ь, не у кого. Соседи вспомнили, что ходила к покойной какая-то парочка: девушка очень красивая и парень видный. Приезжали на машине. Но заняли жилплощадь другие, а тех и след простыл.
     Собираясь уходить, посетительница еще раз добавила, что никаких конкретных доказательств насильственной гибели матери у нее нет.
     - Но только я убеждена, что у мамы было абсолютно здоровое, "бычье", сердце, которому завидовали все доктора, - задумчиво закончила посетительница. - А в документах сказано, что причиной смерти стал инфаркт, происшедший от слабости сердечных клапанов.
     Следом прошел слух о похожей истории. И опять с "улицы". Правоохранительные органы судьбой безродных старух не интересовались.
     Никто не писал заявлений, прокуратура не возбуждала дел, старушки исчезали тихо. К тому времени, когда пропажа обнаруживалась, все возможные улики бывали тщательным образом выметены.
     Когда мы с Зудинцевым обсуждали второй случай, Аня Соболина сидела рядом и с интересом прислушивалась.
     - Ну, что ты об этом думаешь? - обратился к ней Зудинцев.
     - А старушки все падали и падали... - флегматично процитировала Хармса сердобольная Аня.
     Значит, дело - глухое. Никому не нужное.
     Но наутро рассвирепевший от неизвестности происходящего Обнорский при полном параде, в сверкающих штиблетах и белоснежной рубашке, явился к знакомой чиновнице и буквально вырвал у нее обещание сообщать о всех случаях регистрации смерти с участием дальних родственников и знакомых. Это было в апреле. А сейчас июнь. "Главный" ждет. Видимо, клюнуло.
     Обнорский вынул из аккуратной папки фотографию:
     - Ползункова Вера Игнатьевна. 1931 года рождения.
     На фотографии у Вечного Огня на Марсовом Поле стояла среднего роста пожилая женщина.
     - Вышла вечером из дома и не вернулась, - продолжал Обнорский. - Можешь познакомиться с ее сестрой.
     Понятно, что старушка не подросток, убежавший на месяц-другой на волю от родительского гнета. По чердакам искать ее с клеем и наркотиками бесполезно. Скорее всего, Ползунковой уже нет в живых.
     Я приняла и "старушечье" дело.
     И помочь мне было некому, начинался сезон отпусков.
     Встреча с сестрой Кирой Игнатьевной была назначена на десять утра. Но когда я без пятнадцати десять подходила к дверям кабинета отдела расследований, Спозаранник уже успел сварить кофе и любезно нес его на подносе. Старушка, сидевшая спиной к входу, благодарно закивала Глебу, пытаясь выхватить поднос, и обернулась...
     Боже правый! Кто не верит в привидения, тот ошибается. Передо мной стояла та самая женщина, которую мне предстояло найти. Точнее, ее труп... в лучшем случае.
     - А вы Нонна? - обрадовалась посетительница. - Очень приятно.
     Кира Игнатьевна.
     Выходит, это не галлюцинация.
     Новая знакомая из плоти и крови, и даже кофе пьет. Не растворяется.
     - Вам Андрей, наверное, Показывал фотографию Верочки? прочитала мои мысли и смущение несостоявшееся привидение. - Мы с ней близнецы, в детстве только родители нас различали. Даже над друзьями иногда шутили, переодевались. Может, поэтому и замуж удачно ни одна из нас не вышла.
     Привыкли друг к другу, пугала мысль о расставании. А потом нечаянно разъехались - и виделись не чаще чем раз в год.
     Кира Игнатьевна рассказала, что неделю назад приехала из Сланцев навестить сестру. Послала телеграмму, час прождала на вокзале, встревоженная, примчалась к сестре на такси. Звонила - никто не открывал. К счастью, захватила с собой ключ от квартиры... Прождала до вечера, убралась, испекла пирог, а сестра так и не вернулась.
     На следующий день начала звонить соседям, справляться, не предупреждала ли сестра об отъезде. Но все только недоуменно разводили руками: сыщиков ищите в отделении. Пошла в милицию, и там отказали: посоветовали зайти через три дня.
     - Срок пропажи слишком малый, домашние старухи просто так не пропадают, - объяснил дежурный в РУВД. - Может, под машину попала...
     Кира Игнатьевна в ужасе обзвонила все больницы и травмапункты.
     Безрезультатно. Потом вспомнила про агентство. Оказывается, все наши книги она читала, покупала их на скудную пенсию и прибавляла к домашней библиотеке.
     - Верочка такая доверчивая, такая добрая, - переживала сестра. - О себе никогда не вспомнит, все другим старалась помочь.
     Кира Игнатьевна задумалась на минуту:
     - Да, соседи сказали, что последнее время к ней часто ездили какие-то молодые ребята. Парень и девушка на блестящей синей машине.
     Назавтра планировалась зарплата, поэтому Скрипку ждали с плохо скрываемым нетерпением.
     - Где этот главный по тарелочкам? - стуча кулаками по столу, сопел Володя Соболин.
     Завхоз появился с тыла, из глубины коридора, ведущего на черный ход. Схватив меня за локоть, он загадочно поманил в темноту пустой курилки.
     - Жильцы с первого этажа совсем озверели, - внушительно зарокотал Алексей. - Обещали гвоздей насыпать под колеса. И насыплют непременно. Машина по часу под их окнами греется. Ангельское терпение лопнет. Я и сам на их месте хлопушку придумал бы. А что делать? - и Скрипка выжидательно уставился на меня.
     Солидность Скрипки во всех вопросах, касающихся починки водопровода, ремонта стульев, обескураживала и расслабляла. И на этот раз я, как лунатик, последовала за Алексеем в курилку, предчувствуя по меньшей мере грядущую смену кабинета в правительстве... Но, к счастью, проблема ставилась Скрипкой риторически, и завхоз, выдержав многозначительную паузу, продолжил:
     - Хочу отгул взять за свой счет.
     Будь другом, подмени, надо в двигателе разобраться...
     Неловкое молчание прервал Спозаранник. Он возник на пороге курилки, как тень отца Гамлета, и ликующе произнес:
     - Неслужебные отношения будете выяснять в другом месте, Нонна Евгеньевна! А сейчас потрудитесь рассказать о ваших успехах.
     Говорят, Спозараннику всюду чудятся заговоры, но мне удалось убедиться в обратном: заговоры рождаются волей Спозаранника.
     - Исключительный слух, - выдохнул Скрипка, как только величественная тень скрылась. - Ему бы оркестром балалаечников заведовать.
     Или телефоны без аппаратуры прослушивать.
     Но с мнением начальника трудно не считаться, так же как с желанием ребенка играть в синий, а не зеленый мячик. Я, не говоря ни слова, послушно последовала за Глебом, оставив в курилке надежду на личную жизнь, получку вне очереди и прочие блага.
     Вопросы Спозаранника всегда были конкретны, как на допросе:
     - Тебе удалось выяснить, что хочет эта девушка?
     У прозорливого начальника отдела расследований была одна странная привычка: он регулярно подозревал своих сотрудников в полной или частичной невменяемости. Например., слушая отчет о беседе с вице-губернатором, не упускал случая посоветовать:
     - Обязательно выясни его полное имя, фамилию и отчество.
     Узнай, кем он работает и как долго.
     Рассказывая о случае на ЛАЭС, непременно добавлял:
     - ЛАЭС это Ленинградская атомная электростанция. Как известно, ЛАЭС входит в систему РАО ЕЭС.
     РАО ЕЭС - это Российское Акционерное Общество Единая Энергетическая Система.
     И так далее.
     Понять, шутит он или говорит серьезно, с первого раза еще никому не удавалось. И на этот раз я выжидательно уставилась на Глеба.
     Что хочет эта юная девушка Катя, было ясно сразу. Вывести безобразника-оперативника на чистую воду и наказать. И еще защититься от его надоедливых притязаний.
     - А ты задавала ей этот вопрос?
     Вопрос в такой форме действительно не звучал. Я вытащила из Кати самые далекие воспоминания о переезде в Петербург, о встрече с Олегом, об общих знакомых. Мне стало казаться, что всю эту историю я пережила за несколько часов сама.
     Но чего именно добивается Катя... именно этот момент ускользнул от моего внимания. Шеф, как обычно, оказался прав. Надо было звонить Полушкиной.

***

     - Алло, кто говорит? - я решила, что ошиблась номером. Но цифры на табло АО На были верные. А голос слишком развязный.
     - Да, это я. Вы, Нонна? - нет, все верно, ручейковое журчание принадлежит Кате. - А я не видела статьи. Специально ходила в киоск, скупала все городские газеты... Как не было статьи? Вы же обещали!
     А вот голос повышает девушка зря. Нам нахалов не надо - мы сами нахалы. Но Катя уже сменила тон:
     - Разве вы не знаете? Олега увольняют. Может быть, уже арестовали, уголовное дело, во всяком случае, возбуждено. Спешите со статьей, будет поздно, все напишут.
     - Кто все? И при чем здесь статья? Какая статья? - я искренне не могла понять, как газетная статья может помочь двум людям разобраться во взаимоотношениях, даже если один из них - белоглазый оперативник, а другой - очаровательная простушка. - И при чем здесь уголовное дело?
     - Так вы не знаете? - ахнула Катя. - Об изнасиловании.
     - Ко-го? - еле выдавила я из себя.
     - Меня, конечно.
     - Кем?
     - Да Олегом, Алапаевым.
     Ничего не понимаю. Следователь... изнасилование... Пришел Алапаев в прокуратуру, конечно, "с земли", поработав участковым где-нибудь в "сорок третьем истребительном" ОМ. Не сразу пришел, конечно, довелось поморщить узкий лобик на вступительных экзаменах в академию милиции.
     Поучился заочно, вооружился знаниями, как хитрая обезьяна вооружается дубиной. Теперь не укулупнешь.
     Но внутри он - его свинство мент, способный в пьяном виде поступить хуже бандита, избить, украсть, изнасиловать и виртуозно отмазаться.
     В сорок третьем... или в двадцать третьем отделении года четыре назад был участковый: приковал молодую девчонку к трубе, вымогая показания, избивал, выбил из нее самооговор, - помнится, Кононов рассказывал об этом случае. Дело о краже пошло в суд, но по ходу выяснилось, что сучок этот девчонку изнасиловал, дернуться-то ей от трубы было некуда...
     В общем, нашлись тогда люди в РУВД, помогли "прикрыть задницу", вовремя убрали мента из отделения.
     Поехал он, гад, на переподготовку в Пушкин, потом получил звание капитана, и, кажется, успешно продолжил учебу. Имя-фамилию сразу не вспомнить. Неужто тот самый? Надо спросить у Макса.
     Тогда он опасен - но надо уметь говорить с такими, знать, чего они боятся.
     А боятся они непонятного, нерасшифрованного: "новой метлы", внезапно прибывшей бригады Генпрокуратуры, агентуры РУБОПа, каких-то хитрых ошеломительных компроматов, интриг коллег, в результате которых можно потерять голову или свободу. Ведь для больших людей такой Олег - мелочь.
     Тем более сейчас этот кобель-законник временно отстранен от дел и сам находится под следствием...
     Я скомкала разговор, обещала перезвонить и бросилась к милицейским сводкам. На прошлой неделе. Попытка изнасилования. Обстоятельства выясняются. Все верно. И тем непонятнее.
     - Слушай, а зачем твоя Катя, после горючих слез, размазанных по жилетке Спозаранника да и по твоей, Нонна, зачем она пошла к Олегу? - реакция Зудинцева на мой монолог, неосторожно произнесенный в кабинете, выходила за рамки приличия. Катя реально пострадала, а циничный журналист абстрагируется, парит на детективных высотах...
     Но от зудинцевских пророчеств не скрыться, и сейчас он бесцеремонно загородил мне дорогу кольцами дыма от "Беломора":
     - Ведь натурально дрожала от страха, говорила, что боится на улицу выходить. Так? А зачем твой Олег потащился в Сосново - чтоб изнасиловать Катю, при которой всегда дежурит брат? Ерунда! Кстати, знаешь, почему этого опера "убийцей" называют? Я узнавал. Интере-есная история, опер знакомый рассказал.
     Короче, отправили его на лето в деревню, к дедушке. А дом у деда был старый, трухлявый, и места в горнице маловато. Запесочили внучка на чердак спать. А чтоб уважить городского, затащили туда же и кровать железную. И вот ночью раздался треск да гром: балки не выдержали и рухнули прямо с внуком на кровати - и на деда. А старику лет под восемьдесят было. Увезли в больницу - но бедняга так и не оклемался.
     Вот как в жизни-то бывает!
     Зудинцев - хороший человек, но свои поучительные истории лучше бы иногда при себе оставлял...

***

     В прокуратуре подтвердили, что Алапаев отстранен от исполнения, но назвать причину отказались, отослав в пресс-центр. Я набирала номер весь день. Издевательские длинные гудки сменялись короткими.
     Наконец я решила проявить выдержку и, набрав номер в сто четырнадцатый раз, принялась медитировать:
     - Совершенно спокойна... спокойна...
     Удалось. На тридцать третьем гудке другой конец провода дал вялый щелчок и недовольный голос ответил: нет, еще ничего не известно. До выяснения обстоятельств.
     Кратчайшее расстояние между точками - кривая. Каждый раз эта аксиома давалась мне с трудом. Когда-то мой дед-стахановец внушал мне обратное и угощал яблоками.
     Яблоки с тех пор ассоциируются для меня с прямотой и бескомпромиссностью. Очевидно, потому, что дед не рвал дармовые фрукты в собственном саду, а покупал их в магазине на честно заработанные деньги.
     Плохо, что в агентстве не практикуется разделение труда. Не бросая Катино дело, мне предстоит разобраться и со старухами. Хорошо, что вспомнила, надо связаться с Кирой Игнатьевной. Интересно, почему вспомнила, почему мысль о Кате навела на другое?
     - А почему бы тебе не обратиться за помощью к тетке в Выборгскую прокуратуру? - Спозаранник не столько прервал размышления, сколько ответил на вопрос. Да, без "мохнатой" лапы не обойтись. А к Выборгскому району привязаны оба дела. Только в суматохе можно было пропустить такую элементарнейшую, детскую подробность.

***

     Внутри похолодело. Такое странное чувство приходило перед Поступком. Например, в студенческие годы, во время журфаковского стройотряда.
     Дело было под славным городом Выборгом-Виибори, где будущие журналисты доблестно копали дренажные канавы на местах советско-финских баталий и пили портвейн. Я была студенткой первого курса и на спор прошла по балке разрушенного дома на головокружительной высоте четвертого этажа. Внизу была черная вода, из которой торчали погнутые взрывом железные рельсы. Смерть грозила мгновенная - и грубая, неизящная.
     Но я прошла, потому что надо мной пытались посмеяться ребята (писклявых и жеманных девиц я тогда в упор не замечала и мнением их не интересовалась). Похолодела внутри - и пошла.
     Теперь необходимо было встретиться с ментом. Домашний адрес действительно удалось узнать с помощью тетки.

***

     Взяв в агентстве диктофон, чей-то знак отличника милиции, кучу сводок (для важности), несколько бланков ФСБ, которые забыл на столе Зураб, и кое-что еще из антуража, я отправилась в пригородный поселок, где, по данным бюро регистрации, жил Олег. Странная картина, нелогичная для горожанина. В углу, где поселился злодей, не было улиц, но имелись номера домов. Это был не собственно поселок, а коттеджный городок от НИИ.
     Землю застраивала фирма, ну и прогорела, дома достроила городская администрация и продала их по себестоимости очередникам, - вкратце объяснил мне по телефону знакомый чиновник-архитектор. - Мирских благ в виде дорог, телефонов, цивилизованных сортиров при таком усеченном варианте не ожидалось.
     - В "шанхае" живем, порядка никакого в деревне этой нет, - услышала я у дверей закрытого на обед магазина.
     Ну что, вперед? Как говорил полковник ВДВ новобранцам на учениях: по статистике, не раскрывается всего один парашют из тысячи. А вас только девятьсот восемьдесят пять человек!
     Да, еще один странный слух насчет этого Олега принес знакомый бывший оперативник, который забежал в агентство с утра. На Алапаева, оказывается, вешают целых два дела!
     - Он, видишь ли, не только насильник, - сказал опер. - Говорят, что в кабинете этого ублюдка учинили обыск и обнаружили незарегистрированный иностранный ствол "Беретта", он сейчас в экспертизе. Ну, попытка изнасилования еще объяснима, но зачем держать в кабинете нештатный ствол, когда для этих целей существуют чердак или подвал, тайничок в стене или на огороде? Строишь тут, строишь теории, а может, реально, имеешь дело с дураком, с отморозком полным? Что ему взбредет в голову?
     Ну что же, будем блефовать...
     Жилье Олега Алапаева я нашла после сорокаминутного скитания по коттеджному городку. Каменнодеревянный домик на хорошем фундаменте не производил, однако, впечатления шикарного. Начали строить с размахом, а доделывали, как видно, чуть ли не с использованием заборных досок, оторванных от ограды местной животноводческой фермы. Щель на чердаке прикрывал наспех приколоченный щит с полустершейся, до боли знакомой надписью "Лучшие наставники молодежи". Какой-то меланхоличного вида молодой человек, несколько похожий на Джона Леннона без очков и длинных волос, вкапывал плодовое деревце в политую землю.
     Видимо, сосед. И я легко, по-дружески, спросила у него:
     - Послушайте, здесь где-то живет Олег Алапаев...
     - Да... - молодой человек растерянно огляделся по сторонам, как бы ожидая увидеть третье лицо, которому адресовался вопрос. - Но...
     Олег Алапаев - это я.
     От неожиданности я сделала шаг назад. "Джон Леннон" никак не походил на белоглазого бандита с плоским носом. Но на всякий случай твердо сказала:
     - К сожалению, тут негде развернуться, ребята ждут в машине около магазина. Я могу вызвать их по рации, но они, скорее всего, заглянут скоро. Участковый тоже...
     А пока я хочу задать вам несколько вопросов.
     И впилась глазами в Олега, внимательно отслеживая реакцию, как учил Глеб. Дрогнут ли руки, запрыгают ли глазки, как изменится выражение лица.
     Но Олег просто погрустнел, положил лопату на землю, потер лоб и тихо сказал:
     - Постановление о возбуждении уголовного дела и принятии его к производству я читал. Следственное дело шесть восемь - шесть пять - тридцать один по пистолету Егоров оформил, показания с меня сняты.
     Меня что - вязать приехали? Вы - из ГУВД?
     Нет, похоже, этот парень не представлял опасности. Уже сейчас видно - покорно готов протянуть руки под "браслеты" и полон тоски в ожидании грядущих бедствий.
     Еще заревет, как баба... И я раскололась:
     - А вот ошибаетесь. Я вообще не из органов. Агентство журналистских расследований, улица Зодчего Росси - слышали?
     ...Долгий разговор шел на верандочке, за чаем, который Олег заварил с черничными листьями. Кстати, очень вкусно.
     Вытягивать из Алапаева ни одного слова не пришлось, наоборот, Олег увидел во мне соломинку, за которую можно уцепиться, и говорил долго, подробно, взволнованно, но явно не с целью произвести впечатление. Катерину Полушкину и ее дядю, которого все запросто звали Витек, он действительно видел на дне рождения у главврача.
     И слегка поразился: эта парочка несколько выпадала из культурного общества, во всяком случае вела себя неадекватно. Жирный красномордый Витек, осилив четыреста грамм водки, стал исполнять блатные песни, аккомпанируя себе на гитаре, а поддатая Катя в открытой блузке с визгом бросалась дяде на шею.
     Потом она выпучила глаза и с надрывом стала рассказывать о своих экстрасенсорных способностях.
     Например, в день похорон Николая Второго в Петропавловке царь явился к ней на кухне "как живой" и сказал: "Груз спал с меня, но вам грозят беды!" И действительно - сперли кошелек в электричке, а там тысяча рублей и колечко! Офигеть, вот никто не поверит!
     Словом, на юрфаке Ленинградского университета, где некогда учился Олег, такую девушку назвали бы "мисс ПТУ". Близко с этой парочкой он не общался. Правда, выяснил, что особа эта действительно слегка двинута на загробном мире, но это единственная ее слабость.
     Девочка железная и денежная. Зато вот потом... потом пришлось присмотреться к ним попристальнее.
     Дело в том, что в районе стали пропадать старухи. (Старухи!!! - я насторожилась.) И по ряду эпизодов, исходя из оперативных данных и слухов, близ конкретных адресов светилась одна и та же парочка - плотный молодой мужчина и блондинка с роскошной прической. Кажется, приезжали на темной машине марки "Жигули".