Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
64 -
65 -
66 -
67 -
68 -
69 -
70 -
71 -
72 -
73 -
74 -
75 -
76 -
77 -
78 -
79 -
80 -
81 -
82 -
83 -
84 -
85 -
86 -
87 -
88 -
89 -
90 -
91 -
92 -
93 -
94 -
95 -
96 -
97 -
98 -
99 -
100 -
101 -
102 -
103 -
104 -
105 -
106 -
107 -
108 -
109 -
110 -
111 -
112 -
113 -
114 -
115 -
116 -
117 -
118 -
119 -
120 -
121 -
122 -
123 -
124 -
125 -
126 -
127 -
128 -
129 -
130 -
131 -
132 -
133 -
134 -
135 -
136 -
137 -
138 -
139 -
140 -
141 -
142 -
143 -
144 -
145 -
146 -
147 -
148 -
149 -
150 -
151 -
152 -
153 -
154 -
155 -
156 -
157 -
158 -
159 -
160 -
161 -
162 -
163 -
164 -
165 -
166 -
167 -
168 -
169 -
170 -
171 -
172 -
173 -
174 -
175 -
176 -
177 -
178 -
179 -
180 -
181 -
182 -
183 -
184 -
185 -
186 -
187 -
188 -
189 -
190 -
191 -
192 -
193 -
194 -
195 -
196 -
197 -
198 -
199 -
200 -
201 -
202 -
203 -
е. - Ведь Агентство для меня - та же ментовка. Вот ради чего мы сейчас пашем в выходной день?
- Ради меня, Георгий, - ответил я. - А если тебе понадобится - я буду пахать ради тебя.
- Не в этом дело. - Зудинцев досадливо махнул рукой. - Мы пашем и не задаем себе вопрос: что нам за это будет?
- Потому что для нас важен процесс! - приподнял я палец.
- Верно, Зураб! - воскликнул окосевший Каширин. - Для нас как для настоящих самураев важнее всего путь, а не результат! И мы обязаны его пройти до конца... Сколько там еще осталось разливух?
- У меня и в ментовке выходных почти не было, - продолжал рассуждать Зудинцев. - Вот только разница в том, что будучи опером я мог этого Крохоняткина закрыть на трое суток. И никакой бы папаша меня не остановил...
- Не заливай, Жора, - пьяно усмехнулся Каширин.
- Да пошел ты! - Георгий не на шутку разозлился.
Чтобы успокоить ребят, я взял еще водки. И показал "несгибайку" буфетчице. С тем же результатом.
Повезло нам лишь в пятой разливухе. Усатый служитель барной стойки, посмотрев на фото, перевел взгляд на нас. Купюра в пятьсот рублей моментально исчезла в его кармане.
- Это Спайдер, - сказал усатый. - Бывает частенько, но в последние дни куда-то запропал.
Вздохнув, я достал сто баксов. Повертел купюрой перед жадными глазами буфетчика, затем убрал ее в карман и написал на клочке номер своего мобильника.
- Знаешь, что надо сделать?
Тот кивнул.
- Князь, ты соришь деньгами! - укоризненно воскликнул Родион, когда мы шли, пошатываясь, по вечерней набережной.
- Не в них счастье, сам же сказал, - хохотнул Зудинцев.
- Ты думаешь, я из-за наследства? - ощетинился Родя. - Плевать я хотел. Но Аргентина - это же... это же море, солнце, танго...
- Футбол, - подсказал Жора.
- Да, и футбол.
- Да брось ты, Родя, какой футбол? Вот в октябре наши будут грызунов иметь. Прямо, между прочим, в Тбилиси. А, Зураб? Как думаешь, вставят наши вашим?
- Не вставят.
- Это почему же, генацвале?
- А мы свет отключим, - ответил я.
Родя и Жора захохотали.
Я затянул "Сулико", ребята подхватили.
Редкие прохожие испуганно обходили трех пьяных самураев стороной.
***
На здоровье я никогда не жаловался и не знал, что такое похмелье. Но в это утро почувствовал вдруг, что расследование обходится мне слишком дорого - оно бьет не только по карману, но и по печени. К счастью, мне удалось убедить Обнорского, что в результате мы можем получить сразу две сенсации. Во-первых, найти истинных убийц Каценельсона... А во-вторых - взять наконец интервью у Марата. Хотя, честно говоря, я не жаждал с ним новых встреч.
- Ага! - радостно воскликнул мне в лицо невысокий лысоватый бугай в кожанке, едва я шагнул на порог Агентства.
- Ну наконец-то, - подхватил другой, долговязый, махнув перед моим лицом красными "корочками" с золотой тисненой надписью "МВД России".
- Послушайте! - возмутился я. - Вы задолбали меня с вашим сериалом! Я не снимаюсь у вас, я здесь работаю, понимаете, да?
- Да кто ж в этом сомневается, Зураб Иосифович? - ласково произнес лысый. - И мы, с позволения сказать, не актеры, "корочки" у нас самые настоящие - проверьте!
- Пройдемте, господин Гвичия, побеседуем, - пригласил долговязый. Мне показалось, он почему-то смущался. - Кстати, Обнорский дал добро на нашу с вами встречу.
Мы расположились в кабинете отсутствующего шефа. Ксюша моментально принесла нам кофе.
- Нас интересует ваш знакомый Усманов, - с усмешкой начал лысый.
Я улыбнулся в ответ:
- Да, у меня есть такой знакомый. Что дальше?
Долговязый достал из папки бумажку и монотонно зачитал:
- Вы в один год с ним закончили Рязанское высшее десантное училище и вместе принимали участие в боевых действиях в составе ограниченного контингента Советских вооруженных сил в Афганистане...
- Ну да, более того - мы три года служили в одном и том же полку. А в чем дело?
- А в том, что Марат Хусаинович вчера ночью скончался в тюремной больнице имени Газа от сердечной недостаточности, - произнеся эту фразу, лысый пристально посмотрел мне в глаза.
Моя вежливая улыбка медленно таяла. Я не видел нужды в том, чтобы это скрывать. Я вспомнил, как сквознячок нес над полом листы бумаги. И голос Карабанова: "Иди, Гвичия. Пусть твой дружок тебе спасибо скажет..." И голос Марата: "Ты решил, Князь, что я уже не жилец?"
Я все это вспомнил мгновенно. И стало мне худо.
А дальше начался классический спектакль - со злым и добрым следователем. Ребята хотели узнать, не встречался ли я каким-то образом с Усмановым в последние дни. Я вполне резонно отвечал, что прокуратура мне в такой встрече отказала, и, значит, никаких иных возможностей повидать своего товарища у меня не было.
Опера, видать по всему, были тертые и вскоре поняли, что выжать из меня ничего не удастся.
- Я одно не могу понять, - заметил я на прощание. - Если Усманов умер от сердечной недостаточности, то почему УБОГТ занимается этой смертью?
- Зураб Иосифович, - укоризненно протянул лысый. - Вы же опытный человек! И знаете, наверное, что в последнее время почему-то многих интересных людей настигают инсульты и инфаркты. Причем внезапно! Вспомните хотя бы Зюзина...
- А телефончик наш не выбрасывайте, - сказал мне, пожимая руку, долговязый.
Когда они ушли, я щелчком направил визитку в корзину для бумаг... попал. Тошно мне было - край.
***
Земляной холм, в котором размещалась "Пещера", был покрыт опавшими листьями.
Охранники на этот раз попались знакомые - те самые крепыши, которых я недавно поучил вежливости. Один из них при моем появлении тут же снял со стены трубку телефона, негромко сказал несколько слов, дождался ответа и, не глядя на меня, произнес: "Проходите!"
Чабан в дорогущем шелковом костюме, при галстуке, ароматно дымил трубкой. Внешне он был сама любезность. Но в его сухом рукопожатии я ощутил скрытую угрозу... Впрочем, это могло мне показаться.
- Виски, коньяк, джин?
- Виски, если не шутишь...
- Вижу, у тебя есть вопросы, Князь? - улыбнулся Чабан, наливая "Red Label" в пузатый бокал.
- Есть. Почему умер Марат?
Чабан осклабился еще больше. Я вгляделся в бездну его глаз. Я увидел десятки оборванных жизней.
- Хочешь анаши, Князь?
Я помотал головой. Чабан неторопливо забил косяк, затянулся. Знакомый запах вскружил мне голову. Я зажмурился. Передо мной сияла белая гора. Вился дымок костра. Раздавался орлиный клекот. Откуда-то издали мне приветливо помахал рукой Марат.
- Беда Марата в том, что он почему-то считал себя одиноким волком. Так же, как и ты, Князь. Мне кажется, ты тоже плохо кончишь. Нельзя отрываться от коллектива, нельзя! Я говорил ему об этом много раз. Коллектив решил - Марат должен взять на себя то, что он не совершал. За это и Марату, и всем нашим товарищам по несчастью дали бы минимальные сроки.
Слова Чабана катились замедленным камнепадом с вершины горы.
- А упрямец Марат почему-то решил все делать по-своему. Зачем-то выдал наши корпоративные тайны тебе. Ты начал копать там, где не следует. И по неопытности сразу засветился... Самым лучшим для тебя будет забыть обо всех покойниках - и о своем друге, которого не вернешь, и о Каценельсоне... Которого, к слову, тоже не вернешь. Я очень надеюсь, Князь, что ты последуешь моему совету.
- А если нет?
Чабан сокрушенно покачал головой:
- Мне кажется, ты благоразумный человек...
***
Ветер швырял в лицо дождь.
Машины проносились, не обращая внимания на мою поднятую руку. Наконец притормозил "Рафик". Стряхнув с себя воду, я сел рядом с водителем, и тут же сзади в машину запрыгнула девушка в черном кожаном плаще. Холодные ладони закрыли мои глаза.
- Настя?
- Молчи! Едем прямо, поворачиваем на Растанную и до первого перекрестка...
В квартире громыхала музыка. Какая-то металлическая дребедень. То здесь, то там мы натыкались на чьи-то обкурившиеся тела.
- Кто тут? - заглянула за ширму, где мы уединились, заспанная девица с распущенными волосами. - Настюха, ты? О, какого дядю привела...
- Брысь! - рассмеялась Настя. Ее ледяные ладошки скользили по моему телу, было щекотно и приятно...
- Какой ты классный, Зураб!
- Ты тоже, девочка. Только зачем тебе этот пирсинг в носу?
- Тебе что, не нравится? Просто ты отстал от жизни...
- Наверное... А тебя устраивает твоя жизнь?
- Какой ты душный...
- Я же классный.
- А иногда очень душный.
Мы пили шампанское из горла. К нам за ширму регулярно кто-то забредал - то ли по ошибке, то ли намеренно. Мне даже пришлось громко выругаться. После этого визиты непрошеных гостей прекратились.
Квартира затихла. Дым рассеялся. Я осторожно отодвинул спящую Настю и оделся.
- Оставь мне свой телефон, Зураб, - вдруг сказала Настя.
Я написал номер на бумажке и наклонился к ней. Поцелуй длился минут пять... или десять... или час. Я не помню.
Пошатываясь, я поднялся до своей квартиры и присел у двери. Видеть спящую жену я сейчас не хотел.
***
Осень наступала как белогвардейцы в психической атаке. Скоро облетят все листья, потом пойдет снег. Он надолго покроет этот город. Наверное, месяцев на семь.
Пусть он скроет под собой все то, о чем вспоминать мне не хочется. Чабан, "Пещера", Марат, "скомороховцы", полковник Шиллер, красноволосая Настя... Просто перелистнута еще одна страница в книге жизни... Ты перелистываешь страницу. Потом еще одну... потом еще. Какая-то из них может оказаться последней. И может случиться, что не успеешь дочитать ее до конца.
Ты стал сентиментален, Зураб. А все - годы...
Я давно переключился на другие расследования и забыл об истории с моим боевым товарищем. Я стал приходить домой вовремя, и жена прекратила дуться.
А в Агентстве продолжали сновать киношники во главе с неугомонным и громогласным Худокормовым. Сегодня у нас был двойной праздник - съемочная группа отмечала свой 500-й кадр, а мы провожали Зудинцева в угрозыск. Если, конечно, проводы можно назвать праздником.
Журналисты и актеры слились в едином веселье. Шум, тосты, звон бокалов не смолкали. Гитара кочевала из рук в руки. Зудинцев и актер Юрий Птичкин, обнявшись, нестройно выводили: "А волны и стонут, и плачут..."
На моем плече лежала голова Агеевой. Прижавшись ко мне, она жаловалась на Обнорского, Спозаранника, Повзло, на дочку Машу...
- Марина, все переживем, какие наши годы, да? - подмигнул я.
- Ах, вы, восточные мужчины, такие неверные, - кокетливо произнесла Агеева и прижалась ко мне еще сильнее.
Зазвонивший мобильник я достал из пиджака левой рукой, поскольку правой обнимал Агееву.
- Это Настя. Пожалуйста, Зураб, будь осторожен...
Я не успел ничего спросить - она повесила трубку. Я нахмурился. Все, что я хотел забыть, внезапно снова о себе напомнило.
Я шутил, смеялся, травил анекдоты, отвешивал Агеевой витиеватые комплименты. И поднимал один бокал за другим...
Но мобильник зазвонил снова.
- Спайдер здесь, - сказал мужской голос.
- Не понял, да?
- Вам звонят из кафе на Новочеркасском. Спайдер здесь.
- Теперь понял, - ответил я. - Еду.
Поймав мой взгляд, Зудинцев мгновенно протрезвел и вопросительно посмотрел в сторону коридора. Я кивнул. Георгий приподнялся, Птичкин, оставшись без поддержки, икнул и сразу же упал лицом в холодец, приготовленный нашей Тамарой Петровной. Я ему даже завидовал.
Каширин ни за что не хотел расставаться с дочкой актрисы Лены Черкасовой - красоткой Лизой. Его пришлось вытаскивать в курилку едва ли не силой, но корректно - миллионер все-таки.
- Что будем делать? - спросил я.
- А что ты предлагаешь, Князь?
Я вздохнул:
- Дайте мне в долг сто долларов - и я поеду.
- Уверен? - осторожно спросил Зудинцев.
- Дело чести, - ответил я.
- Деньги у меня есть. - Георгий хлопнул себя по внутреннему карману. - Получил сегодня последнюю зарплату в нашей "Золотой пуле"... Но одного мы тебя не отпустим. Правда, Родион?
Тот после паузы кивнул. Видно было, что расставаться со своей Лизой ему не хотелось.
Мы спустились и подошли к служебной "четверке".
- Я самый трезвый, ребята, - сказал Родион, садясь на водительское место.
Вот так. Доживу до старости - буду рассказывать внукам, что в извозчиках у меня миллионер был.
***
Худой, как макаронина, бритоголовый Спайдер, он же Крохоняткин-младший, настороженно озирался по сторонам. Он начал подозревать, что его привезли вовсе не в милицию.
- Твой папа тебя уже не отмажет, - медленно произнес Зудинцев, разминая "Беломорину". - Потому что дело об убийстве бизнесмена Каценельсона передано специальной бригаде Генпрокуратуры...
Георгий отчаянно блефовал, но перепуганный юнец верил этому бреду.
- Между прочим, гражданин Крохоняткин, я забыл представиться - начальник отдела городского управления уголовного розыска полковник Зудинцев! - И Георгий достал из кармана новенькие "корочки". - А беседуем мы не в моем рабочем кабинете, а на нейтральной территории только потому, что сейчас у нас встреча, так сказать, неформальная, без протокола.
- Жора-а, - спотыкаясь, влетел в кабинет в дупель пьяный Юрий Птичкин, размахивая ополовиненной бутылкой "Флагмана". - Мы еще не спели одну песню...
Подхватив служителя муз и отобрав бутылку, Каширин аккуратно вывел его.
- Вот, между прочим, следак из Генпрокуратуры, - моментально сориентировался Зудинцев. - Празднует успех предстоящего дела. Видишь, какие у нас коллеги, - у них сплошной праздник! Так что, Крохоняткин, будем говорить?
Тот кивнул.
- Только налейте водки...
Каширин плеснул Спайдеру "Флагмана" в пластиковый стаканчик: пей, сучонок...
- Черт-те что, - задумчиво сказал Георгий, рассматривая вынутую из сейфа портативную видеокамеру. - Я с этой хреновиной никогда в жизни дела не имел. А ты, Князь? Ты, Родион?
Мы честно признались, что и наш опыт общения с заграничной техникой невелик.
- Железнячка умеет! - воскликнул вдруг Каширин. - Позвать?
Нонна Железняк, которую только что оторвали от праздничной компании, все поняла правильно. Сделав воздушный поцелуй Спайдеру, уставившемуся на ее бесстыдно открытые ноги, она села напротив и включила камеру.
Крохоняткин-младший, допив водку, произнес дрожащим голосом:
- Это не я... Это все Фосген...
- Какой еще Фосген? - возмутился Каширин.
- Леха Бычков, у него прозвище такое. И пистолет его...
Как рассказал нам Виктор Крохоняткин, именно Фосген подбил его заняться уличными разбоями. Две попытки были успешными, только навар оказался небольшим - мобильник да мелкие суммы денег. А Каценельсона они пасли несколько дней. Знали, что тот от автостоянки до дома идет пешком. Тачка у него навороченная, денег при себе наверняка немало. Только вот молодые люди не рассчитали, что господин Каценельсон одного вида пистолета не испугается, и мужиком он окажется слишком здоровым... А Крохоняткин умудрится потерять на месте убийства свой мобильник.
- И кто же из вас двоих стрелял? - спросил Зудинцев.
- Он... Фосген...
- Иного ответа мы и не ждали, - захохотал Каширин. - Вот только ты все равно пойдешь как соучастник...
- Не пугай парня, Родион! - одернул его Зудинцев. - Нонна, у тебя камера работает? Так... Скажи-ка нам, Виктор Михайлович, ты сразу обо всем отцу рассказал?
Слайдер кивнул.
- Он меня чуть не убил... А потом отправил нас с Фосгеном к нашим родственникам в Крым на три месяца. Сказал, чтобы мы сидели тихо и не высовывались. Когда мы вернулись, оказалось, что это убийство уже повесили на каких-то бандитов...
- Пусть скажет, куда пистолет дели! - не выдержал я.
- Так... - успокоил меня жестом Зудинцев. - Слышал вопрос?
- Его Фосген спрятал. В котловане у станции Сортировочная. Могу нарисовать.
- Рисуй, - приказал Зудинцев. - Зачтется.
Руки пацана дрожали. Мне нисколько не было жалко молодого подонка.
- Нет, - покачал головой Зудинцев, глянув на каракули. - Так мы ни черта не найдем. Как ты со своим Фосгеном связь держишь?
Спайдер вздохнул:
Трубы у него нет, дома почти не бывает - боится. Мы обычно через чат общаемся - я с домашнего компа, а он в Интернет-кафе тусуется...
Зудинцев посмотрел на нас озадаченно:
- Коллеги, переведите!
- Серость ты, Жора! - рассмеялась Нонна и включила компьютер. - В это время твой Фосген бывает в И-нете?
Спайдер кивнул:
- Как раз только в это время и бывает...
- Диктуй адрес чата. И перестань пялиться на мои колени.
Спайдер сглотнул слюну и попросил еще водки.
Мы с Зудинцевым и Кашириным наблюдали за экраном.
***
Сейчас в чате: Муртало, Кайзер, Lala, qqq, Ledi Di, Папа Римский, Fosgen...
- Давай заходи, - приказала Нонна, Пожалуй, только она одна из всех нас сохраняла невозмутимость. Даже Жора был несколько возбужден.
Крохоняткин постучал по клавишам, в окошке "пароль" появилось несколько звездочек, а в строчке участников добавился Spider.
Столпившись, мы уставились на экран. Разноцветные строчки сменяли друг друга стремительно - мы с трудом успевали их прочитывать.
Fosgen: Салют, Spider! - )))
Ledi Di: Ме-э...
Муртало: Чиво-чиво?
Папа Римский: Месячные у нее - шо тут непонятно?
- Скажи ему, что у тебя серьезная проблема, - распорядился Зудинцев.
Spider: Привет, Fosgen. Дела очень херовые (((
Lala: А кто обещал меня тра-а-ахнуть?
qqq: He я. Наверно Спайдер обещал...
Fosgen: А чо случилось-то?
- Стой! - закричал я. - Скажи ему вот что... Нет, я сам скажу!
Я сел за компьютер вместо Спайдера и начал стучать по клавишам.
Муртало: Я щас РАМШТАЙН слушаю - обалдеть!!!
Spider: Нашу игрушку надо перепрятать.
Lala: Муртало, ну и дерьмо ты слушаешь! - ))
Fosgen: Spider, ты ничо не перепутал?
Spider: He, не перепутал! Срочно надо забрать ее оттуда. Если мы это не сделаем - будет пиздец...
Ledi Di: Spider, ты грубый и ни хуя не женственный...
Fosgen: Понял. Встречаемся там через сорок минут.
Spider: OK. Конец связи.
- Молодец, Князь! - весело посмотрел на меня Зудинцев, раскуривая очередную "Беломорину". - И ты, Спайдер, тоже молодец. Твоя помощь следствию непременно зачтется. Если все было так, как говоришь, то вообще обойдешься условным сроком... В общем, мужики, берем камеру и едем на ночные съемки.
- Ребята, а вы не забыли, что с техникой обращаться только я умею? - осведомилась Нонна.
- Ты нам все покажешь и останешься здесь, - распорядился Зудинцев.
Но Нонна охладила его пыл:
- Не слишком ли раскомандовался, подполковник? Ты пока еще не в угрозыске.
- Ребята, не ссорьтесь, да? - взмолился я. - Нонна, я считаю, что тебе не надо ехать. Не женское это дело.
Я до сих пор не мог себе простить историю с "Успехом", в которую мы с Шахом втравили Нонку.
- И я думаю, что мы справимся без тебя, Нонна, - присоединился Каширин.
Но правнучка матроса Железняка решила идти до победного...
- Тогда ищите себе другого технического консультанта! Вон, вся съемочная группа гуляет - они будут рады ночным съемкам...
В распахнувшуюся дверь ввалился Юрий Птичкин с возгласом:
- Ночные съемки! Дубль пятый... Жора, дай я тебя обниму...
И тут же рухнул на пол.
- Готов, - вздохнул Зудинцев. И обвел нас испытующим взглядом. - Зураб, вы с Нонной едете на машине Модестова. Мыс Родионом и с этим хлопцем - на "четверке".
- Только, чур, Модестову ни слова! - приказала Нонна.
***
Мы гнали сквозь дождь, пролетали перекрестки на желтый свет. Я старался вести дряхлый модестовский "гольф" осторожно, но мне надо было не отстать от Каширина, поскольку дорогу я знал смутно.
Замигал светофор, "четверка" с ребятами попыталась объехать притормозивший "КамАЗ", чтобы успет