тебе можно...
- А тебе что мешает? - усмехнулся Никита.
- Не потяну я институт. А вот в "технарь" всегда пожалуйста. Меня матушка
в советскую торговлю втянуть хочет. А я и не сопротивляюсь...
- И не сопротивляйся... Только если вдруг надумаешь добро государственное
приворовывать, обо мне вспомни...
- Это еще почему?
- А потому что я на страже социалистической собственности стоять буду...
Никита говорил об этом предельно серьезно. У него что, температура
поднялась?
- С тобой что-то не то...
Примерно такой же диагноз пришел на ум и Колоде.
- Со мной все то. В Высшую школу милиции после армии поступать я буду...
Никита нисколько не шутил.
- Молодец, сознательное решение, - выдавил из себя Женя.
И с этой поры не произнес больше ни слова. Вот так-так, лучший, можно
сказать, друг в менты подался. Никита - мент. Даже смешно как-то. Отпетый
двоечник и хулиган с уголовниками воевать вдруг надумал.
"Блатные, блатные... Срать я на них хотел!" - невольно пришла на ум
фраза, которую выдал Никита почти год тому назад.
Блатные и менты - извечные враги, два противоположных полюса... В один
момент Никита стал его врагом. А ведь к "черной масти" Женя не принадлежал.
Пока не принадлежал...
Из лесу, где встречали рассвет, возвращались пешком. Рядом с Женей шла
под руку Валя. Она влюбленно смотрела на него. И ему не было это неприятно.
Некрасивая она, это верно. Но есть в ней что-то. Он ее не хотел как
женщину. Но с ней было легко. Как будто душу она ему отогревала.
Они вышли на шоссе, когда к толпе однокашников подрулил на отцовской
"Волге" Пашка Великанов. Порисоваться захотел. Остановился он перед Женей.
- Ну чего пешком-то топать? Садись, подвезу...
В машине рядом с ним сидела какая-то девушка. На заднем сиденье темнела
еще чья-то фигура. Но два места оставались свободными.
Когда-то они враждовали. Но время сгладило конфликт. Теперь они были если
не друзьями, то приятелями, это уж точно. По крайней мере, подвоха Женя не
опасался.
Рядом с ним шли Никита и Колода. Но они ему уже были неинтересны.
Первый одной ногой, как казалось ему, ступил во вражеский стан. Второй
сам по себе никогда особо ему не нравился. Он легко расставался с ними
обоими.
А ведь он еще сегодня всерьез считал Никиту своим другом...
- Поехали, - соглашаясь, кивнул Пашке Женя и открыл заднюю дверцу.
Но с Валей расставаться не хотелось. Он взял ее с собой.
- Пахан дачу на эту ночь мне оставил. Что хочу, то и творю! Рванули? -
Гусарская бравада из Пашки так и перла.
- Поехали? - спросил Женя у Вали.
- Да, - стесняясь, кивнула она.
- Рванули!
Дачу себе Великанов-старший отгрохал на зависть всем. Поистине
великанскую. Два этажа, терраса, балкон. И внутри чувствовался размах.
Мебель далеко не завалящая, ковры, хрустальные люстры. И камин. Сейчас
его развести было в самую пору. Прохлада раннего утра покрывала кожу
мурашками.
Стол был заставлен полупустыми бутылками, блюдами с тронутой уже
закуской. Видно, сегодня здесь уже веселились. Об этом свидетельствовал не
очень трезвый вид спутницы Пашки. И сам он был навеселе.
- Великан, врубай музыку! - капризно потребовала девица.
Он послушался, и колонки, замкнутые на бобинный магнитофон, извергли из
себя лихую мелодию американской группы "Бонн М".
Великан хотел "толкнуть" тост, но его голос потонул в грохоте музыки.
А сбавить громкость он не догадался. А потому опрокинул в себя рюмку
водки без всяких предисловий. Женя был этому только рад. Не хотелось слушать
пустую болтовню на школьную тему и о перспективах на будущее. А вот музыка
его устраивала.
Он также выпил. И Валя не отказалась. Скоро она окосела. Ей было хорошо,
весело. И Женю она так сильно любила...
Она не сопротивлялась, когда он повел ее на второй этаж, в спальню с
широкой двуспальной кроватью. Не держала его за руки, когда он стягивал с
нее нарядное, сшитое на заказ платье. Мало того, она сама сняла с себя
трусики и помогла раздеться ему.
Женя был изрядно пьян. Его воображение работало в "больном" режиме.
Ему казалось, что перед ним не Валя, а Лена. Потому он и не собирался ее
щадить, вгоняя в нее свою штуку...
***
В августе Женя готовился поступать в институт, в архитектурный. Все равно
в какой, лишь бы учиться и не мозолить родителям глаза. Учиться - не
работать. А работать он, хоть убей, не хотел. Не для него производственная
рутина. Вот если начальником каким быть, тогда еще ладно. Но кто ж его
начальником-то поставит?
Арест неизвестного, коллеги по преступному ремеслу, случившийся на его
глазах, сыграл свою роль. Он стал гораздо более осторожным. На рожон не лез.
И на худую добычу не зарился. Брал редко, но метко. У него вырабатывался
особый нюх на состоятельных людей. И пальцы его становились куда более
послушными. Как будто он с детства по карманам шарил. Прямо криминальный
талант какой-то. Может, в прошлой жизни он был королем карманников?
Образа жизни своего он не менял. С утра до обеда сидел за учебниками,
затем шел на тренировку. А по субботам и воскресеньям шел на рынок. В эти
дни народ туда валил валом, а значит, охота обещала быть успешной. Все реже
и реже оставался он без добычи.
В начале августа вернулась Лена. Красивая, загорелая, она обворожительно
улыбалась и сводила его с ума.
Она по-прежнему видела в нем неопытного юнца. Но Женя-то знал, что это
уже давно не так.
- Я хочу пригласить тебя в ресторан, - набравшись смелости, подошел он к
ней.
Все-таки они уже ходили вместе в кино. Вроде как дружеские отношения у
них. Она не должна была поднять его на смех.
- У тебя что, деньги лишние есть? - удивленно посмотрела она на него.
- Есть.
- Смотри, я девочка капризная. Икру черную ложками ем. - Ей было весело,
но она не шутила.
- Я велю принести тебе самую большую ложку... Она посмотрела на него с
интересом.
- Ладно, уговорил. Сегодня я свободна. Сегодня и сходим... Запрягай
лошадей...
До вечера оставалась еще уйма времени. Но Женя к выходу в ресторан уже
был готов. В шифоньере висел новенький костюм-тройка из дорогого черного
сукна. На свои "кровные" купил. Родителям сказал, что ему премию за победу в
соревнованиях дали. И они поверили.
Только в парикмахерскую он сходил. Подровнял и напомадил волосы, зачесал
их назад. Эта прическа подходила ему лучше всякой другой. А еще перед уходом
он сунул в задний карман брюк нож с откидывающимся лезвием.
Отличный "кнопарь". Настоящей зековской работы. Длинное, остро отточенное
с двух сторон лезвие, мощная пружина и рукоятка как раз по руке. А
обращаться с ножом он умел. Или ему так только казалось?..
Вечером, одетый с шиком лондонского денди, вместе с Леной Женя отправился
в центр города. Ехали на такси. Целую тысячу рублей он заработал за это
лето. Почему он должен ездить на троллейбусе, тем более с дамой?
Он выбрал самый дорогой ресторан в Тригорске. Гулять так гулять. И заказ
сделал рублей на двести, не меньше. Лена с удивлением смотрела на него.
- А денег у тебя хватит?
- И не на один раз...
- Не думала, что ты такой...
- Я такой...
В глазах Лены он видел восхищение. Галантный кавалер, хорошо одетый,
воспитанный, состоятельный. И красивый. Он знал себе цену. Он видел ее в
глазах женщин из зала, бросавших на него пылкие взгляды. И никакой Лохматый
не сравнится с ним...
- Мне пора, - неожиданно сказала Лена, собираясь уходить.
Женя опешил. И часа они не просидели. Первая бутылка шампанского еще не
выпита. А она уже уходить надумала. К Лохматому своему спешит. Да срать он
хотел на какого-то там Лохматого!.. Женя почувствовал, как внутри его начало
закипать. Незнакомое ощущение. Ведь у него стальные нервы... Вот что значит
женщина!
- Я тебя никуда от себя не отпущу, - спокойно сказал он и пригвоздил Лену
к месту жестким магнетическим взглядом.
В нем всколыхнулась могучая сила. И она эту силу почувствовала.
Лена смотрела на него с раскрытым ртом. Никак не ожидала она, что он
может быть таким властным, мужчиной с большой буквы...
- Как это никуда не отпустишь? - тоном, каким рабыня обращается к
повелителю, спросила она.
- А вот так... Обойдешься сегодня без своего Лохматого...
- Ты-то откуда о нем знаешь?
- Я все знаю...
И тут Лена вздрогнула. Она смотрела куда-то ему за спину. Женя хотел
обернуться, но этого не позволило ему сделать чувство собственного
достоинства.
- Кто там? - холодно спросил он.
- Может, я и обошлась бы сегодня без Лохматого. Но он обойтись без меня
никак не может... Собственной персоной к нам пожаловал...
Лохматого, эту легенду дворовой шпаны, Женя видел впервые. Коренастый
крепыш с пудовыми кулаками. Жесткий, идущий исподлобья взгляд, развитая
челюсть, свернутый набок нос, хищная усмешка на дубленом лице.
Он по-хозяйски уселся за их стол. Разрешения присоединиться к их компании
он, конечно же, даже и спрашивать не стал. Вместе с ним в мягкое кресло
опустился еще один крепыш с темными от чифиря зубами.
- Веселишься, Ленок? - беззлобно спросил Лохматый.
- А что, не имею права? - с вызовом ответила она.
- Имеешь... А кто это нас с тобой сегодня угощает? Он спрашивал о Жене,
но на него даже не взглянул. Как будто его и вовсе не существовало.
- Это Жека, мой сосед. Отличный, между прочим, парень...
- Круто гульбанишь, пацан! - обратился к Жене Лохматый, снова не
удостаивая его взглядом. - Не хилую поляну накрыл... Откуда "капуста"?
- Это мои проблемы, - сухо ответил Женя.
Перед Лохматым он лебезить не собирался. Не боится он его. И уважать его
не за что. Да и вообще, не умеет он лизать чужие пятки.
- Бакланишьты, фраерок. Внагляк идешь. Не жалую я борзых...
Наконец-то Лохматый посмотрел на него. В хищном его взгляде таилась
смертельная угроза. И чувствовалось, что он готов был привести ее в
исполнение.
Жене бы отступить, сменить грубость на вежливость. Но сдаваться он не
привык. Тем более с ним рядом Лена.
- Сдерни-ка ты отсюда! - метнул в него уничтожающий взгляд спутник
Лохматого.
- Нет, - Женя посмотрел на него с вызовом. - Пришел гостем, а хочешь
стать хозяином. Нехорошо...
- Эй, ты чо это, сявка, гонишь? - взорвался Лохматый. - Ты на кого бочку
катишь, пидор сраный!
- От пидора слышу...
Это была последняя капля. Лохматый вскочил со своего места и резко
потянулся к Жене, пытаясь ухватить его за грудки. Но тот вовремя отпрянул
назад.
- Ты же вор, по понятиям живешь, - " усмехнулся он, разговаривая с ним с
безопасного расстояния. - А в драку прямо в ресторане лезешь. Нехорошо...
- Ты по новой вставлять нам вздумал? - Лицо Лохматого перекосило от
ярости.
- Есть тут одно место за кабаком. Пойдем, Лохматый, я проучу этого
петуха, - потянул Лохматого за руку его спутник.
- Я сам его разменяю...
- Борис, оставь его, прошу тебя, - вступилась за Женю Лена. - Совсем
сырой еще пацан. Наговорил тебе всяких глупостей. А ты его всерьез принял...
Не трогай его. Меня же мать его живьем съест, если с ним случится что...
- А-а, так он маменькин сыночек! - осклабился Лохматый. - А что, похож!..
Дергай отсюда, сосунок, пока я добрый...
- Зато я злой. Ну что, выйдем? Женя оставался невозмутимо спокойным.
Как будто за мороженым с добрым другом собрался идти.
- Женя, что ты делаешь? - как на покойника посмотрела на него Лена.
Но он не слушал ее.
За рестораном, на открытой площадке со штабелями ящиков у кирпичной
ограды, Женя должен был расстаться с жизнью. Но он так не думал.
- Ну что, фраерок, допрыгался? - В свете качающегося на ветру фонаря лицо
Лохматого казалось особенно зловещим. - Кончай его, Рыба!
Значит, его спутника кличут Рыбой. А рыба хороша в жареном виде...
Послышался характерный щелчок откидываемого лезвия. В руках Рыбы блеснуло
жало ножа. Женя быстро отскочил назад. И в его руках появился нож.
- А он подкован! - рассмеялся Лохматый. - Уделай его, Рыба!
Крепыш подскочил к Жене и выкинул вперед руку с ножом. Но тот ушел в
сторону и нанес ответный удар. Рыба тоже сумел уклониться.
Женя показал мастерское владение ножом. От второго и третьего ударов Рыба
уйти не смог. Лезвие ножа по касательной два раза распорола ему кожу на
груди. Рубаха пропиталась кровью.
- Э-э, ты черт! - удивленно посмотрел на Женю Лохматый и сам схватился за
нож.
Теперь Женя должен был противостоять сразу двум противникам. Лохматый
умел обращаться с ножом, и Рыба все еще твердо стоял на ногах - Жене грозила
верная смерть.
Женя яростно оборонялся. Но они вместе уверенно зажимали его в угол.
Он извернулся, удачно поднырнул под руку Лохматому и всадил нож ему в
ногу.
И тут же отскочил назад.
Но Лохматого это не остановило. Только еще больше разозлило. Не обращая
внимания на рану, он упорно пробивался к цели. Еще немного, и Жене придет
конец.
- Ша, Лохматый! Стопори грабли! - послышался вдруг чей-то властный окрик.
Лохматый и Рыба замерли на месте как привороженные. Остановился и Женя.
Он с интересом смотрел на приближающегося к ним человека.
В дорогом костюме-тройке, с тросточкой в руке и шляпой на голове, его
можно было принять за какого-нибудь профессора. Только очков не хватало.
Лицо его показалось Жене знакомым. Да это же "гражданин Оверцев"! Так
его, кажется, именовали менты.
- Двое на одного. Не нравится мне такой расклад...
Лохматый под его взглядом стал вдруг мягче пластилина. Значит, большая
шишка в воровском мире этот "гражданин Оверцев"...
- Что не поделили? - спросил он.
- Да так, фраер тут возбухал...
- Фраер? Этот, что ли? - кивнул он на Женю.
- Ну да...
- Ничего себе фраер. Как он вас красиво раскрасил. Ты узнаешь меня,
пацан? - Он повернулся к Жене.
- Как не узнать... - недрогнувшим голосом ответил тот.
- И я тебя узнал... Это ты мента с "лопатником" моим кинул?
- Почему твоим? Я первый на тот бумажник глаз положил...
"Гражданин Оверцев" внимательно всматривался ему в глаза. Как будто
что-то в них искал. После затянувшейся паузы сказал:
- А ты нравишься мне, пацан. Есть в тебе кость... Я перед тобой в
долгу...
- Так это он ментов обул? - восхищенно протянул Рыба. - Не хило...
- А ты на него пику дрочишь...
- Да не знал я этого, Цирюльник. Гадом буду, не знал...
***
Николай Геннадьевич Оверцев, он же вор в законе Цирюльник, с малых лет
промышлял по чужим карманам. "Звездохваты" всегда принадлежали к элите
воровского мира. Они котировались не меньше, чем "медвежатники", взломщики
сейфов. Ведь это только на первый взгляд кажется, что вытащить кошелек и
бумажник легче, чем взломать сейф. Тут нужна фантастическая ловкость рук, да
еще особый нюх на опасность.
Таким нюхом Цирюльник обладал. Но менты его все же обхитрили. Ловко
выпасли его, повязали с поличным. Ему светил срок. Зона - его второй дом,
там он хозяин. Но все же хотелось бы еще хоть немного погулять на свободе.
АН нет, не получалось. И "лопатник" с его пальчиками у ментов, и понятые,
и протокол изъятия. Не отвертеться. И вдруг оказалось, что главной-то улики
у ментов и нет. Потеряли они бумажник. Но это они так думали. А Николай
Геннадьевич хорошо помнил, как заговорщически подмигнул ему какой-то
незнакомый пацан. Прилично одетый, ухоженный, с невинным выражением лица, он
совсем не похож был на вора. Но это ведь и должно так быть. Как же ты
вытащишь у человека кошелек, если от тебя за версту несет уголовщиной? Да от
тебя люди будут шарахаться как черт от ладана...
Короче, отпустили менты Цирюльника за отсутствием состава преступления.
А сегодня в кабаке он увидел этого пацана. С Лохматым он схлестнулся.
За ресторан двинули выяснять отношения. Видно, девку не поделили. Идиоты!
Цирюльник направился вслед за ними. Видел, как пацан наказал Рыбу.
Стойко держался он и дальше, когда Рыба и Лохматый навалились на него
вдвоем. Лохматому даже кровь пустил. Но и его вот-вот должны были
"покрасить". Отлично управляется он с ножом. Но Лохматый и Рыба тоже не
лыком шиты.
Пришлось вступиться за него.
А пацан не только на руку крепкий. Чувствуется в нем стальной стержень
внутри. Сам Цирюльник с ранних лет был таким. До вора в законе дорос. Всю
блатоту тригорскую в кулаке держит. Все перед ним как по струнке ходят. Его
слово зде