о - ответ по существу их злит. О эти женщины!..
     Итак (щелкнул я дыроколом), вернемся к Самарину и будем считать, что ответ на первый вопрос найден. Чем нельзя торговать? Нельзя торговать детьми. Самарин визировал все документы, связанные с процессами международного усыновления. Дети на экспорт. Дети на запчасти. Самарина использовали вслепую. А когда он догадался что к чему, - убили.
     Остается, правда, второй вопрос: кто сидел с Самариным в кафе? Очевидно - сам детоторговец. А теперь еще и убийца. Но как его имя?

7

     Имя убийцы я узнал в тот же вечер.
     - Глеб, ты сбрендил? - возмутилась Надюша, придя с работы. - Мало того, что приполз домой еле живой на рассвете, так еще теперь, вместо того, чтобы встретить меня с цветами, лежишь на диване в наушниках!
     - Цветы - в спальне. За вчерашнее прости. А сейчас я занят. Ты занят, потому что слушаешь музыку?
     - Это не музыка. Это - важный разговор.
     - Важный разговор со вчерашней важной бабой? Как ты ее назвал - инфор-ма-тор?! Давай я тоже послушаю! - С этими словами Надя выдернула из меня наушники. - А-а, Светка! Старая любовь из Смольного? Которая - как ты там говорил не является угрозой?!
     Она же алкоголик!!!
     Назревал скандал.
     - Наденька, - попытался я успокоить жену, - я слушаю не запись разговора со Светой...
     - Ты меня дурой считаешь?
     - Там на заднем плане мужики разговаривают. Слышишь?
     - И что?
     - Их-то я и слушаю.
     Жена посмотрела на меня испепеляющим взглядом:
     - Ты заврался, Глеб.
     Вдруг ее лицо переменилось:
     - Так это ж Маминов!
     - Что? - не понял я. - Ты про кого?
     - Ну мужик, который баксы предлагает. Точно Маминов.
     Слишком много потрясений для одного дня. Моя рука начала автоматически искать дырокол.
     - Надя, это важно. Кто он такой? Откуда ты его знаешь?
     - Александр Николаевич Маминов, профессор, заслуженный врач Российской Федерации, директор элитного роддома номер двадцать пять. Его все знают.
     - Откуда ты его знаешь? - повторил я.
     - Маминов читал лекции у нас в институте. Такой баритон! И через двадцать лет услышишь - не ошибешься. Что он наделал? При чем тут баксы? Торговля какая-то...
     - Пока не могу сказать, Наденька.
     Но мне очень нужно знать все об этом человеке.
     Надя рассказывала минут пятнадцать. В основном это были ее институтские впечатления. Нулевая информация. Но главное - теперь я знал имя.
     Надюша - прелесть!
     Ты у меня прелесть, - сказал я, когда жена закончила рассказ. - Буду получать медаль за изобличение особо опасного преступника обязательно попрошу, чтобы дали еще одну - для тебя.
     Целуя Надежду, я уже тянулся к телефону. После одиннадцатого гудка послышался заспанный голос Каширина:
     - Кому не спится в ночь глу-ху-ю?
     - Родион Андреевич? - бодро начал я. - Уверен, что не разбудил, потому что есть дело.
     - Какое дело, Глеб? Ты охренел?
     Полпервого ночи!
     - Грандиозное.
     - А че ты не спишь-то? У тебя ж режим: в двадцать два ноль-ноль - отбой.
     Кефирчику тяпнул, и - хр-р-р-р - на боковую.
     Я сделал вид, что не заметил наезда.
     Ничего-ничего, ерничай-ерничай. Выбью у Обнорского деньги на стальную дверь - все ноги переломаешь.
     - Родион, сейчас не время обсуждать мой образ жизни, хотя я и считаю, что он единственно правильный. Бери ручку, записывай. Маминов Александр Николаевич, директор роддома номер двадцать пять. Адрес: Глухоозерная улица, сорок пять. Завтра в девять утра ты приходишь в этот роддом и производишь сбор информации. По полной программе - что за человек, чем занимается, что о нем коллеги думают - от зама до последней кладовщицы, что представляет собой его кабинет. Беседуешь под любым предлогом с самим Маминовым. Составляешь психологический портрет. В пятнадцать часов - отчет.
     - Премии вернут?
     - Нет.
     - Тогда у тебя небогатый выбор, Глеб: либо пойти туда самому, либо пойти на хер.
     - Второй вариант неприемлем. Первый - тем более. Наша встреча с господином Маминовым впереди, и светиться раньше времени нет никакого резона.
     Кстати, хамство в адрес непосредственного начальника запрещено внутренней Инструкцией номер шестьдесят четыре (пункт семь), но ты ее, очевидно, не читал. Поэтому, как только разберемся с роддомом, я специально для тебя устрою методическое занятие по правилам хорошего тона. Не сдашь зачет - на всю жизнь без премий останешься. Доложи, как понял задание.
     Каширин, бурча и зевая через слово, повторил мои ЦУ, после чего спросил:
     - В чем замешан фигурант?
     - Убийство. Торговля детьми. Что еще - пока не знаю.
     - Вот сволочь! - возмутился Каширин. - Вставай теперь из-за него в такую рань! Носит же земля уродов!

8

     Следующим утром я поехал в РУБОП. Мой добрый знакомый - начальник отдела по расследованию заказных убийств Игорь Эмиссаров был в прекрасном расположении духа.
     - Скорее всего, Самарин стал случайной жертвой киллера, - размышлял он вслух. - Его сосед по лестничной клетке - крупный бизнесмен - держит всю торговлю на юге города. Вот кого хотели замочить! Ошиблись. Бывает. Мы сейчас крутим этого коммерса на предмет мстительных приятелей, неурегулированных долгов. А Самарин стал трупом по ошибке, точно тебе говорю. За ним же нет ничего. Самый нищий чиновник во всей администрации. Таких не убивают.
     Из разговора с Эмиссаровым я сделал вывод, что оперативники взяли ложный след. Вот и отлично! Значит, у нас - все шансы стать первыми.
     Приехав в агентство, я сразу направился к Агеевой, которая находилась в буфете и занималась поглощением гречневой каши.
     - Марина Борисовна, заканчивайте процесс введения пищи в организм, для вас появилась работа.
     - Вы опять мне мешаете, Глеб Егорович! - раскричалась Агеева. - Может, вы что-то и вводите, когда сидите за столом, а лично я ем. Разве можно быть таким бесцеремонным?
     - Я не мешаю, - строго заметил я. - Я помогаю вам приносить пользу нам, чтобы мы в свою очередь приносили пользу агентству, в котором вы, Марина Борисовна, между прочим, работаете.
     "Во, здорово завернул!" - мысленно поаплодировал я себе.
     - Хорошо, что вам нужно? - смирилась со своим поражением Агеева.
     - Вся информация о скандалах, связанных с продажей малолетних детей под видом международного усыновления.
     - На это потребуется не меньше суток.
     - У вас в распоряжении - два часа.
     В полтретьего в агентство вернулся Каширин.
     - Твой маньяк меня затрахал, - буркнул он, входя в кабинет. - Вещун!
     Ровно час вещал о проблемах перинатальной медицины. Еле вылез из этого проклятого роддома.
     - Отлично! Под какой легендой действовал?
     - Радиопрограмма "Будьте здоровы".
     - И он купился?
     - Еще бы - бесплатная реклама его платного элитного заведения. Может, расскажешь все-таки, зачем я проторчал на Глухоозерной целое утро?
     - Да, пожалуй, пора. - В голове у меня зрел план, но его реализация была невозможна без посторонней помощи.

9

     Собрав в кабинете Каширина, Модестова и Агееву, я дал им прослушать пленку и вкратце изложил суть дела. После чего резюмировал:
     - Доказательств нет. Даже пленка, которую вы только что слышали, ни о чем не свидетельствует. Двое мужчин выясняют отношения по поводу какой-то торговой операции. Ни слова о продаже младенцев, ни слова о предстоящем убийстве. И тем не менее я уверен, что Александр Николаевич Маминов занимается торговлей детьми и что именно по его указанию был убит председатель Комитета по делам семьи, детства и молодежи Геннадий Самарин. Наша задача - найти доказательства. Считаю, что их проще всего найти в самом роддоме. Слово предоставляется господину Каширину, который провел там сегодня полдня.
     - Клиент - очень уважаемый человек с безупречной репутацией, - начал отчет Каширин. - Пользуется авторитетом в коллективе, исправно платит подчиненным зарплату. И премии, кстати, тоже. Не имеет вредных привычек, так что подпоить его не представляется возможным. Женат. Помимо жены обладает также двумя автомашинами - ВАЗ-2106 и "форд скорпио".
     На работе - с утра до вечера. Трудоголик. В общем, очень положительный типаж. Единственный изъян в биографии - партийный выговор от тысяча девятьсот восемьдесят шестого года "за личную нескромность". Все. Приводов, задержаний, судимостей - нет. Более подробный отчет готовится.
     - Замечательно, - сказал я, щелкнув дыроколом. - А теперь вы, Марина Борисовна. Что удалось узнать о скандалах, связанных с международной детоторговлей?
     - Скандалов - море. Самой частой схемой продажи новорожденных за рубеж является следующая. Вскоре после родов матери говорят, что ребенок умер.
     Убитая горем, она, как правило, не запрашивает труп. А на самом деле никакого трупа и нету - ребенок жив. Это первый этап. Далее в медицинских документах подделывается одна-единственная бумага - заявление матери на отказ от ребенка. Это второй этап. И - все. Новорожденный, сделавшийся отказным, готов к усыновлению. Такие случаи были во Львове, Красноярске, Барнауле, Донецке, Москве. Сотрудники Интерпола подозревают, что речь идет о единой разветвленной сети детоторговли, в которой замешаны и чиновники, и врачи.
     - Спасибо, Марина Борисовна, - поблагодарил я Агееву и вновь обратился к Каширину:
     - Родион, скажи, на каком этаже располагается кабинет нашего доктора?
     - На втором.
     - И решеток на его окнах, конечно же, нет?
     - Точно, нет. Но это не значит, что туда можно беспрепятственно проникнуть. Здание охраняется, и неплохо.
     - А что, есть другие варианты? - посмотрел я на всех.
     - Это уголовщина, Глеб Егорович! - интеллигентно заметил Модестов.
     - Никакой уголовщины. Мы проникаем не в жилище, а в служебный кабинет - раз. Мы не собираемся там ничего брать - два. Состав преступления отсутствует. План таков: внимательно изучить документы, хранящиеся в кабинете доктора Маминова, и найти доказательства его участия в детоторговле. Входить будем ночью через окно. Главный участник операции - я. Каширин - внизу, на подстраховке. Модестов находится неподалеку от роддома и в случае непредвиденного развития событий принимает меры по нашему спасению. Возражения есть? Нет? Тогда идите к Скрипке - пусть ищет раздвижную лестницу, она нам пригодится.

10

     Этот план был безумен с самого начала. И если б Обнорский не уехал в Бишкек, он собственноручно снял бы с меня скальп. Но шеф далеко, а убийца - здесь, близко. И желанная медаль сияет восходящим солнцем на горизонте. Да к тому же решеток на окнах нет.
     Грех не попытать счастья.
     Мы приехали на Глухоозерную улицу ровно в два ночи. Каширин долго высчитывал маминовское окно, потом уверенно ткнул пальцем в третье справа на втором этаже: "Оно! Точно оно!"
     Выждав еще с полчаса и не заметив каких-либо признаков усиленной охраны, о которой так вдохновенно пел наш разведчик, мы решили действовать.
     Оставив Модестова в машине, мы с Кашириным дотащили раскладную лестницу до здания и приставили ее к стене.
     - Ну, с Богом, - иронично напутствовал меня Родион Андреевич. - Постарайся вернуться живым.
     Открыть окно не составило никакого труда. Через минуту я был внутри кабинета, который оказался на удивление небольшим. Стол с компьютером, шкаф для одежды, книжный стеллаж - и все. С чего же начать?
     Вряд ли Маминов хранит документы, которые я ищу, на видном месте, поэтому стол, заваленный бумагами, исключим сразу. А вот в ящиках стола очень даже может обнаружиться нечто интересное. Я стал по очереди выдвигать ящики и исследовать их содержимое. В первых двух ничего серьезного не было, а третий, нижний, оказался закрытым на ключ. "Вот это уже интересно", - подумал я.
     Нащупав на столе профессора скрепку, я разогнул ее и аккуратно ввел в замочную скважину. Пять минут усилий - и замок поддался.
     Открыв ящик, я испытал шок. "Господи, неужели все так просто? Ну почему мне все время везет?" На дне ящика лежала одна-единственная дискета с надписью: "УСЫНОВЛЕНИЕ".
     Надо проверить ее на месте, решил я. Уносить дискету нельзя. Будет нехорошо, если хозяин кабинета обнаружит, что здесь кто-то побывал. Я включил компьютер. Он загружался с полминуты, а потом потребовал пароль.
     "Вот черт, что же делать?" - ругнулся я про себя.
     Неожиданно за окном послышался какой-то шум. Я высунулся наружу и увидел, как трое охранников вяжут несчастного Каширина. Четвертый, держась за раздвижную лестницу и запрокинув голову, смотрел на меня.
     - Давно тебя ждем! - радостно запричитал он. - Компьютер хотел спиздить? Думал, тут лохи дежурят? А ну спускайся!
     Сунув дискету в правый носок, я покорно спустился вниз. Охранники, радостно посмеиваясь, вызывали по рации подмогу.
     - Ребята, давайте урегулируем инцидент, - предложил я, достав из кармана две стодолларовые купюры. Обнорский убьет, ну да ладно - ситуация безвыходная. Спишем на непредвиденные расходы.
     Охранники деньги забрали, но регулировать ничего не стали.
     Я понял, что дела наши плохи.

11

     Через несколько минут к служебному входу родильного дома подъехал сине-желтый "уазик" с мигалкой.
     Из него вывалились два здоровенных лба с явными признаками недоброты на лицах, близнецы если не в этой жизни, то в прошлой - точно. Их пошатывало.
     - Старший наряда сержант Круглов, - представился один из милиционеров. - Документы!
     От сержанта Круглова несло спиртом и малосольными огурчиками. Было видно, что он оторван от важного застолья и очень зол. Напарник Круглова икал и выглядел настолько неустойчивым, будто тоже побывал на банкете в Первом городском психотерапевтическом центре, причем совсем недавно, какой-то час назад.
     - Та-а-ак. Спозаранник Глеб Егорович и Каширин Родион Андреевич, - поморщился Круглов. - Ну все, козлы, допрыгались!
     С этими словами он схватил нас за грудки и прижал к борту "уазика".
     "Уазик" содрогнулся.
     - Где деньги?! - тихо и зло спросил Круглов, переводя взгляд с одной жертвы на другую.
     - Какие деньги? - Каширин попытался дернуться, но железная хватка стража порядка не дала ему сделать ни малейшего движения. - Я не брал никаких денег. Вообще не понимаю, о чем вы говорите!
     - Твои, сука, деньги, твои! - заржал сержант и вдруг резко крикнул:
     - Карманы выгребай, мразь!
     Боковым зрением на двери УАЗа я разглядел надпись: "335-й отдел Прибрежного РУВД Санкт-Петербурга". Вот когда стало по-настоящему страшно. 335-й отдел гремел на весь город: там работали садисты. За каких-то полгода в стенах отдела погибли три человека (один был сброшен с крыши, второй "выпал" из окна, а третьего - 70-летнего деда, торговавшего овощами у метро, - избили так, что он заблевал кровью всю дежурку и там же, на пороге, умер). Однако ни по одному случаю не было проведено серьезного расследования, так как начальник отдела полковник Ошейников состоял в близком родстве с прокурором района, а если конкретнее - приходился ему сыном.
     - Они из триста тридцать пятого отдела, - сказал я Каширину, когда нас, основательно избитых, запихали в "козелок".
     - Мы что, умрем? - спросил Каширин.
     - Нет, - смеясь, отозвался из-за зарешеченного окна водитель милицейского УАЗа. - Но кишки на яйца вам намотают - это точно.
     - Вот видишь, - сказал я, пытаясь успокоить Родиона, - ничего страшного, - и тихо добавил:
     - В правом носке - дискета. Думаю, там - вся информация, которую мы ищем.
     В обезьяннике, помимо нас, сидели еще двенадцать человек. У одного лицо было разбито в кровь, другие выглядели менее пострадавшими.
     - Не повезло вам, ребята, - сказал один из сокамерников, представившийся Витьком, обращаясь ко мне и Каширину. - У ментов сегодня праздник - ночь крота. Давно не рыли норы?
     - Чего-о? - удивленно переспросили мы.
     - Сейчас увидите.
     Через несколько минут, держа в руках бутылку водки и стакан, из дежурки вылез сержант Круглое.
     - Рота, подъем! - громко скомандовал он, хотя никакой роты в обезьяннике не было.
     Все послушно встали.
     - Слушай мою команду. В соседнем здании укрепился противник. Ваша задача: в течение пятнадцати минут создать оборонительные сооружения, а именно - норы.
     Оглядев задержанных, Круглов заорал:
     - Объявляется ночь крота!
     Пьяные менты в дежурке дружно заржали:
     - Ну, вперед, суки! Ройте норы в этом бетонном полу. Кто не справится - будет уничтожен!
     - Это у них в Чечне крыша съехала, - прокомментировал Витек, когда все мы, приняв позу прачек, начали "рыть" бетон. - Уже полгода как вернулись, а все успокоиться не могут.
     - А ты откуда знаешь? - недоверчиво спросил его Каширин.
     - Я тут завсегдатай. Четвертый раз как-никак.
     - За что?
     - Морда моя им не нравится. Говорят, на чеха похож.
     - На кого?
     - Ну, на чеченца, в смысле.
     Я внимательно изучил физиономию Витька и решил, что ничего кавказского в ней нет.
     - Эй, исламисты, хвать базарить!
     Делом занимайтесь. Осталось восемь минут, - окликнул нас сержант Круглов.
     - А что будет дальше? - тихо спросил я у Витька.
     - Дальше? Дальше будет "ласточка".
     "Ласточка" - это самая изощренная милицейская пытка. Связав ноги задержанного с руками, менты подвешивают его между двух стульев, как барашка над огнем. Выдержать в таком положении можно от силы часа полтора. Далее наступает смерть.
     - Только этого не хватало, - выдохнул Каширин. - Где Модестов, чего он нас не выручает?
     - Все. Это было последнее предупреждение. - Сержант Круглов открыл дверцу обезьянника. - Вы трое, - показал он на нас и Витька, - на выход.
     Мы покорно вышли.
     - Вы являетесь нарушителями конституционной законности и подлежите уничтожению! - прокричал мент сумасшедшим голосом, доставая табельный ПМ. - Руки - за голову!
     - Эй, Сашка, остынь! начали останавливать Круглова сослуживцы-собутыльники. - Зачем нам новые трупы? Лучше сделай им "ласточку".
     Однако сержант уже вошел в раж.
     Надев на нас наручники, он повалил всех троих на пол и принялся избивать ногами. Так продолжалось минут пять. Потом я потерял сознание...

12

     Очнулся я оттого, что по лицу текла вода.
     - Во жлоб! Сдохнуть решил? Не получится! - довольно ухмыльнулся сержант Круглов. В руках у него было ведро с водой.
     Видимо, прошло достаточно много времени, потому что за окнами дежурки светало, а наш мучитель успел слегка протрезветь. Каширин и Витек лежали рядом без каких-либо признаков жизни.
     - Сука! - сквозь зубы процедил я, глядя на Круглова.
     - Что-о?! Тебе мало, чех?!
     В этот момент зазвонил телефон, и дежурный, увидев на АОНе номер звонящего, прокричал: "Всем заткнуть рты!
     Звонит начальник отдела!"
     Воцарилась тишина. Даже в обезьяннике все затихли.
     - Дежурный по триста тридцать пятому отделу капитан Лобачев слушает... Да, товарищ полковник... Так точно... Есть!.. Разберемся немедленно... Как их фамилии? Спозаранник? А второй? Каширин?.. Есть!.. Кто же зная?.. Так точно!
     Капитан Лобачев повесил трубку и с хмурым видом вышел из дежурки.
     - Каширин и Спозаранник здесь?
     - Вон они, суки, валяются, - сплюнул на пол Круглов, махнув рукой в нашу сторону.
     - Это - журналисты, - удрученно произнес Лобачев.
     - А-а, говнописцы-очернители! Чеченозашитнички! Знал бы - сразу убил.
     Лобачев нахмурился еще больше:
     Это - не просто журналисты. По их душу нашему полковнику Ошейникову только что звонил сам начальник ГУВД Павлинов. За что они задержаны?
     - А я помню? - возмутился Круглов. - Повязали у родилки - это точно, а за что - черт их знает. Ссали, наверно, в неположенных местах, - и добавил специально для нас с пришедшим в себя Кашириным:
     - Ишь, писуны, какая вонь из-за вас поднялась!
     - Начальник ГУВД распорядился немедленно их отпустить, - сказал Лобачев.
     - Зря, - прокомментировал сержант Круглое. - Им только дай свободу - они весь город потопят в своей вонючей моче.