Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
64 -
65 -
66 -
67 -
68 -
69 -
70 -
71 -
72 -
73 -
74 -
75 -
76 -
77 -
78 -
79 -
80 -
81 -
82 -
83 -
84 -
85 -
86 -
87 -
88 -
89 -
90 -
91 -
92 -
93 -
94 -
95 -
96 -
97 -
98 -
99 -
100 -
101 -
102 -
103 -
104 -
105 -
106 -
107 -
108 -
109 -
110 -
111 -
112 -
113 -
114 -
115 -
116 -
117 -
118 -
119 -
120 -
121 -
122 -
123 -
124 -
125 -
126 -
127 -
128 -
129 -
130 -
131 -
132 -
133 -
134 -
135 -
136 -
137 -
138 -
139 -
140 -
141 -
142 -
143 -
144 -
145 -
146 -
147 -
148 -
149 -
150 -
151 -
152 -
153 -
154 -
155 -
156 -
157 -
158 -
159 -
160 -
161 -
162 -
163 -
164 -
165 -
166 -
167 -
168 -
169 -
170 -
171 -
172 -
173 -
174 -
175 -
176 -
177 -
178 -
179 -
180 -
181 -
182 -
183 -
184 -
185 -
186 -
187 -
188 -
189 -
190 -
191 -
192 -
193 -
194 -
195 -
196 -
197 -
198 -
199 -
200 -
201 -
202 -
203 -
вной, сразу окончательно ожил и пригласил меня приехать тогда, когда мне будет угодно - персонал хоть и голодный, но на рабочем месте присутствует и на вопросы ответить сумеет.
***
Такой ушат дифирамбов, направленный на одного человека, мне приходилось выслушивать нечасто. Разве что от группы поддержки безвинно арестованного бизнесмена Гурджиева. Если послушать сотрудников детдома, так Алла Николаевна, даже находись она в коме, все равно умудрилась бы наделать кучу добрых дел. Солировала одна пожилая бабуля с седым перманентом. Она назвалась Матильдой Львовной.
- Аллочка просто прелесть, душка! Да ей все просто завидуют - и хороша собой, и умна, и при хорошем деле! Просто страсть, сколько вокруг развелось нехороших, завистливых людей!
***
Остальные сотрудники - человек пять - в основном согласно кивали. Но все больше помалкивали.
Я попыталась вцепиться в разговорчивую бабулю хваткой бульдога. Однако никаких усилий и не понадобилось - старушенция охотно посвящала меня в подробности биографии "милой Аллочки".
- Вы знаете, с Аллочкой мы знакомы уже очень давно. Вы извините за такую фамильярность, но я в силу своего преклонного возраста могу называть ее так, - кокетничала собеседница. Морщинистая рука с ярким маникюром взлетела к виску и поправила перманентный локон. После пары приличествующих случаю комплиментов с моей стороны она продолжила:
- У Аллочки очень большой опыт работы в детских домах, приютах. До того, как возглавить этот детдом, она работала воспитателем, потом - старшим воспитателем. Дети ее очень любят, просто как родную мать! А уж потом, когда разглядели ее таланты организатора, назначили сначала заместителем директора, а потом и директором детдома.
О том, что Алла Николаевна прошла практически всю служебную лестницу, я уже знала. Мнение сотрудников о Золотаревой было также очевидно. Я уже, признаться, начала уставать от болтовни и подыскивать подходящий повод, чтобы откланяться, когда один пассаж Матильды Львовны привлек мое внимание.
- Алла для меня - просто как ангел небесный, - откровенничала тетя. - Не только на работу пристроила, но и с жильем помогла. Так быстро удалось купить квартирку однокомнатную хорошую и по приемлемой цене. Да и не только мне - почитай, половина наших работников с ее легкой руки в считанные сроки жильем обзавелась.
А вот это какой-то новый эпизод в биографии Аллы Николаевны! О том, что она в благотворительных целях сорила дешевыми квартирами, я еще не слышала. Подозрительным показалось и то, что часть сотрудников, до того мирно внимающих дребезжанию Матильды Львовны, на этих словах вдруг заволновалась и куда-то испарилась. Любопытно.
- Вы подумайте, Нонночка, почти всю жизнь я прожила в крохотной комнатке в коммуналке с соседями-алкоголиками. Вечная грязь, ругань, шум и никакой надежды на избавление. - Бабулька страдальчески закатила глаза, затем продолжила. - Я полжизни копила на то, чтобы собственную квартирку заиметь. А Аллочка только за дело взялась - и за неделю мне квартиру выправила!
Неделю? Насколько я разбираюсь в процессе приобретения жилья, все необходимые формальности тянутся гораздо дольше. Разве что у Золотаревой под рукой была квартирка, которую она заранее готовилась преподнести старой доброй подружке Матильде Львовне. На всякий случай я изобразила восхищение.
- Как же Алле Николаевне так быстро удалось все оформить? Насколько я знаю, все чиновничьи и юридические формальности занимают гораздо больше времени!
Только нервы треплют.
- Вот-вот! Мне тоже говорили - волокита! Не подмажешь - не поедешь! Только у Аллочки все спорилось - она и юриста быстро нашла, и квартиру быстренько оформили. Удалось-таки на старости лет пожить в собственной, приличной квартире! Конечно, не центр города, только мне-то все равно, даже лучше - лесопарк рядом, воздух...
Юрист! Мне нужны координаты юриста, который так спринтерски оформляет жилье! Наверняка здесь что-то нечисто.
- Ну надо же, - я прикинулась клинической идиоткой. - Вы мне прямо на больную мозоль наступили! Я ведь тоже собираюсь покупать квартирку. Может, подскажете, как с этим нотариусом можно связаться, вдруг он и мне поможет быстро все оформить?
- Телефонов-то его у меня не осталось, - опечалилась собеседница.
- Это ничего, если вы его имя и фамилию запомнили, то по справочнику можно найти, - ободрила я ее.
- Это я помню, - обрадовалась Матильда. - Зовут его Сергей, а фамилия Боревский. Сергей Максимович Боревский.
В детективах обычно пишут, что в такие моменты человек столбенеет. А у меня немножко закружилась голова. Я почему-то с самого начала была уверена, что заниматься расследованием нападения на Боревского мне предопределено судьбой.
В конце концов, ведь именно я его нашла! Неизвестно еще, выжил бы он или нет, если бы не мое своевременное вмешательство!
- Вы ничего не путаете? Точно Боревский?
- Нонночка, вы меня обижаете! Фамилию его я запомнила точно, потому как у самой такая же в девичестве была. Боревская Матильда - это я была. А уж потом, когда первый раз замуж вышла, взяла другую...
Я слушала ее вполуха - мысленно я находилась в Агентстве и делилась радостной вестью с Зудинцевым. Однако прилипчивые голодающие так просто от меня не отстали. Меня напоили чаем с пряниками и бутербродами (настоящее самопожертвование, если принять во внимание голодовку!). В завершение встречи мне устроили небольшую экскурсию по детдому. Правда, в свежеотремонтированный корпус, из-за которого якобы и разгорелся сыр-бор, меня все-таки не пустили. Пояснили, что он на замке, а ключ находится почему-то только у Золотаревой.
Дорогу от детдома до Агентства я преодолела в сжатые сроки. И сразу же направилась к Зудинцеву. С его помощью удалось установить точный адрес, где в настоящее время проживает милейшая Матильда Львовна. Выяснилось, что раньше там раньше жила семья - женщина с двумя дочками-близнецами. Приблизительно полгода назад женщина умерла - у нее был рак мозга. Об отце или других близких родственниках девочек-сироток никто ничего не знал. Поэтому, не мудрствуя лукаво, близняшек сдают в детдом.
Какой - я думаю, пояснять не надо, - естественно, в "Детский вопрос". Второе посещение богоугодного заведения неизбежно как снег зимой. Нужно выяснить, до сих пор ли там находятся девочки. Заодно узнать адреса остальных счастливчиков, которых Золотарева наделила жилплощадью. О связи Золотаревой через квартиры с Боревским я пока промолчала.
- Прекрасно, Нонна. Совершенно очевидно, что с этими квартирами что-то нечисто. И замешана тут Золотарева. Я даже думаю, она играет тут ведущую роль.
- Георгий Михайлович, завтра я снова иду в этот дурдом... простите, детдом. Я намерена добиться от сотрудников этого "Детского вопроса" ответа на мои вопросы, - случайно скаламбурила я.
- Нонна, я считаю, что вы при вашем уме и несомненной сообразительности сможете добиться нужных результатов.
Я сделаю все от себя зависящее, чтобы вам помочь. Можете на меня надеяться, - заверил меня джентльмен Зудинцев.
Мы обменялись крепким рабочим рукопожатием, обожгли друг друга страстными взглядами и разошлись в разные стороны. С Модестовым я в тот вечер снова не разговаривала.
***
На сей раз голодающие сотрудники приюта встретили меня менее доброжелателъно. Причем не такими они уж оказались и голодающими: на лестнице мне встретился один из воспитателей, который на ходу дожевывал бутерброд. Увидев меня, он поперхнулся, сунул хлеб с ветчиной в карман, постоял в нерешительности и пошел по своим делам.
Сотрудники были вежливы, но настороженны. Милейшей болтушки Матильды на этот раз на встрече не было - она уехала в администрацию по каким-то насущным делам. Остальные держались не так раскованно. Однако несмотря на холодный прием, мне все-таки удалось узнать то, зачем я сюда пришла. Девочки и по сию пору благополучно находятся в детдоме. Повидаться мне с ними не удалось, так как они в настоящий момент находились в детском трудовом лагере - собирали совхозную клубнику в области.
В этот раз мы поменялись ролями: уже я лила патоку и елей на директрису, восхищалась ее талантами руководителя и организатора, а также готовностью помочь страждущим. Мои льстивые выкрутасы сослужили свою службу - еще три человека признались, что благодаря Золотаревой удачно решили свои квартирные вопросы. Дешево приобрели симпатичные квартирки, знакомый нотариус директрисы помог быстро оформить сделку. Я покинула "Детский вопрос" весьма довольная собой - все, что я могла узнать, было выяснено.
В Агентстве "пробивка" Зудинцева дала все тот же ожидаемый результат: квартиры принадлежали детям, находившимся в детдоме. Фамилии оборотистого юриста, покупатели, конечно, не помнили.
Однако я на сто процентов была уверена, что им окажется Сергей Максимович Боревский.
Кстати, на Зудинцева известие о причастности Боревского к делу директрисы оказало куда больший эффект, чем на меня. Он просто обалдел и пребывал в таком состоянии почти десять минут. В этом состоянии ничего не стоило убедить его в том, что заниматься расследованием нападения на юриста мне просто суждено судьбой. Делу помогли два-три пламенных взгляда, летняя майка с глубоким вырезом и предложенный кофе. Раздобыть рецепт у людей знающих я так и не смогла, поэтому отыскала в Интернете самый навороченный рецепт с кучей пряностей, включая перец. Так как сама я люблю все острое, то черного перца не пожалела.
В результате кофе отдавал (с моей точки зрения) ароматом супа-харчо, но кто их, кофеманов, знает? Может, так и должно быть. Во всяком случае, Зудинцев был очень доволен. Отхлебнув предложенный напиток, он уставился на меня во все глаза. Выражение лица у него при этом было несколько непонятным. Думаю, что оно означало крайнюю степень восторга.
В разгар кофейных страстей пришел Каширин. Он принес материалы, которые его просил поднять Зудинцев, - все, что было у нас в справках, архивах и сводках, касательно преступлений и правонарушений вокруг детдомов. Выяснилось, что в одном из детдомов года два назад случилась неприятная история: руководство и пара воспитателей были пойманы на квартирных махинациях. Проще говоря, обманным путем переоформляли квартиры юных воспитанников на подставных лиц, а после продавали. К ответственности были привлечены три человека: директор, старший воспитатель и жена директора - нотариус по профессии. Однако вот любопытное совпадение: аккурат в том же месте и в то же самое время обычной воспитательницей работала Алла Николаевна Михайленко, в девичестве - Золотарева.
Правда, тогда она ни в чем замешана не была. А может, просто была хитра и не попалась.
У меня голова пошла кругом. Старые грешки, махинации с квартирами, подпольный бордель, растраченные деньги!
Не слишком ли много для одной, даже очень энергичной, но все-таки женщины?
Пролить свет на все эти тайны могли лишь двое известных мне субъектов. Первый - нотариус Боревский, чья подпись стояла на документах квартирных сделок.
Но Сергей Максимович в настоящее время валялся в больнице под неусыпным наблюдением врачей и контролем правоохранительных органов. В себя он еще не пришел и вряд ли мог мне чем-то помочь.
Второй человек - Алла Николаевна Золотарева. Она как раз находится в добром здравии, и дар речи у нее присутствует. Вот только захочет ли она им воспользоваться в мою пользу? Но попробовать стоит. Значит, вечером звоню директрисе, назначаю встречу и предлагаю откровенно все рассказать. В противном случае придется... Что придется, я пока еще не придумала. Единственное, в чем я была уверена, так это то, что Золотарева будет сопротивляться.
***
Алла Николаевна не сопротивлялась.
Два дня к телефону в квартире Золотаревой никто не подходил. Мобильник ее был отключен. На работе, судя по словам персонала (который, кстати, прекратил голодовку), она не объявлялась. Я попросила сотрудников передать директрисе мой номер телефона и просьбу связаться как можно скорее. Прошел еще один день. Директриса словно сквозь землю провалилась. Зудинцев хмурился и пытался нервно покусывать ус. Это ему не удавалось, и он хмурился еще больше. Оставлять охмуряемого мужчину в таком состоянии я не могла. Поэтому предприняла отчаянные меры и поехала к директрисе домой.
Звонок истошно пиликал хабанеру, однако мне никто не открывал. Совсем недавно так уже было - с моим соседом.
Я вспомнила Боревского с проломленной головой в луже крови, и мне стало не по себе. Может, все не так плохо? Может, Золотарева просто кого-то боится и поэтому не отвечает на звонки?
- Алла Николаевна, откройте, это я, Нонна, - заорала я, со всей силы колотя кулаком в дверь. Обитая вишневым кожзаменителем дверь отзывалась мягким стуком, но не поддавалась.
В этот момент щелкнул замок соседней двери.
- Чего надрываешься?! - на площадку выползла тетка неопределенного возраста - в халате, тапочках и фартуке, классическая соседка.
- Да вот, договорилась с Аллой Николаевной о встрече на сегодняшний день, а дверь никто не открывает.
- Когда договаривалась? - спросила тетка.
- Где-то неделю назад.
- Уехала она. Вчера. Думаю, далеко и надолго, - сообщила соседка.
Вот это новость! Когда мы разговаривали с Аллой Николаевной, она и словом не обмолвилась, что собирается уезжать. Наоборот, предлагала звонить в любое время, говорила, что по вечерам дома сидит. Значит, случился какой-то форс-мажор.
- А почему вы думаете, что она далеко и надолго уехала?
- Ты ей кто? - требовательно вопросила тетка.
- Племянница, - не моргнув солгала я.
- Так вот, племянница, тетя твоя с такими чемоданами уезжала, что в них всю квартиру можно было впихнуть! Не на уик-энд же ей с таким добром ехать! Дважды вниз спускалась на лифте, чемоданы таскала. Я в окошко видела, как она в машину садилась.
Я решила идти ва-банк.
- Ой, какая жалось! Какая тетя Алла рассеянная! Понимаете, она мне должна была документы передать, очень важные. А сама уехала. Что же мне делать теперь? А ключи она вам случайно не оставляла? От квартиры? Ну там, чтобы цветы поливать или кошку кормить?
Тетка с подозрением посмотрела на меня.
- Слушай, племянница липовая, ты должна была знать, что у твоей тети Аллы на шерсть была аллергия, а цветов она дома сроду не держала.
Пробормотав что-то типа того, что когда-то давно тетя была страстной цветоводкой и любительницей животных, я бросилась вниз по лестнице, забыв попрощаться с прозорливой дамой. Так, значит, Алла Николаевна покинула сцену. Наверняка кто-то из детдомовского персонала стукнул ей о том, что я узнала о связи Золотаревой с Боревским.
От образа оскорбленной в лучших чувствах дамы не осталось и следа. На ее месте появилась хладнокровная расчетливая аферистка. Мошенница, завладевающая квартирами детдомовских детей и продающая их с помощью ловкого нотариуса Боревского. Неизвестно, сколько еще квартир было оформлено и продано таким путем. Господи, Боревский бы очухался, что ли!
В коридоре Агентства меня встретил Зудинцев. В одной руке он держал чашку с кофе, другую пытался всунуть в рукав пиджака.
- Нонна, где вы пропадаете! Собирайтесь, поехали в больницу! Знакомые опера сообщили, что Боревский пришел в себя и в состоянии разговаривать!
***
Домой я добралась только поздно ночью. Модестов уже сладко посапывал, потому бойкот соблюдать не пришлось.
У меня бы не хватило на это сил. Я прошла на кухню, налила себе кофе, плюхнулась за стол и сжала руками ноющие виски. События сегодняшнего вечера кружились, как во взбесившемся калейдоскопе.
...Поймав "частника", мы с Зудинцевым рванули в больницу. В палату нас пустили беспрепятственно, но предупредили, что утомлять больного не стоит.
По словам знакомых Зудинцеву оперов, поначалу юрист ни в какую не хотел идти на контакт. Объявил, что понятия не имеет, кто и за что его ударил. Тут-то и помогла информация о махинациях с квартирами. Ею Зудинцев поделился с операми, а те своевременно эту "домашнюю заготовочку" применили. Боревский не обладал выдержкой молодогвардейца - он сдался и начал говорить. К тому времени, как приехали мы, правоохранительные органы свой сеанс работы окончили и уступили место нам. Если, конечно, больной захочет беседовать с представителями СМИ. Как ни странно, больной захотел.
Сергей Максимович Боревский лежал в одиночной палате, чистой и светлой.
Выглядел он не очень. Замотанная голова делала его похожим на красного командира, раненного в бою. Белые бинты подчеркивали бледность лица и темную щетину. Словом, выглядел он как мученик на исповеди. И исповедоваться тоже начал с места в карьер.
...С Аллой Золотаревой Сергей Боревский был знаком еще со школьной скамьи.
Они вместе отучились все десять положенных лет. К концу девятого класса долговязый симпатичный отличник Сергей вдруг заметил, как похорошела его тихоня-одноклассница Аллочка. В выпускном классе между ними завязался страстный роман.
Правда, после окончания школы он сразу завершился: Алла поступила в педагогический, Боревский - на юридический факультет. Какое-то время они еще поддерживали отношения, но потом Алла вышла замуж, и общение прекратилось. Сергей тоже вскоре обзавелся семьей и почти перестал думать о школьном романе. Тем больше удивился он, когда приблизительно год назад Алла неожиданно ему позвонила. Поболтали, повспоминали, перемыли косточки общим знакомым, договорились встретиться.
- Когда мы встретились, мне сразу бросилось в глаза, как изменилась Алка.
Она стала какой-то жесткой и стервозной.
Раньше в ней этого не было. Но когда она предложила мне поучаствовать в одном прибыльном дельце и объяснила, что это за "дельце", я просто обалдел!
"Дельце", предложенное Боревскому школьной подружкой, действительно было, мягко скажем, неординарным. Она предложила ему переоформлять квартиры малолетних воспитанников детского дома на нее саму и других лиц, а затем продавать.
- Я был поражен той наглостью и цинизмом, с которым она мне это предложила! Мне бы никогда в голову подобное не пришло! - горячился Боревский.
- Почему же согласились?
- Ну... я был на мели... - сник нотариус. - Кроме того, Алка с детства обладала даром убеждения. Она убедила меня, что детям гораздо удобнее жить без забот в детском доме, где о них пекутся воспитатели и персонал. Она обещала, что часть денег, вырученных от продажи квартир, пойдет на обустройство "Детского вопроса".
Мне стало смешно. Детский сад какой-то! Отмазки были жалкими и неубедительными. С первого взгляда понятно, что Боревский польстился на почти дармовой солидный доход. А Аллочка с ее даром убеждения просто втолковала ему, что все запросто сойдет с рук. Нотариус почувствовал, что ему не верят.
- Я ее боялся. Алка стала такая... циничная. Она бы ни перед чем не остановилась, - зачастил он.
- Она вам угрожала? - спросил Зудинцев.
- Не напрямую, она для этого слишком умна. Иногда только так выразительно смотрела... Но мне все было понятно.
Она даже заставила меня снова стать ее любовником.
- Ого! Ничего себе дар убеждения! - не удержался Зудинцев. Я попыталась сгладить этот несколько бестактный выпад.
- Неужели же ее начальство было не в курсе событий? Тот же Коркин - он растрату разглядел, а такие аферы - нет?? Или вы так лихо маскировались?
- Коркин? - Боревский взглянул на нас и вдруг расхохотался, но тут же закашлялся - Кор... кин... кха... кха. Вы что, ничего не знаете? Да Коркин же и руководил всей этой аферой!
Картина, нарисованная Боревским, была настолько проста, что нам оставалось только удивляться, как нам самим это в голову не пришло. Нет, идея о переоформлении и продаже квартир принадлежала, собственно, Золотаревой. Она помнила историю, свидетельницей которой оказалась еще будучи воспитателем два года назад. Аллочка пришла в восторг от того, как быстро можно обогатиться, кроме тог