нимание на грубость Сказкина безошибочно потянулся к Баксову. Прям-таки "моряк моряка видит издалека": костюмчик, проборчик, манеры. Вот голову дал бы на отсечение, у этого сликерского двойника образование тоже юридическое, как у Володи, а не милицейское, как у Славки. Но Сказкину до того дела нет, он сразу просек, что клиент явился по все той же басне с подкидышем, и твердо настроился получить с неизвестного пока еще гражданина исчерпывающую информацию. Но посетитель желал говорить только с себе подобным, и нам пришлось из кабинета выметаться. Сказкин отправился дежурить дальше - в кабинет к своей начальнице Юрьевой. А я, естественно, отправился под марш Мендельсона за ирландским. Такой день грех было не отметить!
     Еще спускаясь по лестнице, я заметил в окне на площадке, как напротив ментовского подъезда прохаживается туда-сюда интересная дамочка. Дамочка сама по себе так себе, но вот Мендельсон мне подсказывал, что она тут неспроста отирается. А едва я глянул на нее поближе, как уверился полностью - это она! Не Беатриче, прости меня Нонна, а гораздо лучше - мать подкидыша! Опять-таки законнобрачная, прости.
     Осознав свое открытие, я начисто забыл об ирландском и все свои помыслы направил на то, как бы мне поудобней подъехать к мадам. С одной стороны, она пребывала в состоянии явного ступора, с другой лже-Кряквин мог вернуться с минуты на минуту. Она пришла с ним - в этом я нисколько не сомневался. Не сомневался я и в том, что молодка, а было этой светлой шатенке на вид лет двадцать, продала ребенка богатенькому Стеблюку! Как пить дать продала, но моя Нонка спутала все их гнусные картишки. И двух часов не прошло после наезда внучки героического матроса на крутого джиппера, как вся шайка уже здесь: и дутый Кряквин, и предприимчивая мамаша. А самое главное - я здесь!
     - Вы, наверное, в отдел по розыску пропавших без вести пришли? По поводу девочки, как я понимаю? Не волнуйтесь, не волнуйтесь, ваш друг сейчас как раз разговаривает с оперативником.
     - А вы тоже...
     - Нет, я журналист. Просто оказался случайным свидетелем и, кстати, готов вам помочь. Вы ведь хотите вернуть дочку, так? Это, скажу вам, непросто, но вполне возможно. У вас бумаги на девочку есть?
     Не скрою, рисковал я отчаянно. Мамаша могла просто-напросто послать меня куда подальше, а ее друг, не будь дурак, - закрыть ей рот, припрятав в укромном месте. И тогда никакой информации я больше бы не получил, а розыскное дело закрылось бы для нас накрепко, несмотря на знакомства и связи. Всю дешевую фантастику при этом все равно смоет, но и доказать факта продажи не удастся, все представят в виде невинной шутки. Ребенка мамаше, конечно, вернут, тут Нонка может не обольщаться, но и "Явке" нашей из этой истории больше ни черта не выжать.
     И все же скрипки пели не зря - мадам клюнула. Без своего опекуна она, видимо, чувствовала себя неустойчиво.
     "Гипнотизирует он тебя, что ли, или на дрянь какую подсадил? Прямо зомби!" - так размышлял я, переводя взгляд с мутных глаз несостоявшейся мамаши на смятую бумажку из роддома, выданную для детской поликлиники по месту жительства Счастливой И.О. и ее дочери Счастливой же России. Оказалось, никаких других бумаг на ребенка у этой Ирэн, как она себя назвала, нет, да и имеющаяся оказалась в сохранности лишь потому, что затерялась среди вещей. Справку для регистрации ребенка в загсе, ту, по которой выписывают свидетельство о рождении и что удостоверяет ее материнство, она уничтожила. Потому что "Георгий Владимирович так сказал"!
     А мозаика в моей голове постепенно складывалась во вполне ясную картинку.
     Стеблюк приходил к Жадновской с Георгием Владимировичем, его же назвала супостатом и бывшая Фердыщенко - значит, он и сидит сейчас у Баксова! Этот обаятельный спикерский двойник все и провернул: ребенка купил, Жадновскую подмазал, чтобы Стеблюк стал официальным опекуном, а историю с Кряквиным из артистизма придумал! Бывают такие творческие натуры...
     А тем временем эта натура уже выплывала из дверей РУВД.

***

     Но поближе познакомиться с великим комбинатором мне так сразу не удалось. Он высокомерно и неприязненно окинул меня нездешним своим взором и, взяв Ирэн под локоток, повел ее обратно к двери наверное, сдаваться.
     Да я и не особенно-то к тому стремился. Все было ясно, и нужно было лишь добыть подтверждение в роддоме.
     Если Ирэн родила ту самую девочку, то дальнейшая цепь событий прояснялась окончательно: младенца передают Стеблюку, тот привозит мнимого подкидыша в опеку, там заинтересованная Жадновская оформляет ребенка и заодно заявление от хорошего парня, который как увидел малышку, так понял - ребенку нужен именно он. Все просто.
     А всякие там Кряквины и прочие официальные лица - не больше чем комедия ошибок, которую из веселости характера затеял господин стряпчий, Георгий Владимирович. И если бы не та дурь, а также нежелавшая рожать журналистка, то комбинация с блеском бы реализовалась.
     Получив в тот же день все необходимые сведения, усталый, но довольный, я вернулся к семье. Дениска гостил у Нонкиных родителей, она сама что-то настукивала на своем допотопном "386-м", поэтому обстановка была почти рабочей. Но все же я не очень хорошо представлял себе, как она отреагирует на крушение надежд. А вдруг она заплачет? Плачущей Железняк еще никто никогда не видел, и неизвестно, как ее успокаивать. Мне мерещились видения крокодиловых слез вперемежку с зубастой яростью. Представить себя ветеринаром, входящим в клетку больного зубами зверя, я не мог. И Мендельсон, конечно же, помалкивал.
     - Дорогая, ты не хотела бы сходить сегодня в филармонию?
     - Любите ли вы Брамса? Слушай, Модестов, когда ты мне это предлагаешь, это ничего хорошего не сулит. Что стряслось?
     - Да что, любимая, ровным счетом ничего. Просто хороший концерт, а тебе надо как-то отвлечься. Слишком много работаешь.
     - Ну ладно, ладно. Гадость, я думаю, ты мне все равно скажешь, а с культурным досугом у нас действительно проблемы. Я готова!
     Заслуженный коллектив республики давал в тот день Девятую Бетховена с японским дирижером и совместным японо-российским хором. Как это ни удивительно, мою суженую так прохватила "Ода к радости" в финале, что ее было просто не узнать. Ей-богу, вместо гражданки Железняк аплодировала с сияющими - не с горящими от энтузиазма - глазами вполне Модестова жена.
     Она и напевала ту знаменитую тему, и поводила пальчиками, и возносила к люстрам на особо улетных местах мечтательный взор - словом, я был очарован. И начисто забыл о подкидыше.
     Более того, мы оба не вспоминали о чужом дитяти после концерта, когда разгуливали вполне уже белой ночью по прозрачному Петербургу. Я совершенно предосудительно предавался песнопениям и подражаниям оркестрам и инструментальным ансамблям, чему бездумно способствовала, как могла, и Нонна. И вконец разгулявшись, с бутылкой шампанского в руке, я пропел своей возлюбленной на скамейке в Таврическом саду целый букет оперных комплиментов. Не скрою, меня посетило небывалое вдохновение, я искрился нежнейшими акцентами, переливался тонкостями интонаций, играл голосом на грани фальши и гениальности. И не родилась еще в мире женщина, что устояла бы перед столь соблазнительным обожествлением и божественным соблазном!
     Не устояла и гражданка Железняк.
     Боже мой, на скамейке в глухом углу сада под чириканье и свист гнездящихся в свежей зелени кустов птиц - это было безумие! И без всяких там "маленьких штучек" - от любви не предохраняются.

***

     А наследника я скоро получу. Месяцев через пять, я думаю. Так же считает и врач моей благоверной, которая в свободное от пребывания сотрудницей Агентства Ионной Железняк время вяжет умопомрачительные чепчики и носочки. Как и подобает госпоже Модестовой, ожидающей крепенького младенца.
     Но знали бы вы, что этой идиллии предшествовало! Малышка Россия, которую я посчитал жертвой мерзкой детоторговли, оказалась заложницей еще более дикой аферы. С экстрасенсами, астрологами и прочей бредятиной. И если бы не женская солидарность и окрепшее материнское чутье моей благоверной, неизвестно еще, чем бы все это закончилось.
     А ведь после того, как оперативники познакомились с Ирэн и ее поверенным Георгием Владимировичем, дело казалось без пяти минут закрытым. Мамаша нашлась, ребенка забрать готова, а больше ни к кому претензий и быть не может. Никто младенца не похищал, Ирэн добровольно и бескорыстно передала его адвокату, который здоровью девочки не угрожал, прокатил только на машине друга - какие претензии? А что опекунство на Стеблюка оформить хотели, так это просто идея такая оригинальная, за идеи у нас не сажают. Тем более они с Ирэн даже заявление в загс подали, вот.
     Но не тут-то было! Как твердо усвоили мы со Сказкиным за остатками ирландского, была в этом деле какая-то дурь. И даже не в мамаше она сидела, а в болтовне этого адвоката. "Ты представляешь, он мне все про идеи какие-то парил, мол, это у них не просто так, мол, скрываются тут чуть ли не государственные интересы! кипятился Славка. - Всего, говорит, вам сказать не могу, но дело у нас в полнейшей шляпе". Бедняга не мог взять в толк, какие такие высшие интересы у этого надутого индюка могли быть, кроме как заработать да девчонку охмурить.
     Но оказалось, еще как были. Ярость обманутой Железняк, потухшая, впрочем, при первых признаках "интересного положения", оказалась необычайно результативной. Нонка решила удостовериться в существовании "биологической", как она с презрением выражалась, матери - и преуспела. Уже через пару дней были найдены родственники заблудшей девицы, а вместе с ними и новые удивительные подробности. Оказалось, что Ирэн вовсе и не Ирэн, а Лариса, да и фамилия вместе с отчеством у нее "в миру" совсем другие! То же самое творилось и с ФИО двух других участников истории с мнимым подкидышем - они менялись и стремились к счастливому единству. "Модестов, ты что-нибудь в этой хиромантии понимаешь?" вопрошала вечером Нонна, окруженная детьми и зверями, а я лихорадочно соображал.
     "Конечно, Ирэн совершенно искренне считает, что участвует в великом эксперименте. Она вовсе не "суррогатная" мать, как мы думали, а мать идейная!
     И ребенка отдала для этой аферы с опекой только потому, что верила в пользу и правоту дела", - так с трудом продвигался я в поисках смысла. Пока не грянул в башке Мендельсон!
     И тогда я все понял. "Самуилыч, - сказал я себе. - Паганель хренов! Считать, что ли, разучился?" Именно - тут надо было считать. Случилось это чудесное событие абсолютно случайно. Блуждая зачем-то по Дому книги в полной прострации, я уперся своим тупеньким взором... в Георгия Владимировича. Он стоял у полки с эзотерической литературой и листал какую-то книгу совместно с мужичком совершенно сумасшедшего вида: с зеленоватыми волосами водяного, того же происхождения кожей и горящим при этом взгляде. Единомышленники так упоенно ворковали, что совершенно не заметили моего интереса. А интерес был полностью удовлетворен: я увидел название книги и глаза стряпчего. Это были глаза фанатика.
     Тому взгляду и поверила Лариса-Ирэн, он внушил ей убеждение, что нужно помочь великому Георгию Владимировичу. Нужно родить и отдать ребенка под опеку еще одного посвященного - чтобы обкатать механизм появления на свет "истинно свободных" людей.
     Девочка Россия должна была стать первой из них - не знающих своих родителей, свободных от обременительного родства, от всех обязательств и нудного воспитания свободных. Так говорил Учитель.
     Он и в Доме книги толковал со своим собратом о счастье и свободе. С книжкой под названием "Нумерология"! Эта самая книжка, как я потом убедился, утверждала, что счастье людям должны принести правильно подобранные имена и даты рождения. И Георгий Владимирович в это верил. Следуя старику Пифагору, он все высчитывал и приводил в соответствие с магией чисел. Наука эта знает смысл любой цифры, а свой номер имеет и каждая буква ФИО. Будучи человеком необычайных способностей, он убедил поменять несчастливые имена-фамилии-отчества Ирэн и Стеблюка, и все трое они стали Счастливыми. К символу счастья, цифре "9", подогнали посвященные и суммы цифр в датах своих рождений. По паспорту, как положено, благо законом эти процедуры вполне урегулированы. Поменять ФИО должны были и другие избранные, из которых главный Счастливый предполагал создать элитный клан. Кстати, Кряквин Владимир Владимирович, всякие там шишки из ФСБ тоже рисковали получить соответствующее приглашение - а в воспаленном сознании Учителя уже давно получили. Их он видел крестными отцами России!
     Слежка за "Великим и Ужасным" лишь подтвердила мои подозрения: нумерологи посетили пару магазинов с эзотерической литературой и надолго скрылись за дверью астрологического салона "Кассандра". С этими ребятами все было ясно! И когда дома я просчитал с благоприобретенной книжкой все перемены имен и дат, а потом показал расклад Нонке, она, наспех облобызав мое темя, стала искать на бедре маузер:
     "Убью психа на месте!" Маузера там, слава Богу, не нашлось, но соображениями насчет психа мать моего будущего ребенка таки постреляла. Первые залпы ее публицистического и материнского оружия были обрушены на опекунских чиновников - они твердо усвоили, что ребенка в руки сектантов отдавать нельзя и только суд защитит младенца. Другие удары пришлись на Ирэн. Вместе со Сказкиным они упорно сбивали с несчастной "нумерологическую" программу. А это был тот еще магический приворот!

***

     Словом, история приключилась занимательная. Георгий Владимирович наш оказался человеком нездоровым, чрезмерно увлекшимся открывшимися стране эзотерическими знаниями. А из всей этой чертовщинки появилась вполне реальная пухленькая Россия, не ведающая своих злоключений.
     И чем же, спросите, сердце успокоилось? В итоге "биологическая" мама сумела с помощью Сказкина и Баксова доказать в суде свое право на дочку - в обмен на обещание никогда больше не видеться с обоими господами Счастливыми. Иначе, по словам Сказкина, из этого нумерологического дурдома невозможно было выбраться. И как уж там удалось суровому оперу вывести юную мать из прострации, мне неизвестно. Возможно, кроме моей супружницы, ему помогла и жена Спозаранника, без вмешательства которой в этой фантасмагории было не разобраться.
     Недаром же на Западе психотерапевты давно стали членами любой мало-мальски здоровой семьи. У нас это пока одна семья Спозаранников, но дело благодаря истории с мнимым подкидышем тронулось.
     На днях Лариса вернула свою прежнюю, девичью, фамилию. Нет смысла называть ее, потому что скоро фамилию придется снова менять - на Сказкину. Славку на свадьбе я надеюсь увидеть в галстуке. Пора уж остепеняться, семейный все-таки человек, жену и дочку имеет. А своего биологического отца Россия, будем надеяться, так никогда и не узнает.

ДЕЛО ОБ УРАНОВОМ КОНТЕЙНЕРЕ-2

Рассказывает Андрей Обнорский

     ...Я ошибся. История не окончилась, она получила продолжение. Неожиданное, трагическое и - как ни вульгарно это звучит - несколько сатанинское.
     Уже прошел август... страшный Август-2000. И осень шевельнула журавлиными крыльями. Из отпусков вернулись господа депутаты Думы. Видного предпринимателя Быкова А. по решению суда выпустили из тюрьмы... Чего, действительно, держать в застенках нормального человека? За него поручились уважаемые люди... М-да...
     Борис Абрамыч решил передать принадлежащие ему сорок девять процентов акций ОРТ группе "творческой интеллигенции". Вот пример подлинного высокого благородства! Патриотизма. Альтруизма. Подвижничества.
     Олимпийская сборная России получила благословение президента и убыла в Австралию. А сам президент - в Японии. Стрелка у него забита с ихним паханом, хотят тему перетереть насчет Курил.
     ...Со дня задержания в Выборге прапорщика Смирнова прошло более двух месяцев. У меня уже отросли волосы и усы. Сотрудники ФСБ слово сдержали и дали мне информацию о хищении урана с объекта ядерного комплекса России в Вологодской области. Впрочем, информация оставалась нереализованной - меня попросили не писать об этом деле до окончания следствия... Пришлось ограничиться короткой заметочкой в июльском номере "Явки с повинной".
     Итак, урановый прапорщик сидел в "Крестах". В Вологде был арестован его подельник. Теперь ими занималось следствие. А я... я занимался другими делами, благо их хватало.
     Однажды утром в мой кабинет ворвался Володя Соболин. И с порога заявил: бомба!.. Ну это нормально. У Соболина всегда - бомба. Иногда супербомба. Иногда - мегабомба.
     - Что на этот раз? - спросил я. - Депутат ЗакСа обстрелян из водяного пистолета? Бомж насмерть загрыз бультерьера? Семидесятипятилетняя пенсионерка пыталась совершить ограбление банка?
     - Захват заложников вооруженной группой.

***

     Вот так для меня началось продолжение урановой темы. Впрочем, в тот момент я, разумеется, об этом не догадывался.
     - Захват заложников вооруженной группой, - сказал Володя.
     - Где? - спросил я. Вполне возможно, что заложников захватили в Чечне, Таджикистане, Сиднее или Лондоне... Но взволнованный голос Соболина подталкивал к другой мысли: здесь, у нас.
     - В частной клинике на Египетском проспекте.
     - Подробности: кто? Чего хотят? Есть ли жертвы?
     - Пока ничего нет, шеф. Сам только что узнал... еду туда.
     - Откуда информация, Володя?
     - Мой источник из РУБОПа подкинул.
     - Понятно, Володя... действуй. Держи нас в курсе.
     Окрыленный Соболин улетел, а я остался. Если информация подтвердится... если подтвердится - действительно бомба! Еще совсем недавно непривычные для нас слова "захват заложников" стали реальностью. Почти ежедневной... Но все-таки довольно далекой от Санкт-Петербурга. Захваты происходили в "горячих точках", в ближнем или не очень ближнем зарубежье. А у нас - тишь, гладь и почти что благодать.
     Нет, конечно, и у нас было кое-что.
     От громкой истории с Мадуевым до полуанекдотических случаев с шизофрениками. Но все это уже вчерашний день, об этом позабыли и пресса, и обыватель... А тут - захват медицинского учреждения вооруженной группой. Чем-то знакомым повеяло, вспомнился 95-й год.
     Буденновск. Рейд Басаева.
     Бред, подумал я. Здесь не Буденновск, а Санкт-Петербург. И год не 95-й, а 2000.
     И тут же сам себе возразил: ну и что? Что изменилось? Точно так же идет война в Чечне. Точно так же мы раз за разом оказываемся не готовы к ударам в спину: Буйнакск, Москва, Волгодонск в прошлом году... переход под Пушкинской площадью в этом.
     И - голос Черномырдина: хотели как лучше, а получилось... А что получилось?
     Неужели чеченская война вошла в Питер?.. Я задавал себе этот вопрос, не зная, что уже через несколько минут получу на него ответ. Отрицательный, но легче от этого мне не станет.
     Неужели, думал я, чеченцы? Неужели ко всем тем бедам, которые выпали России, добавится еще одна?.. Постыдная и унизительная для города, который выстоял даже в блокаду... Верить в это не хотелось.
     Мои сомнения прервал телефонный звонок.
     - Полковник Костин, - доложила Оксана. - Соединять?
     - Соединяй, - ответил я.
     В трубке пиликнуло, и я услышал голос начальника службы БТ:
     - Здравствуйте, Андрей Викторович, Костин беспокоит.
     - Здравствуйте, Игорь Иванович. Рад вас слышать.
     - Боюсь, что радуетесь вы преждевременно... Вы сильно заняты?
     - Ну вообще-то занят... Что-то случилось, Игорь Иваныч?
     - Случилось, Андрей, случилось...
     Крайне неприятная хреновина случилась.
     - Вы про события на Египетском?
     Костин немного помолчал, потом сказал:
     - Вы очень информированный человек, Андрей Викторович.
     - Но не настолько, как вы, Игорь Иваныч.
     - Иногда у меня возникают сомнения по этому поводу... Но давайте не будем терять время, Андрей. Итак, вы уже в курсе того, что произошло. Подробности знаете?
     - Нет, - честно ответил я, - пока не знаю.
     - Хорошо. Если сейчас к вам подскочит Виктор Михалыч Спиридонов - найдете