льник. Его глаза смеялись.
   Нет, это ж надо, оба и одновременно пытались залезть  в  один  и  тот  же
карман.  Нечто  подобное  уже  однажды  было.  Только  Цирюльник  его  тогда
опередил. За что чуть было не поплатился.  Хорошо,  он  тогда  спас  его  от
мусоров.
   - Сегодня в "Урале", в семь, - не  здороваясь,  сказал  ему  Цирюльник  и
растворился в толпе.
   Женю слушал сам директор филармонии. Все-таки родная племянница  за  него
просила. И остался недоволен.
   - Да вы,  молодой  человек,  сто  лет  скрипку  в  руках  не  держали,  -
возмущенно сказал он, когда Женя закончил играть.  -  И  образования  у  вас
музыкального нет. Музыкальная школа и то неоконченная...
   Интересно, он знал об этом или догадывался?
   - Ну так сразу и скажите, что не берете. -  Женя  спокойно  посмотрел  на
него и начал укладывать скрипку в футляр.
   - И души у вас нет, когда играете, - директор даже не обратил внимания на
его слова. - Но у вас  определенный  талант.  Хотя  загубленный...  Впрочем,
играть вы умеете. Ладно, будете выступать, но очень редко. Будете у  нас  на
подхвате. И учитесь, молодой человек, учитесь, вы еще не  совсем  потерянный
для музыки человек...
   Вот тут он ошибался. Жене было двадцать девять лет. В ученики он уже явно
не годился. Впрочем, ему было все равно.
   - А справку дадите, что я у вас работаю?
   - Это обязательно?
   - Да вроде как нужно.
   - Хорошо, обратитесь к Галине Витальевне...
   На этом они и расстались. До завтрашнего дня. В четыре  часа  должен  был
состояться концерт. Вроде как для курсантов Тригорского танкового училища.
   Но он будет играть, если вдруг кто-то из музыкантов не  явится.  А  перед
концертом репетиция. Он должен быть на ней обязательно.

***

   Женя и Цирюльник  сидели  в  отдельном  кабинете  ресторана.  Вокруг  них
суетился предупредительный официант.
   - Эх, Скрипач, давно я так не веселился, - вспомнив о сегодняшнем случае,
усмехнулся Цирюльник. - Ну ладно, посмеялись, и хватит. Ты уже, я  понял,  к
делу пристроился...
   - Еще в дороге лоха одного обул...
   - Знаю, Коготь уже нашептал... А лох даже не  вкурил,  что  "лопатник"  у
него увели. Шифер у него съехал, думал, что в сортире его утопил...
   В бумажнике, который Женя одолжил  в  поезде,  лежало  триста  шестьдесят
рублей. Совсем неплохо для начала.
   - Лох на то и лох...
   - Мне тут шепнули, что на зоне ты в "деловых" числился. Далеко пошел.
   Нравится мне это. И сам ты мне нравишься. Может, когда и сменишь  меня...
Ну да ладно, не о том сегодня базар. Тебе оттянуться надо, водочки попить, с
девками поразлагаться. Сейчас телок нам с тобой подгонят. Или ты нет?
   - Яда...
   - Вот и ладненько... Кстати, о телках. Смутные времена наступили.
   Соловей у нас тут какой-то объявился. Не слыхал?
   - Нет.
   - Не уважает он нашу братву. На сосок лапу  наложил.  Теперь  ему  сутики
отстегивают. Двоих наших шмальнул...
   - На нож его...
   - Его еще  выпасти  надо.  Шифруется  он  крепко.  Скользкий,  падла,  не
ухватишь...
   - Ничего, достанем...
   - Кто он, этот Соловей, никто не ведает. Крутая у него банда. Десятка два
"пехоты" наберется. И все  подкованы.  Инкассаторов  крошит,  банки  чистит,
людей почем зря мочит. Беспредел полный... Легавых он  достал.  Мне  тут  из
"конторы" стукнули, что бригада ментовская из Москвы катит.  "Важняки".  Так
что мы, братан, на пороге грандиозного шухера. Менты,  сто  пудов,  хипиш  в
городе поднимут. Так что вестись надо, как бы под раздачу не попасть...
   - Хотел бы я побазарить с этим Соловьем... Ну чо, разлагаться будем?
   - Базара нет. - Цирюльник подал халдею знак, и через пару минут в кабинет
впорхнули две "ночные бабочки" в коротких донельзя юбках.
   Женя ощутил толчок в паху. И тут же забыл о каком-то там Соловье.

***

   - Ну, что, Евгений Иванович, получается у вас довольно-таки неплохо.
   Ваша скрипка звучит...
   От его игры дирижер оркестра в восторг не пришел. Но и разочарования  его
лицо не выражало.
   - Сегодня Мунирова не будет. Сыграете за него...
   А играть на концерте Жене как раз и не  хотелось.  Он-то  и  репетицию  с
трудом  выдержал.  Хорошо  они  вчера  с  Цирюльником  копоти  дали.  Крепко
набрались, а потом разошлись, каждый со своей девкой. И такая карусель потом
началась. До утра терзала его помешанная на сексе проститутка.
   Оттянулся он на полную катушку,  но  и  спать  после  этого  хотелось  до
одурения.
   Но на внешнем виде его  состояние  никак  не  отразилось.  Все  такой  же
чистый, аккуратный, ни единой морщинки на  брюках.  И  на  лице  нет  следов
вчерашней гулянки. Свеженький как огурчик, это как раз про него.
   Вчера что-то напутали. Не для военных курсантов концерт, а для работников
милиции в порядке плановых культурно-массовых мероприятий. Но об  этом  Женя
узнал только сейчас, когда в казенном фраке занял место за своей  партитурой
Он кинул взгляд в зал и увидел серые ментовские мундиры. Это были его враги.
   Дирижер взмахнул палочкой, и концерт начался. Женя не  играл.  Он  только
вид делал, что водит смычком по струнам. Его партия отсутствовала, поэтому в
оркестре возник разнобой. Но менты этого,  конечно,  не  заметили.  Для  них
музыка все одно что для слона гитара.
   Но дирижер этого не заметить не мог.
   - Что вы себе позволяете, молодой человек? - набросился он на него  после
концерта. - Я вынужден буду поставить вопрос...
   Но Женя договорить ему не дал.
   - Я бы не советовал вам ставить вопрос, - спокойно сказал он. Его  взгляд
налился тяжелой магической силой. - А то не ровен  час  недоразумение  может
выйти... Я одиннадцать лет отсидел. За убийство. Вот и подумайте...
   И он ушел, оставив дирижера с разинутым ртом.

***

   - И все равно он будет уволен, - пробормотал дирижер, когда Женя  скрылся
из виду.
   - Может, дадите ему шанс? - Никита подошел к нему незаметно.
   Он видел со стороны, как тот разговаривал с Жекой. Разговор явно  был  не
из приятных.
   - Не понял, - разворачиваясь к нему, сказал музыкант.
   Никита не ходил в форме.  Всегда  только  в  штатском.  Поэтому  пришлось
показать свои корочки.
   - Капитан милиции Горбунов. Уголовный розыск...
   - Так вы за этим? - На лице дирижера появилось  некое  подобие  злорадной
улыбки.
   - Нет, он чист перед законом...
   - Но он же сидел. Он сам мне об этом сказал...
   - Верно, сидел. Но он искупил свою вину. А сейчас  видите,  к  нормальной
жизни решил вернуться. Он еще не совсем потерян для общества. У вас  с  ним,
как я понял, конфликт вышел?
   - Да так, ерунда...
   - Вот видите... Дайте ему шанс...
   - Ну, если так наша милиция рассуждает, тогда ладно. В принципе я  ничего
против Евгения Ивановича не имею...
   И дирижер поспешил откланяться.
   Никите также не  хотелось  продолжения  этого  разговора.  На  концерт  в
филармонию он не пришел бы никогда, даже под расстрелом. Пусть замполит туда
сам  ходит,  организатор  хренов.  Просто  ему  очень  хотелось  спать.  Две
бессонные ночи подряд давали о себе знать. А на концерте можно вздремнуть.
   И он воспользовался этой возможностью. А  когда  концерт  закончился,  он
увидел Жеку. Сначала он  не  поверил  своим  глазам.  Вор,  одиннадцать  лет
отсидевший  за  убийство.  В  зоне  он  был  причислен  к   так   называемой
отрицаловке. "Черная масть" - как мент, он просто не мог не знать,  что  это
такое. И играет на скрипке в оркестре...
   Никита был удивлен, когда одиннадцать лет назад узнал правду о Жеке.
   Отличник, спортсмен, послушный сын. И вдруг на тебе, вор-карманник. И  на
убийство из мести пошел с завидным хладнокровием. Да, он не был паинькой.  И
крепкий был необычайно, и. в драку  без  боязни  кидался.  Стойко  держался,
когда сходились стенка на стенку. Но ведь и он, Никита, не был ангелочком.
   Хулиганом был отъявленным. Не Жеке, а ему прочили  тюрьму.  А  он  ментом
стал.
   Старший  оперуполномоченный  уголовного  розыска.  И  на  хорошем   счету
значится.
   Жеку он уважал. Всего год они были знакомы, но дружили они с ним  крепко.
Мало того, он всегда относился к нему как к брату.
   После разговора с дирижером Никита отправился искать  Жеку.  Подловил  он
его на выходе из костюмерной. Жека снял  с  себя  фрак  и  надел  жилетку  и
пиджак. Жара на улице, а он в костюме. Как был франтом, так и остался.
   - Ну, здоров, Жека! - поприветствовал он его, заходя к нему со спины.
   - А-а, - протянул Жека, оборачиваясь к нему. - Это ты...
   Он ничуть не удивился. Как будто ожидал его здесь увидеть.
   - Узнал?
   - Здоров, Никита, - скупо улыбнулся он. Но руки не протянул. - Я еще тебя
не видел, но уже понял, что сзади мент. Только менты так подкрадываются...
   В его голосе сквозило презрение. В глазах стоял холод.
   - Да, я  мент.  Старший  оперуполномоченный  уголовного  розыска  капитан
милиции Горбунов, - переходя на официальный тон,  представился  он  по  всей
форме.
   Он уже понял, что разговора не получится. Жека не жалует ментов.  Что  ж,
он не жалует воров.
   Нужно было бы с ним повежливее быть. Все-таки друг юности, кентовались  с
ним вместе когда-то. Да и с ментами ссориться ему смысла нет. Ведь он  вроде
как на путь исправления встал. Но, увы,  впитавшаяся  в  кровь  неприязнь  к
мусорам  не  позволяла  сделать  ему  шаг  навстречу.  А  ведь   Никита   не
арестовывать его пришел. Руку  ему,  как  старому  другу,  протянул,  пожать
хотел.
   - Много нашего брата за "решку" покидал? - все  же  не  удержался  он  от
того, чтобы уколоть Никиту.
   - Да хватает... Я ведь вашего брата терпеть не могу...
   - Ну, ну...
   - Ты всерьез за работу взялся или как? - холодно спросил Никита.
   Вот оно, его ментовское нутро поперло наружу.
   -  Всерьез  и  надолго...  Я  на  путь   исправления   встал,   гражданин
начальник... Не верите?..
   - Давно откинулся?
   Ага, что с "феней" знаком, показывает...
   - Еще Хозяин по ночам снится...
   - Понятно... Ты это, если всерьез завязать собрался, заходи как-нибудь ко
мне, поговорим...
   Ну да, жди! Знает он, чем оканчиваются задушевные беседы с ментами.
   Вербануть, падла, хочет...
   - Я на ментов никогда не козлил...
   - О чем ты? Я вербовать тебя не собираюсь, - усмехнулся Никита. -  Зачем?
Ты же новую жизнь начинаешь...
   - Ага, начинаю...
   - А если за старое возьмешься, ко мне ходить не надо. Я сам  тебя  из-под
земли достану. Мне ведь все равно, кто ты мне, друг или брат.  Все  одно  за
решетку упрячу...
   - Ты был мне другом. А сейчас, извиняй,  нет.  Я  с  мусорами  дружбу  не
вожу...
   - Что ж, это твое дело. - Никита пожал плечами, повернулся к нему  спиной
и направился к выходу.
   - Да пошел ты, легаш поганый!..

***

   Женя шел к трамвайной остановке. В черном костюме, в галстуке, футляр  со
скрипкой в руках. Интеллигент-музыкант, таким мечтала его видеть мама.
   Таким он и выглядел.  Еще  очков-велосипеда  не  хватало  для  завершения
картины. Но он был вором. Уважаемым вором, поавторитетнее многих, кто ходил,
сунув руки в брюки, в расстегнутых до пупа рубахах,  чтобы  татуировка  была
видна.
   И уж куда поавторитетнее этих "бакланов", на которых он  случайно  бросил
свой взгляд.
   Он шел к остановке через сквер. Кроме трех фраеров, пристающих к какой-то
девке, там никого не  было.  А  девчонка  красивая.  А  фигурка  так  просто
обалдеть. Не зря шпана кружит вокруг нее, так и норовит залезть ей под юбку.
Но это же беспредел...
   - Так нельзя, пацаны, - не повышая голоса, сказал он.  -  Женщин  обижать
нельзя...
   Он остановился в двух шагах от буйствующей компании. Уже совсем заклевали
девку. Она уже была близка к истерике.
   - Шел бы ты отсюда, дядя!  -  обернувшись  к  нему,  прогудел  верзила  с
пудовыми кулаками.
   - Не хотелось бы тебе костюмчик помять, - усмехнулся второй.
   - Оставьте девку в покое, - Женя хищно сузил взгляд.
   Его рука скользнула в карман пиджака. Там лежал "кнопарь",  без  него  он
никуда не ходил. Но до драки дело не дошло.
   - Ша, мокряки! - послышался со стороны чей-то голос.  -  Врубайтесь,  что
вам Скрипач сказал...
   Женя посмотрел вправо и увидел  Когтя.  С  ним  вразвалку  шел  еще  один
блатарь. Его он не знал.
   - А мы что? Мы ничего... - сразу сник верзила. И со страхом посмотрел  на
Женю. - Ты уж извини, Скрипач, если вдруг что не так...
   И, увлекая за собой других двух сявок, он слинял.
   Наверняка молодняк этот ходил под Когтем. Он у них за "кустового".
   Хоть и "шестерка" он, но, можно сказать, козырная. В криминальном мире  у
него  вполне  осязаемый  авторитет.  Жене  понравилось,  что  он  уже  успел
объяснить своим шнырям, кто есть такой Скрипач. Те только  услышали,  с  кем
имеют дело, и сразу же сделали ноги.
   Коготь Жене был по нраву. За все то малое время, что они  были  с  ним  в
дороге, он научился понимать его с полуслова. И даже  взгляды  научился  его
читать. И сейчас, только Женя посмотрел на него, он понимающе кивнул.
   Не зря Скрипач за девку подписался. По  кайфу  она  ему.  И  не  надо  им
мешать. Он понял все верно. А потому потихоньку свалил.
   - Спасибо вам! - поблагодарила его красотка. - Вот уж прилипли, гады...
   - Нельзя быть такой красивой и одной... Женя  уже  хотел  ее.  Он  не  он
будет, если не затащит ее в постель.
   - Так уж получилось... А вы скрипач? Она посмотрела на  его  скрипку.  Ну
да, конечно, он скрипач... Она немного не так все поняла.
   - Как видите...
   - А чего они вас так испугались?
   - А вон тот молодой человек, - он  кивнул  вслед  удаляющемуся  Когтю,  -
берет у меня уроки...
   - Он что, тоже на скрипке  играет?  -  с  сомнением  посмотрела  на  него
девушка.
   - И даже поет... Как вас зовут?
   - Ой, ну, конечно, нам надо было сразу и познакомиться, -  красавица  еще
раз одарила его признательным взглядом. - Я - Таня. А как вас?
   - Евгений.
   - Вот мы и знакомы... Вы проводите меня до трамвая?
   - А я вас домой на такси отвезу. Вы не возражаете? Она не возражала.

***

   Таня ему нравилась. Красивая - это одно. Но красавицу найти не  проблема.
Заплати "стольник" проститутке и крути с ней любовь без всяких  проблем.  Да
только проститутки - это вульгарно и пошло. А в Тане сохранилась чистота  не
искушенной  жизнью  женщины.  Девятнадцать  лет  ей,  а  выглядела  она  как
четырнадцатилетняя девчонка, о мужчинах знавшая лишь  понаслышке.  Но  скоро
Женя убедился в обратном.
   Вечером они посидели в ресторане. Потом поехали к ней домой. Жила  она  в
однокомнатной квартире на краю города. Снимала  вподнаем.  К  себе  она  его
впускать не очень-то хотела. Но он настоял. А потом оказалось, что  ломалась
она чисто из приличия. Он прихватил с собой бутылку шампанского.  Не  успели
они ее выпить, как оказались в постели. А там  она  показала  себя  во  всей
своей красе.
   В постели ей не было равных. Она не знала устали и все умела. Ему  с  ней
было хорошо. И всегда мало. Он  не  мог  насытиться  ее  любовью  и  молодым
податливым телом. Целых два дня они никуда не выходили. Короткий сон,  секс,
обед, сон, секс... И так могло продолжаться до бесконечности. Но  вот  беда,
холодильник у Тани был не резиновый. За два дня  съели  все,  что  можно.  А
выходить из квартиры  никуда  не  хотелось.  Но  пришлось.  Он  повел  ее  в
ресторан, в "Большой Урал". Она не хотела туда ехать,  но  он  настоял.  Она
послушалась. Она вообще была послушная девочка.
   На кармане у него оставался "кусок" с половиной. Гуляй, не хочу...
   Официант не успевал подавать блюда. И икорочка, и осетринка, и шампанское
рекой лилось.
   Он  уже  слегка  опьянел,  когда  за  их  стол  внаглую  подсел  какой-то
"обмороженный". Он сел боком к нему и впился в  Таню  тяжелым  взглядом.  На
Женю он даже не посмотрел.
   - Ты чего это, коза, от стада отбиваешься? - с блатным выговором  спросил
он.
   Голос Жене показался  знакомым.  Да,  урода  этого  он  где-то  видел.  И
вспомнил, где...
   - Ну ты чего, Мишаня? - испуганно смотрела на него  Таня.  -  Я  выходной
себе взяла...
   - А кто разрешил?
   - Вот это не твое дело, - отрезал Женя. - Вали отсюда, Машаня...
   - Машаня? - взвился наглец и обернулся к Жене.
   И тут же вся его спесь слетела с него, как последняя листва с дерева  под
холодным ноябрьским ветром. В глазах появились испуг и растерянность.
   Он узнал Скрипача.
   - Сдерни отсюда, Машаня, пока снова на шершавого не намотали...
   "Борзый" сделался вдруг белее мела и поспешил исполнить его приказание.
   - Женя, почему тебя все боятся? - удивленно посмотрела на него Таня.
   Она сунула в рот сигарету, поднесла к ней зажигалку. Ее руки едва заметно
дрожали.
   - Да сам не знаю, - усмехнулся он краешком губ.  -  А  чего  это  к  тебе
Машаня приставала?
   - Не Машаня, а Мишаня... И не приставала...
   - Хорошо, пусть будет так...
   Не объяснять же, что этот козел самый настоящий "петушара" с  шестилетним
стажем. За изнасилование он срок мотал. К ним на зону с  "малолетки"  попал.
"Опустили" его еще там. К касте "неприкасаемых" он принадлежал. На него даже
смотреть западло было. Но Женя его  помнил.  Один  раз  увидел  и  запомнил.
Память на лица у него была исключительная.
   Вот оно, значит, как  бывает.  На  зоне  этот  "дырявый"  языком  унитазы
вылизывал, а здесь делового из себя корчит. Нате  вам,  пуп  земли  в  кабак
закатил...
   - Так чего он от тебя хотел?
   - Да так, ничего. - Таня покраснела и отвела в сторону взгляд.
   Что ж, каждый человек имеет право на  свою  маленькую  тайну.  Все  равно
когда-нибудь тайное становится явным. И это "когда-нибудь" случилось этим же
вечером.
   Везло ему с Таней на приключения.
   Из кабака они  вышли  в  начале  двенадцатого  ночи.  На  тротуаре  перед
остановкой такси было пустынно. Только два  каких-то  крепыша  стояли.  Явно
кого-то поджидали. И не кого-то, а его. Только он попал в  их  поле  зрения,
они направились к нему. Рука скользнула в карман пиджака.
   Но крепышам нужен был не он, а Таня.
   - Ну что, сучка, допрыгалась? - грубо спросил ее один из них.
   И снова на Женю ноль внимания. Как будто его и нет.
   - А что такое? - с вызовом спросила она.
   - Ты кента нашего трипаком наградила... Два стольника с тебя...
   - Даты гонишь!.. - протянула она. - Я чистая...
   Вот тебе и Таня! Атакой тихоней казалась!
   Крепыш без размаха влепил ей пощечину. Она подалась назад, но  удержалась
на ногах, повиснув на руке у Жени.
   Женя обо всем догадался. Таня -  всего-навсего  обычная  проститутка.  По
ресторанам  шляется,  передком  на  жизнь  себе  зарабатывает.   И   неплохо
зарабатывает. Квартиру снимает,  мебель  приличная,  холодильник  полный.  С
Женей она провела три ночи. И все забесплатно. Может, влюбилась в него?  Все
ведь может быть.  Проститутка  -  она  ведь  тоже  человек,  хоть  и  низшей
категории. А в Женю влюбиться можно, он знал это...
   На работу Таня из-за него не выходила. Нарвалась на Машаню,  на  сутенера
своего. Вот, стало быть, куда пидор этот подался... А теперь вот разборки  с
клиентами. Не может быть, чтобы у нее трипак был. Он же через  три  дня  как
раз и проявляется. А у него с конца не капает.
   Может быть, Таня  и  заслужила  подобное  обращение.  Только  вот  он  не
заслужил того, чтобы его девушку били прямо у него на глазах. Шлюха она  или
нет, это сейчас не имеет никакого значения. Его оскорбили. А оскорблений  он
не прощает.
   - Я отстегну за нее, - хищно прошипел Женя.
   - А тебя, козел, никто не спрашивает... Это были последние слова в  жизни
крепыша.
   Женя вынул "перо" и сделал молниеносный выпад. Выскочившее жало "лисички"
вошло прямо ему в сердце. Его кент  среагировал  мгновенно.  Он  отскочил  в
сторону. В его руке также появилась "пика".
   Он кинулся на Женю, но  тут  же  получил  отпор.  Острое  лезвие  сделало
глубокую отметину на его щеке. Этого хватило, чтобы он понял,  с  кем  имеет
дело. Ему только и оставалось, что рвать когти. Та