есколько снимков в обнимку с каким-то бабами в кабаке. Так, ладно, времени мало, полистаем это дело потом, на досуге. А сейчас... Сейчас мы пороемся в коробочке "НТВ"... Yes!.. Все пять снимков Тани лежали поверх остальных материалов. Видимо, они были самыми свежими поступлениями, касаемыми многострадальной телекомпании. Я сунул фотки в карман рубашки, после чего предусмотрительно застегнул его на "молнию" (не хватало еще в очередной раз их потерять). Ну что - в принципе, моя миссия была исполнена.

***

     Я не подлец, Танюша. И теперь я могу тебе доказать, что ты ошиблась. Вот только, почему-то мне уже не хочется, чтобы после всего этого ты меня простила и вернулась... Может быть потому, что ты слишком уж легко смогла убедить себя и поверить в то, что за деньги я могу продать свою память о тебе...

***

     В коробке с надписью "Законодательное собрание" обнаружились и те самые, бореевские, видеокассеты. Там же были собраны и самые разные документы, касающиеся деятельности его фракции, часть из которых, вероятно, также перекочевала сюда из недр его домашнего сейфа. Однако разбираться с его депутатскими заморочками мне решительно не хотелось. Ничего, переживет. Хватит с него-и этих кассет, а если нет, - то пусть Бореев сам наведается в "Успех" и разберется с Толиком. (Кстати, а Анатолий Сергеевич, похоже, не слишком отличается умом и сообразительностью - разве это дело, хранить все золотые яйца в одной корзине?)
     Я посмотрел на часы - мое пребывание в конторе продолжалось уже почти два часа. В принципе, пора было сваливать. И так все складывалось слишком уж гладко, что само по себе подозрительно.
     Приватизировав, помимо двух видеокассет, и всю коробку с "Золотой Пулей", я задумался о том, что мне делать с остальным ворохом компромата. На себе все это дело просто не стащить. Можно, конечно, подогнать к дверям Зураба с машиной и загрузить все коробки в багажник. А с другой стороны - на черта мне всё это дерьмо нужно? Конечно, будь на моем месте Спозаранник - он бы точно упер этот шкаф со всем его содержимым. Ни одного листочка не оставил бы - иначе просто жаба задушит. Как говорится, цель оправдывает средства массовой информации.
     Но я, в отличие от Глеба, не был столь рьяным поклонником подобного рода литературы. Вообще в идеале всю эту контору надо было просто поджечь, очень бы эффектно смотрелось. Однако сегодня я уже и так совершил немало различных противоправных деяний (кстати, не забыть бы на гвоздодере и на ключиках стереть свои пальчики, мало ли что).
     Наконец я нашел, как мне показалось, более-менее приемлемое решение. Отыскав в конторе парочку полиэтиленовых пакетов, я выгрузил в них содержимое тех коробок, которые имели отношение к СМИ (должны же, в конце концов, собратья-журналисты помогать друг другу). Пакет, надо признать, получился весьма увесистым. Сами же коробки я вернул на прежние места.
     После этого я подошел к телефону, набрал номер информационной студии редакции "5-го канала" и выдал полусонному девичьему голоску следующий расклад:
     - Доброй ночи, барышня. Хочу вам сообщить: только что было совершено нападение на офис петербургского филиала консалтингового агентства "Успех". Адрес - Двадцать вторая линия, дом семнадцать. Данное нападение было совершено активистами общественной организации "Но пасаран!", которым стало известно о том, что агентство "Успех" специализируется на сборе компромата в отношении городских чиновников, политиков и деятелей искусства. В настоящее время в офисе агентства хранится архив, используемый для проведения всевозможных "пиаровских" акций и откровенного шантажа. Эта информация является эксклюзивной, поэтому, я думаю, она должна вас заинтересовать. Я прошу вас также продублировать мое сообщение для дежурной части ГУВД. Благодарю за внимание...
     Вот теперь надо было действительно сматываться - надеюсь, что мои коллеги с телевидения сработают оперативно и примчатся сюда как минимум одновременно с ментами. Что ж, сюжетик на этом материале может получиться очень даже любопытный.
     Напоследок я еще немного полюбовался результатами своей войсковой операции и направился к выходу, оставив агентству "Успех" на память о своем визите распотрошенный архив, а также небольшое послание лично для Анатолия, по вине которого мне пришлось вляпаться во всю эту историю.
     На распахнутой дверце шкафа скотчем была приклеена перемещенная со стола Анатолия Сергеевича фотография, на которой его изображение перечеркивалось дружеским "FUCK YOU" с соответствующим надписи рисунком.

***

     Едва лишь я вышел из арки, в мою сторону рванула моя старушка "Нива". Из машины спешно вылез Гвичия и... почему-то Железняк. Оба бросились ко мне - по выражениям их лиц можно было подумать, что я вернулся, как минимум, с того света.
     - Ну наконец-то! А я уже решил, что если ты не появишься в ближайшие десять минут, то пойду тебя отбивать.
     - Этого еще не хватало. Я же говорил, что ни при каком раскладе ты туда соваться не должен. Скажи мне лучше, почему ты Нонку-то домой не отвез?
     - Как же, отвезешь ее. Она сказала, что останется и, в случае чего, будет помогать мне тебя спасать.
     - Блин, как говорит Спозаранник, никакой штабной культуры - каждый что хочет, то и ворочает, - пробурчал я, и тут мне в рукав вцепилась Нонка:
     - Какое ты все же неблагодарное и бездушное животное, Шаховский.
     А я, между прочим, знаешь, как за тебя переживала! Ты там один на один с этим уродом, а у него дубинка. А вдруг бы он тебя избил?
     - Ладно, все, проехали. Давайте-ка сваливать отсюда. Зураб, помоги мне, здесь у меня макулатуры килограммов двадцать - руки уже просто отваливаются.
     Гвичия перехватил пакеты, и в это время у меня неожиданно зазвонил молчавший все эти два часа Нонкин радиотелефон. Я достал из кармана трубку и машинально ответил. В трубке на некоторое время повисла пауза, а затем неуверенный голос Модестова произнес:
     - Шаховский?!. Ты?.. А почему, собственно?.. А где Нонна? А почему ты?..
     Блин, вот это нехорошо получилось.
     Я виновато протянул Нонке телефон - извини, мол, такая вот фигня, ей-богу, не подумал. Железняк выразительно покрутила пальцем у виска, схватила телефон и, отойдя в сторонку, затараторила:
     - Миша... Ну перестань.. Я же предупредила маму... Ну хватит, ну что ты дуешься... Все, я уже еду... Да при чем здесь Шаховский!.. Какая интимная встреча! Между прочим, тут с нами еще и Гвичия... Нет, Миша, ну ты полный дурак... Все. Я обиделась...
     Я говорю - я обиделась... Ладно, еду я, еду... Дети спят?.. Ну все, пока...

***

     Мы на весьма приличной скорости ехали к дому Модестовых-Железняк, чтобы побыстрее забросить Нонку к мужу. По ее словам, Михаил взревновал ее, ну совершенно как Отелло.
     Оставалось надеяться, что интеллигентный Модестов не станет душить свою супругу - хотя бы из нежелания остаться после этого одному с тремя детьми на руках.
     По дороге Железняк со своим бабским любопытством пыталась вытащить из меня подробности истоков нашего с Татьяной позавчерашего конфликта, который, как я и ожидал, в нашем Агентстве перетирали и смаковали буквально все.
     - Витя, а правду говорят, что Ненашева от тебя залетела, а ты не хочешь признавать отцовства и гонишь ее на аборт?
     - Чего? Вы там что, совсем ошизели. Кто тебе такое говорил?
     - Ну какая разница - кто. Все говорят. Вот и Светка Завгородняя тоже...
     - Передай своей Завгородней, что она полная идиотка..
     - Ну зачем ты так. Между прочим, Светка, наооборот, тебя защищала. Она сказала, что Ненашева сама виновата - надо было нормально предохраняться, потому что...
     Слава Богу, что к этому времени мы наконец-то добрались до ее дома.
     Железняк вылезла из машины и, махнув нам рукой, побежала к подъезду.
     Я окликнул ее:
     - Нон!
     - Ну чего еще?
     - Может, нам с Зурабом вместе с тобой подняться к Модестову?
     Попробуем, отмажем тебя как-нибудь.
     - Вот уж дудки. Спасибо. Отмазчики хреновы... Сама справлюсь... Короче, если меня завтра в конторе не будет, знайте, что моя смерть на вашей совести. Пока!
     Вдруг она неожиданно вернулась и наклонившись к окошку, спросила:
     - Шах, ну хоть то, что ты Скрипку послал подальше, это правда?
     Я решительно нажал по газам...

***

     Зураб, ты сегодня домой торопишься?
     - Да нет, не особо. Чего там торопиться - утро уже скоро.
     - Хочешь, поехали ко мне. Чертовски хочется чего-нибудь выпить.
     Нет проблем, Шах. Конечно, поехали.

***

     За всю дорогу мы останавливались два раза. Первый раз - у магазина "24 часа", где затарились всем необходимым, а второй - на середине Володарского моста. Там я высыпал содержимое пакетов с компроматом на СМИ в Неву, и ворох белых бумаг, подхваченных течением, длинным караваном плавно направился в сторону Финского залива.
     Где-то на другом конце города в своей супружеской постели во сне вскрикнул Спозаранник - то ли ему неожиданно икнулось, то ли просто приснился страшный сон.

***

     На следующий день я приехал в "Золотую Пулю" уже традиционно для этой недели помятый и невыспавшийся. Зураб категорически отказался подниматься и остался спать у меня в квартире.
     Я быстренько проскочил по коридору, не желая напороться на кого-нибудь из наших, и вошел в приемную Обнорского. Секретарша Оксана красила ногти и одним глазом смотрела телевизор, где шел повтор утренних питерских новостей. Я посмотрел на экран и сразу же узнал знакомые интерьеры "Успеха".
     - А, Витя. Успел все-таки. Ну жди теперь - у них только что летучка началась. Кстати, ты в курсе? Обнорский сказал, что если ты до обеда не появишься, то можешь потом уже писать заявление об увольнении.
     - В курсе, в курсе. - Звук у телевизора был приглушен, и я никак не мог разобрать комментарий диктора. А в данный момент камера крупным планом как раз демонстрировала внутренности металлического шкафа. - Слушай, Оксан, а чего там произошло-то? - Я ткнул пальцем в сторону экрана.
     - Ой, да этот сюжет уже третий раз за утро показывают - сначала по Питеру, потом по РТР, а теперь вот и по НТВ прошло. Короче, сегодня ночью кто-то пролез в контору - "Успех", кажется, или что-то в этом роде, и взломал их архив. А там столько всякого дерьма и на чиновников, и на губера - в общем, на всех. Говорят, что некоторые материалы грабители унесли, а остальные почему-то оставили. Дикторы еще удивляются - как же так, все самое сытое и скандальное не взяли?
     - Н-да, дела. А чего руководители этой конторы говорят?
     - Да ничего они не говорят. Их для объяснений в ментовку забрали, а потом, говорят, еще и налоговая собирается заняться. Они вроде бы там с "черным налом" чего-то крутили, словом, тоже ребята не промах..
     - Охотно верю, - сказал я и взялся за ручку двери шефа.
     - Шах, ты куда? Туда сейчас нельзя, мне сказали никого не пускать. Ты что? Обнорский же еще больше разозлится...
     - Не волнуйся, Ксюш, - я потянул дверь. - Мне можно. В конце концов, должен же я знать, писать мне заявление или все-таки немного погодить. - И я бесцеремонно шагнул в кабинет, нарушив таинство обряда совещания высшего командного состава Агентства.

***

     Все были в сборе - Сам, Спозаранник, Скрипка, Повзло, Каширин.
     И все одновременно, как по команде, повернули головы и обалдело воззрились на мою наглую персону.
     - А, явился, - грозно провозгласил Обнорский. - Явление Витька народу. Ну что ж, иди в приемную, сиди, жди. Закончим совещание - вызовем, будем разговаривать...
     Я изящным жестом раскрыл сумку и небрежно водрузил на стол шефа две видеокассеты.
     - Это что? - спросил Обнорский.
     - Это головная боль депутата Бореева, по причине которой, я так полагаю, он в настоящее время страдает стойким половым бессилием.
     Я порылся в сумке, и рядом с кассетами легли "успеховские" папки с лейблом нашего Агентства. Обнорский недоуменно раскрыл верхнюю и первой же бумажкой, попавшейся ему на глаза, стало его персональное досье.
     Шеф прикрыл папку рукой, посмотрел на отцов-командиров и усталым голосом попросил их прервать летучку и на некоторое время покинуть кабинет.
     Народ недоумевающе потянулся к выходу. Последним вышел намеревавшийся что-то возразить, но так и не решившийся это сделать Скрипка.
     Мы с Обнорским остались одни, немного помолчали, после чего он спросил:
     - Так, значит, это ты был сегодня ночью в "Успехе"?
     Я утвердительно кивнул.
     - Я так понимаю, - продолжил шеф, - что у тебя были на это какие-то личные причины? Ведь не за бореевскими же пленками ты под статью полез?
     Я ничего не ответил, но Обнорский, похоже, и так уже обо всем догадался.
     - Ладно, не хочешь говорить - не надо. Вот только объясни мне, зачем ты в этот блудняк еще и Зураба с Железняк втянул? А если бы вас там всех троих замели? Да что замели - просто убить же могли. Ты об этом подумал?
     Я сделал недоуменное лицо: мол, при чем здесь вообще Нонка и Гвичия?
     - Шах! Вот только не надо делать из меня идиота. Мне с утра жаловался Модестов, что вы втроем где-то полночи зависали. Они с Нонкой совершенно разругались, потому что она ни в какую не говорит, где вы были... И совершенно правильно делает, между прочим... В общем, так.
     Я еще с ребятами лично поговорю - и чтобы в Агентстве про это ни единая душа ничего не знала. Ясно? Надеюсь, ты там по-серьезному не наследил, по крайней мере - трупов после себя не оставил?
     Обнорский вышел из-за стола, закурил и раскрыл одну из папок, откуда высыпался с десяток фотографий.
     Мы бросились их подбирать.
     - Вот ведь суки, - ругнулся Обнорский, разглядывая одну из фоток, на которой он был запечатлен с какой-то полуголой девицей, - даже не помню, в каком же это году было снято? А главное, где они этот снимок достали?
     - А кто это? - беспардонно поинтересовался я.
     - Да так, грехи студенческой молодости, - уклончиво отмахнулся шеф и, сделав пару затяжек, неожиданно ударился в воспоминания:
     - Хорошая девчонка была, между прочим. Можно сказать, первая настоящая любовь.
     Я, помнится, так в нее втрескался, что начал было даже стихи писать. - Он задумался, вспоминая, и потом продекламировал:

     Ах, какая ты вся есенинская,
     Взгляд глазишь твоих растревожил,
     И печальный я вышел на Ленинском,
     Окунувшись в унылые рожи.

     Мы собрали рассыпавшиеся фотографии, и Обнорский вместе с остальными папками запер их в сейф.
     Я увидел, что одна из фоток, на которой Обнорский был запечатлен уже явно с какой-то другой своей любовью, так и осталась лежать на полу, однако вида не подал.
     - Ладно, Виктор-Шеф протянул мне руку. - В конце концов, будем считать, что победителей не судят. Да, ты сам-то как - не зря туда сходил? Решил свои проблемы?.. Ну и отлично. Все. Давай-ка, позови там остальных...

***

     Ожидавшее в коридоре начальство оживленно обсуждало мою судьбу. Похоже, они не надеялись, что я выйду от шефа столь подозрительно спокойный и вполне живой. После того, как мы все снова собрались в кабинете, Обнорский обвел взглядом присутствующих и заявил:
     - Господа! Хочу сообщить вам, что в последнее время Виктор Михайлович Шаховский по моему поручению занимался специальным секретным заданием, которое требовало строжайшего соблюдения конспирации. Только что Виктор Михайлович доложил мне об успешном завершении расследования, в связи с чем в вашем присутствии я хочу поблагодарить его за отлично проделанную работу и соответственно прошу подготовить приказ о его премировании.
     Больше других эта пламенная речь Обнорского ошарашила Скрипку. Он долго не мог прийти в себя, а потом наконец выдавил:
     - Как же так. Он же пейджер потерял. Проверка еще не закончена.
     Я продемонстрировал Алексею Львовичу числящееся за мной казенное имущество и в тон Обнорскому пояснил, что сцена с утерей пейджера была инсценирована, конечно же, сугубо в интересах исполняемого мною секретного задания. В это время внимание Каширина привлек валявшийся на ковре снимок. Он поднял его и удивленно присвистнул:
     - Ого... Ах, какая женщина, а, Андрей Викторович? Мне б такую...
     Договорить, какую именно, Родион не успел. Смутившийся шеф выхватил у него фотографию и сунул ее в стол, пробурчав при этом, что-то типа "фотомонтаж" и "враги подбросили". Похоже, ему не особенно поверили, поэтому Обнорский поспешил замять тему и подвести черту под нашей встречей:
     Ну все, Виктор. Иди работай. - Он повернулся к Скрипке:
     - Я надеюсь, что ваши трения с Алексеем Львовичем отныне можно считать исчерпанными?
     После этого нам со Скрипкой ничего не оставалось, как пожать друг другу руки, и я победителем покинул этот "эскадрон гусар летучки".

***

     В тот же вечер я заехал домой к матери Татьяны и оставил для нее запечатанный пакет, в котором находились пять "поляроидных" снимков и оказавшаяся невостребованной тысяча американских долларов.
     Спустя несколько дней ночью меня разбудил междугородний телефонный звонок. Я был почти уверен, что это звонит она, и потому не собирался снимать трубку. Однако звонки были столь долгими и настойчивыми, что в конец концов я все-таки решился.
     - Привет! Это ты? Я тебя разбудила?
     - Привет! Это я. Да, ты меня разбудила.
     - Виктор, я смотрела сюжет. Ну тот самый, про "Успех". А потом мама передала для меня твой пакет. Там, в "Успехе" - это был ты? - Я ничего не ответил, и она продолжила:
     - Знаешь, Рустам мне рассказывал про эту контору. Они и здесь, у нас, столько гадостей людям устраивали. Когда Рустам увидел, как их обнесли, а потом еще и ославили на всю страну, он просто радовался как ребенок...
     - Я рад, что он у тебя такой живой и непосредственный..
     - Шах, ну скажи - это был ты? Ты сделал это только для меня? Или это просто было частью твоего очередного расследования?..
     - Даже если бы это сделал я, то, естественно, исключительно в рамках очередного расследования.
     - Ты врешь, Шах! Ну зачем ты хочешь казаться хуже, чем ты есть на самом деле?
     - Совсем недавно ты была обо мне несколько иного мнения.
     - Я была полной дурой. Прости меня.
     - Ладно, все, проехали.
     - Ты сейчас один живешь? Хочешь, я как-нибудь приеду к тебе?
     - Вместе с Рустамом?
     - Перестань! Между прочим, он очень хороший человек.
     - Да, я помню, живой и непосредственный ребенок с охраной, которая может порвать кого угодно на сотни маленьких кусочков...
     - А ты злой, Витя. Хотя... наверное, я действительно сама виновата...
     - Прости, Танюша, но мне завтра очень рано вставать...
     - Да, я поняла... Спокойной ночи, Шах.
     - Спокойной ночи.

ДЕЛО О ТЯЖБЕ С ПИВОВАРАМИ

Рассказывает Анна Лукошкина

     "Лукошкина Анна Яковлевна, 33 года. Закончила юрфак ЛГУ, работала судьей, ныне - член Городской коллегии адвокатов.
     Работает юристом в Агентстве "Золотая пуля". Осуществляет юридическую экспертизу материалов перед публикацией и представляет интересы Агентства в судах. Среди сотрудников получила прозвище Цензор.
     Разведена. С бывшим мужем сотрудником РУБОП
     Сергеем Лукошкиным поддерживает хорошие, приятельские отношения. Воспитывает сына-школьника.
     Экспрессивна, но справедлива. Иногда поддается искушению "поиграть" в расследователя - сказывается еще студенческая страсть к криминалистике и уголовному процессу, так и не реализовавшаяся в жизни Лукошкиной. К начальству относится без должного пиетета".
     Из служебной характеристики


1

     Обнорский вызвал меня в кабинет через секретаря Ксюшу. Ксюша сообщила мне об этом с видимым удовольствием - приглашение в кабинет к Классику посредством секретаря означало почти что немилость.
     Я давно подозревала, что Ксюша не одобряла чрезвычайно внимательного отношения Обнорского к моей персоне. Безотчетная улыбка, с которой Ксюша вошла ко мне в кабинет, стала еще одним тому подтверждением.
     - Проходите, Анна Яковлевна. - Обнорский даже не поднял глаз, когда я распахнула