-антитеррор", имеем право!
     - Сучонок ты, а не "Вихрь"!
     - Брейк! - крикнул Вадим и отправил бойца обратно. - Извини, Макс, сам должен все понять...
     - Да я-то понимаю. Скажи лучше, кого из ваших грохнули?
     - Михаила Сивоголовко из 8-го отдела.
     - Ой! - вскрикнула Зинаида.
     - Что это с ней? - удивился Резаков.
     Я озадаченно молчал.
     - Вадим, а за что его убрали, как думаешь?
     - Врать не буду, не знаю, - вздохнул Вадим. - Но разговоры про него ходили разные... Если совсем откровенно, между нами, - тварь редкостная. Помнишь историю с фальшивыми векселями "Шмакойла"?
     Естественно, я помнил - Спозаранник расследовал это дело уже который месяц и чуть ли не каждую неделю встречался с президентом компании господином Шмаковым. Группа мошенников предъявила "Шмакойлу" фальшивые векселя, получила дизельного топлива на полмиллиона и успела его реализовать. Исполнителей сумели найти, но ничего от них не добились - они быстро вышли на свободу, дело зависло.
     - Так вот, - продолжил Вадим, - мы работали по "Шмакойлу" вместе с УБЭП-ом. Там наш Сивоголовко в полный рост нарисовался - как самый главный организатор аферы. Потому мы от этого дела и отошли - некорректно своих разрабатывать, пусть "гестапо" работает.
     "Гестапо" называли отдел собственной безопасности в РУБОП.
     - Вадим Романович, - раздался радостный крик. - Марихуану нашли!
     - Извини, старик, - попрощался Резаков. - Лучше вам отсюда уйти. И в ближайшую неделю вообще не советую шляться по ресторанам - на наших нарветесь.

***

     - Жалко Мишаню, - вздохнула Зинаида, выйдя из ванной в желтом махровом халате.
     Я курил, развалясь на диване перед телевизором.
     - Не пойму, Зин, он тебя в дойную корову превратил, а ты его жалеешь!..
     - Все равно жаль, он же не всегда таким был, мы ж в школе вместе учились, в Черновцах, до десятого класса. Хочешь фотки посмотреть?
     Зинаида порылась в серванте и достала большой фотоальбом.
     - Вот он, Мишаня, он еще за мной ухаживал... А это - я, с бантиком, смешная, правда?
     Но внимание мое на групповом фото подростков привлек отнюдь не Мишаня и даже не Зинаида...
     - Скажи-ка, дорогуша, а это что за клоп чернявый?
     - Та ж Леша это, Незовибатько.
     Так-так-так...
     - Ну а это что за улыбчивый шкет такой?
     - Та ж Колюня, Голобородько...
     Я со стоном рухнул на диван.
     - Ну, Зинаида, вы мне все вместе за Севастополь ответите!
     Но Зинка "Брат-2" не смотрела и потому реплику мою не поняла.
     Порывшись в блокноте, я нашел домашний телефон капитана Сереги, с которым мы пили водку во время его дежурства.
     - Серега, один вопрос! Как звали двух приятелей прокурорского следака, которых твои ребята задерживали?
     - Да мы их сразу и отпустили, только документы проверили - они парни спокойные оказались, не то, что этот... Колобродько?
     - Голобородько! Как их фамилии?
     - Спроси что-нибудь полегче! У них у всех троих фамилии - с такими только в цирке выступать. Что-то типа Ебанько, только не Ебанько...
     - Может, Незовибатько и Сивоголовко?
     - Точно! Ну ты даешь - глубоко копаешь!..
     - Спасибо, Серега, с меня пузырь! - Я повесил трубку и утомленно вздохнул.
     Зинаида с тревогой наблюдала за мной.

***

     Весь следующий день я не мог найти Спозаранника - он бегал по источникам.
     Но зато я успел внимательно изучить все его папки с документами по "Шмакойлу".
     Оказывается, в этом деле сменилось аж пять следователей, но один из них носил фамилию Голобородько. Как раз именно тогда дело находилось в райпрокуратуре.
     По странному совпадению, именно он изменил всем подозреваемым меру пресечения и отпустил их из-под стражи. Когда выяснилось, что этих мошенников, похитивших у "Шмакойла" топливо, защищали адвокаты Алексей Незовибатько и Абрам Фляшман, я не слишком удивился.
     Такую редкую удачу надо было обмыть!
     Ну а когда я вернулся из пивняка, пришлось еще добавить - все Агентство отмечало день рождения Агеевой. Это был как раз тот редкий случай, когда сухой закон в "Золотой пуле" нарушался - шеф делал исключение для Марины Борисовны, как для ценного кадра. Я выпил за именинницу трижды, затем за ее детей, за всех ее любимых мужчин, в число которых попали и мы со Спозаранником. Но само го Глеба я так и не видел.
     И лишь у туалета я услышал перебор струн и знакомый голос:
     - Дэчен, дэче-е-ен...
     Пригорюнившись, Спозаранник сидел напротив сортира и пел под гитару молдавскую народную песню.
     - Как дела, Глеб?
     - Дела херовые...
     Оказывается, Спозаранник, узнав об убийстве рубоповца Сивоголовко, автоматически решил, что тема для нас закрыта - писать о том, как убитый занимался мелким рэкетом, неэтично. И потому он вычеркнул из плана отдела эту тему и вновь вписал туда прокурора Голобородько. За что Обнорский на совещании устроил ему разнос.
     - Почему Кононов уже целый месяц занимается прокурором, который обоссался у ларька? - орал Обнорский. - Что там можно так долго расследовать?
     Никакие аргументы шеф не желал принимать и объявил Спозараннику выговор.
     - Глеб, обещаю - с тебя выговор снимут! Я тебе сейчас такое расскажу - кондрашка хватит!
     Спозаранник с недоверием пошел за мной в кабинет.

***

     Ноздри Спозаранника раздувались все больше, рука его автоматически искала дырокол.
     - Итак, что мы имеем? Три закадычных приятеля-хохла - прокурор, адвокат и рубоповец - обманули "Шмакойл" на три миллиона. Но, видимо, не успели поделить деньги. Или каждый из них считал, что достоин большей доли. Короче, они явно имели претензии друг к другу. Потому Голобородько решил посадить за решетку Незовибатько и слил нам компромат на него. Но у Незовибатько оказалась крепкая лапа в прокуратуре - кто-то из начальства подключил Пафнутьеву и притормозил нашу публикацию. Заодно Незовибатько решил избавиться от организатора аферы Сивоголовко. Сперва слил тебе на него компромат, а затем, видимо, решил, что этого недостаточно и что Мишаню надо ликвидировать. Скорее всего, они вдвоем - Незовибатько и Голобородько заказали Сивоголовко.
     Тьфу, черт, голова идет кругом... Что же нам со всем этим делать?
     - Все очень просто, Глеб! Я звоню Голобородько и говорю ему открытым текстом: либо ты нам рассказываешь, как обул со своими одноклассниками "Шмакойл", либо мы пишем о том, как ты обоссал ларек!
     - Мудро, - резюмировал Спозаранник.
     По домашнему телефону Голобородько женский голос ответил, что Николай Николаевич в отъезде, с работы он уволился и вернется не раньше чем через полгода.
     - И что дальше? - спросил Глеб.
     - Все очень просто. Я сейчас звоню Незовибатько и говорю ему: либо ты нам все рассказываешь про "Шмакойл", либо мы пишем, что ты взяточник, а вдобавок вместе с Голобородько обоссал ларек.
     И никакая Пафнутьева нас не остановит.
     - Мудро, - заметил Спозаранник.
     Женский голос ответил мне, что Алексей Юрьевич уехал за границу, и, судя по всему, надолго.
     - И что дальше? - спросил Глеб. - Позвонить на тот свет Мишане Сивоголовко мы вряд ли сможем... А фактов у нас никаких, к сожалению, нет.
     - Где справедливость? - воскликнул я. - Эти два хохла сейчас на Канарах жарятся, а нам за них тут отдуваться - факты искать. Конечно, Резаков мог бы помочь - но вряд ли станет.
     - Это мы сейчас посмотрим, - сказал Спозаранник и набрал номер. - Вадик, у нас с Кононовым есть к тебе интересное предложение! Мы тебе скажем, что было при себе у покойного Сивоголовко, а если угадаем - ты нам расскажешь все, что знаешь, про его участие в афере со "Шмакойлом"! Идет? Так вот - у покойного было при себе досье на прокурорского следователя Голобородько. Угадал? Чтобы тебя заинтриговать еще больше, скажу, что это досье он собирался передать господину Кононову, но, к сожалению, не успел... Ждем тебя завтра с утра.
     - Честно говоря, Глеб, мне это не пришло в голову! - удивился я.
     - А напрасно! - назидательно произнес Спозаранник. - Любую схему надо выстроить до логического конца - и она окажется истинной.

***

     Даже после двухчасовой беседы с Вадимом Резаковым, которая плавно перенеслась в кабинет Обнорского, вопросов у нас все равно оставалось больше, чем ответов. Все, что нам представлялось ясным, нуждалось в доказательствах, а их не было. Будь мы следаки - мы бы даже в розыск не могли объявить внезапно исчезнувших из города Голобородько и Незовибатько.
     Но поскольку мы не следаки, а журналюги - для сенсационной статьи материала у нас было более чем достаточно.
     Моя многострадальная статья была уже подписана нашим юристом Аней Лукошкиной, я последний раз вычитывал завтрашнюю полосу "Явки с повинной", но тут в кабинет ворвался, как ошпаренный, Спозаранник.
     - Все пропало! причитал он. - В приемной сидит Пафнутьева и ждет Обнорского. У нее одна цель - снять из номера твою статью! А это гвоздь номера!
     - Успокойся, Глеб! Почему ты думаешь, что Обнорский пойдет ей навстречу?
     - Он не станет ссориться с прокуратурой! - в отчаянии крикнул Глеб и выскочил.
     Но через минуту вбежал снова.
     - Максим Викторович! Ответственное поручение! Обнорский сейчас на пресс-конференции в Домжуре, труба у него отключена. Бегите туда и сделайте все, чтобы задержать шефа на полчаса. Пафнутьева дольше ждать не станет - у нее прямой эфир с прокурором, а потом газета уже уйдет в типографию, и мы будем спасены!
     Я развел руки. Что ж, наверное, Глеб прав. Но я бы не стал так уж волноваться из-за какой-то публикации. Не выйдет - и хрен с ней...
     Зеленый зал Домжура был переполнен.
     Сразу три телекамеры были обращены в президиум, где радом с дамой из пресс-центра сидели наш шеф и кинорежиссер Худокормов - они рассказывали о премьере телесериала по романам Обнорского. Усатый Худокормов, посмеиваясь, травил киношные байки. Пресс-конференция, похоже, заканчивалась.
     - Леха, - подкатил я к Скрипке, стоявшему в дверях. - Как сделать, чтобы Обнорский остался здесь как можно дольше?
     - Сейчас организуем! - уверенно заявил Скрипка и поманил к себе пальцем сидевшую неподалеку с диктофоном большеглазую девочку. Шептался он с ней минуты две. - Смотри, что сейчас будет! - подмигнул Скрипка.
     - Итак, последний вопрос! - осмотрела зал ведущая.
     С места робко поднялась большеглазая девочка.
     - Недавно у нас в городе произошло еще одно заказное убийство - майора Сивоголовко, - пролепетала она. - Согласны ли вы с тем, что Петербург является криминальной столицей России?
     Глухой ропот раздался в зале. Обнорский выдержал паузу, набрал воздуху и гневно начал:
     - Давайте разберемся, кому это выгодно - приклеить к нашему городу такой ярлык...
     - Все, - потер руки Скрипка. - Это минут на сорок, не меньше!
     - Гениально! - восхитился я. - С меня пиво, пошли в буфет.
     Заболтавшись со знакомым журналистом из "Нового Петербурга" и выпив по три пива, мы спустились из буфета часа через полтора. Дверь в зеленую гостиную была по-прежнему открыта, оттуда доносился возмущенный бас Обнорского:
     - Обзывать наш город криминальной столицей - самая большая подлость со стороны москвичей. Где больше всего крутится денег? Где совершаются самые громкие политические убийства? Конечно, в Москве...
     Зал был пуст, лишь большеглазая девочка с диктофоном, раскрыв рот, восторженно внимала каждому слову Обнорского. Андрей оборвал себя на полуслове и подошел к нам.
     - Что-то я заболтался, - усмехнулся он и включил свой мобильник.
     - Тебя Пафнутьева очень долго ждала, что-то хотела, - сообщил ему я.
     - Значит, не судьба была нам встретиться, - сказал Обнорский, думая о чем-то своем.
     - Андрей Викторович, можно я еще у вас спрошу, - подошла к нам, робко улыбаясь, большеглазая девочка с диктофоном.
     - Завтра, солнце мое, завтра. - Обнорский устало погладил ее по головке. - А тебе, Макс, за отличное расследование про "Шмакойл" надо будет выписать премию... И вообще, - Обнорский критически посмотрел на меня, - пора бы тебе подстричься!
     - Идея хорошая! - воскликнул я. - Может, дашь баксов двадцать до зарплаты?
     Теперь у меня появился повод вновь заявиться в парикмахерскую к Юльке.


ДЕЛО О ПРОПАВШЕЙ РОССИИ

Андрей КОНСТАНТИНОВ и Агентство журналистских расследований
OCR&spellcheck tymond






Литературный ПОРТАЛ 


http://www.LitPortal.Ru


Анонс

     В семье сотрудника Агентства Модестова переполох. Жена Модестова хочет взять из детдома ребенка - девочку со странным именем Россия. Но, перед тем как решиться на этот ответственный шаг, Модестов хочет найти родителей девочки. В ходе частного расследования он выходит на загадочную секту...
     Эту и другие не менее увлекательные истории из жизни Агентства "Золотая пуля", рассказанные его сотрудниками, вы прочтете в сборнике "Дело о пропавшей России".

     Максим МАКСИМОВ (ответственный редактор проекта), Ольга БЕЛОВА, Елена ГУСАРЕНКО, Илона ЕГОРОВА, Роман ЛЕБЕДЕВ, Галина ЛЕОНТЬЕВА, Александр НОВИКОВ, Марина ОЛЬХОВСКАЯ, Илья ТИЛЬКИН, Игорь ШУШАРИН

ДЕЛО О "БЕЛОЙ СТРЕЛЕ"

Рассказывает Анна Соболина

     "Соболина Анна Владимировна, 25 лет, сотрудник архивно-аналитического отдела.
     Замужем. Муж начальник репортерского отдела Соболин В. А.
     Исполнительна, неконфликтна, но малоинициативна. Перспективы служебного роста минимальны.
     В прошлом году у Соболиной был похищен сын - Соболин А. В.
     В результате проведенных оперативно-розыскных мероприятий ребенка удалось вернуть родителям.
     Косвенно причиной похищения стала интимная связь Соболина В. А. с сотрудницей городской прокуратуры.
     ...Соболина А. В. поддерживает внеслужебные контакты с замдиректора Агентства Повзло И.".
     Из служебной характеристики

1

     Это Володя предложил.
     Как-то утром, когда молчание стало невыносимым, Соболин решительно отодвинул от себя пустую чашку и сказал:
     - Послушай, - Володя помедлил. - Может... Я тут подумал. Пока у нас с тобой не наладится. Может быть, стоит отправить Антошку куда-нибудь?
     - Куда? - Я вымыла последнюю тарелку, поставила в сушилку и повернулась к Соболину.
     - Помнишь, твоя мама как-то говорила, что давно не была в Пустошках?
     - Да. - Я машинально достала из пачки сигарету, закурила.
     - Если им с Антошкой вместе поехать? На месяц или два? - Володя поднял на меня взгляд.
     - Что такое "Пустошках"? - Антон стоял на пороге кухни, одна кроссовка уже обута, вторая - в руках. Он смотрел на нас - "предков" - с удивлением и любопытством.
     - Пустошки, - машинально поправила я его. Хотя я уже давно не работала в школе, но все равно педагога из себя полностью изжить не удавалось. - Это деревня в Псковской области. Там сестра твоей бабушки живет.
     - А-а-а. - Антон немного успокоился и ушлепал в прихожую.
     Володя посмотрел на часы, заторопился, спросил уже из дверей кухни:
     - Ты подумаешь?
     - Хорошо.
     Я слышала, как он что-то сказал сыну, Антошка ответил, потом хлопнула входная дверь квартиры. Ушел. Точнее - убежал. Это не изменилось: Володя, сколько я его знала, всегда торопился. На встречу, на работу, позвонить, встретить-проводить кого-то. Только домой он, похоже, не спешил никогда.
     Разве только один раз, когда я уже вот-вот должна была родить, а наш одинокий и выпивающий время от времени сосед этажом выше забылся беспокойным сном и забыл выключить кран в ванной. Я пыталась дозвониться до "аварийки", отчаялась и - позвонила Соболину в Агентство. Он примчался домой через двадцать минут. Хотя, даже если очень торопиться, с работы до нашего дома добираться минут сорок, если не больше...
     После истории с прокуроршей я уже сомневалась, что Володя захочет так быстро добраться до дома. Я вспомнила кассету с экспериментами супруга. Вспомнила, как мне было страшно за Антошку, когда его похитили...
     - Мама, мы идем или нет? - Сын переминался с ноги на ногу в дверях кухни.
     - Минуту. - Я потушила сигарету, поставила в раковину грязные чашки. - Надевай пока куртку.
     - На "молнии" или пуговицах? - занудством Антошка был похож на отца.
     - На "молнии". - Я торопливо привела кухню в порядок, натянула туфли, плащ. - Пойдем?
     - Ага.
     Пока мы добирались до Антошкиного садика на Фонтанке, я успела обдумать предложение Соболина. Днем, когда он появился в Агентстве, я отозвала его в сторону и сказала, что согласна.
     Мне показалось, что Володя просиял.
     Вечером я позвонила родителям во Всеволожск. Мама была удивлена, минут пять говорила, что не может поехать.
     Мол, нужно помогать отцу на даче: после пятнадцати лет владения участком мои родители занялись-таки капитальным строительством. Я пообещала, что Володя будет приезжать на выходных.
     Мама еще минут пять посомневалась и согласилась.
     Неделя прошла в суете и хлопотах.
     Соболин добыл билеты, я бегала по магазинам, покупая Антошке одежку и все самое необходимое.

***

     Коля Повзло, замдиректора Агентства, наблюдал за нашей с Соболиным суетой с иронией и легкой обидой.
     Со всеми предотъездными хлопотами я смогла только раз приехать к Повзло домой. Мы встретились как тайные любовники в дешевых романах-мелодрамах: демонстративно распрощались друг с другом и коллегами в Агентстве и вышли на улицу. Повзло сел в машину, а я вышла на Зодчего России и повернула к "ватрушке" - площади Ломоносова. Здесь я дождалась Повзло и села к нему в машину.
     В самом начале нашего... романа мне казалось, что это лишь мимолетное увлечение и скоро все закончится. Но в тот вечер, за ужином при свечах, поняла, что соскучилась по Коле, что мне его не хватает.
     Похоже, он все это понял. Но сказать - ничего не сказал. Может, и к лучшему. Говорили мы только о чем-то легком и постороннем. О том, что не касается ни нас, ни Агентства.
     После ужина мы вышли на балкон - покурить. Воздух уже был по-летнему теплым. Небо, казалось, придвинулось совсем низко: еще немного, и коснешься ладонью звезд.
     - Лето, - вздохнула я.
     Коля коснулся моего плеча, поцеловал в висок. Я выронила сигарету и повернулась к нему.
     - Скучал? - спросила я.
     Он не ответил, только жадно впился губами в мои губы.

     ...Часа через три он отвез меня домой. В машине, прежде чем выйти на улицу, я поцеловала его. Мне было немного страшно, что Соболин выглянет в окно, увидит машину Повзло и все поймет. И я хотела, чтобы он увидел машину Коли и все понял.

2

     В эту хлопотно-суетливую неделю случилось еще одно маленькое происшествие. Но я не обратила на него внимания. Слишком была занята отъездом сына.
     Как-то утром я обнаружила в электронной почте Агентства письмо без адреса. Там вообще не было данных ни отправителя, ни получателя. Только текст, который я быстро просмотрела.
     Послание было похоже на те отчеты, что заставлял писать своих подчиненных Спозаранник. Та же обстоятельность и строгая логика. И речь там шла о совсем недавнем событии: об автокатастрофе, в которой погиб некто Бритва, парень лет тридцати, который надзирал за пятью ларьками у метро "Ленинский проспект".
     На это происшествие ездили Соболин и Витя Восьмеренко. На следующий день они в красках, перебивая друг друга, рассказывали подробности.

***

     Вечером Бритва, как обычно, обошел "свои" ларьки - с последним, так сказать, дозором.
     И заторопился к машине, где его уже ждала какая-то девица. По крайней мере, о ней упоминали почти все свидетели, с которыми на месте разговаривали Соболин и Володя Восьмеренко.
     А через пятнадцать минут машина Бритвы угодила под колеса большого трейлера где-то в начале Таллинского шоссе. В машине он был один, таинственная незнакомка, которую в тот вечер видели на "Ленинском проспекте", исчезла.

***

     Я перечитала послание и решила, что в почту Агентства залетел кусок из отчета кого-нибудь из расследователей. Положила файл отдельно, чтобы потом переговорить с Глебом Спозаранником.
     Но забегалась и забыла.
     Наверное,