ть лет я провел в Нижнем Тагиле, а тамошние газеты ничего о Владике не писали. Странно... не правда ли?
     - Зачем ты так, Сергей? - спросила она. А потом без всякой логики добавила:
     - Я сильно состарилась? Страшная стала?
     - Нет, - ответил я. - Ты самая красивая девочка из десятого "а".
     - Ты все еще меня любишь?
     - Нет... Так чем занимался Владик? - сказал я. Слава Богу, она не обратила внимания на то, что вопрос поставлен как о мертвом.
     - Понимаешь, Сергей... после того, как все рухнуло... ну, развал Союза, ГКЧП это и прочее... Владик, как и все, стал заниматься бизнесом.
     - Понятно... как и все - бизнесом.
     - Наркотики? Оружие?
     - Не надо, Сережа... не надо иронизировать. Это ты всегда был упертый, как танк. А нормальные люди хотят нормально жить, зарабатывать.
     - Ну такой уж я стебок... А что за бизнес?
     - Основное направление - автосервис.
     Ремонт, запчасти, обслуживание. А сейчас ребята затеяли построить мощный автоцентр, взяли землю в аренду, вложили в это дело бабки.
     - Много?
     - Около трехсот тысяч баксов... для начала.
     - Ого! Не слабо... Ты сказала: ребята. У него есть партнеры?
     - Да, конечно... Костя и Казбек. Нормальные мужики.
     - Костя и Казбек... понятно.
     - Сережа, что тебе понятно? Что понятно? Позавчера вечером Владик вышел из дому, сказал - по делу... И все - нет.
     Пропал. Вот это тебе понятно?
     - Да... он сказал, куда поедет? К кому? Зачем?
     - Нет.
     - А ты не спросила?
     Она беспомощно пожала плечами.
     - Ясно... Знакомых, партнеров и так далее ты всех обзвонила?
     - Да, конечно... никто ничего не знает.
     - Он уехал на машине?
     - Да... "форд-скорпио"... новый... номер...
     Я задавал вопросы механически. Она механически отвечала. Я задавал положенные вопросы и думал о полоске кожи над резинкой чулка... Серые облака плыли над Наличной улицей. Расплывшаяся косметика превратила лицо в уродливую клоунскую маску... "Ты все еще меня любишь?" - "Да! Да, я безумно тебя люблю!"
     - Скажи, Вера... а любовницы у Владика не было?
     - Ты что, Сережа! Какая любовница?
     Ты меня удивляешь.
     - Да я и сам на себя порой удивляюсь... Извини, Вера, просто я такой вот циничный мент. И мой ментовский опыт подсказывает мне, что во всех этих делах есть три определяющих фактора: деньги, бабы, водка... В девяти случаях из десяти все бывает именно так.
     - Ты, - сказала она, - ты просто ревнуешь... ты завидуешь ему.
     "Завидовать-то, пожалуй, нечему", - подумал я.
     И в этот момент в Вериной сумочке запиликал телефон.
     А завидовать-то, пожалуй, и нечему.

***

     ...Портвейн кончился. И тогда Владик достал из бара модной мебельной стенки "Вега" бутылку виски.
     - Вот, - сказал он, - виски! Папахену подарили... сейчас мы бухнем как белые люди!.. Это вам не "Три семерки".
     - Ну ты стебок, - восхищенно сказала Маринка.
     - Виски нужно пить с содовой, - сказала Вера.
     - Ерунда... настоящие ковбойцы пьют в чистом виде, - сказал Сашка. - Слабо, Владик?
     - Нет, Шурик, не слабо... Учитесь, пока я жив, детишки.
     Владик отвернул винтовую пробку с непривычного вида бутылки... Девочка с дерзкими глазами сказала:
     - И я тоже... я тоже выпью чистого.
     - А остальные члены нашей комсомольской организации? - спросил Владик. Я пожал плечами: наливай. Сашка кивнул: наливай. И только Маринка сказала:
     - Я не буду.
     - Четверо - за, воздержавшихся - один. Па-а-ехали.
     Владик налил в фужер коричневатую жидкость. Я бросил в свой фужер ягодку рябины.
     - А за что пьем? - спросил Сашка.
     - За дам, - ответил Владик. - Попрошу джентльменов встать.
     Шел семьдесят девятый год. Нам было по шестнадцать, мы казались себе взрослыми, умными и очень крутыми... Мы - джентльмены - встали. Девочка с дерзкими глазами смотрела на Владика. Красная ягода рябины в фужере с виски...
     - За дам!
     - Ну вы ва-а-ще стебки!
     Рябинника скользнула в пищевод... дыхание у меня перехватило. Прямо напротив меня стоял с раскрытым ртом Сашка. Вид у него был изумленный... наверное, у меня тоже. И у Владика. И у Веры... но все же мы не умерли. Мы закусили и выжили.
     - Ну, как виски? - спросила Маринка.
     - Ничего виски, - ответил Владик.
     - Ага, - сказал Сашка, - ничего особенного... виски - оно и есть виски. А, Серега?
     - Да, - сказал я. Меня уже накрывала какая-то горячая волна. И голоса ребят как бы плыли, отодвигались...
     - Ну, - сказал Владик, - как говорят у нас в Шотландии: между первой и второй перерывчик небольшой. Предлагаю повторить. Есть возражения?.. Нет. Па-аехали.
     Он снова налил виски.
     - Хи-хи-хи, - захихикал Сашка и потер руки. - Ты, Владик, стебок.
     - Нормально?
     - Ну!
     Мы выпили. И стали закусывать рябиной.
     - А что ты отцу скажешь, Владик? - спросила Маринка. - Про виски?
     - Папахену-то? А... придумаю чего-нибудь... испарилось, скажу.
     - Хи-хи-хи... испарилось! Хи-хи-хи... ну ты стебок.
     - Испарилось! Нормально?
     - Ну!
     Я тоже смеялся. И Вера смеялась своим глубоким сопрано. Нам было хорошо... мы были пьяны. Рябина казалась безумно вкусной.
     - Надо будет побольше рябины запасти на зиму, - сказал Сашка.
     - Ага... рябина хорошо под виски идет, - согласился Владик. - Сейчас мы пойдем запасать рябину... Мы только вмажем по третьей и все пойдем запасать рябину.
     - Я не буду, - сказал я.
     - И я не буду, - сказала Вера. - И ты, Владик, не пей.
     - Все будут пить! Сила советской комсомолии в кол-лек-ти-визме!
     Владик начал разливать виски. Я накрыл свой фужер рукой.
     - Ты чего, Серый? Это же виски!
     - Я не буду... И тебе не надо.
     - Ты чего, учить меня будешь?
     - Нет, не буду.
     - А мне кажется: ты собрался меня поучить. Так?
     Я промолчал.
     - Давай сюда, Верка, свою посудину, - сказал Владик. - Налью.
     - Влад, не надо.
     - Еще и ты будешь меня учить?
     Влад пьянел на глазах... Взгляд его сделался стеклянным, движения резкими. Таким я его еще не видел.
     - Ладно, - сказал Влад. - Ладно... хрен с вами. Я сам выпью. Мы вот с Саней выпьем. Да, Саня?
     И они с Саней выпили. И Влада понесло:
     - А на хрен вы тут сидите, раз не пьете?
     - Мы можем уйти, - сказал я. Вера кивнула.
     - Ты-то можешь, а вот ее я не отпускаю.
     - Влад, что ты несешь?
     - Я не несу... я раз-го-ва-ри-ваю... я тебя, Верка, предупреждаю! Чего ты из себя тут корчишь? Рассказать, что было на даче?
     - Влад! - выкрикнула Вера.
     - А... Влад! Ну, рассказать, как мы в постельке барахтались?
     - А ты подонок, Влад, - сказал я.
     - Ну ты стебок, - сказала Маринка непонятно про кого.
     - Подонок? Я подонок? А ну пошел вон из моей квартиры, урод. Валите все отсюда, кроме Сани...
     - Ну и слава Богу, - сказала вдруг Вера. - Пойдемте, ребята?
     - Все валите, - заорал Влад и ударил кулаком по столу. Попал по фужеру. Тонкое стекло лопнуло, из руки обильно хлынула кровь. Вскрикнула Маринка.
     - Во, кровь! - сказал Саня.
     - Нужно перевязать, - сказала Вера.
     - Вали, вали... без сопливых скользко... Саня перевяжет.
     И мы ушли. На улице было уже темно, сыпался мелкий дождь. Листва блестела в свете дождя. Мы остановились под фонарем. Настроение было гнусное. Как будто тебе плюнули в лицо.
     - Ладно, - сказала Маринка, - я пошла... пока, стебки.
     И она ушла, засунув руки в карманы куртки.
     - Погуляем? - спросил я неуверенно.
     - Дождь, - пожала плечами Вера. - И, если честно, нет настроения.
     - Давай пойдем на площадку... спрячемся в "теремке".
     - А у тебя сигареты есть?
     - Есть... кажется. - Я пошарил по карманам и достал пачку "Родопи". Выяснилось, что сигарета последняя. - Во!
     Есть... ты же не куришь.
     - Вот и хочу попробовать...
     - Как знаешь, - ответил я.
     И мы пошли на детскую площадку с песочницей, уродливой горкой и теремком. Теплый сентябрьский вечер на излете бабьего лета сочился дождем, а рядом со мной сидела самая красивая девушка на свете. Я прикурил сигарету и передал ей. Тогда, в семьдесят девятом, я еще не слышал "Окурочка", и слова "...сам пьянел от того, как курила ты "Тройку" с золотым на конце ободком" были мне неизвестны. Но именно так я ощущал...
     "...Я пьянел от того, как курила ты "Тройку" с золотым на конце ободком..."
     Дым сигареты смешивался с ароматом духов, лицо и губы освещались при неумелых затяжках... Я пьянел! И даже сейчас, через двадцать лет, через семь с половиной тысяч дней, мне все еще кажется, что я сижу рядом с ней в этом теремочке... шуршат листья, дымится последняя в пачке сигарета.
     ...Из подъезда Владиковой кооперативной девятиэтажки вышли Владик и Сашка. Оба покачивались, оба несли по ведру.
     Правая рука Владика была кое-как перебинтована.
     - У-у, там места рябиновые, - горячо и громко говорил Сашка.
     - Точно рябиновые? - строго спросил Владик.
     - Рябиновые! А ягода, знаешь, какая крупная?
     - Ну... какая, например?
     - Во! - Сашка показал рукой нечто размером с картошину.
     - Это нам подходит, - сказал Владик.
     Пошатываясь, наши одноклассники прошли мимо нас.
     - Там рябиновые места, - продолжал рассуждать Сашка. - Крупная ягода! А вкус!
     - Да... каков у нее вкус?
     - И-зу-мительный, - торжественно сказал Сашка, побрякивая оцинкованным ведром. - Раз попробуешь - потом тебя за уши не оттянешь. Это у нас строго!
     - Эх, надо было рюкзак взять. - сказал Владик.
     - Зачем? - спросил Сашка и икнул.
     - Как - зачем? - удивился Владик. - Мы бы набрали по ведру, пересыпали в рюкзак и еще набрали бы по ведру.
     Шаги, голоса, бряцанье ведер потихоньку стихали.
     Места там рябиновые.

***

     В сумочке у Веры заверещал телефон.
     И я вдруг подумал: а что, если это звонит Владик?.. Теперь уже, конечно, не Владик, а Владислав Игоревич. И все вопросы отпадут автоматом.
     И Вера, видимо, подумала то же самое.
     Она посмотрела на меня своими огромными глазами. Оттуда, из глубины двора на Гражданке. Я посмотрел на часы - 6.32.
     Если телефон звонит в седьмом часу утра... что-то ведь это означает?
     Она откинула крышку сумочки, взяла изящную, миниатюрную трубку. Снова растерянно посмотрела на меня. Я пожал плечами.
     - Алло! сказала Вера в трубку.
     И лицо ее изменилось, потускнело. Я понял, что чуда не произошло. Чудеса вообще случаются очень редко. Один раз на одну человеческую жизнь. Или чуть-чуть реже... Один раз на миллиард человеческих жизней. - Где? - спросила Вера. - Спасибо... спасибо, едем.
     Она выключила телефон и повернулась ко мне:
     - Машина нашлась... наш "форд".
     Стоит на стоянке возле бассейна "Спартак".
     - Поехали, - сказал я. - Посмотрим.
     Я включил передачу, и мы поехали.
     - Быстрее можно? - нервно спросила она. Я подумал, что спешить-то нам особо некуда... но не сказал.
     - Кто нашел машину?
     - Костик... Костя Базаров. Он в тех местах по утрам бегает. Он - один из партнеров мужа.
     - Рановато Костик Базаров бегает.
     - Какое это имеет значение?
     - Возможно, никакого... Машина, как я понимаю, закрыта?
     - Не знаю. Это не важно - ключи у меня есть. Специально взяла... как чувствовала.
     - Хорошо.
     - Чего же хорошего-то, Сережа? Мне не машина эта сраная нужна... мне муж нужен.
     Утром, по пустому городу, мы доехали быстро.
     Здоровенный, почти двухметровый, Костик Базаров с маленькой таксой на поводке встретил меня подозрительным взглядом. Он был в шикарном спортивном костюме и, как и положено бизнесмену, с сотовым... Моя "копейка" со сгнившими порогами, моя потертая кожаная куртка явно господину Базарову не очень понравились. Такса была настроена более дружелюбно, виляла своим куцым хвостом.
     Вера представила нас друг другу:
     - Константин. Партнер и друг Владика... Сергей, наш общий с Владиком друг... еще со школы... милиционер.
     - Бывший, - добавил я.
     Константин сказал: очень приятно. Но, кажется, приятно ему было не очень.
     Черный, новенький "форд-скорпио" за спиной бизнесмена выглядел игрушечкой. Мигала красная точка на "торпеде" - сигнализация. На переднем сиденье лежал сотовый телефон - неосторожно. Запросто разобьют стекло и украдут.
     - Открывай, Вера.
     Она вытряхнула на капот моих "Жигулей" все содержимое сумочки: косметическую дребедень, ключи от квартиры, телефон и прочее, прочее, прочее.
     - Вот! - она протянула мне брелок.
     Руки у нее слегка дрожали.
     Я взял, нажал... "форд" дважды пискнул, мигнул "габаритами", щелкнул центральный замок... и я распахнул дверцу.
     - Вообще-то, в таких случаях требуется участие эксперта-криминалиста, - сказал я. - Будем вызывать?
     - Не будем, - устало выдохнула Вера.
     - Ну-ну... телефончик его? - спросил я.
     - Наверно, его... это легко проверить.
     - Да, конечно... ну-ка, наберите его номер.
     Константин быстро пробежался по клавиатуре своего телефона... лежащий на переднем сиденье "Эриксон" бизнесмена Завьялова начал наигрывать какую-то мелодию. Вера смотрела на мурлыкающий "Эриксон" немигающими глазами... Звонок на ТОТ СВЕТ? Очень даже вероятно... очень.
     Телефон мурлыкал. Три человека и собака смотрели на него.
     - Прекратите, - выкрикнула Вера.

***

     Наши замечательные одноклассники с ведрами удалились - держись, рябина! Мы смотрели им вслед... или мы не смотрели им вслед.
     - Оставь докурить, - негромко сказал я.
     - А... да. Не пойму, чего хорошего в этой отраве? - ответила она и протянула мне сигарету. Упал, рассыпался столбик пепла.
     Я взял сигарету в губы и - ощутил привкус губной помады. И тогда я действительно чуть не сошел с ума. Сердце у меня заколотилось часто-часто... или, наоборот, остановилось?.. Этого я не помню.
     - Вера, - позвал я хрипло.
     - Что?
     - Я тебя люблю.
     Сколько раз потом я пожалел, что сказал эти слова. Но тогда я их сказал... мои слова рассыпались, как пепел... "Я пьянел от того, как курила ты "Тройку" с золотым на конце ободком..."
     - Я знаю, Сережа, - ответила она, когда пепел уже рассеялся.
     - Выйдешь за меня замуж? - сказал я очередную глупость, а она взъерошила мне волосы и ответила:
     - Сережка, нам с тобой по шестнадцать лет... О чем ты?
     - Не сейчас... а потом, когда положено...
     - Вот потом и разговор будет.
     - А Владик?
     - Что Владик?
     - Владик спрашивал у тебя?
     - Возможно...
     - И что ты ему ответила?
     - Серега, Серега, - покачала она головой, - запомни, что ревность мужчину не украшает.
     Я вдруг понял, что она значительно старше меня, умнее... ОПЫТНЕЙ. От этого стало не по себе... неуютно. Несказанное вслух "нет!" не прозвучало, но оно ПОДРАЗУМЕВАЛОСЬ. От этого было тоскливо. У шестнадцатилетних свои катастрофы... они огромны.
     - Я хочу тебя поцеловать, - сказал я.
     - Утешительный приз? Конфетка для мальчика? - сказала девочка с дерзкими глазами. И засмеялась, и добавила:
     - Я тоже хочу, чтобы ты меня поцеловал.
     Сколько потом было у меня женщин? Влюбленностей и Любовей... Приключений... Интрижек... Романов. Внебрачных половых связей, как пишут в медицинских памятках "Венерические заболевания"...Их было немало. Но никогда я не любил так, как в шестнадцать. Искренне, страстно и обжигающе. Впрочем, все это - пепел. Не надо, не надо, не надо бередить! И бредить - не надо. Все - пепел.
     ...И пьянеть от того, как курила ты "Тройку" с золотым на конце ободком.

***

     Кроме телефона в "форде" мы обнаружили полотенце и плавки. И то и другое - влажное... Что ж - рядом бассейн Под креслом я обнаружил еще одну штуковину... но о ней я Вере пока не стал говорить.
     - А вы, Константин, каждый день здесь бегаете?
     - В общем, да, по возможности...
     - Значит, вчера вы "форда" здесь не заметили?
     - А вот вчера я как раз не бегал... дождь шел.
     - Ага, понятно... шел дождь...
     - А вы, простите, Сергей, в каком отделе или службе милиции работали раньше?
     - Я-то? Да я в паспортном столе сидел.
     Вера посмотрела на меня удивленно:
     - А мне говорили, что ты был опером в уголовном розыске.
     - Ерунда какая... это тебе не правильно сказали, - ответил я и улыбнулся таксе. Такса завиляла хвостом.
     - И что вы намерены предпринять? - снова задал вопрос партнер по бизнесу.
     - А что тут предпримешь? - сказал я. - Либо найдется человек, либо... ждать нужно.
     Вера отвернулась и стала смотреть в сторону.
     - Будем надеяться, что все в порядке, - сказал партнер. - Вы, Верочка, главное - не впадайте в отчаяние. Все будет хорошо. Я в это твердо верю. И Казбек тоже.
     Вот так, партнер по бизнесу в это верит. Твердо.
     - А сейчас уж извините меня, но... вынужден откланяться, дела.
     И он откланялся и ушел с таксой на поводке. Вера села в "форд". Я опустился рядом. Некоторое время мы молчали.
     - Ты убеждена, что у твоего мужа не было женщины на стороне?
     - Какое тебе до этого дело? Разве ты можешь мне помочь?
     - Не знаю... мне будут нужны деньги, средство связи - тот же самый телефон... возможно - пара помощников.
     - Сережа, ты возьмешься?
     - Я не могу тебе пообещать, что найду твоего Владика. Я только попытаюсь это сделать... а что получится - знать не дано.
     - Сколько денег нужно?
     - Пока не знаю... Закончим работу - разберемся. Пока мне требуется всего лишь информация.
     - Спрашивай... все, что смогу.
     - Я уже спросил: у него была любовница?
     - Господи, да что ты уцепился за эту мифическую любовницу? У него была... то есть есть я. Он любил меня... то есть любит. Неужели в тебе столько лет живет ревность?
     - Нет, просто мне интересно узнать, почему под водительским креслом валяется презерватив?
     - Презерватив? Какой презерватив?
     - Вот этот, - ответил я и бросил на "торпеду" импортную резинку в яркой упаковке. Вера с удивлением взяла его в руки.
     - Зачем Владику презерватив? - спросила она.
     - Ну вообще-то, презервативу можно найти разное применение, но основное...
     - Ох, не ерничай, Сергей... Ты уверен, что эта... ШТУКА... принадлежит Владику?
     - А вот эта ШТУКА (я постучал по "торпеде") принадлежит Владику?
     - Я не думаю, что у него есть любовница, - со вздохом сказала Вера. - Он не такой...
     - Понятно...
     - Да что ты заладил свое дурацкое "понятно"! Что тебе понятно? Ты не сумел построить свою жизнь и хочешь отыграться на моем муже. А он трудился всю жизнь... и добился положения: и социального, и материального... В семье все отлично. Сотрудники его уважают... А ты? Чего добился ты? Милиционер! Да еще отсидевший милиционер... Господи! Как правильно я все-таки сделала выбор тогда...
     - Да, ты толково сделала выбор.
     - Да, толково... Теперь иди, Сергей...
     Иди. Извини, что отняла твое время. Но... твоя помощь мне не нужна. Я найду к кому обратиться. Прощай. Передавай привет Обнорскому.
     Я вылез из салона "форда", аккуратно прикрыл дверцу. В моей "копейке" нужно хлопать дверью со всего маху. "Скорпио" бешено взревел мотором, рванул с места.
     Взвился с асфальта рыжий осенний лист, потянулся в воздушном потоке вслед за сверкающим автомобилем. Но, разумеется, отстал... опустился, вальсируя, на асфальт, замер.
     В моем кармане остался лежать сотовый телефон отличного семьянина и честного бизнесмена. Вот с телефона-то мы и начнем.

***

     Мы целовались не очень умело, но нежно. Ах, эта неумелая любовь несовершеннолетних! Еще во многом скованная стыдливостью и запретами... Однако в тот сентябрьский вечер мне было позволено многое. О, как много было позволено мне девочкой с дерзкими глазами в тот вечер.
     Позволено было моим рукам, моим губам, моим глазам.
     Был ли к тому времени у меня "сексуальный опыт"? О да... он у меня был!.. В подвале, на продавленном диване. С пьянчужкой нео