- Знаешь, я думаю это проделки Каширина, - вернула меня в историю с презервативом Агеева, - хоть он и говорит, что это не он, посмотри на его лицо.
     - И с кем, если это он? - стала я развивать версию Агеевой.
     - Не знаю, - с сожалением ответила она, - хотя... посмотри на лицо Завгородней.
     - Как ты мог?! - налетели мы на Каширина, приперев его в углу.
     Тихо! Только никому не говорите, - зашипел он. - А как вы догадались?
     - У тебя такое лицо...
     - Я думал, прикольно получится - подложить под стол Спозаранника использованную резинку. Все бы смеялись. Я же не знал, что так получится...
     - Так ты им не пользовался?
     - Нет, к сожалению!
     - А Завгородняя? - вырвалось у меня.
     - Что Завгородняя? - спросил Каширин.
     - Ну, у нее такое лицо...
     Каширин внимательно посмотрел на Светку.
     - У нее все время такое лицо.
     Мы раскрыли ночное преступление, целью которого было дискредитация стола Спозаранника, но Обнорскому об этом не сказали. А Обнорский, получив тридцать процентов подозреваемых из всего коллектива, начал думать, что имеет дело с заговором, и в конце концов заявил, что мы намеренно путаем следствие, и выгнал всех из кабинета.
     Догадка Спозаранника, что презерватив оставили не имеющие никакого отношения к Агентству злоумышленники, несмотря на очевидную нелогичность, была признана официальной версией.

***

     Человеку далекому от расследовательской работы могло бы показаться, что несколько дней подряд я занималась праздным шатанием: ходила по магазинам, рассматривала свое отражение в витринах, просиживала часами в уличных кафешках. Но профессионал с первого же взгляда понял бы, что я работаю, и был бы прав: я выслеживала своего преследователя. План был таков: а) пользуясь карманным зеркалом и витринами, выявить слежку; б) завести преследователя в супермаркет и "потеряться"; в) проследить за ним с целью выяснения заказчика слежки и, следовательно, заказчика дела Дятлова. Примечание: при наступлении форсмажорных неприятностей употребить разводной ключ, лежащий в моей сумочке.
     Но все было тщетно - преследователи как сквозь землю провалились, как я ни старалась вновь привлечь их внимание: и возвращалась домой по несколько раз на день, и с таинственным видом бродила вокруг здания, где располагался офис Ивана Викторовича Подземельного. Но - увы, видимо, патлатый парень в шапочке потерял ко мне всякий интерес. Ну и ладно. Если он не хочет следить, когда я ему позволяю, то фиг у него получится это сделать в другое время.
     "А может, и не было никакой слежки?" - подумала я и представила, как глупо со стороны, наверное, выглядят мои скитания. В общем, в середине третьего дня я бросила эту неблагодарную работу и поехала в Агентство. У меня эти витрины и кафешки уже во где сидели!
     Неплохо было бы посмотреть, что из себя представляют другие призывники.
     И желательно вывести на чистую воду еще одного, обманным путем завладевшего голубым билетом с подписью Дятлова. Я задумчиво посмотрела на выписанные из дела фамилии: Смирнов, Леопольдов, Алексеев, Казаров, Жижин...
     Мне больше понравился Леопольдов.
     Что-то есть в его фамилии такое... голубое. И живет он недалеко, на Марата, возле ТЮЗа. Я набрала его домашний номер. Занято. Ну и отлично - значит, он дома. Я отправилась к призывнику, периодически оглядываясь: где-то сейчас мой патлатый преследователь скитается?
     Дверь мне открыла высокая стройная женщина. В первое мгновение в голову пришла мысль - Максим Леопольдов не выдержал борьбы с собственной природой и сменил пол (вот это был бы аргумент для следствия!), но потом, слава Богу, сообразила - это мог быть кто-нибудь из его родственников. Например, мама.
     - А Максик уже там, - печально сказала женщина, едва заметно кивнув головой куда-то наверх.
     - Где там? - спросила я, холодея.
     - Там, в армии, - еще более печально ответила женщина, которая действительно оказалась мамой Леопольдова Максима Ивановича, того самого, 1982 года рождения.
     - А, соболезную. - Я выглядела как конченая идиотка. - Вы меня извините, может я не вовремя, но Агентство "Золотая пуля", где я работаю, пытается разобраться с историей, в которую попал доктор Дятлов и в которой фигурирует ваш сын. Не могли бы вы изложить свою версию происшедшего?
     - Могу, почему бы и нет. Только запомните: Максик здесь ни при чем.
     Это я все затеяла. Нельзя ему в армию было идти - он у меня болезненный, не сберегли бы там его.
     - Как вы вышли на доктора Дятлова и узнали, что он оказывает такого рода услуги?
     - Просто. В Союзе военных матерей о нем все знают. Однажды туда пришел от него человек и рассказал, как просто это можно провернуть. Очень многие этим воспользовались - те, кто мог собрать нужную сумму, и я знаю несколько семей, которые только благодаря этой справке спасли своих сыновей, и никто об этом до сих пор не узнал. Вы хоть представляете, что такое армия?
     - Да, это кошмар. И как осуществлялась передача денег и документов?
     - Этот самый парень, Юрий его звали, взял с нас сначала полторы тысячи долларов, а через неделю пришел с готовыми справками и забрал вторую половину суммы. Аккуратненько все в тетрадочку записал. И распечатки с советами - как на комиссии себя вести, чтобы ни у кого сомнений не возникло, - дал.
     Справка подлинная, с подписью, печатью, военкомат ее поначалу без вопросов принял. Полгода жили спокойно.
     И вдруг приходит этот следователь и говорит: "Я знаю, что вы справочку вашу "голубую" у Дятлова за три штуки прикупили". Стал тюрьмой Максику грозить.
     Ну, мы все и рассказали. Пулеев записал это как помощь следствию, но Максимку все равно в армию забрали. Вот где из него голубого сделают, подонки!
     - А вы уверены, что Дятлов деньги брал и справки выписывал?
     - Конечно, уверена. А кто еще?
     Подпись, бланк, печать - все настоящее.
     И Мария Николаевна, тоже из Союза матерей, говорила, что этот Юрий то ли сын, то ли племянник Дятлова, что давно они с ним работают...
     Вот те раз. Дело Дятлова дало очень неожиданный для меня поворот.
     - И где этот Юра теперь? Вы знаете его координаты? - теряя всякую надежду, спросила я.
     - Не знаю. Откуда? Он сам всегда приходил. Я слышала, что и следователю не удалось с ним поговорить - исчез, говорят, парень. Но Дятлов-то никуда не делся. А зачем вам этот Юра?
     - Да так... - неопределенно махнула я рукой.
     По дороге домой за мной опять никто не следил. Я была в отчаянии.

***

     Жалкий остаток дня, погубившего мне все расследование, я решила посвятить дому. Сдается мне, что расследование дела Дятлова зашло в тупик: неужели доктор на самом деле за деньги выписывал липовые справки? Я не могла до конца в это поверить. Но как помочь Дятлову? Такое огромное количество людей просто горели желанием засадить милого доктора за решетку, что, казалось, ничто ни в силах остановить их, а уж тем более - я. Может, и не стоит им мешать? Вот если бы найти того таинственного посредника, который брал деньги... но он же не для того скрывался, чтоб его можно было найти. И что с того, что я выяснила, что Сой - не призывник, а настоящий педик. Ведь не пойдешь к Пулееву и не скажешь - мол, вы заставили Соя свидетельствовать против Дятлова...
     Может, бросить на фиг этот мировой заговор и мирно доносить ребенка, как призывала Агеева. А то излишние волнения сказываются на нерожденном детище...
     Об этом я размышляла, лежа на спине под ванной и ковыряясь в фановой трубе. Система слива давно пришла в негодность и при каждой помывке и стирке безбожно заливала соседей снизу. Модестов ничего сделать не смог: он в великой скорби посмотрел на свои нежные пальцы виолончелиста и предложил вызвать сантехника. На этот отчаянный шаг мы решились два месяца назад, но до сих пор ни один работник трубы и гайки не почтил нас своим вниманием. И это несмотря на то, что соседи снизу принимали живое участие в нашей проблеме, сначала вежливо интересуясь результатами очередных переговоров с сантехнической стороной, а затем, потеряв всякое терпение, ежедневно атаковали жэковского диспетчера телефонными звонками. Диспетчер была непоколебима: "Мы приняли ваш заказ, ждите!"
     Сегодня я решила разрубить этот гордиев узел, направив все свои таланты в сферу водопроводной науки. Уж больно надоел мне этот Дятлов с большим количеством гомиков, около него увивающихся. Теперь мне кругом мерещатся голубые. Прости, Господи, но даже Модестов кажется мне каким-то странным: его постоянно не бывает дома, а когда бывает, к нему наведываются какие-го подозрительные типы, которых он представляет как церковных деятелей. Знаю я таких деятелей, насмотрелась... А однажды он пришел, весь пропахший чужими духами. И это был мужской одеколон! Модестов упорствовал, что это церковные благовония, но я-то точно знаю, чем это попахивает.
     Когда же я попыталась провести собственное расследование похождений Модестова, проинспектировав его карманы, то лишь утвердилась в своих подозрениях: в кармане куртки я нашла записанный на бумажке номер телефона. Рядом - написанные рукой Модестова два слова: "Мой малыш". Я позвонила по этому номеру, твердо решив вызвать "малыша" на дуэль, но после того как мне ответил мужской голос, я растерялась и повесила трубку.
     Но все эти беды и в подметки не годятся главной неприятности: я так и не выяснила, почему за мной следили.
     Более всего меня удручало то, что за мной уже перестали следить или стали следить так, что я этого уже не ощущала. А я так и не успела выяснить, кто это был. Есть одни догадки - это, мол, злопыхатели Дятлова, масонские прихвостни, как выражается Колунов. Хотя при чем здесь Дятлов?
     Может, это агеевский сексуальный маньяк, который охотится за беременными. Особые приметы: крайне худощав и волосат, питает особое пристрастие к толстым и неуклюжим женщинам. Худощав и волосат... Мой в дурацкой шапочке тоже волосат и, насколько я успела заметить, излишним весом не страдает. Я вскочила. Хотя мне не довелось разглядеть большое родимое пятно у него на причинном месте, я была почти уверена. Это он за мной следил!
     По описанию подходит. Этот патлатый в дурацкой шапочке не имеет никакого отношения к доктору Дятлову. Он тогда следил за мной, когда я была в женской консультации... Точно! Он всех женщин выслеживал из женской консультации! Трижды я видела этого парня, который подходит под описание маньяка, - когда его чуть не сбила машина, когда он не успел заскочить за мной в лифт и в автобусе. В каждый из этих дней я успевала побывать в районе больницы Дятлова - два раза ходила к нему самому, третий раз в женскую консультацию. Там есть парк... И изнасилования происходили примерно в этом районе, наверно, все женщины в день нападения посещали консультацию.
     Итак, Дятлов здесь ни при чем. Тощий маньяк всех беременных выслеживал из парка, дожидаясь, пока они пойдут домой! Сколько сейчас времени?
     Я выбежала из ванной и бросилась к телефону:
     - Юлька! Всем беременным женщинам и их еще не родившимся детям грозит опасность!
     - Какая? Они решили брать у тебя консультации по вынашиванию ребенка? Да, я им не завидую.
     - Только я могу спасти счастье многих питерских семей!
     - Лучше не надо!
     - Им угрожает сексуальный маньяк, и я его сегодня выслежу.
     - Железняк, у тебя совсем крыша поехала. Когда задержишь несчастного маньячка, не отбрасывай версию, что он ни в чем не виновен, и оставь его в живых хотя бы для суда. Пока!
     Кажется, Юлька ничего не поняла.
     Да и ладно! Только надо вооружиться.
     Мой взгляд упал на огромный разводной ключ, которым я свинчивала заржавевшие гайки. Трубу к ванной я так и не успела прикрутить...

***

     До парка я добралась на попутной машине - не дай Бог, маньяк уйдет провожать свою следующую жертву раньше, чем я сяду ему на хвост. К счастью, тощий и патлатый парень, которого я подозревала в изнасилованиях беременных и в маниакальном желании проделать это со мной, был на месте. Он мирно сидел на скамеечке. Сегодня маньяк был без шапочки.
     Только теперь я поняла, как трудно вести наружное наблюдение за объектом. Вместо того чтобы равнодушно стоять неподалеку от объекта, я несколько раз нервно пробежалась вокруг него, выбирая лучшую точку для наблюдения.
     В те редкие моменты, когда у меня получалось стоять на месте, я начинала пристально пялиться на объект, опасаясь, что он растворится в воздухе. Временами мне казалось, что у меня слишком яркая внешность, и пыталась укрыться за деревьями. Видимо, выходило у меня это из рук вон плохо, поскольку даже прохожие оборачивались, заинтересованные моими манипуляциями, и недоумевали, от кого прячется эта взрослая тетка.
     По-моему, объект меня все-таки не заметил (вот идиот!). Было видно, что он тоже пытался следить за кем-то, впрочем, за кем именно, маньяк, видимо, еще не решил. Пару раз он вскакивал со своей скамеечки и шел вслед за женщиной, но каждый раз быстро возвращался. К его чести надо сказать, что следить у него получалось гораздо профессиональнее, чем у меня. Но у меня - плодотворнее. Тощий парень так и не выбрал достойную девушку, которую он захотел бы сопроводить до дому, и вяло, в одиночестве, поплелся в сторону метро. То есть это он думал, что он в одиночестве, на самом же деле я неумолимо следовала за ним, тщательно пытаясь запомнить каждый его шаг.
     Парень оказался большим поклонником наземного общественного транспорта. Там, где на метро можно было проехать пару остановок и благополучно сэкономить время, он предпочел трястись с двумя пересадками в трамвае. Может, он заметил за собой слежку? Хотя вряд ли, скорее всего, у него просто не было денег на жетон в метро.
     В районе Озерков мы сошли. Тощий парень оказался очень воспитанным объектом для слежки - о своем намерении сойти он заявил за пару минут до остановки, встав у двери. Не сделай он этого, я бы проехала еще пару остановок, выкарабкиваясь со своим пузом из кресла, и упустила бы маньяка, так и не избавив всех будущих мам Питера от грозящей им опасности.
     Объект шел медленно, что тоже было весьма любезно с его стороны, но узкая тропинка, уводившая нас в самую глухомань парка, мне совсем не нравилась.
     Еще больше меня расстраивало то, что люди перестали попадаться на пути, и мужества следовать за сексуальным маньяком в глубь парка становилось все меньше и меньше. Может быть, судьба все-таки пошлет мне прохожего, который будет прогуливаться в том же направлении, что и мы с маньяком?
     Я оглянулась. Дорожка сзади была пуста, только зловещие сумерки сгущались над безмолвными камнями. Но это было не самое страшное, потому что когда я вновь посмотрела вперед, там тоже не оказалось ни души. А если тощего парня нет впереди, значит, он может оказаться где угодно: справа, слева и даже у меня за спиной. Я прошла еще несколько метров, напряженно всматриваясь в серо-коричневую даль апрельского пейзажа: а вдруг он спрятался впереди и только и ждет, пока я потеряю бдительность. А может, он крадется за кустарниками, чтоб зайти с тылу? Положение было безвыходное. Лучше все-таки двигаться вперед.
     Наконец справа, метрах в пятидесяти от дорожки, забелело небольшое строение. Невысокое, всего в один этаж, оно было наполовину скрыто покрытыми ранней листвой кустами. Летом его и вовсе, наверное, не видать. Сторожка какая-то, что ли...
     Я тихонько подошла ближе, рассчитывая нажаловаться сторожу парка, что у него посреди бела дня (ну, если быть ближе к истине, - ближе к вечеру) в парке разгуливают сексуальные маньяки. Уже было подняла руку, чтоб постучаться в дверь, как увидела, что на стене здания намалевана гигантская буква "Ж". Что бы это значило, я раздумывала совсем недолго, потому что заметила на другой стене такую же огромную букву "М". Действительно, зачем в городском парке сторожка?
     Вдруг в туалете раздался шорох.
     Я пулей заскочила за угол, не желая встречаться с таинственным посетителем заброшенного туалета, кем бы он ни был. Прошла минута, две. Они тянулись так долго, что узнай об этом в Институте времени, несказанно удивились бы. Из паркового нужника так никто и не вышел. Я осмотрелась: чуть выше моей головы в стене было выложено маленькое окошечко. Дотянуться до него не составило большого труда.
     До сих пор не могу понять, как у меня после увиденного в недрах сортира не случился выкидыш. Туалет оказался обжитым: стены были завешаны цветными мятыми плакатами, в углу на полу лежал грязный матрац, а на бельевой веревке, протянутой через все помещение, висели женские трусы самых крупных калибров. Странный какой-то был у сортира хозяин, если не считать того, что одно только место обитания говорит само за себя... Сам жилец, кстати, был дома - он задумчиво сидел на полуразвалившемся писсуаре. Им оказался мой тощий парень!
     "Отчего люди не летают?" - дилетантский вопрос. Они летают, только происходит это очень быстро, и человек обычно этого не замечает. Я-то летала точно. Чем еще объяснить тот факт, что я за считанные секунды переместилась из парка на обжитую народом территорию и - главное - сделала это без единого звука. В метро я вбежала уже по земле.
     Сегодня звонить ребятам уже поздно.
     А завтра маньяка можно брать тепленьким, прямо из кроватки. Господи, да он самый настоящий извращенец - зачем ему столько женских трусов? Я похолодела, представив судьбы их бывших владелиц. Больной, просто больной! И почему мне так везет на извращенцев в последнее время? Извращенцев и педиков.
     Такого контингента вокруг меня уже столько, что я и себя начинаю чувствовать нетрадиционной. Может, любить товарищей по полу и сдирать трусы с беременных - это уже норма? Скорее домой, домой, там Модестов...
     Да-а, Модестов... При таком раскладе я уже готова поверить всему... "Мой малыш"... По пути я решила заехать к Юльке - пожаловаться на высокую концентрацию извращенцев.
     Юльки дома не оказалось. Опять, наверное, засела в каком-нибудь баре за кружкой пива и с парочкой новоявленных собутыльников. Ну и ладно, я даже рада, что сделала такой крюк - по дороге мне удалось немного успокоиться от пережитых волнений. Поскорей бы уж закончился этот день, думала я, заходя в собственный привычно темный подъезд. Кстати, насчет подъезда - хотя я всегда успокаиваю себя тем, что он настолько темен, что даже грабитель испугается в него войти, каждый раз стараюсь заскочить в залитый светом проем лифта как можно быстрее. А когда я чувствую, что в подъездной тьме сопит кто-то живой, поднимаю руку с мерцающим окурком высоко над головой - пусть сопливый грабитель думает, что я здоровенный верзила ростом под два метра.
     Поднявшись на свой этаж, я уже успела достать ключ, как услышала - нет, скорее почувствовала - чье-то движение сзади. Быстрая тень метнулась ко мне, и руки обладателя этой тени попытались зажать мне рот. И тут материнский инстинкт, в отсутствии которого меня так часто упрекали Агеева и Соболина, затмил мое сознание. Я совсем перестала соображать и даже не пыталась закричать, чтобы сидящий дома Модестов смог прийти мне не помощь. Меня переполняла ненависть к тому, кто посмел покуситься на жизнь моего ребенка. Я сильно двинула локтем назад и, кажется, попала в нападавшего, поскольку в ответ раздалось удивленное: "Ух!"
     Освободившейся рукой я выхватила из авоськи гаечный ключ и отправила за спину удар - куда-то в очередную часть тела противника. По звуку это оказалась голова. Я в ярости повернулась, чтоб добить врага, и увидела знакомые патлатые космы и ошарашенные глаза тощего маньяка. Он медленно пятился от занесенного над ним разводного ключа. Какой мерзавец этот маньяк, не мог подождать до утра!
     Новый удар, который должен был сразить врага наповал, опустился уже было на его голову, но маньяк отскочил. Он засуетился, поняв, что перевес сил не на его стороне, и кинулся вниз по лестнице. Вслед за ним, размахивая оружием и перескакивая через три ступеньки, неслась и я.
     В районе второго этажа я услышала, как хлопнула входная дверь, - маньяк оказался п