хнул
первый. - Пошли туда.
   Вцепившись в мои заломленные руки мертвой хваткой, они потащили  меня
по коридору к  злосчастной  палате.  Сердце  мое,  обезумев  от  страха,
неистово стучало в груди, пытаясь вырваться на свободу, подальше от этих
людей, но все было бесполезно - я попалась, как последняя  дура,  влипла
по самые уши.
   Когда охранники увидели  лежащего  на  кровати  в  хорошо  освещенной
комнате окровавленного человека с перерезанным горлом, они на  мгновение
застыли, опешив от страшной картины, потом втолкнули  меня  в  палату  и
закрыли дверь.
   - Идите позвоните в милицию, - приказал охранник бледной, как смерть,
медсестре. - А мы пока с этой дамочкой разберемся.
   Она стремглав выскочила из палаты. Один цербер отпустил меня, снял  с
плеча мою сумочку, раскрыл, заглянул внутрь, и глаза его полезли на лоб.
   - Вот это да! Смотри, Юра, что у нее тут есть! Он  протянул  открытую
сумочку товарищу, и мы с ним увидели  там  гранату,  пистолет  Макарова,
отмычки и лежащий сверху нож Родиона, испачканный засохшей кровью.
   - Да тут целый арсенал профессионального  убийцы!  Только  не  трогай
руками, - срывающимся голосом произнес тот, еще  сильнее  заламывая  мне
сустав. - Пусть менты сами разбираются.
   - А я и не трогаю. Вот сука, за что ж ты его так? - стоящий  напротив
с ненавистью втянул в себя  воздух,  сверля  меня  возмущенным  взглядом
праведника.
   - Да, недурно располосовала, - поддержал другой. - Ну, ничего, теперь
свое получишь.
   - Это не я, честное слово, - наконец смогла выговорить я с  виноватой
улыбкой. - Я просто шла мимо...
   - Заткнись! - он замахнулся на меня локтем. Я  инстинктивно  пригнула
голову и вполне осознанно наступила острой шпилькой на  ногу  державшего
меня охранника, проколов ему ботинок и всю ступню до  самого  пола.  Тот
взвыл от боли и выпустил мою руку. Второго  я  несильно  ударила  прямой
ладонью по горлу, он сразу выпучил глаза, схватившись за шею, и  выронил
сумочку прямо мне в руки.
   Поскольку больше меня здесь ничего не удерживало, я бросилась наутек.
Пробегая мимо  "Ординаторской",  я  успела  заметить  стоявшую  у  стола
медсестру с трубкой в  руке  и  ее  устремленный  на  меня  ошеломленный
взгляд. Рядом на диване лихорадочно натягивал  штаны  бой-френд.  Теперь
они наверняка позвонят в охрану, и та перекроет все выходы из больницы.
   Выскочив из отделения, я  побежала  по  коридору,  свернула  направо,
потом налево и увидела в конце окно. Поскольку выбора особого у меня  не
было, я выхватила из сумочки пистолет, выстрелила на ходу  в  стекло  и,
когда оно с грохотом разлетелось на куски, выпрыгнула в темноту...

***

   Теперь мне нужно было действовать вдвое быстрей. Если милиция  станет
копать, то они быстро свяжут меня с Родионом и начнут его допрашивать. И
кто знает, что он наговорит им, когда придет в себя после  обморока.  Он
ведь понятия не имеет, что случилось на самом деле. А связать все  можно
было как дважды два.
   Дежурная докторша, с которой я встретилась в кабинете, вспомнит,  что
я говорила об аварии, санитар, который нас привез  в  больницу,  скажет,
что я была вместе с Родионом в разбитом джипе, и все, босса  возьмут  за
жабры и начнут трясти. Единственная надежда была на Валентину - та ни за
что не подпустит к своему драгоценному больному супругу кого  бы  то  ни
было и уж тем более прилипчивых милиционеров. Они  смогут  добраться  до
Родиона только через ее труп, а чтобы заполучить  этот  самый  труп,  им
придется вызывать на помощь всю московскую милицию. С  Валентиной  лучше
не связываться, когда она в гневе.
   Я ехала на "частнике"  по  Ленинскому  проспекту  в  сторону  площади
Гагарина, где находился дом Клементьевых. Ни с  того  ни  с  сего  вдруг
начали  ныть  ребра,  видимо,  сказывались  последствия  аварии.   Чтобы
отвлечься,  я  стала  думать  о  вкусном.  Представила  себе  большие  и
ароматные куски мяса на  ребрышках,  запеченного  на  открытом  огне,  с
румяной корочкой и специями,  мысленно  съела  их,  а  затем  Перешла  к
поеданию  прохладного  фруктового  салата  из  кусочков  киви,  бананов,
земляники, ежевики, лаймы, залитых сладким арбузным соком, стекающим  по
моим губам. Насладиться своим любимым молочным коктейлем из холодильника
я, к сожалению, не успела, так  как  водитель,  уже  немолодой,  но  еще
интересный мужчина  с  приятной  улыбкой,  остановил  свой  "жигуль"  и,
повернувшись ко мне, сказал:
   - Приехали. С вас сто рублей, - он с хитрым прищуром посмотрел на мою
грудь. - Или по-другому расплачиваться будете?
   Мне не жалко было денег, но меня возмутила его наглость.
   - Да, пожалуй, вы правы, расплачусь по-другому.
   Открыв дверцу, я вышла из машины.
   - Постой, ты куда это  собралась?  Так  не  пойдет,  дорогуша!  -  он
выскочил вслед за мной, подбежал и, схватив за  руку,  резко  дернул  на
себя. - Плати давай, потаскуха! - и похлопал себя по ширинке.
   Иногда мне становится жалко мужчин, которые думают,  что  если  имеют
дело с женщиной, значит, могут делать с ней все,  что  захотят.  А  ведь
подавляющее большинство мужчин уже давно перестало быть сильным полом, и
все же по старинке некоторые все еще. продолжают считать  себя  королями
положения, когда оказываются темной ночью в глухом месте один на один  с
представительницей прекрасной половины человечества.
   - Выбирай: или уедешь сейчас по своим делам, или прямо в больницу.
   Считаю до трех, - тихо, но внятно произнесла я,  глядя  ему  прямо  в
глаза. - Раз...
   - Ах ты прошмандовка! - проскрежетал он, схватив меня  обеими  руками
за плечи, и стал давить, пытаясь усадить на колени перед собой. - Сейчас
я тебе покажу больницу. Работай давай!
   Если бы я не была уже на взводе после случившегося в больнице, я  бы,
может, обошлась с ним помягче. Но я была зла, а потому не стала  жалеть.
Сильно ударила кулаком снизу между расставленных  ног,  а  другой  рукой
толкнула от себя.
   Он упал на асфальт, схватившись за больное место, согнулся пополам  и
стал кричать. Судя по  тому,  что  под  моим  кулаком  что-то  явственно
лопнуло в его штанах, кричать ему придется еще  довольно  долго,  причем
всю оставшуюся жизнь он будет делать это дискантом. Не обращая больше на
него внимания, я повернулась и пошла во двор.
   Было уже очень поздно, в доме за темными  окнами  все  спали,  горели
лишь лампочки у  подъездов  и  предостерегающе  мигали  красные  огоньки
сигнализации у стоящих около дома  машин.  Дом  был  добротным,  старой,
середины века, постройки, с башенками по углам крыши и эркерами. Рядом с
подъездами висели мраморные мемориальные доски, но  в  темноте  не  было
возможности разобрать, чьи именно фамилии и профили там высечены.
   Сорок пятая квартира, судя  по  табличке  над  дверью,  находилась  в
четвертом подъезде. Я посмотрела  по  сторонам.  Зеленой  "Хонды"  нигде
видно не было, наверное, стояла в одной из "ракушек". В  том,  что  Нина
дома, я не сомневалась - где еще она могла быть в столь позднее время? Я
также не думала о том, как она отреагирует  на  мое  появление  в  столь
поздний .час и вообще, откроет ли она мне дверь - я знала только то, что
мне нужно было с ней поговорить, и я сделаю это, хочет она или нет.  Мне
даже страшно было представить,  что  я  буду  делать,  если  Нина  вдруг
скажет, будто ничего и никого не видела около Зоиного дома. Она  должна,
просто обязана была что-то видеть.
   Не могла же Зоя войти в подъезд не замеченной. И убийца тоже ведь  не
человек-невидимка. Может быть даже,  мне  повезет  и  Нина  скажет,  что
запомнила лицо этого человека или  номер  его  машины,  а  еще  лучше  -
подобрала случайно оброненный им паспорт... Ну да, размечталась, как же.
   Даже если она только запомнила его внешность, это все равно мало  что
даст. Один шанс из миллиарда, что я смогу  его  найти  в  этом  огромном
городе по одному лишь словесному портрету. На это  мог  понадобиться  не
один год. И все же я должна  была  использовать  этот  мизерный  шанс  -
других вариантов у меня не было.
   На подъезде  был  установлен  домофон,  но  двери,  к  счастью,  были
открыты, и мне не пришлось пробираться в дом через  открытое  окошко  на
лестничной площадке второго этажа. Быстро  подсчитав,  где  должна  была
находиться квартира, я поднялась на старом лифте с железными дверями  на
седьмой этаж и вышла на площадку.  Кругом  стояла  тишина,  ярко  горела
лампочка в  матовом  плафоне,  освещая  две  обитые  дорогим  дерматином
металлические двери, кафельный пол и широкую лестницу.
   Подойдя к двери с латунной цифрой "45", я заглянула  в  глазок.  Свет
внутри не горел, значит, Нина спала. Да, нелегкий был день  у  бедняжки.
Сначала муж заявил, что полюбил другую и уходит, потом в больницу попал,
затем разлучница пистолет забрала и не дала себя  убить,  было  от  чего
понервничать.
   Что с ней будет, когда узнает, что Олег все-таки ушел от  нее,  пусть
не к другой, а  на  тот  свет,  но  все  же  ушел  -  трудно  было  даже
представить. Нина, судя по всему, очень  любила  Олега,  и  я  прекрасно
понимала ее желание сохранить свое счастье. Правда, лично я сама никогда
бы не стала из-за этого угрожать кому-то пистолетом.  Если  муж  полюбил
другую, то все попытки что-то изменить бессмысленны.  Можно  еще  как-то
удержать возле себя его тело, но его сердце уже  все  равно  принадлежит
другой женщине. Жить рядом с человеком, зная, что  каждое  мгновение  он
думает о другой, а тебя ненавидит и мучается от этого, -  какая  в  этом
радость?
   Лучше уж отпустить его,  перетерпеть  боль  в  гордом  одиночестве  и
постараться забыть. Или страдать до конца дней,  но  все  же  зная,  что
любимый человек счастлив, пусть с другой женщиной, но счастлив. Впрочем,
не уверена, что не поведу себя, как Нина,  когда  сама  попаду  в  такую
ситуацию. Кто знает, может быть, буду  еще  в  сто  раз  хуже.  Остается
надеяться, что ничего подобного со мной никогда не случится.
   Я три раза нажала на кнопку  звонка.  Мелодичные  звуки  колокольчика
проникли через дверь и медленно растаяли в тишине, постепенно смолкая. Я
стояла с глупой улыбкой на лице и лихорадочно придумывала фразы, которые
скажу ей, когда она увидит меня в глазок. Скажу:  "Здрасте,  я  принесла
ваш пистолет" или "Хочу извиниться", или:  "Можете  успокоиться  -  ваша
соперница  мертва,  как,  впрочем,  и  муж"?  Чушь  какая-то...   Ладно,
что-нибудь придумаю, как всегда, на ходу - так у меня лучше  получается.
Главное, чтобы она проснулась и подошла к двери...
   И вдруг что-то снова толкнуло меня изнутри, страшная  мысль  пронзила
сознание, и я мгновенно покрылась холодным потом; а что, если  киллер  и
ее тоже убил?! Никто ведь не знает, что у него на уме.
   В голове сама собой начала складываться  связная  картина  того,  что
могло произойти около Зоиного дома, пока я возилась с боссом  в  машине.
Киллер видел, как я разговаривала с Ниной,  запомнил  номер  ее  машины,
подобрал пистолет, убил из него Зою, чтобы на Нину  пало  подозрение,  а
потом, каким-то образом узнав по номеру машины адрес  владельца,  что  в
наше время не такая уж  и  проблема  при  наличии  определенных  связей,
поехал к ней и тоже убил, чтобы перестраховаться.
   Или же, когда началась гроза, застрелил  сначала  Нину  в  машине,  а
потом уже Зою,  после  чего  сел  в  зеленую  "Хонду"  и  отогнал  ее  в
какой-нибудь тупик, где и бросил  вместе  с  трупом.  Правда,  тогда  не
понятно, киллер он или маньяк?
   Скорее, конечно, маньяк, психически больной  человек,  помешанный  на
бессмысленных убийствах. А иначе как  можно  объяснить,  что  он  вместо
одного человека, которого ему заказали, убил троих, да еще нас с  боссом
чуть на тот свет не  отправил.  Да,  он  определенно  маньяк,  а  работу
киллера по заказу  использует,  как  предлог  для  удовлетворения  своей
пагубной страсти. Еще и деньги за это получает, сволочь...
   К двери  никто  не  подходил,  и  мое  волнение  начало  усиливаться.
Сомнения мои начали перерастать в уверенность, что в квартире  находится
труп. Для очистки совести я еще несколько раз позвонила, а потом  начала
осматривать замочную скважину. Слава богу, замок  был  не  сейфовский  -
такой я не смогла бы  открыть  своими  отмычками,  -  а  самый  обычный,
английский. Минуты через три напряженной и кропотливой  работы  крепость
была взята, и я вошла в квартиру, тихонько прикрыв за собой дверь.  Свет
зажигать не стала, чтобы не привлекать внимания, и, пользуясь фонариком,
начала искать труп Нины. Долго не задерживаясь  на  изучении  роскошного
интерьера отделанной в европейском стиле квартиры,  я  обыскала  сначала
кухню, потом гостиную, затем спальню, рабочий кабинет, еще одну  спальню
поменьше  и  ванную  с  туалетом.  Под  конец  заглянула   в   кладовку,
заставленную  картонными  ящиками  из-под  импортной  техники  и  всяким
барахлом, но ни самой Нины, ни ее трупа нигде  не  было.  Квартира  была
пуста.
   Значит, негодяй все-таки убил ее в  Зоином  дворе  и  затем  отвез  в
пустынное место. Мерзавец как будто знал, что я стану искать  его  через
Нину, и позаботился о том, чтобы разрушить все  мои  планы,  лишил  меня
последней ниточки, которая могла привести к  его  неприглядной  персоне.
Да, ума ему не занимать.
   Застонав от отчаяния, я опустилась в кресло в гостиной, и почти в тот
же момент услышала  звук  открываемой  двери  в  прихожей.  Меня  словно
взрывной волной подбросило вверх и занесло  в  дальний  угол  за  диван.
Сердце радостно заколотилось: неужели  удача  улыбнулась  и  киллер  сам
пришел ко мне в руки?
   Кто-то вошел в квартиру,  постоял  немного,  затем  осторожно  закрыл
дверь и, не включая свет, двинулся в сторону гостиной и остановился, как
будто что-то почуял. Было очень темно, и  я  ориентировалась  только  по
звукам его шагов.
   Затаив дыхание, я сидела за диваном и ждала. Интересно, зачем он сюда
пришел?
   Может, решил заодно поживиться банкирским добром? Ворюга несчастный!
   Шаги возобновились, в дверном проеме появилась неясная тень, постояла
немного, потом от нее отделилась небольшая часть  -  рука  потянулась  к
выключателю - и в комнате вспыхнул  яркий  свет.  Я  так  и  обомлела  с
высунутой из-за дивана головой: в дверях стояла Нина! Слава богу,  живая
и здоровая. На ней были  серые  джинсы  в  обтяжку  и  желтая  кофточка,
подчеркивающая полную грудь.
   Очков  на  лице  не  было,  и  от  этого  оно  только  выигрывало   в
привлекательности.
   - Это вы?! - одновременно воскликнули  мы:  я  с  удивлением,  она  с
испугом. И одновременно же продолжили:
   - Что вы здесь делаете?!
   Чувствуя себя последней дурой, я начала  медленно  подниматься.  Надо
же, как неловко получилось, но кто ж знал, что так выйдет...
   - Что вы здесь делаете? - ледяным тоном повторила она, не двигаясь  с
места, продолжая  держать  руку  на  выключателе.  -  Как  вы  попали  в
квартиру?
   - Извините, Нина, я сейчас все объясню, -  смущенно  пробормотала  я,
разведя руками. - Мне нужно с вами поговорить...
   - Как вы попали в квартиру, я спрашиваю? - она опалила меня  взглядом
Мегеры.
   - Кажется,  дверь  была  открыта,  -  я  виновато  улыбнулась,  пожав
плечами.
   - Я звонила, честное слово, но никто не ответил, а потом  я  толкнула
дверь, и она открылась.
   Выражение ее лица немного смягчилось, она опустила руку и  посмотрела
по сторонам.
   - Вы здесь одна?
   - Одна. Я ничего не трогала - можете проверить.
   - Бросьте говорить чепуху, - она устало нахмурилась, прошла к дивану,
села, достала из сумочки пачку "Кэмэла",  закурила  сигарету  и  властно
кивнула на кресло:
   - Сядьте.
   Я опустилась в кресло напротив нее, не в силах посмотреть ей в глаза.
И зачем только я пошла на эту глупость и залезла в квартиру? Теперь  она
ничего не станет мне рассказывать,  даже  если  что-то  и  видела  около
Зоиного дома.
   Наверное, выгляжу я в ее глазах ужасно. Еще бы, сначала мужа  отбила,
потом пистолет отобрала, затем в квартиру среди ночи вломилась...
   - О чем вы хотели поговорить со мной? - она  выпустила  вверх  густую
струю дыма и прищурила глаза.
   - Видите ли, Нина, - робко начала я, - дело в том, что  я  не  совсем
та, за кого вы меня принимаете...
   - Я в курсе.
   - Неужели? - оторопела я. - Значит, вы...
   - Да, мне известно, что вы не Зоя, - в ее глазах  мелькнула  холодная
насмешка.
   - Как вы догадались?
   - Она сама мне все рассказала.
   - Когда?
   - Хотите что-нибудь выпить? - вместо ответа предложила она  с  мягкой
улыбкой.
   - Не откажусь.
   - Тогда сходите на кухню, если вам не трудно,  в  холодильнике  стоит
бутылка водки, а я пока рюмки достану.
   - Конечно же, мне не трудно, - с облегчением улыбнулась я, вставая. -
Я так рада, что вы на меня не обижаетесь.
   - Это вы должны на меня обижаться - я  ведь  вас  чуть  не  убила,  -
усмехнулась Нина, стряхивая пепел в пепельницу из цветного  хрусталя.  -
Тащите бутылку.
   И я пошла на кухню. Лучше бы я туда не ходила. Вернее, лучше  бы  мне
было совсем не заходить в эту  проклятую  квартиру,  не  приближаться  к
этому дому и вообще не ввязываться в это дело. Когда  я  проходила  мимо
открытой двери в ванную комнату, оттуда, из темноты быстро появились две
мозолистые руки, схватили меня, как  клещами,  за  голову  и  втащили  в
ванную. Все случилось в одно мгновение, я даже не успела  опомниться,  а
мне уже зажали лицо тряпкой,  я  почувствовала  резкий  запах  эфира  и,
какое-то время подергавшись в сильных руках убийцы, уснула. Последнее, о
чем я подумала, это была Нина. Теперь ее, бедняжку, точно убьют...

***

   - Какая милая девочка, - донесся до меня издалека  ироничный  мужской
голос, который был мне явно знаком. - Гранату в косметичке носит.  Скоро
женщины на танках начнут по городу ездить.
   Я открыла глаза. Мое тело лежало на диване, запястья и щиколотки были
туго связаны толстой капроновой веревкой. В кресле, в котором  я  сидела
до этого, развалился... слесарь-сантехник Митя.  В  моей  голове  и  так
болело и шумело, а тут окончательно все перемешалось. Неужели он и  есть
тот самый киллер?!
   На журнальном столике перед ним горой лежало содержимое моей сумочки,
валявшейся теперь на полу.
   Митя или как там его звали  на  самом  деле,  не  знаю,  был  одет  в
цивильную белую рубаху, расстегнутую на груди почти до пупа, из  которой
выглядывала  мускулистая,  загорелая,  волосатая  грудь.  Он  уже  успел
побриться, причесаться, и куда-то исчезла с острого носа характерная для
алкоголиков  красноватость,  которую  я   заметила   еще   днем,   когда
встретилась с ним впервые в Зоиной квартире;
   Интересно, это была  настоящая  красноватость  или  он  ее  нарисовал
специально?
   Скорее всего верно последнее, потому что  теперь  он  совсем  не  был
похож на слесаря, а скорее напоминал  того,  кем  и  являлся  -  убийцу,
безжалостного и жестокого. Нины в комнате не было, и мысль о ней обожгла
мне душу, я невольно застонала.
   Посмотрев  в  мою  сторону,  он  заметил,  что  я  очнулась,  скорчил
противную мину и сказал:
   - Быстро же ты очухалась, дорогуша.
   - Что ты сделал с Ниной, подонок? - я дернулась всем  телом,  пытаясь
вырваться, но путы оказались крепче моих натянутых, как струна, нервов.
   - На твоем месте,  я  бы  интересовался  собственной  участью,  а  не
чьей-то, - он ухмыльнулся мне в глаза, и я возненавидела его еще больше.
Он поднял в воздух отмычки и потряс. -  Неплохой  экземпляр.  Это  с  их
помощью ты вошла сюда?
   Конечно, а как же еще. Ловко, - он положил отмычки,  взял  гранату  и
подбросил в руке. - А это тебе зачем понадобилось? Она  ведь  настоящая,
ты в курсе?
   Стиснув зубы от ярости, я молчала. А подонок продолжал изгаляться. На
этот раз он взял в руки окровавленный нож Родиона,  раскрыл,  с  любовью
оглядел и сказал:
   - Спасибо, что принесла мне его. Честное слово, жалко было оставлять,
но пришлось. Теперь