всем - нужно  еще  раз  пересчитать  и  по  пачкам
разложить.
   - Дрогнуло сердце Гобсека, значит? - голос потеплел. - Это хорошо.  А
теперь слушай меня внимательно. Сумка на "молнии"?
   - Да.
   - Тогда зашей ее нитками. И никаких ментов.  Через  полтора  часа  ты
лично привезешь деньги на "Щелковскую". Пусть тебя кто-нибудь из  охраны
подбросит до автовокзала на комовской  машине  и  останется  в  ней.  Ты
поднимешься на второй этаж автовокзала, там найдешь бар и  тормознешь  у
стойки. Сумку поставишь на пол и забудешь про нее. Когда мы их заберем и
проверим, то отпустим Ольгу, она сядет  в  вашу  тачку,  и  можете  быть
свободны. Все поняла?
   - Нет. А где гарантия, что вы ее отпустите?
   - Что, у Комова совесть заиграла? -  усмехнулся  шантажист.  -  Давно
пора... Отпустим. Эта истеричка нам тут на фиг не  нужна.  И  без  шума,
поняла?
   - Да.
   И я услышала короткие гудки...
   Целый  час  я  сидела  в  чужой  приемной  и   вырезала   из   старых
бухгалтерских отчетов, которые нашла в шкафу,  бумажные  прямоугольники.
Потом  складывала  их  в  пачки  и  обворачивала   бумажной   ленточкой.
Получались как настоящие. Хорошо, что в моем кошельке нашлось  несколько
долларовых купюр разного достоинства и я сунула их сверху для  вида.  На
две пачки не хватило, но Алексей, который  время  от  времени  высовывал
свой нос из кабинета и молча наблюдал за моими приготовлениями,  наотрез
отказался выдать мне даже под расписку четыре бумажки по десять  баксов,
заявив, что этим грязным подонкам не желает отдавать ни цента.  Это  уже
смахивало на маразм, но я промолчала. Слава богу, что он еще  согласился
дать свою машину и двух Охранников выделил - Володю и еще одного рослого
парня по имени Костя. Наконец в начале  седьмого  мы  сели  в  машину  и
тронулись в путь. Оба охранника были бледными и очень серьезными.  Костя
сидел за рулем, Володя  рядом  с  ним,  а  я  сзади,  держа  на  коленях
небольшую спортивную сумку темно-синего цвета с зашитой "молнией".
   Перед этим я два раза разговаривала с боссом. Он вытащил из меня  все
малейшие детали разговора с бандитом, по пять раз переспросил и в  конце
концов заявил, что волноваться мне абсолютно не о чем.  Если  похитители
настаивали, чтобы я ехала на  машине  Алексея,  значит,  именно  по  ней
рассчитывали узнать меня, а потом проследить до бара. В баре, по замыслу
Родиона, уже будет  находиться  парочка  его  людей  под  видом  обычных
забулдыг. Они ничего не будут предпринимать, а лишь проследят  за  теми,
кто возьмет сумку с деньгами, а  потом  накроют  всех  остальных.  Ольга
скорее всего тоже должна будет находиться где-то в  районе  автовокзала,
поэтому всю территорию на всякий случай будут держать под контролем.  От
меня требовалось лишь в точности выполнить все то, что говорил бандит. И
никаких лишних движений и личных  инициатив.  Пусть  думают,  что  Комов
испугался за жизнь своей секретарши и  пожертвовал  своими  драгоценными
деньгами.
   А его глупая подружка покорно притащила деньги.
   Говоря все это, босс уже довольно  посмеивался,  предвкушая,  видимо,
скорую и  легкую  победу  и  беззаботное  существование  нашей  фирмы  с
дармовыми скрепками и бумагой в течение ближайшего  полугодия.  Меня  же
глодали какие-то смутные сомнения, которые я никак не могла ухватить  за
кончик, чтобы вытащить на свет божий,  рассмотреть  и  понять,  что  они
конкретно собой представляют.
   Скорее это были даже не сомнения, а дурные предчувствия. Но, послушав
бодрые заверения Родиона, я решила, что это всего лишь мои вечные страхи
перед неизвестностью. И  теперь  сидела  на  заднем  сиденье,  дрожа  от
волнения, и мужественно улыбалась. Охранники о  наших  с  боссом  планах
ничего не знали и были уверены, что в сумке лежат настоящие деньги.
   - Не страшно? - хмуро спросил меня  Володя,  поправляя  пистолет  под
плащом.
   - А чего бояться с такими орлами? - рассмеялась я. - Вы ведь  меня  в
обиду не дадите?
   - Ты, главное, не суетись там, г посоветовал Костя. - А то знаю я эту
братию - чуть что, сразу пику в бок. Или свинцовую примочку на затылок.
   - Ты сильно не гони, Костыль, - буркнул Володя. - Времени еще  полно,
успеем.
   Костя послушно сбросил газ, и машина едва  поплелась  вдоль  бульвара
мимо сменяющих друг друга Парковых улиц. Час "пик" был в самом  разгаре.
Уже совсем стемнело, на столбах загорелись неоновые лампы, движение было
плотным, но нам, в первом ряду,  почти  никто  не  мешал,  кроме  редких
троллейбусов и автобусов.
   - Слушай, Вовчик, а ты уверен, что это не блатные? -  нервно  спросил
Костя.
   - Что я, блатных по голосу не различу, что ли?  -  насупился  тот.  -
Ясно, не блатные. Блатные по фене базарят, у них уже акцент на этом деле
- не выкорчуешь. Да с ними я и связываться бы не стал - на хрена мне эта
крутизна?
   Потом всю жизнь от них бегай.
   - Да, - поддержал Костя, - у них порядки крутые.  Я  один  раз  видел
живого вора в законе. Издалека, правда, дружбан в кабаке показывал.  Вот
это чувак так чувак, что ты! Только глянет, а к нему уже  бегут,  что-то
несут, выслушивают, кивают, только что задницу не лижут. Бабок там -  не
мерено.
   - Вот и я про то же, - тоскливо вздохнул Володя. - Если  они  за  что
берутся, то лучше на пути не оказываться - себе дороже обойдется. Я вот,
дурак, в свое время в тюрягу не сел, когда возможность была, а теперь  у
этого козла работаю. А ведь мог бы сейчас бригадиром быть, крутые  бабки
зашибать, бляха муха. - Он с горечью сплюнул себе под ноги  и  полез  за
сигаретами.
   - А почему не сел-то? - изумился Костя. - Ты че, шизанутый был?
   - Да не говори, - охранник тяжко вздохнул. - Молодой еще совсем  был,
ума не хватало. Это теперь прозрел, когда уж  поздно,  а  тогда  боялся.
Идиот! И  родичи  еще  тоже:  не  садись,  тюрьма  испортит,  отмажем...
Отмазали на  свою  голову.  Сейчас  бы  в  шелках  ходили,  за  границей
лечились, горя не знали...
   - Да, не повезло тебе, Вовчик,  -  сочувственно  проговорил  Костя  и
уважительно посмотрел на мощную фигуру товарища. - С  твоими  габаритами
ты бы точно в люди выбился, королем  бы  ходил.  Сейчас  бы  уже  казино
держал или бордельчик...
   - Не трави душу, братан, самому тошно...
   Так, ведя столь незамысловатую, но весьма  содержательную  беседу,  в
которую я предпочла не вмешиваться, мы почти добрались до пересечения со
Щелковским шоссе.  Отсюда  до  автовокзала  было  меньше  километра.  До
встречи оставалось еще пятнадцать минут. Впереди, метрах в пятидесяти, у
светофора  шумел  нескончаемый  поток  мигающих  фарами   и   сигналящих
автомашин.  Костя  пристроился   у   самой   кромки   за   переполненным
троллейбусом и заглушил мотор.
   - Все, теперь стоять будем, - сказал он. - Здесь вечно пробки  в  это
время.
   - А не опоздаем? - с тревогой спросила я, разглядывая  остановившиеся
рядом машины.
   - Не боись - че здесь ехать-то? - успокоил меня Володя. - На крайняк,
подождут немного, не подохнут.
   - Это да, - согласился Костя. - Почитай, три дня доставали, а за пять
минут теперь ничего им не сделается.
   - И как это Ком им заплатить  согласился?  -  удив-.  ленно  пробасил
Володя. - Никогда бы не подумал, что он на такое способен.
   - Из-за Ольги, не ясно разве, - сказал Костя. - Даром, что ли, трахал
ее в кабинете чуть не каждый вечер...
   Меня словно громом ударило. Даже дыхание перехватило  от  возмущения.
Так этот гад, оказывается, спал с Ольгой! И теперь так подло открестился
от нее?!
   Нет, в моей голове  такое  не  укладывалось.  Нужно  было  срочно  на
кого-то выплеснуть накопившуюся злость. Я открыла рот,  чтобы  изрыгнуть
проклятья в адрес самого гнусного  типа,  каких  мне  только  доводилось
видеть, но тут дверь со стороны Володи открылась, и ему в висок уперлось
дуло пистолета. Затем послышался хриплый голос:
   - Даже и не думай, фраер.
   Но тот и без  этих  слов  ни  о  чем  не  думал,  потому  что  замер,
остолбенев,  и  даже  не  попытался  достать  свой  пистолет.  Судя   по
характерным выговору и интонации, около машины стоял  закоренелый  урка,
его силуэт был едва виден в темноте. Костя тоже это понял, и я, увидела,
как задрожали его лежащие на руле руки. Следующее действие  этой  жуткой
драмы, грозящей перерасти в трагедию, ознаменовалось тем, что  дверца  с
моей стороны  распахнулась  и  на  сцене  появился  еще  один  пистолет,
заканчивающийся на улице другим силуэтом. Дуло прилипло к моей голове, и
я услышала знакомый насмешливый голос:
   - Выходи, подружка. И сумочку не забудь. Есть  только  одна  вещь  на
свете, которой боится пантера, -  она  боится  за  жизнь  тех,  за  кого
отвечает. Но никак не за свою. Угроза смерти для нее не более чем угроза
остаться без ужина, если  вдруг  она  не  отыщет  спрятанную  про  запас
недоеденную тушу антилопы. Если нужно, она будет драться до конца  и  ни
на мгновение не задумается, что ее может ждать смерть. А вот если в  это
время кто-то будет угрожать жизни ближнего и она не сможет достать врага
в одном прыжке, тогда она становится слабой и беззащитной. Тогда  с  ней
можно делать все, что угодно, даже убить - она и лапой  не  пошевельнет,
если это поможет спастись другому. Так говорил мой отец Акира.
   В данном случае  ближними  для  меня  были  Ольга  и  два  совершенно
непричастных  к  этому  делу  парня-охранника.  Мне  ничего  не   стоило
разоружить  человека,  державшего  у  моей  головы  пистолет,   и   даже
прикончить его. Но тогда от руки стоящего впереди  урки  мог  пострадать
Володя. Уже не говоря об Ольге, судьба которой теперь, когда выяснилось,
что нас с боссом элементарно надули, вообще стояла под вопросом. Поэтому
мне ничего не оставалось, как,  мило  улыбнувшись,  подхватить  сумку  и
выбраться из машины на тротуар, по которому сновали туда-сюда в  темноте
прохожие, не замечая, что происходит у них под носом. Впрочем,  заметить
что-либо было трудно, со стороны все выглядело вполне мирно и  обыденно:
двое парней  подошли  к  машине  и  о  чем-то  разговаривают  со  своими
знакомыми.
   Вот и вся недолга.
   Сунув руку с пистолетом в карман, мой "кавалер"  придвинулся  ко  мне
вплотную и прошипел:
   - Дернешься - умрешь.
   Я и сама это уже поняла. Второй наклонился к Володе, что-то сказал  и
захлопнул дверцу. В тот же момент, словно по заказу, поток  машин  начал
двигаться. Задрожал и медленно поехал вперед троллейбус. Уж не знаю как,
но Костя завел мотор и рывком тронул  машину  Комова  с  места.  Свет  в
салоне не горел, но я видела их недвижимые бритые затылки, возвышающиеся
над спинками сидений. Они даже не оглянулись...
   Я осталась стоять на тротуаре с двумя вооруженными бандитами.  Ничего
хорошего в ближайшее время мне не светило. В руках у меня была  сумка  с
долларовыми "куклами", и хорошо, что они об этом пока еще не знали, а то
бы пристрелили меня прямо там и скрылись, смешавшись с  безликой  толпой
вечно куда-то спешащих прохожих.
   Меня подтолкнули  в  спину  и  подвели  к  стоящей  прямо  за  нашими
"Жигулями" неизвестной породы иномарке с московскими номерами, которые я
автоматически зафиксировала в памяти. Хотя что-то  подсказывало,  что  в
этом уже нет никакой необходимости - меня прикончат прямо в этой машине,
едва только раскроют сумку.
   Оказывается, эти мерзавцы все это время ехали за нами и лишь выжидали
удобный момент, чтобы выскочить и перехватить заветную сумочку. Зачем им
понадобилась я - оставалось пока загадкой.
   Впихнув меня на заднее сиденье, мой "провожатый" сел рядом, а  другой
запрыгнул вперед, на пассажирское сиденье. За рулем сидел еще один, но в
темноте  я  его  не  рассмотрела.  Машина  тут  же   плавно   тронулась,
бесцеремонно выехала на тротуар, пересекла его, распугивая пешеходов,  и
нырнула в проем между двумя  домами.  Поплутав  минут  десять  в  полном
безмолвии по дворам, мы выехали на какую-то улицу, которую я не нашла бы
потом, даже если бы меня начали пытать раскаленным железом, и  помчались
меж каких-то строек по безлюдной дороге куда-то в ночь, прочь от света и
центра Москвы...
   В машине было тихо и тепло, мерно гудел кондиционер,  шума  двигателя
почти не было слышно, за плотно закрытыми окнами свистел ветер, и только
выныривавшие время от времени из темноты встречные  автомобили  заносили
внутрь салона громкий шум, тут же смолкавший  где-то  сзади.  Трое  моих
похитителей  упорно  молчали.  Лишь  сидевший  спереди   урка   негромко
насвистывал что-то непонятное, напоминающее молдавские песни. По  значку
на красиво светящейся передней панели я определила, что это "Опель",  но
легче от этого мне не стало.
   Сумка все так же лежала у меня на коленях, и никто даже не  попытался
в нее заглянуть. Примерно через полчаса, когда мы уже выехали за город и
неумолимо приближались к неизвестному месту, где надо мной должны  будут
учинить расправу, мне даже стало обидно. Я  столько  сил  положила,  так
старалась, делая эти чертовы "куклы", а они даже посмотреть не хотят!
   Но, так или иначе, я немного успокоилась,  расслабилась,  устроившись
поудобнее, закрыла глаза и стала думать о том, что сейчас делает Родион.
Мне, конечно, хотелось, чтобы он рвал  и  метал,  дико  вращая  глазами,
размахивая руками и страшно рыча от злости. Но  это  наверняка  было  не
так. Скорее всего он  лишь  досадливо  поморщился,  узнав,  что  бандиты
перехватили его секретаршу по дороге на автовокзал, свернул всю операцию
и поехал домой, к своей Валентине.
   Его спокойствие в такие моменты меня порой просто  бесило.  Хотя  все
верно, криком тут уже не поможешь. Нас обставили,  как  младенцев,  и  с
этим приходится мириться.  Как  бы  босс  сейчас  ни  метался,  на  след
похитителей все равно бы не вышел, потому как  никаких  зацепок  у  него
нет. Теперь только я одна на  всем  белом  свете  знала,  где  находятся
бандиты и где можно искать секретаршу Алексея.
   А значит, мне опять  придется  выкручиваться  самой  и  "выкручивать"
бедную Ольгу, томящуюся сейчас в заточении.  Я  была  уверена,  что  она
находится именно там, куда меня везут. Собственно, а где ей еще быть?
   Вдоль дороги мелькали какие-то деревни,  небольшие  городишки,  и  мы
проскакивали их, не сбавляя скорости. В конце концов, отъехав километров
тридцать или сорок,  по  моим  расчетам,  трудяга  "Опель"  сбавил  ход,
свернул с шоссе и затормозил у какого-то  частного  дома,  стоявшего  на
отшибе. Ворота были открыты, машина с ходу скатилась по насыпи в  темный
двор и наконец остановилась. Водитель заглушил мотор  и  выключил  фары.
Вот и приехали.
   Дом был очень  старый,  деревянный,  с  покосившимися  ставнями,  меж
которых   светились   маленькие   прямоугольники   завешенных   цветными
занавесками окон. Слева темнели какие-то постройки.
   - Вытаскивай ее. Крест, - весело проговорил урка, выбираясь наружу. -
А я пойду отолью.
   - Опять приспичило? - усмехнулся мой сосед, открывая дверь. - Ты меня
убиваешь, Бен. Меньше нужно пива жрать.
   - Ну а как же иначе-то? - хихикнул тот и, пританцовывая,  скрылся  за
сараем.
   - Кончайте базар, - хмуро бросил грузный водитель. - Тащите  девку  в
дом, берите долю, и сваливаем.
   - Ну чего сидишь, красавица? - Крест уже  вышел  и  смотрел  на  меня
через открытую дверь. - Давай выходи вместе с сумкой.
   Я начала выбираться. Он галантно подставил мне руку, подхватив сумку,
потом крепко взял за локоть и  повел  к  дому,  из  которого  доносились
приглушенные голоса и тихая музыка.
   - Только недолго там, слышь? - водитель пошел закрывать ворота.
   - Добре! -  ответил  Крест,  не  поворачиваясь,  и  затащил  меня  на
крыльцо.
   Там остановился, удивленно посмотрел на меня и спросил:
   - Или я чего-то не понимаю, или как?
   - В каком смысле? - удивилась и я.
   -  Ты  почему  не  кричишь,  не  плачешь,  не  сопротивляешься?  Тебе
нравится, что тебя похитили? Или ты еще ничего не поняла?
   Ну не могла же я ему сказать, что кричать  и  беситься  скорее  нужно
ему, а не мне. Потому как мне-то ничего не угрожало, а вот у них имелись
все шансы потерять здесь здоровье, нарвавшись на мои когти. Правда, пока
они об этом не знали.
   - Не очень, честно говоря, - я усмехнулась. - Но .я ко всему отношусь
философски: чему  быть,  того  не  миновать.  Поэтому  зачем  зря  нервы
тратить...
   - Да? - Он внимательно исследовал мои глаза. - Это интересно.
   Посмотрим, как ты потом запоешь. Идем.
   Со двора прибежал еще более повеселевший Бен, и  мы  втроем  вошли  в
дом.
   Посередине большой комнаты с низким потолком стоял круглый стол.  Над
ним в патроне висела лампочка,  свисая  на  проводе  почти  до  горлышек
водочных бутылок, которыми был щедро  уставлен  стол.  Кроме  того,  там
виднелись открытые банки с консервами, соленые грибы, огурцы и помидоры,
вареная картошка, крупно порезанное сало и дымящиеся, только  с  пылу  с
жару, котлеты, горой наваленные на огромное блюдо. В дальнем углу у печи
суетилась какая-то пожилая женщина в синем фартуке,  но  ее  было  плохо
видно из-за витавших в комнате копоти  и  сигаретного  дыма.  Зато  рожа
жирного  битюга,  сидевшего  за  столом  ко  мне   лицом,   видна   была
великолепно.  Во-первых,  из-за  своих  размеров,  а  во-вторых,   из-за
мясистой  колоритности  крупных  черт.   Громадный   расплющенный   нос,
стиснутый с двух сторон маленькими буравчиками глаз, нависающий  на  них
узкий лоб с витками слипшихся волос и  расплывшиеся  в  поганой  ухмылке
сальные губы. Вдобавок ко всему он еще что-то жевал,  издавая  при  этом
мерзкие хрипы и чавканье. На  его  большом  жирном  теле  была  байковая
клетчатая рубашка, расстегнутая на покрытой татуировками груди почти  до
пупа. Ни дать ни взять отпетый рецидивист. Рядом с ним сидели  еще  двое
мужчин, помладше, не столь выразительные, но тоже исколотые, пьяные и  с
бандитскими  рожами.  По  всему  видать,  эти  трое  были   деревенскими
бандитами, а те, что привезли меня, - городскими.
   Когда  мы  вошли,  они  уставились  в   нашу   сторону,   и   жирный,
ухмыльнувшись, сказал:
   - Ба-а, какая краса до нашего стола! Неужто та самая, Крест?
   Крест, которого я только сейчас  смогла  рассмотреть  как  следует  и
который выделялся из всех довольно приличным видом и неглупым выражением
глаз, подтолкнул меня к столу и ответил:
   - Она и есть, Бугор. Хороша, а?
   - Ой, хороша  стерва!  -  похвалил  один  из  сидящих,  а  другой,  с
повадками педераста, похотливо прогнусавил:
   - Да ты одежку-то скинь с нее,  кхе-кхе.  Че  там  она  под  плащиком
прячет?
   - Во-во, пущай раздевается, - промычал Бугор и повернулся к женщине у
плиты. - Нюра, банька еще не дошла? А то нам скоро в  сауну  с  телками,
ха-ха-ха!
   - зычно захохотал он, тряся всеми складками на мясистой харе.
   Меня передернуло от отвращения, я сделала шаг назад,  но  уперлась  в
Бена, который снимал с себя плащ, и остановилась.
   - Ты что, не слыхала, сучка? -  процедил  он.  -  Снимай  плащ,  тебе
говорят.
   Крест уже разделся, подошел к столу, наткнул на вилку грибочек, сунул
его в рот и выжидающе поглядывал на меня. Первый раз в жизни я  пожалела
о том, что ничего не ношу под блузкой. Если эти свиньи увидят мою  почти
не прикрытую грудь, они забудут и о бане, и о деньгах в  сумке,  которую
Крест бережно поставил в угол под  вешалкой,  и  вообще  обо  всем.  Они
накинутся на меня всей толпой, эти  гадливые  уркаганы,  и  разорвут  на
мелкие части. А мне, пока  я  не  удостоверилась,  что  Ольга  находится
здесь, нельзя было показывать свою прыть.
   Поэтому, сделав испуганное лицо, я пролепетала:
   - Что вам нужно? Отпустите меня... Я ведь привезла деньги!
   Вылупив свои поросячьи глазки, Бугор изумленно проговорил:
   - Я не понял, тебе кто слово давал? Тебе сказали  раздеваться,  а  не
блеять.  Правильно  я  грю,  Кошар?  Похотливый  мужичонка   заискивающе
закивал:
   - Как есть, Бугор, слово в слово. Та поприветливее была вроде...
   - Была да