же
говорил вам, что мы найдем ее здесь!
   Я повернулась. На пороге стоял  Никодим  с  распухшей  физиономией  и
трясущимися руками показывал двум милиционерам на Демьяна.
   - Это все он подстроил, мерзавец! Он нанял этих бандитов - точно  вам
говорю!
   Милиционеры молча подошли к остолбеневшему  колдуну,  и  один  строго
спросил, глядя на пузырек в его руках:
   - Это принадлежит вам, гражданин?
   - Нет! - он с ужасом отбросил  от  себя  снадобье,  словно  это  была
ядовитая змея. - Это не мое! Впервые вижу! Это вот она принесла, продать
мне хотела! - и с ненавистью ткнул в меня пальцем. - У, спекулянтка!
   - Спокойно, Саровский, - строго перебил его милиционер.  -  Гражданин
Синькин утверждает, что сегодня в его квартиру  ворвались  двое  мужчин,
избили его до посинения, - он  кивнул  на  негодующую  синюю  физиономию
Никодима, - и похитили из сейфа деньги  и  малахитовую  шкатулку  с  его
инициалами. В разговоре между собой они  упоминали  ваше  имя,  из  чего
Синькин заключил, что они действовали по вашему приказу.  Вот  ордер  на
обыск вашей  квартиры,  -  он  сунул  ему  под  нос  казенную  бумагу  и
повернулся к Никодиму. - Это ваша шкатулка?
   - Ну конечно, моя! - он подбежал к столу, схватил шкатулку и  показал
на крышку. - Вот они, мои инициалы, видите?
   - Вижу, - хмуро произнес служитель порядка и укоризненно посмотрел на
Демьяна. - Что ж вы,  гражданин  колдун,  такими  неблаговидными  делами
занимаетесь? Мало того, что людей обманываете, так еще  и  своего  брата
коллегу грабите.
   Демьян сидел с белым, как снег, лицом, на фоне которого усы стали еще
чернее, и не мог выговорить ни слова. Я стояла  в  сторонке  и  довольно
улыбалась.
   - Где деньги,  которые  грабители  похитили  у  Синькина?  -  спросил
милиционер.
   При слове "деньги" колдун очнулся от  столбняка  и  дрожащим  голосом
истерично выкрикнул:
   - Нет у меня никаких денег! Это все клевета, я никого не грабил!  Это
поклеп на честного человека!
   - Сколько у вас похитили? - обратился законник к Никодиму.
   - Пятнадцать тысяч долларов.
   - Сами отдадите или нам всю квартиру перевернуть?  -  грозно  спросил
милиционер у обезумевшего Демьяна.
   - Хрен вам, а не деньги!
   - Я знаю, где деньги, - раздался голос от двери, и я  увидела  Диану.
Она стояла в своем шикарном платье и вызывающе смотрела на  потрясенного
Демьяна. - Я покажу вам, где они, но при условии, что вы  заплатите  мне
полторы тысячи долларов  за  три  месяца  работы  ассистенткой  у  этого
жадного чудовища.
   - Шлюха! - брызнул слюной Демьян. - А платье тебе кто покупал?!
   - Да забери ты свою тряпку! - она молниеносно  стянула  через  голову
платье и, оставшись в одних белых ажурных трусиках,  негодующе  швырнула
его ему в лицо. - Все равно из дома никуда не выпускаешь, козел!
   Глядя на это, я на глазах у изумленных милиционеров и  колдунов  тоже
начала раздеваться - расстегнула шорты, вытащила из  кармашка  маленький
диктофончик и протянула милиционеру.
   - Вот, здесь записано его признание в том,  что  он  меня  похитил  и
заминировал наш офис.
   У колдуна отвисла челюсть, но он собрался с силами и выкрикнул:
   - Ложь! Бомба не настоящая! Это была шутка!
   -  Значит,  вы  не  отрицаете,  что  заминировали  офис  детективного
агентства "Частный сыск" и похитили его сотрудника с  целью  шантажа?  -
уточнил милиционер, поднеся включенный диктофон к его усам.
   - Признаю, но это была шутка. Бомба не настоящая!
   Тут  на  поясе  у  второго  сотрудника  заработала   рация,   и   все
присутствующие услышали взволнованный голос:
   - Лейтенант, мы задержали одного типа с поличным вместе  со  взрывным
устройством. Тут примерно полкило тротила,  не  меньше.  Половину  двора
могло  разнести,  представляешь?  Говорит,  что  работает  охранником  у
Демьяна  Саровского,  известного  мага,  и  действовал  по  его  личному
приказу. Задержите этого колдуна до выяснения, если вы  там  поблизости.
Он в Коптельском переулке живет. Мы сейчас тоже подъедем. Все, отбой.
   - А говорите, бомба не настоящая, - покачал головой милиционер, глядя
на ошеломленное лицо Демьяна. - Вы не колдун, вы - опасный террорист.  С
этого момента можете считать себя арестованным. Лейтенант,  наденьте  на
него наручники.
   ...Никодим с Ольгой довезли меня до нашего офиса на своей машине. Всю
дорогу он не переставал с восторгом  благодарить  меня  за  то,  что  мы
вернули ему деньги и шкатулку. С  тех  пор,  как  босс  позвонил  ему  и
попросил приехать в контору для серьезного разговора, он  круто  изменил
свое отношение ко мне. Даже Ольга, у которой все еще звенело в голове от
хлесткого удара по ушам, сменила гнев на милость и призывно  поглядывала
на меня с нескрываемой нежностью.
   Когда босс рассказал Никодиму о коварных замыслах  его  коллеги,  тот
сначала не поверил. Просто представить не мог, что человек, которого  он
считал своим лучшим другом, смог так подло с ним обойтись. Но потом, под
давлением изложенных мною фактов, все же смирился с этой мыслью, и тогда
босс поделился  с  ним  разработанным  нами  планом  низложения  Демьяна
Саровского с почетного пьедестала главного российского колдуна.
   Он уговорил его немного подыграть нам  и  сказать,  будто,  грабители
упоминали имя Демьяна. За это мы пообещали  вернуть  ему  его  деньги  и
шкатулку.
   Никодим, немного помявшись, согласился и блестяще  сыграл  отведенную
ему роль в спектакле, автором и главным режиссером которого был  Родион.
Артистами выступали Никодим, я и двое милиционеров  -  приятелей  босса.
Они,  на  мой  взгляд,  немного  переигрывали,  но  в  целом   выглядели
достаточно  убедительно.  Особенно  когда  отдавали  деньги   Саровского
Никодиму.
   Через своих знакомых в ФСБ Родион раздобыл настоящую  бомбу,  положил
ее в такой же молочный пакет и поместил на то же место. Затем,  когда  я
отправилась к Демьяну, он должен был позвонить настоящим милиционерам  и
заявить, что кто-то угрожает взорвать наше здание. Те, видимо, приехали,
устроили засаду и  поймали  одного  из  охранников  Демьяна,  когда  тот
пытался  извлечь  взрывчатку  из  нашей  урны.   Насмерть   перепуганный
охранник, как мы и предполагали, ни секунды не раздумывая,  сдал  своего
хозяина с потрохами. Теперь нам останется только выступить  на  судебном
процессе в качестве потерпевшей стороны и поставить жирную точку  в  его
колдовской карьере.
   Мы тепло распрощались с Никодимом, он пригласил нас бесплатно на  все
свои концерты, еще раз поблагодарил за деньги и шкатулку, и они уехали.
   - Чертово отродье, - проворчал босс, глядя вслед исчезающей за  углом
машине. - Ни днем, ни ночью покоя от них нет. Кстати, Мария, я так и  не
понял, куда девался тот продюсер, о котором ты говорила?  Или  я  что-то
упустил из твоего рассказа?
   Я  вспомнила  о  темно-синей  "шестерке",  которую  бросила  в   трех
кварталах отсюда в каком-то дворе. Интересно,  кто-нибудь  уже  выпустил
Бориса из багажника, или он так  и  сидит  там,  ни  жив,  ни  мертв  от
страха?
   - Кажется,  он  решил  порвать  с  колдуном  и  уехал  в  неизвестном
направлении. Скорее всего мы больше никогда о нем не услышим.
   Вечерело, Небо подернулось сумерками, ветер утих вместе  с  уставшими
за день птицами, люди разбрелись по своим квартирам, в  окнах  зажигался
свет - заканчивался очередной  рабочий  день.  Завтра  мне  нужно  опять
вставать в половине шестого и отправляться на разминку в скверик.
   - Одно хорошо, - тоскливо произнес Родион, поворачивая к дому, - пока
на свете существуют преступники, "мы с тобой  с  голоду  не  умрем.  Это
печально, но факт.




    Наталья КОРНИЛОВА
    ПАНТЕРА: ЗА МИГ ДО УДАРА



Анонс

   Людей,  одержимых  преступными  страстями,  гораздо  больше,  чем  мы
думаем.
   Сотрудница  частного  детективного  агентства  Мария  знает  это   по
собственному опыту. Жена, безумно ревнующая мужа, парень, влюбившийся  в
родного брата, бандиты, гоняющиеся за секретным золотым  запасом  самого
Сталина, - всех их маниакальная страсть делает смертельно  опасными.  Но
Мария, словно пантера, умеет смотреть в глаза смерти. и та отводит  свой
взгляд...

   Выражаю глубокую признательность Сергею Хардову за неоценимую  помощь
а написании этой книги...

Глава 1

ВОСТОК - ДЕЛО ТОНКОЕ...

   Две недели, отпущенные нам с Валентиной для отдыха, как-то сами собой
превратились в месяц  адского  труда  и  ежедневной  суеты.  К  тому  же
случилась масса интересных событий, о которых я не могу  не  рассказать.
Хорошо это или плохо, но мы с Валентиной выкупили,  по  совету  Родиона,
свою коммуналку, сделали ремонт и теперь гадали,  куда  девать  все  это
семикомнатное богатство в центре Москвы. Из влачащих еще  полгода  назад
нищенское существование московских девчонок мы в одночасье  превратились
в довольно состоятельных дам. Валентина даже одеваться стала не так, как
прежде, стараясь соответствовать своему новому статусу.  Она  сходила  к
Юдашкину, там модельеры, визажисты и парикмахеры  поупражнялись  на  ней
как следует, придумали соответствующие  ее  лицу  прическу  и  макияж  и
соответствующий фигуре стиль одежды, которую сами  же  и  сшили  на  все
сезоны. Денег на это ушла уйма,  но  Валентина,  дорвавшись  наконец  до
того, чем, по идее, должна обладать каждая нормальная женщина, не  могла
остановиться и тратила их напропалую, пока не иссякла выданная  Родионом
премия. Потом она начала занимать у меня. В довершение всего  она  сдала
на права и намеревалась отныне ездить на рынок за продуктами  только  на
нашем служебном джипе.  Вскоре,  однако,  выяснилась  причина  ее  столь
пристального интереса к своей особе. Каждый вечер  она  хвасталась  мне,
сколько мужчин обратили на нее внимание, сделали  комплименты  или  даже
откровенно   предлагали   провести   вечер   в    интимной    обстановке
фешенебельного ресторана. Но она была тверда, как скала, ни на  кого  не
смотрела и всех отгоняла, надеясь, наверное, что, увидев ее  обновленный
облик, Родион наконец тоже обратится  к  ней  с  подобным  предложением,
когда мы выйдем на работу. Я лишь отмалчивалась и ничего не говорила про
вскользь брошенные мне боссом слова насчет его скорой женитьбы, понимая,
что для подруги это будет слишком сильным ударом.  Каково  же  было  мое
удивление, когда в один прекрасный день к нам заявился Родион в шикарном
черном костюме и с огромным букетом роз и, не обращая  внимания  на  мои
вытаращенные  глаза,  кротко  попросил  позвать  Валентину.  А  та   уже
выплывала из своей комнаты, облаченная в свадебное  платье  и  фату,  со
стыдливым румянцем на щеках и счастливыми слезами на глазах.
   Представляете? Вот так я узнала о  свадьбе  своей  лучшей  подруги  и
многоуважаемого босса. Мне даже  обидеться  как  следует  было  некогда,
потому как нужно было плакать от радости и поздравлять молодых, чем я  и
занималась последующие три дня, пока шли свадебные гуляния.
   Наша башня не подросла еще на один этаж, как мы рассчитывали, а  лишь
слегка располнела. Строители, взглянув на наше сооружение, заявили, что,
если его не утолщить, оно рано или поздно  рухнет,  погребя  под  своими
обломками нашу неосмотрительность. В результате они расширили  фундамент
и пристроили сбоку что-то вроде еще одной  башни.  Затем  соединили  все
дверями и лестницами. Теперь уже никто и не догадался бы,  что  когда-то
это была обычная трансформаторная будка, стоявшая посреди старого  двора
в одном из сретенских переулков. На пятом этаже мы устроили  тренажерный
зал, и там я проводила почти все свое свободное  время,  заперев  двери,
чтобы никто не видел, какие ужасы я там вытворяю.
   Все чаще и чаще я ловила себя на мысли, что мне чего-то не хватает.
   Казалось бы, все есть: внешность -  предел  мечтаний  любой  женщины;
хорошая работа, которая приносит удовольствие;  друзья,  которые  всегда
придут на выручку; квартира в Москве, и, наконец, деньги, за которыми  я
никогда не гонялась, просто они пришли ко мне сами, и я теперь толком не
знала, что с ними делать,  потому  что  была  приучена  довольствоваться
малым. В общем, со стороны посмотришь - счастливица, да и только. ан нет
- чего-то все-таки не хватало.
   Просиживая  часами  в  приемной  в  ожидании  клиентов,  я   мысленно
выстраивала из всех  этих  компонентов  замок  своего  благополучия.  Он
получался довольно внушительным и красивым, но в последний момент, когда
я отходила  в  сторону,  чтобы  полюбоваться,  он  вдруг  обрушивался  -
какого-то кирпичика не хватало.
   Перебрав в уме все свои достоинства и недостатки, я в который уже раз
начинала  сначала,  но  все  всегда  заканчивалось  одинаково  -  грудой
развалин. А значит, по-настоящему счастлива я не была. Хотя  делала  все
правильно, так, как учил отец Акира, и  еще  ни  разу  не  нарушила  его
заповедей. И вот однажды тоскливым осенним днем, когда плеск дождя и шум
ветра за окном навевали мысли о вечном и непреходящем, я поняла,  в  чем
дело. Скорее всего мне не  хватало  мужика.  Да,  да,  мужчины,  который
доставлял бы мне обычные, но  такие  необходимые  для  любой  нормальной
женщины телесные удовольствия. И Акира, сам будучи  мужчиной,  наверное,
просто не мог предвидеть того, что когда-нибудь у меня  тоскливо  заноет
внизу живота, по телу разольется горячее  томление,  затуманятся  мысли,
пересохнут губы от странного волнения и захочется все бросить,  забыться
и стать просто  слабой,  покорной  женщиной  в  умелых,  ласковых  руках
любимого мужчины.
   Акира научил нас полностью контролировать свои желания и  чувства  и,
видимо, рассчитывал, что я смогу подавить в себе и это, но время шло,  я
взрослела, и мне все труднее и труднее было преодолевать  природный  зов
своей жаркой плоти.
   Однажды, когда мы с братьями уже стали взрослыми, отец позвал меня  в
свою комнату и завел  разговор,  от  которого  я  сразу  покраснела.  Он
говорил  о  любви  -  этом  самом  сильном  на  земле  чувстве,  которое
невозможно   победить   никакими   тренировками    и    психологическими
упражнениями. Есть только один способ одержать верх  над  любовью  -  не
пускать ее вообще в свое сердце. Согласно магическому обряду, который мы
с братьями  должны  были  исполнить,  когда  нам  стукнет  по  сто  лет,
единственная женщина в пятерке, то есть я,  должна  быть  девственницей.
Братья могли жениться и иметь детей, как обычные люди, а я обязана  была
оставаться чистой, чтобы в момент обряда олицетворять собой  Материнскую
энергетику Земли - самую сильную из всех энергий. Акира сказал, что  так
нужно,  и  я,  один  раз  настроив  себя,  потом  уже  больше  даже   не
задумывалась над этим. Раз надо, значит, надо. Суждено мне судьбой нести
эту нагрузку, дабы выполнить свое жизненное предназначение, стало  быть,
нечего и дергаться.
   Правда, отец перед смертью, когда в одночасье все рухнуло и  я  стала
свободной от всех обязательств, бросил одну фразу, смысл  которой  начал
доходить до меня только сейчас. Он сказал: "Ты обречена жить без  любви,
ибо в тот момент, когда кто-то узнает всю твою тайну, ты  должна  уйти".
Естественно, тогда я думала совсем о другом и мне было не до  любви.  Но
теперь,  когда  все  устаканилось  и  жизнь  моя   приняла   более-менее
конкретные очертания, я вдруг вспомнила эти слова. И мне стало тоскливо.
Получается, я оказалась заложницей  внедренной  в  меня  отцом  сущности
пантеры. По моим представлениям, если уж я кого-то  полюблю,  то  должна
буду рассказать ему все, даже самое сокровенное -  иначе  какая  это,  к
чертям, любовь! Не могу же я скрывать  от  самого  дорогого  и  близкого
человека почти половину себя, часть своей души! Да и не выдержу я  такой
пытки... Вот и получается, что полюбить я, конечно, могу, но только  для
того, чтобы тут же, открывшись любимому, уйти от него и с  этой  планеты
навсегда. Значит, это удовольствие  нужно  приберечь  напоследок.  Когда
пойму, что ничто уже не привлекает здесь и не  держит,  тогда  влюблюсь.
Если, конечно, это не случится раньше само собой,  независимо  от  моего
желания. Как это почти случилось у меня с Николаем,  которого  не  иначе
как сама судьба отвела от меня, засадив его за решетку. Но  ведь  он  же
рано или поздно выйдет, и я не уверена, что выдержу и не брошусь  в  его
объятия тут же, как только увижу его чертовски красивые, умные глаза, по
которым все чаще и чаще тоскую в последнее время...
   В общем, как бы там ни было, с любовью мне пока все было ясно.
   Оставалась другая проблема - секс. Мне  шел  уже  двадцать  четвертый
год, а я все еще оставалась  девушкой.  Конечно,  я  давно  могла  найти
любого кобеля и время  от  времени  посещать  его,  получая  необходимую
порцию физического удовольствия, но даже от  одной  мысли  об  этом  мне
становилось противно. И  в  те  минуты,  когда  плоть  уж  очень  сильно
требовала своего, я все чаще и чаще думала о Николае.
   Коль уж прикипело так к нему сердце, то почему  бы  не  подарить  ему
возможность сделать из меня женщину? Все равно другого такого я  уже  не
найду, да и зачем искать, когда уже есть.
   Решив в конце концов,  что  буду  дожидаться  Коленьку,  я  перестала
строить дурацкие замки, успокоилась, и  только  иногда  мне  становилось
тепло и приятно от мысли, что  когда-то  я  окажусь  в  постели  с  этим
человеком. И тогда уж получу все свое, возмещу все утраты, всю  нехватку
сексуальных утех. Главное, чтобы Коленька выдержал...
   Он не вошел, а буквально вломился в приемную, как  только  я  открыла
дверь. Застыв в растерянности на середине комнаты, он обвел ее взглядом,
задержавшись на мне не  дольше,  чем  на  стоячей  вешалке  в  углу,  и,
задыхаясь от бега, противным тонким голоском прокричал:
   - Где?
   - Кто?
   - Она!
   -  Не  знаю,  -  честно  ответила  я,  с   любопытством   разглядывая
незнакомца.
   Ему было лет  тридцать.  На  голове  уже  появилась  залысина,  виски
блестели сединой.  Лицо  напоминало  круглую  раскаленную  сковородку  с
нарисованными на ней точками глаз и черточками  носа  и  рта.  По  краям
сковородки торчали огромные уши.
   Тонкая ручка, то бишь шея, исчезала в  поднятом  воротнике  длинного,
почти до пят, темного плаща, усыпанного каплями дождя.
   - Не морочьте мне голову! - с вызовом заявил он. - Я видел,  как  она
вошла сюда! Вы ее прячете!
   И решительным шагом направился к двери кабинета,  на  которой  висела
новая латунная табличка со строгой надписью:
   Главный детектив РОДИОН Вообще-то,  в  нашем  заведении  всегда  рады
клиентам,  особенно  когда  их  долго-долго  нет,  а  потом  они   вдруг
появляются. Мы готовы сделать для них  все,  что  их  душа  пожелает,  -
встретить, приголубить, напоить чаем или коньяком, взять на себя  заботы
об  их  благополучии,  ради  этого  пойти  даже  на  смертельный   риск,
разумеется, не бесплатно, и позаботиться о  том,  чтобы  всю  оставшуюся
жизнь клиент чувствовал себя в полной безопасности.  Но  если  он  вдруг
начинает вести себя неподобающим образом, то мы всегда  можем  поставить
его на место. И в первую очередь эта обязанность лежала на мне,  как  на
секретарше. Моей главной задачей было ограждать любимого босса от любых,
совершенно ненужных ему, неприятностей. Поэтому я встала и закрыла своим
телом доступ к  кабинету  начальника,  выставив  перед  собой  шариковую
ручку.
   - Извините, но вам сюда пока еще нельзя, - ледяным тоном  проговорила
я.
   Сковородка еще больше раскалилась и зашипела, словно на нее  брызнули
маслом:
   - Значит, она там! Пустите меня, или я за себя не отвечаю!
   И он поднял руку, чтобы отшвырнуть  меня  прочь.  Несчастный  хлюпик!
Сунув ручку в зубы, чтобы не мешала,  я  ловко  вывернула  ему  руку  за
спину, подвела к дивану и нежно усадила,  не  обращая  внимания  на  его
жалобные вопли.
   - Так-то будет лучше. Посидите, успокойтесь, а потом поговорим.
   И с чувством хорошо исполненного долга вернулась на свое  место.  Ту