и любима. Образ мне представлялся четко, чего нельзя было сказать о сюжете. Он у меня как-то не вырисовывался. А Обнорский велел его еще сделать детективным...

***

     Следующий день я решила посвятить привыканию к мысли, что я теперь специалист по розыску пропавших, и архивно-аналитический может прожить без меня. Я медленно разбирала дела, порученные накануне мне Мариной Борисовной, и размышляла, как бы увильнуть от невыполнимой миссии по розыску пьяницы.
     Между прочим, работы для меня у Агеевой было предостаточно. Целая стопка папок с найденной информацией лежала на столе как надгробие моей полезности для архивно-аналитического отдела. Надо бы ее - папку - куда-нибудь до поры до времени прибрать. Или отдать в расследовательский отдел... Я сгребла стопку бумаг и пошла к Спозараннику.
     В коридоре, около вахтера, стоял высокий тощий мужчина и бешено жестикулировал руками. Приглядевшись, я узнала в нем чуму "Золотой пули" - недавно вышедшего из мест не столь отдаленных Вадика Тараканникова. Едва покинув камеру, он счел своим долгом навестить Агентство, используя то, что оно в свое время активно освещало историю посадки Тараканникова. А история была интересная: неоднократно судимый Тараканнков в 95-м году устроился помощником депутата Заксобрания Правшова и очень деятельно участвовал в комиссии по бюджету. В силу того, что и Тараканников, и Правшов были широкой души люди, результаты их участия были очевидны не только для их коллег по цеху, но и для простого люда. Народный избранник разъезжал на иномарках в тесной компании с Тараканниковым и устраивал пьяные оргии прямо в колыбели питерской законности - Мариинском дворце. Видимо, помимо заботы о бюджете товарищи взяли на себя заботу о молодежи, потому что в оргиях участвовали малолетние подростки. И, как потом выяснились, некоторые - против своей воли. Поэтому прокуратура и предъявила Правшову и Тараканникову обвинение по статье "похищение человека".
     Освободившись, бледный и изрядно похудевший Тараканников появился в Агентстве и заявил, что за поруганные честь и достоинство Агентство обязано выплачивать ему пенсию. Шаховский, который имел честь беседовать с ним, заявил, что к моменту написания статьи у Тараканникова не осталось ни чести, ни достоинства, поэтому поругать было нечего. Тараканников очень быстро с этом согласился, уточнив, что "он - главный подонок этого города", и сей титул позволяет ему делать все, что заблагорассудится. Через секунду, не переводя дыхания, Вадик предложил нам купить у него какую-нибудь информацию.
     Несмотря на то, что от его предложения отказались, Тараканников с настойчивостью маньяка еженедельно заходил в Агентство и предлагал то сведения о последних разработках американских ядерщиков, то секретную информацию о готовящемся заговоре против президента. Бесценные знания он продавал дешево - иногда просто за бутылку пива, что, вероятно, и сподобило Кононова однажды воспользоваться его услугами в сборе сведений о подростковой проституции Питера. Признаться, эту сферу Тараканников знал блестяще... После получения от Макса бутылки энтузиазм Тараканникова возрос до катастрофических размеров, и он объявил себя портативным информационным агентством, услугами которого пользуется сама "Золотая пуля". Коллеги-журналисты из других изданий, услышав это, несказанно удивились, а Кононов при вторичной попытке Тараканникова втюхать ему новый пакет своих услуг, послал его туда, куда Макар гусей не гонял... Однако судя по тому, что Тараканников снова в "Пуле", он уже успел вернуться из такой дали.
     ...Стоящий у входа Вадик, в свою очередь, заметил меня и закричал:
     - Вот, я к ней пришел. Как вас зовут?
     Аня Соболина, я помню. Я пришел вам рассказать, кто убил Крепыша. Я все знаю.
     Пропустите меня.
     Я прибавила шагу. Если он сейчас прорвется и "сядет на уши", то слезет не скоро, а значит - рабочий день можно считать загубленным. Ну а поскольку я не умею грубо посылать, то Тараканников может со мной разговаривать вплоть до моей кончины. Причем, что удивительно, несмотря на обилие разноплановой информации, которую он выплескивает, в памяти не остается ровным счетом ничего. Он уходит, а ты потом вертишь головой по сторонам: куда делись три часа из твоей жизни? Поэтому от Спозаранника я рискнула вернуться в свой кабинет, только когда убедилась, что Вадик мне уже не страшен. Он стоял и, держась руками за дверной проем, рассказывал жаждущему его выпроводить Каширину, что лично знаком с убийцей Кеннеди.
     - Аня, вы не интересуетесь детской порнографией? Могу поделиться очень интересными данными, - крикнул мне вслед Тараканников, когда я скрывалась за дверью своего кабинета.
     В кабинете стояла Агеева и держала телефонную трубку в руках.
     - Анечка, это тебя, - с некоторым удивлением произнесла она. Дело в том, что мне редко звонили на работу, а если и звонили, то знакомые Марине Борисовне люди. Этот, видимо, был чужой, и Агеева пояснила:
     - Приятный мужской голос...
     Обладателем его оказался Артемкин.
     - Я просто хотел узнать, как у вас дела продвигаются, может, чем помочь надо? - сказал он, извинившись за беспокойство.
     - Дела идут по плану, я пока занимаюсь сбором предварительной информации, - ответила я, сама слабо представляя, что значит "предварительная информация". Однако это словосочетание произвело впечатление на Артемкина:
     - О! А я подумал, что, может быть, вы хотели поехать поговорить с теми людьми, которые сейчас живут в квартире Ягодкина. Я бы вам предложил свою помощь, потому что, на мой взгляд, одной туда идти небезопасно...
     - То есть?
     - Ну там пьянки постоянные, драки.
     Давайте я за вами заеду завтра во второй половине дня, часа в четыре - и вместе сходим?
     - Давайте, - я обрадовалась. Появился шанс сделать хоть что-то по розыску этого несчастного алкоголика. Может, его друзья-собутыльники расскажут, что с ним случилось. Что ни говори, а этот агент проявился как нельзя кстати...

***

     После работы я зашла в супермаркет недалеко от дома. Когда я в задумчивости бродила мимо витрин с ветчиной и сыром, размышляя, что бы такого купить на ужин Володе с Антошкой, вдруг услышала противный, но знакомый голос сзади: "Это моя бутылка пива. Я с ней пришел, э-э-э, не бейте меня по голове, не бейте. Помогите, я буду жаловаться Карачаевцеву!".
     Тирада сопровождалась звуками вялой потасовки. Я оглянулась с самыми плохими предчувствиями. Так и есть: Тараканников, этот жуткий сумасшедший уголовник.
     Он стоял в окружении трех охранников супермаркета, пытаясь вырвать рукав своего длинного потрепанного плаща из рук продавщицы. Второй рукой с зажатой в ней бутылкой он размахивал над головой.
     - Я помощник депутата Правшова, вот мое удостоверение. У нас депутатская неприкосновенность! - не унимался Тараканников, защищая свои права собственности на бутылку пива, по-видимому, только что спертую с прилавка.
     - Молчи, лишенец, - легкими пинками охранники теснили Тараканникова к выходу. Я представила, как буду выглядеть в глазах окружающих, если эта одиозная личность вдруг сейчас заорет на весь зал: "Соболина!". В том, что он не преминет меня опознать, я не сомневалась. Я быстро нагнулась и пошла вдоль витрины с колбасами, побыстрее к выходу, лишь бы Тараканников не успел заметить мое присутствие в зале. Так я шла, пока не уткнулась головой в толстый живот одного из охранников, только что задержавшего Вадима.
     - Вы что, вместе? - грозно спросил он.
     - Нет, что вы, - мне пришлось разогнуться.
     - Зачем тогда прячетесь? - полюбопытствовал секьюрити.
     - Я? Прячусь? Я колбасы разглядывала, - не успела я порадоваться, что так ловко выкрутилась, как на весь магазин раздался окрик:
     - Соболина! Вот спросите у той женщины, какие у меня связи в этом городе. Вот она, вот! Аня, я здесь, - Тараканников стоял у выхода и усиленно тыкал в меня пальцем.
     Я готова была провалиться сквозь землю.
     Из магазина нас выперли обоих. Тараканников, едва оказавшись на свободе, отряхнулся, пригладил помятый плащ и продолжал вещать на всю улицу:
     - Это была моя бутылка пива. Я ее купил в соседнем магазине! Хотел взять рыбы здесь. Мерзавцы, я в прокуратуру пожалуюсь. А то распустились. Сейчас позвоню зампрокурора, а то совсем эти магазинные охранники распустились. Это нарушение прав человека. Аня, а вы знаете, что я известный правозащитник?
     - Угу, только, пожалуйста, тише. - Я едва ли не бегом бежала от места происшествия, пытаясь оторваться от Тараканникова, но он вслед за мной прибавлял шагу. Мне хотелось оказаться хотя бы в тихом и безлюдном месте, чтоб никто не увидел моего попутчика.
     - Аня, я в тюрьме ел раков. Думаете, это просто так? У меня был негр-повар.
     Меня все слушались. Хотите, я открою тайну: я спал с женой губернатора, - "тайну" он открыл не только мне, но и десятку людей, оказавшихся в ближайших пятидесяти метрах от нас, потому что произнес он это чрезвычайно громко и визгливо.
     - Только тише, умоляю, - я была просто в отчаянии, не зная как отделаться от него. Мои слова: "до свидания, мне пора домой", которые я произнесла за последние пятнадцать минут раз двести, Тараканников попросту пропускал мимо ушей.
     - Когда я стану губернатором, я сделаю вас своим пресс-секретарем. Вы мне нравитесь. Выходите за меня замуж...
     Тут я поняла, что единственный выход - это расслабиться и не слушать Вадика. Только так можно избежать сумасшествия. Из-за него я так и не купила продукты к ужину. Когда я дойду до следующего магазина, будет уже полдевятого, в девять я буду дома. К половине десятого подойдет Володя, да и Антошку надо поскорее накормить. Что бы такое сделать на быструю руку? В принципе, курица недолго готовится, на сковородку - и все. Хотя нет, хочется, чтоб было вкуснее, с гарниром, шампиньонами, чесноком. В морозилке еще пельмени остались, но это совсем не выход...
     - ...Лично знаком с начальником оперчасти "Крестов". Семьями дружим. А с начальником питерского уголовного розыска мы в начале девяностых вместе куртками конфискованными торговали. Тогда у нас кооператив был, "Север" назывался...
     Нет, так дело не пойдет. Надо срочно что-то придумать. Пельмени на ужин - это катастрофа. Может, сделать пюре? А где в такое время найти нормальную картошку? Везде дорогущая. Все дороговато. Скоро надо будет думать, как Антошку в школу собирать. Столько всего надо будет купить: ранец, учебники, костюмчик... Еще в начале года думали с Соболиным, не отдать ли нам Антошку в частную школу, теперь ясно, что придется ему идти в обычную. Бедный мой ребенок, даже лето нормальное родители ему не смогли устроить...
     - Я был богатый и ездил на "мерседесе". Меня посадили специально, из зависти. Интриганы! Меня предали. Никого я не похищал. То есть похитил, но с его согласия. Я так тыщу раз делал - и ничего. А тут из-за одного сраного мальчика - целых пять лет...
     - До свидания, Вадим, я уже пришла. - Я не стала дожидаться, пока Тараканников распрощается со мной, и кинулась в подъезд. Последнее, что я услышала, было визгливо-удивленное: "Как, уже?"

***

     - Анюта, почему вы такая задумчивая сегодня? - спросил Сергей, кинув на меня взгляд сбоку. Мы мчались на его машине по Московскому шоссе в отдаленный район, где затерялись следы пропавшего Ягодкина и где ныне в его квартире проживают какие-то странные люди. Мимо мелькали отстающие машины и серые "сталинки" проспекта. Артемкин вел машину легко и уверенно, вызывая у меня уважение и зависть - я понимала, что никогда не смогу научиться так водить.
     - Я раздумываю над сюжетом новеллы, которую надо написать для книжки, - как можно более безразличным тоном ответила я.
     Артемкин заметно заинтересовался, даже заерзал на водительском сиденье:
     - Правда? Какая интересная у вас работа! А я, между прочим, тоже роман сочиняю. Уже несколько лет подряд. Эпохальный замысел.
     Я с любопытством посмотрела на Сергея. Определенно, он мне нравился все больше и больше. Хоть какая-то польза от пропавшего алкоголика - познакомилась с таким приятным человеком, и даже потенциально полезным, все-таки агент по недвижимости. Мы повернули с Московского проспекта на Ленинский.
     - Действие происходит в Древнем Египте, тайны которого до сих пор не разгаданы, - продолжал Артемкин. - Главная героиня - царица. Параллельно идет вторая сюжетная линия, уже в современности. Там та же царица, но только в другой жизни.
     - Как интересно. И про что этот роман?
     - Как всегда. Про любовь. Про вечность. - Артемкин серьезно посмотрел на меня.
     - А Саша был вашим близким другом? - спросила я, чтоб сменить тему.
     - Не так, чтоб очень. Раньше плотно дружили, а потом поддерживали отношения в основном благодаря Лене, она у нас магнит компании. И когда Сашка начал спиваться, Ленка не брезговала его обществом.
     - Кажется, приехали, - радостно сообщила я, увидев издалека табличку с адресом дома, откуда пропал Ягодкин.
     Когда дверь открылась, мы с Артемкиным недоуменно переглянулись. Даже ожидая увидеть за дверью все, что угодно, вплоть до призрака убиенного Ягодкина, мы были шокированы. Мадам, эксплуатировавшая жилплощадь потерянного, была пьяна в стельку и едва держалась на ногах. Видимо, последний раз одежду она меняла в феврале, потому что одета была как раз по тому сезону: выщипанная заячья телогрейка, дырявые шерстяные колготки и валенки. О том, что она знает - на дворе все-таки месяц июнь, говорила ее шляпка с бумажными розами, кокетливо сдвинутая на левое ухо. Вместе с открывающейся дверью дама по инерции впечаталась в стенку. Поправляя шляпку, женщина сделала пригласительный жест и произнесла:
     - Прр-шу, пр-ходите, гос-спода...
     - Мерси... - ответил Артемкин и сделал решительный шаг вперед. - Что здесь за бардак?
     - Ну не надо так, - остановила я его и тоже переступила порог.
     Мадам оказалась в квартире не одна.
     На кухне над столом склонилась еще одна темная личность. На столе наблюдалась изящная сервировочка, состоящая из двух граненых стаканов, бутылочки спиртосодержащей жидкости "Льдинка" и настойки боярышника.
     - Простите, а вы кем приходитесь пропавшему Ягодкину? - спросила я личность.
     Мужчина долго фокусировал на мне мутный взгляд выцветших глаз, минуту размышлял и наконец произнес:
     - Скорбящий друг... Ик-к!
     Женщина шатаясь, подошла к столу, поймала бутылку "Льдинки", разлила себе и "другу":
     - Ну за Сашу. Чтоб земля ему пухом... - Парочка выпила.
     - Почему вы думаете, что он умер? - поинтересовалась я.
     - Сгубили супостаты... - ответил мужчина и протянул свой стакан:
     - Усугубите, не побрезгуйте.
     Я улыбнулась, вежливо отказалась и продолжила вытягивать из алкоголиков информацию:
     - Какие супостаты?
     - Агенты...
     - Какие агенты? Спецслужб, что ли? - усмехнулся Сергей.
     - Угу, спецслужб, - алкоголик хихикнул.
     - А как он пропал? - я хотела выяснить у "скорбящих друзей" хоть что-то.
     - Мы, эт самое, поехали, - начал рассказывать мужчина, - на дачу. Отдохнуть, то-се. Проехали, тоже, а Саша-то все - ёк. Пропал. Дверь открыта, баян пропал...
     - Какой баян? - удивилась я.
     - Какой-какой... на котором играют, песни поют... Ой, цветет калина в поле у ручья, парня полюбила молодого я... - скорбящие затянули песню.
     - А кому была выгодна его пропажа?
     Может быть, квартирный вопрос?
     - Кому выгодно? Я же говорю - агентам. И вопрос - как его... тоже.
     Сзади раздался грохот. Я оглянулась.
     Мадам сидела на полу и разводила руки:
     "Стул спиздили. Прямо из-под зада. Агенты сраные", - бормотала она. Пошатываясь, она подошла к мужчине и упала к нему на колени.
     - На кого записана его квартира? - продолжила я свой допрос.
     Дама стукнула кулаком по столу:
     - Я законная наследница! Это мое.? Я его любила! Мы с ним жили долго и счастливо и умерли... то есть хотели умереть в один день. А он обманул. Умер раньше. А одна я не хочу. Он мне завещание оставил бы... а оно мне не нужно - я его любила безвозмездно.
     - А вы кто, собственно, такие? - мужчина вздыбился над столом.
     - Я из Агентства "Золотая Пуля", - сказала я и тут же поняла, что это была моя ошибка.
     - Ах, агенты сраные?! мужик взвыл. - Так это вы Сашку угробили!
     - Нет, вы нас не правильно поняли, мы из "Пули", - кричала я, но было уже поздно.
     - Из какой, ебанный в рот, пули? Всех порешу! - Мужик выхватил невесть откуда взявшийся топор и кинулся на Сергея.
     Сергей быстро увернулся, и мужик по инерции разрубил дверь. Эта же инерция бросила его на пол.
     - Бежим, - крикнул Сергей и дернул меня за руку.
     Все произошло так быстро, что я не успела опомниться, как мы оказались на лестничной клетке. За нами вылетел топор, который с лязгом ударился об пол и отлетел к соседней двери.
     - Вот сволочь, пиджак попортил, - уже в лифте, разглядывая себя, заметил Сергей. - Вот козлы. Может быть, в такой пьяной разборке и погиб наш Шурик. Напились, поругались из-за этой мадам и начали махать топорами, получился летальный исход. С утра очухались, смотрят - трупешник вместо Шурика. Ну они его по запчастям и вынесли. А где закопали - поди спроси. Они уже и маму родную не помнят в лицо.
     Я до сих пор не могла прийти в себя.
     Подумать только, сейчас я была на волосок от смерти. Еще чуть-чуть - и это чудовище расправилось бы со мной так же, как и с Ягодкиным. Неужели эта пьяная парочка безжалостно убила своего друга?
     - Думаешь, они его убили?
     - Может, и не убили... - Сергей задумался. - Может, и не убили. Просто Шурик такой человек, он мог и не вынести их общества. А послать их подальше у него наглости не хватило. Может, обидели они его, вот он и поехал на дачу, например. Он так иногда делал: ехал в садоводство, например, в Тосно, селился в заброшенном домике и рисовал. Черт его знает.
     Он натура загадочная.
     Я представила, как буду искать Ягодкина по садоводствам, и ужаснулась. Там столько заброшенных домиков и столько же алкоголиков. Я умоляюще посмотрела на Сергея. Он - на меня.
     - Ну ладно, главное - не терять надежды. Будем искать. Давай поедем на следующие выходные в садоводство, около Тосно. Однажды я его уже там находил.? Поедем?
     Я кивнула. Конечно поедем. Какие еще мероприятия по розыску сгинувшего Ягодкина можно предпринять, мне и в голову не приходило.
     Напоследок, коль уж оказались в этом районе, Сергей предложил зайти к участковому, дабы поставить его в известность о бесчинствах, которые творятся в квартире "свободного художника" Ягодкина. "Он как раз должен быть на месте, сегодня дежурит", - сказал Артемкин, и я поразилась его осведомленности.
     Участковый находился в соседнем квартале от дома Ягодкина. Я с любопытством разглядывала скромное пристанище рядового милиционера, переделанное, видимо, из обычной квартиры: тесный коридорчик-прихожая, эмалированная раковина с обильными следами ржавчины и протертый до дыр линолеум.
     - Добрый день, Владимир Алексеевич! - Сергей поздоровался с маленьким щуплым мужчинкой невзрачной наружности.
     Мужчинка растерянно вскочил и вопросительно посмотрел на Артемкина. Потом на меня. Потом опять на Артемкина.
     Тот продолжал:
     - У вас тут люди пропадают, пьяные дебоширы занимают их квартиры, а вы бездействуете. Видите, даже Агентство "Золотая пуля" заинтересовалось нашим Ягодкиным.
     - Как - бездействуем? Совсем не бездействуем, - засуетился участковый, - да вы присаживайтесь.
     Сергей не преминул воспользоваться его предложением. Чуть помедлив, его примеру последовала и я.
     - Нас интересует, какие меры вы принимаете по розыску Ягодкина? - подала я голос.
     - Вообще-то, все меры мы уже приняли, - медленно, растягивая слова, начал отвечать участковый и почему-то внимательно посмотрел на Сергея, - мы его нашли. То есть нашли, что в его пропаже нет ничего криминального. Он жив-здоров, живет в каком-то садоводстве.
     - На чем основывается ваша уверенность?
     - На чем?