в потертом костюме - должен был рассказать о причинах смерти прокурора Калининградского района Бунина. Во всяком случае, обещал. Бунин прослужил в органах прокуратуры без малого полвека и, согласно официальной версии, скончался от ишемической болезни сердца.
     Но у визитера была некая эксклюзивная версия, которой он хотел поделиться с нашим агентством. Что ж, мы всегда рады инициативным людям!
     - Здравствуйте, я - Спозаранник.
     - Очень приятно, Гендельсон Иван Иванович, - заулыбался старичок, тряся мою руку. - Ветеран войны, труда и партии, князь.
     Князь так князь, подумал я. Могут же быть у пожилого человека маленькие причуды! Но вскоре оказалось, что причуды эти не так уж малы.
     - Прокурор Бунин умер оттого, что я сказал ему три слова, - пристально глядя мне в глаза, заявил посетитель.
     - Получается, вы его убили?
     Я сделал вид, что включаюсь в игру.
     - Нет, но способствовал, так сказать, переходу в мир иной. Сволочь он был редкостная, этот Бунин. Тут целая история. В нашей коммуналке жилец один не соблюдает нормы морали. Как сказать... Диарея у него постоянная.
     Понос то бишь. Как сядет этот засранец на горшок, так и не снять его оттуда.
     Туалет один, а хочется-то всем. Четыре жалобы написал я в районную прокуратуру, чтоб или соседа отселили, как злостного хулигана, или дополнительный биотуалет поставили за счет государства, потом не выдержал - пришел к Бунину на прием. А он: разбирайся, мол, сам со своим говном. Ну и сказал я ему три слова, от которых он скоропостижно, так сказать, умер.
     Большой опыт общения с посетителями-шизофрениками научил меня главному: этих людей надо спрашивать об их заболевании с самой первой минуты и в лоб, иначе разговор рискует затянуться на долгие часы. Шизофренику-то что - он кайф ловит, а начальник отдела расследований только теряет время.
     - У вас справка имеется? - обратился я к Ивану Ивановичу Гендельсону.
     - А то. И справка, и удостоверение. - Иван Иванович начал копаться во внутренних карманах пиджака и спустя полминуты извлек оттуда "Удостоверение князя".
     - До свидания, - встал я из-за стола.
     Пациент был тяжел, и расставание с ним необходимо было произвести немедленно.
     - А как же Бунин?
     - Ваша информация нас не заинтересовала. Советуем обратиться в газету "Аномальные явления". Это по их части.
     - "Аномальные явления"? погрустнел старичок. - Там меня психом считают...
     Как только Гендельсон удалился, зазвонил телефон. Это была Надя.
     - Дорогая, ты как нельзя кстати.
     Только что беседовал с человеком, мозги которого представляют особый психиатрический интерес. Он считает себя князем и даже выписал себе по такому случаю удостоверение. А еще утверждает, что убил прокурора Калининградского района путем нашептывания ему трех волшебных слов.
     - Раздвоение личности, отягощенное манией величия. Обычная шизофрения. Хотя ты знаешь, дорогой, ставить диагнозы по телефону - это не в моих правилах... Между прочим, я по делу. Ты должен меня выручить. Сегодня открывается Первый городской психотерапевтический центр, будет куча народа, планируется банкет и все в таком духе. Я приглашена, но быть не смогу - сам понимаешь, квартальный отчет, налоговая. Вот раньше была благодать - сидела себе в поликлинике, принимала психов с десяти до восемнадцати - никаких проблем. А теперь я, как директор общества с ограниченной ответственностью "Психотерапия плюс", за все отвечаю. Так что придется ехать на банкет тебе.
     - Это еще зачем? - возмутился я.
     Ненависть к банкетам у меня в крови, и супруга об этом знает. Дразнит, что ли?
     - Двухминутное дело. Я договорилась встретиться там с большим человеком из Комитета по здравоохранению и должна передать ему документы. Заедешь, найдешь человека, отдашь документы - и все.
     - Надюша, мой статус не позволяет мне выполнять курьерские поручения. Я - начальник отдела, а не побегушник какой-нибудь...
     - Ну пожалуйста, милый.
     Надя знала, как произнести эти слова, чтобы я сдался. Знала бы она еще, чем все закончится...

3

     Первый городской психотерапевтический центр разместился в здании на улице Марата, где раньше был детский садик. Вполне логичная метаморфоза: согласно статистике, детей с каждым годом становится все меньше, а психов, как постоянно твердит Надюша и как засвидетельствовал мой последний посетитель, - наоборот. За пять месяцев садик вылизали, превратили в белоснежный дворец и даже обложили по периметру разноцветной плиткой - совсем как особняк представителя президента Карачаевцева. Ничего не поделаешь - мода.
     Под стать дворцу сверкали и припаркованные лимузины. Народ на банкет собрался важный - одни "ООО". Простые люди с такими номерами не ездят.
     Свою "Ниву" я из скромности поставил возле соседнего дома.
     У входа меня тормознул секьюрити - высокий парень в дорогом темном костюме и с радиотелефоном в руках.
     - Вы на банкет? Назовите фамилию.
     - Спозаранник.
     Секьюрити уткнулся глазами в список приглашенных, пока наконец не обнаружил нужную строчку. Брови его поползли вверх.
     - Здесь написано: "Спозаранник Надежда Борисовна". Вы женщина?
     - Я журналист.
     Так бы и сказали. - Охранник быстро взял в руки другой лист и пробежал его сверху донизу. - Извините, но в списке приглашенной прессы вас тоже нет.
     - И не должно быть. Я - муж. Муж Спозаранник Надежды Борисовны.
     В двух словах я попытался объяснить ситуацию. Охранник насупился. Это не предвещало ничего хорошего.
     Много лет назад был случай, когда знаменитого журналиста "Спорт-Экспресса" Юру Неходорского не пустили на банкет по случаю открытия Игр доброй воли. И не просто не пустили, а грубо оскорбили, сказав, что с такой бородатой рожей не то что на банкет - в постель к жене проникать неприлично.
     (Рожа, кстати, была что надо - типично журналистская. Неходорский по этому поводу часто рассказывал анекдот о том, как его призвали на военные сборы и поставили на КПП. Стоит, значит, Юра с автоматом, а тут генерал из ЛенВО с проверкой приезжает. Юра:
     "Здравия желаю, товарищ генерал!" Генерал: "Ты кто?" Юра: "Лейтенант запаса Неходорский". Генерал: "А кто тебя сюда поставил?" Юра: "Подполковник Кузьмин". Генерал: "Ну и мудак же твой подполковник! На КПП должно стоять лицо сборов, а он поставил жопу".)
     Ну вот, и этого самого Неходорского не пустили на банкет. "Ладно, - злобно сказал Юра, - вы у меня попляшете".
     На следующий день в "Спорт-Экспрессе" вышел фельетон под названием "Йогурт-шоу", где в красках описывалось, как мэр города жевал курицу, брызгая на соседей кетчупом, как его зам по вопросам спорта заблевал стол с праздничным тортом и как директор крупнейшего питерского стадиона, основательно надравшись, у всех на виду пытался соблазнить юную школьницу - чемпионку города по художественной гимнастике.
     Воистину, журналист, не пропущенный на банкет, хуже не вовремя разбуженного медведя...
     - Боже мой, Глебик! Какими судьбами?!
     Так называла меня только одна женщина. Я обернулся и увидел Светлану Ивашину, личного пресс-секретаря губернатора Санкт-Петербурга, с которой мы в незапамятные времена вместе учились в Физтехе. Светка была мечтой моей юности. Красивая, статная, уверенная, с длинными каштановыми волосами и бархатной кожей. Мне нравилось в ней все: математический склад ума, абсолютная информированность, и даже маниакальная преданность мужу нравилась. Она была моим человеком.
     Только одно нас разъединяло: Ивашина необычайно любила выпить. А я, как известно, отношусь к алкоголю с омерзением.
     - Здравствуй, Светочка! Рад тебя видеть. В настоящий момент я являюсь жертвой перебдевшей охраны.
     - Это кто перебздел? Я, что ли? Выбирай выражения, клоун! - двинулся на меня охранник.
     - Вы ослышались, молодой человек, - остановила его Света. - Господин Спозаранник имел в виду совершенно другое. Он похвалил вас за бдительность. И в знак благодарности вам придется его пропустить.
     Она махнула "корочками", и путь в Первый городской психотерапевтический центр был для меня открыт.
     "Большого человека" из Комитета по здравоохранению я отыскал быстро.
     Как и обещала Надюша, это заняло не больше двух минут. Отдав ему документы, я уже собрался уходить, но вдруг вновь увидел Ивашину. Она шла ко мне с двумя бокалами мартини: "Куда же ты, Глеб? Неужели я не удостоюсь хотя бы минуты твоего внимания?"
     О эти женщины - исчадия ада!
     Мы приземлились на диванчик в фойе и первый час говорили о сокурсниках, второй - о жизни, а третий - о любви. За окнами стемнело, но, судя по доносившимся из зала радостным крикам, банкет был в самом разгаре. Пил я мало, однако хватило и этого. Когда Света предложила переместиться в более интимное место, меня пошатывало.
     Ее, впрочем, и вовсе штормило.

4

     Интимным местом оказался фиш-бар "Окунь", расположенный в соседнем здании - как раз том, возле которого я припарковал машину. Помимо нас, в баре сидела еще одна, не менее датая, парочка, а также немолодой мужчина, явно кого-то ожидавший и для приличия заказавший кофе.
     Ты уже слышал о проекте "К"? - заговорщицки спросила Светлана, подавшись вперед и понизив голос.
     - Нет. Что на сей раз придумал недремлющий губер - высадить слонов на Марсе? - усмехнулся я.
     - Круче, Глебик, намного круче. Губернатор решил превратить Петербург в кремационную столицу России.
     Секунду-другую я переваривал эту новость, после чего, сделав вид, что поправляю галстук, нажал кнопку дистанционного управления диктофоном.
     Сверхчувствительный диктофон, который я всегда ношу во внутреннем кармане пиджака, тотчас же начал фиксировать все наши слова.
     - Мы, Светочка, культурная столица, ну, может, чуть-чуть криминальная, но уж не кремационная - точно.
     - Не веришь? Тогда объясни, зачем правительство города выделяет сорок миллионов долларов для закупки в Германии ста двадцати кремационных печей?
     Краем глаза я заметил, что в бар вошел еще один посетитель. Он быстро прошествовал мимо нас и подсел к столику, за которым пил кофе немолодой мужчина. Они пожали друг другу руки.
     - Сорок миллионов?! удивился я. - Это какой процент городского бюджета?
     - Бешеный. - Света развела руки, пытаясь показать этот самый бешеный процент. - Представляешь, какой кусок? И сколько будет украдено!
     - Чья идея? Опять Витадай постарался?
     - А кто ж еще? Пришел к губеру, сказал, что у города плохая карма и исправить ее можно, лишь закупив в Германии кремационные печи.
     Гражданин Витадай Сергей Гогиевич, 1978 года рождения, был штатным колдуном при губернаторе, что давно уже служило поводом для многочисленных анекдотов. Откуда он взялся, история умалчивает, но в последнее время без этого паренька не принималось ни одно важное решение.
     - Так бред же ведь! - не сдержался я.
     - Не бред, а повеленье звезд, - поправила Светлана. - Витадай губеру так и сказал: вижу по звездам, что Петербург станет кремационной столицей России.
     - А при чем тут Германия? Что, у нас не делают печей?
     - Германия? Ты серьезно? Все понимают, а ты нет? Ну, Германия - это модно, современно. К тому же сам президент наш... - Светлана хихикнула и застыла с бокалом почти у самых губ, словно раздумывая, продолжить фразу или поставить многоточие. - Сам президент, как говорится... Оттуда.
     В честь собственной смелости она немедленно опрокинула очередную порцию мартини и уставилась на меня, ожидая похвалы.
     Я уже приготовился произнести пару мощных фраз про нашего президента, как вдруг из-за соседнего столика раздался крик.
     "Вы торговали ими! Негодяй! Я завтра же доложу обо всем руководству!" - кричал мужчина с кофе своему опоздавшему собеседнику. Собеседник сидел к нам спиной, и его лица видно не было.
     Ничего не сказав, он встал и двинулся к выходу.
     - Нам пытаются испортить вечер, - улыбнулась Светка.
     - Уже нет. Так что ты говорила про президента?..

5

     ...Утро началось с того, что я проспал. Какие там восемь тридцать!
     Был полдень. И - первое в моей жизни опоздание на работу.
     Судорожно вспоминая события минувшей ночи, я не мог понять лишь одного: почему, доехав до дома, найдя свой подъезд и пройдя четыре лестничных пролета, я решил присесть на ступеньки отдохнуть. Ну неужели так сложно было поднапрячься и добраться до квартиры? Какой позор - начальник отдела расследований обнаружен спящим в собственном подъезде. И кем обнаружен? Водителем трамвая с восьмого этажа, спешащим на утреннюю смену.
     Кстати, а где "Нива"? Выглянув в окно, я обнаружил, что "Нива" на месте, и мысленно похвалил себя: "Ты ас, Глеб, первоклассный водила!" Мысль №2: а как доехал-то?
     На кухонном столе лежала Надина записка. Альбомный лист с огромными буквами поперек листа: "АЛКОГОЛИК!" - и внизу справа - маленький P.S.: "Несвоевременная явка в семью - наказывается лишением еды сроком на одни сутки".
     "Надеюсь, это шутка!" - подумал я, дернувшись к холодильнику. Он был пуст.
     Голодный и злой, я приехал на Зодчего Росси.
     - Глеб Егорович, мы думали, вас украли, переволновались тут все. - Агеева стояла в курилке и опять, вопреки требованиям Внутренней Инструкции № 19, стряхивала пепел на дощатый пол.
     - Вы, Марина Борисовна, лучше б думали, как принести пользу агентству. Что полезного вы сделали за последние пятнадцать минут?
     Агеева фыркнула, затушила недокуренную сигарету и чинной походкой отправилась к себе в кабинет. А я, сосредоточенно жуя "Орбит", чтобы никто не догадался об истинной причине моего опоздания, сел за рабочий стол и включил телевизор. Там - очень кстати - шли питерские новости. Девочка-диктор рассказывала об очередном заказном убийстве.
     "Ну? - усмехнулся я про себя, наливая в стакан фруктовый кефир, купленный по дороге. - Кого грохнули на этот раз?"
     "Труп Геннадия Самарина с огнестрельными ранениями в голову и грудную клетку был обнаружен сегодня утром на лестничной площадке дома № 32 по Суздальскому проспекту, - сказал телевизор. - Киллер оставил оружие - пистолет ТТ - на месте преступления; это позволяет предположить, что убийство было заказным. Геннадий Самарин в течение последних четырех лет работал председателем Комитета по делам семьи, детства и молодежи администрации Санкт-Петербурга. Он стал пятым чиновником высокого уровня, погибшим от рук киллеров в нашем городе за текущий год".
     В это время камера наехала на фотокарточку убиенного.
     Я застыл. С экрана на меня смотрел человек, которого я видел вчера в "Окуне".
     Тот самый мужчина с чашечкой кофе.

6

     Господи, что же он кричал своему собеседнику? "Негодяй!.. Вы продавали!.." Что продавали? Чушь какая-то!
     Бессмыслица!
     Ходя по кабинету взад-вперед, я пытался сосредоточиться. Голову ломило.
     Никогда еще мне не было так хреново.
     - Глеб Егорович, вы нашлись? Это радует. - В кабинет бесцеремонно вломился Скрипка, в руках он держал блокнот. - Заказы на батарейки будут? Или нужда в них на данный момент отсутствует?
     - Отсутствует. Но это не значит, что к вечеру батарейки не закончатся. Так что купите на наш отдел штук двадцать. И в следующий раз не задавайте бессмысленных вопросов.
     Скрипка исчез за дверью, и тут меня осенило. Батарейки! Так ведь я записывал беседу с Ивашиной на диктофон.
     Разговор за соседним столиком происходил в то же самое время. Будем надеяться, что и он записался. Пусть не так отчетливо, но записался!
     Я вытащил из "дипломата" диктофон и бережно, словно пушинку, переложил его на стол. Сейчас я услышу последние слова Геннадия Самарина и, возможно, узнаю, из-за чего он погиб. Пленка перемоталась. Я включил запись.
     "Мы, Светочка, культурная столица, ну, может, чуть-чуть криминальная, но уж не кремационная - точно".
     Это был мой голос - он записался замечательно. Столь же хорошо, как и Светин рассказ о проекте "К". Но кремационный скандал интересовал меня сейчас меньше всего. Я прибавил громкость и сквозь шумы динамика услышал наконец то, что хотел.
     Неизвестный: "Добрый вечер, Геннадий Иванович! Извините - заставил ждать. Позвольте узнать, чем вызвана такая спешка ? Вы срываете меня после работы... Назначаете встречу в забегаловке..."
     Самарин (прерывает): "Посмотрите документы и ответьте, что все это значит!"
     Пауза (видимо, неизвестный читает бумаги).
     Самарин: "Поясню, не дожидаясь. Это значит, что вы торговали ими!"
     Пауза.
     Неизвестный: "Геннадий Иванович, давайте откровенно, раз уж вы все равно обо всем догадались. Какая сумма вас устроит?"
     Самарин (будто не слыша собеседника): "Я верил вам. Я... я подписывал эти бумаги, даже не подозревая, что вы используете меня... Вслепую используете... Вы подонок!"
     Неизвестный: "Двадцать тысяч зеленых на дороге не валяются!"
     Самарин (переходя на крик): "Вы торговали ими! Негодяй! Я завтра же доложу обо всем руководству".
     Все! Короткий, однако, разговор.
     И - абсолютно неконкретный. Что так возмутило чиновника? Чем он был взбешен? "Вы торговали ими!" Речь могла идти о чем угодно. О куриных окорочках, например. О партиях мороженого.
     Нет, тут что-то криминальное. Такое, чем торговать нельзя. Иначе к чему весь сыр-бор? Торговал окорочками, и что с того? Разве это запрещено? Может, гуманитарка? Нет - это пройденная тема.
     Думай, Глеб, думай. Истина где-то рядом. Самарин возглавлял Комитет по делам семьи, детства и молодежи. Лекарства? Детское питание? Что?!
     Я снял трубку и набрал номер. Света Ивашина ответила таким бодрым голосом, как будто и не была вчера ни в каком "Окуне".
     - Светочка, у меня к тебе наиглупейший вопрос.
     - Я ждала наиумнейший, Глебик. Ты разочаровываешь, - рассмеялась Ивашина. - Не обижайся. Я вся внимание.
     - Помнишь, мы вчера сидели в кафе...
     - Еще бы.
     - ...и за соседним столиком ругались два мужика. Светочка, это важно.
     - Ты их не запомнила?
     - Мужики, которые орали?
     - Ну да, да.
     - Что-то про торговлю?
     - Про торговлю.
     - Конечно не запомнила. Это ты их должен был запомнить - ты же к ним лицом сидел.
     - Все правильно, так я и думал. И второй вопрос. Сегодня убили Геннадия Самарина, председателя Комитета по делам семьи, детства и молодежи вашей, между прочим, городской администрации. Узнай, пожалуйста, на каких документах должна была в обязательном порядке присутствовать его виза? То есть без подписи Самарина документ бы дальше не пошел.
     - Ты в своем репертуаре, Глебик, - убийства, трупы, подписи. Никогда не хотел написать о любви? Ладно - дай полчаса. Перезвоню.
     В ожидании звонка я сел за компьютер и сделал расшифровку диктофонной записи. Перечитал и еще раз удивился.
     Самарин отказался от взятки в 20 тысяч долларов. Честный чиновник? Что ж, наверное, бывает и такое.
     Света перезвонила даже раньше, чем обещала.
     - Слушай и запоминай, - сказала она. - Тебе повезло. У покойного был не такой уж широкий круг обязанностей. Вот должностная инструкция. Как председатель Комитета по делам семьи, детства и молодежи, он обязан был лично визировать документы по вопросам финансирования домов ребенка, муниципальных приютов, распределения гуманитарной помощи малоимущим и многодетным семьям, а также все документы, связанные с процессами международного усыновления.
     При последних словах меня прошибло током. Я вскочил и схватил со стола дырокол. Вот оно! Вот оно!!!
     - Ты умница, Светочка. Натуральный ангел.
     - Ангел в натуре, что ли? Глебик, тебе нельзя общаться с бандитами. Ты становишься вульгарным. Мне советовали, кстати, быть с тобой поосторожней - говорят, ты ходячий диктофон.
     - Никому верить нельзя. Мне можно, - ушел я от прямого ответа фразой из бессмертных "Мгновений".
     Женщины, как правило, и не нуждаются в конкретике. Их уши настроены иначе, чем у нормальных людей. Они хотят слышать приятные прилагательные. А существительные, глаголы (то есть суть) женщин не трогают. Больше тог