емник потом закрыли вместе с бункером.
   Там  уже  настолько  все  кровью  пропиталось,  что  не  отмоешь,   и
пользоваться нельзя. Так и стоит заколоченный.
   - А как же мы через него выберемся? - озадаченно спросила я.
   - Это уж ваше дело, господа преступники, - проворчал  он.  -  Другого
выхода нету.
   - Но ведь там дом наверху!
   - Ну и что? Шахта лифта в подвал того дома как раз и выходит. Там уже
меня не волнует. Я вас, как просили, отсюда выведу, а дальше уже не  моя
забота - за ту территорию я не отвечаю.
   - А подъемник еще работает? - задумчиво спросил Пол.
   - Понятия не имею. Я  на  нем  не  катаюсь.  А  если  честно,  то  не
работает.
   Даже тросы и все несущие поснимали.
   - И далеко это отсюда?
   - Да не так уж...
   - Но мы сможем пройти туда незаметно? - спросила я.
   - А чего бы я тогда об этом говорил? - хмыкнул осмелевший комендант.
   - Ладно, тогда вставай и веди, - сказал  Пол,  подойдя  к  двери,  за
которой по-прежнему все было тихо.
   - Не встану, - нагло заявил прапорщик.
   - То есть как это? - опешила я. - Ты же обещал...
   - А так. Дверь в бункер за этим шкафом, - он показал глазами на  шкаф
у стены. -  А  в  этой  комнате  расстрельная  команда  спирт  пила  для
храбрости. Тут ведь потом переделывали все...
   Мне стало страшно. Жуткая  атмосфера  прошлого  вдруг  навалилась  на
меня, и голова слегка закружилась. Интересно, сколько спирта здесь  было
выпито? Уж, наверное, не больше, чем пролито крови...  Страшные  картины
расстрелов  возникли  у  меня  перед  глазами,  искаженные  ужасом  лица
замученных жертв, истошные крики и мольбы  о  пощаде  пронеслись,  будто
наяву, в моей голове, и мне стало плохо...
   - Только уж вы меня не убивайте, как обещали,  -  донеслись  до  меня
слова прапорщика, и я вернулась к жизни. - Вы меня так вот  и  оставьте,
связанным, чтобы с работы потом не  выгнали.  Сегодня,  сами  знаете,  с
работой тяжело...
   Пол, не обращая на него внимания, уже  отодвигал  тяжеленный  шкаф  в
сторону. За ним показался контур замазанной известкой двери.  Имелась  и
ручка.
   Он тронул ее, и дверь открылась.
   - О, а говорил, забито! - удивленно воскликнул американец.
   Комендант как-то съежился и часто заморгал. Потом пробормотал:
   - Да это я иногда от  нечего  делать  захожу  туда,  посмотреть,  так
сказать... Честное слово, просто от нечего делать, вы не подумайте...
   Но мы  уже  не  слушали  бессвязных  речей  помешанного  на  кровавых
картинах прошлого прапорщика, а вошли в бункер  и  стали  осматриваться.
Света там не было, но того, что падал из двери, было  достаточно,  чтобы
увидеть  довольно  большое  помещение  из  бетона.  Там  виднелись   еще
несколько темных дверных проемов. На полу валялся какой-то мусор, а  все
стены были в неопределенного цвета размывах и брызгах. Я не стала  особо
всматриваться. Мы сразу  пошли  к  открытому  люку  подъемника,  который
виднелся в нише  слева  от  входа.  Там  даже  еще  сохранились  кнопки,
приводящие его в действие. Пол попробовал  нажать  на  одну,  но  глухое
безмолвие из пустой шахты было  нам  ответом.  Сам  подъемник  находился
где-то ниже этажом.  Заглянув  внутрь.  Пол  посмотрел  вверх  и  весело
проговорил:
   - Там ничего не  видно!  Но  залезть  можно.  Тут  к  стене  лестница
прикреплена.
   Он высунулся из шахты и вопросительно посмотрел на меня:
   - Ну ты как, готова к взятию вершины?
   - Чего уж там, - вздохнула я. - Только бы побыстрее отсюда  убраться,
- и осмотрелась кругом. - Господи, ужас какой. Давай я первой полезу.
   - Как скажешь. А я тылы прикрывать буду. Кстати, может,  его  усыпить
на время? - Он кивнул в сторону комнаты с комендантом. - А то как бы шум
раньше времени не поднял.
   Я лишь пожала плечами. Он быстро вышел, и почти  сразу  там  раздался
глухой удар. Через мгновение Пол вернулся.
   - Усыпил?
   - Легко. Полчаса у нас есть. Вперед. И ничего не бойся, малышка, -  я
с тобой.
   Забравшись в  шахту,  я  увидела  ржавую  лестницу,  прикрепленную  к
стенке, вцепилась в нее и начала карабкаться вверх, в темноту, ничего не
видя перед собой. Пол стал подниматься вслед за мной.
   В  шахте  стояла  страшная  вонь,  и  чем  выше  я  поднималась,  тем
невыносимее она становилась. Видимо, она поднималась снизу вверх, а  там
не было для нее выхода, и она скапливалась в течение нескольких десятков
лет,  пока  страшный  бункер  бездействовал.  Пальцы  и  ноги  в  туфлях
скользили по покрытым холодной плесенью перекладинам лестницы, и  я  изо
всех сил убеждала себя, что это только плесень, а не что-нибудь  другое,
например, красного цвета.  Пол,  тяжело  дыша  и  поминутно  чертыхаясь,
цеплялся за мои пятки и один раз даже чуть не сорвал меня вниз,  но  все
обошлось. Лезть в полной темноте  неведомо  куда  -  не  очень  приятное
занятие, особенно если знаешь, что тебя в любую минуту могут  поймать  и
убить. Я не знала, сколько прошло времени и какую высоту мы  преодолели,
но по меньшей мере метров двадцать. Наконец  моя  рука,  потянувшись  за
очередной перекладиной, наткнулась на голую стену. Ощупав ее  руками,  я
поняла, что лестница кончилась.
   Вверх уходила пустота.
   - Что такое, почему остановилась? - обеспокоенно спросил Пол снизу. -
Устала?
   - По-моему, мы приехали - лестница кончилась.
   - А шахта?
   - Шахта - нет.
   - Шутишь? - сразу охрип американец. - Пощупай там хорошенько,  должен
быть край или что-нибудь в этом роде.
   - Уже щупала. Сколько хватает руки - сплошная стена вверх. Я боюсь.
   - Не нужно. Дай подумать.
   - Что тут думать? Нужно спускаться. Не помирать же здесь...
   - Помолчи, радибога, - попросил он. - Нам можно или  вверх,  или  уже
просто броситься вниз  и  разбиться,  чтобы  избежать  встречи  с  этими
подонками.
   - Кажется, я уже готова это сделать.
   - Я тебе  дам  готова.  Не  вздумай.  Нужно  нам  как-нибудь  местами
поменяться. У меня руки длиннее, может, я достану до края. Не верю,  что
лестница просто оканчивается посередине стены. Хотя у вас, русских,  все
может быть...
   - Если мы начнем меняться, то я  точно  свалюсь.  Лестница  очень  уж
узкая, и не видно ни зги.
   - Дурацкая ситуация! Этот прапорщик небось знал,  что  тут  творится,
потому и сказал про это, сволочь! Ладно, вцепись в  лестницу  сбоку  изо
всех сил и держись, а я все-таки попытаюсь пролезть.
   - Это бесполезно, - мой голос дрогнул. -  Наверное,  лестницу  просто
сломали, чтобы никто сюда сверху не лазил. Нам конец...
   - Только не плачь, умоляю, - проворчал он, карабкаясь  мимо  меня.  -
Сейчас посмотрим...
   Я спустилась немного ниже, чтобы не мешать ему, С минуту он  пыжился,
кряхтел и шуршал по стене руками, а потом неуверенно проговорил:
   - Кажется, я что-то нащупал.
   - Не может быть! - у меня отлегло от сердца.
   - Да, по-моему, это конец какого-то троса...  Да,  это  металлический
трос. Наверное, на нем был подвешен подъемник, пока не сломали. Я  почти
достаю до него кончиками пальцев.
   - Только кончиками? - мне опять стало плохо. - И не сможете  по  нему
залезть?
   - Смог бы, но не дотянусь  -  слишком  высоко.  Проклятье!  Это  духи
посылают мне  эти  испытания!  Золото  свое  берегут,  будь  оно  трижды
неладно...
   - А может, попробовать допрыгнуть?
   - С ума сошла? Чтобы прыгнуть, нужно отпустить  руки,  а  если  я  не
поймаю трос в темноте? Соображаешь? Я ведь упаду...
   - А вдруг поймаете? Кажется, кто-то грозился меня защитить.
   - Это не в счет. Впрочем,  ладно,  попробую.  Только  ты  прижмись  к
стене, а то, если буду падать, еще тебя сшибу, чего доброго.  Если  что,
передашь от меня привет Индусу. Или Родиону. Как повезет.  Все,  прыгаю.
Прощай на всякий случай...
   Я ощутила резкий толчок  лестницы  и  зажмурилась.  Прошла  вечность,
прежде чем до меня дошло, что я не слышу свиста пролетающего  мимо  меня
вниз тела американца.
   - Готово! Я поймал его! - радостно просипел он сверху.
   - И что вы теперь делаете? - Я с трудом перевела дух.
   - Вишу на нем, болтаюсь, как обезьяна. Он скользкий, как угорь.  Все,
я полез дальше...
   - А как же я?!
   - Ах, да... Ты побудь пока там, я проверю, что наверху, а то,  может,
не стоит и лезть.
   - Стоит! Я тут одна не останусь. Заберите меня отсюда,  а  то  сейчас
зареву!
   - Как же я тебя заберу? Сам еле держусь.
   - Как хотите!
   - Ты меня поражаешь иногда.  То  ты  неведомо  как  расправляешься  с
четырьмя убийцами, а то боишься посидеть одна минутку. Хорошо, я  сейчас
спущу ногу, а ты поднимись выше и цепляйся за нее. А  потом  карабкайся,
пока не достанешь до троса. Это единственный вариант. Только  делай  это
быстрее, а то я могу соскользнуть с таким весом. Все поняла?
   - Нет.
   - Ну что еще? - простонал он.
   - Я уцеплюсь за ваш ботинок, а вам придется подтянуть меня до троса.
   - Это еще почему?
   Не могла же я ему сказать, что в противном случае просто раздеру  всю
его ногу своими острыми когтями! Поэтому придумала другое объяснение:
   - Я... стесняюсь хватать вас за ноги. А вдруг ухвачусь не зато...
   Он замолчал, переваривая, затем проворчал:
   - Ну ты и штучка. Делай как знаешь.
   Я поднялась до конца  лестницы,  нащупала  в  темноте  болтающуюся  в
воздухе ногу американца и, мысленно простившись с жизнью, ухватилась  за
ботинок двумя руками и повисла. Он начал меня поднимать.  Но  не  тут-то
было!
   - Кажется, я сползаю! - прохрипел он вдруг, и  я  почувствовала,  что
медленно опускаюсь вниз. - Не могу удержаться - скользко!!! Хватайся там
за что-нибудь, а то сейчас упадем!
   - За что же я схвачусь?! Мамочка! Я даже уже не помню, где лестница!
   Мы неумолимо  ползли  вниз.  Я  старалась  не  шевелиться,  чтобы  не
ускорить скольжение, но это не  помогало.  Пол  скрипел  зубами,  громко
сипел и стонал, но, похоже, духам надоело играть с ним и они решили  его
прикончить. А заодно и меня...
   - Все, больше не могу! - выдохнул он и вдруг закричал:
   - А-а-а!
   И сразу сползание вниз прекратилось. Я замерла  ни  жива  ни  мертва,
боясь сказать хоть слово, чтобы не нарушить зыбкого  положения,  а  Пол,
мучительно  простонав,  начал  поднимать  ногу,  сильную,   как   стрела
экскаватора. Через мгновение я нащупала рукой толстенный трос и  повисла
на нем, вцепившись в него мертвой хваткой.
   - Что случилось, мистер Кейди?
   - Проклятье! Эти  русские  тросы...  Тут  заусенец  размером  с  крюк
мясника.
   Кажется, я нанизался на него рукой... Боже, как больно...
   - Так мы что, висели на этом заусенце?!
   - А думаешь, почему мы не упали? Ладно, давай взбираться.
   - Подождите, я перелезу через вас.
   - Спятила!
   Но я уже кошкой вскарабкалась по тросу мимо него и полезла дальше.
   Что-что, а лазать я умела  хорошо.  Всего  метрах  в  трех  над  нами
оказался металлический швеллер, за который  и  был  закреплен  трос.  Он
уходил в нишу в стене, где стоял электродвигатель. В нише  вполне  могли
разместиться двое.
   Забравшись туда, я подождала, пока залезет Пол, подала  ему  руку,  и
наконец мы смогли немного отдохнуть, усевшись на краю ниши, свесив  ноги
вниз. Вокруг по-прежнему было темно, тихо и страшно воняло.
   - Ну и дела, - проговорил он с усмешкой. - Еще  неделю  назад  я  был
добропорядочным американцем, а теперь сижу в центре  России  в  каком-то
вонючем подвале  Лубянки  с  проткнутой  насквозь  рукой  и  сумасшедшей
девицей в придачу.
   - Почему сумасшедшей? - обиделась я.
   - Потому что ни одна нормальная секретарша такого бы не  выдержала  -
умерла бы. Значит, ты - сумасшедшая. Не расстраивайся, я тоже псих.
   - А вот это заметно. Ну что, заночуем здесь или двинемся дальше?
   Пол, видимо, тоже обидевшись,  молча  встал  во  весь  рост  и  начал
методично обшаривать поверхность над головой.
   - Слушай, а здесь, кажется, есть люк. Чугунный. Как в канализации.
   - Шутите?
   - Отнюдь, - весело ответил он и начал, пыхтя, что-то двигать вверху.
   Послышался металлический скрежет, и наконец  мрак  сплошной  сменился
мраком слегка рассеянным, и  я  стала  видеть  слабые  очертания  фигуры
американца.
   В тот же миг образовался сквозняк,  и  вся  вонь  начала  со  свистом
уноситься вверх, как в трубу. Меня чуть не сдуло этим  ветром  в  шахту.
Еще пара минут,  и  мы  оказались  в  подвале  жилого  дома.  Совершенно
пустынное и довольно большое помещение было необитаемым. Всюду  валялись
кучи мусора и ржавых труб. С потолка и со стен свисала  паутина.  Слабый
свет проникал сюда через единственное маленькое оконце в дальней  стене,
и стоял полумрак. Оглядевшись, Пол стал пробираться к окошку. Я пошла за
ним. Сунув носы в незастекленный, но забранный железной решеткой оконный
проем, мы замерли.
   На улице была ночь, но фонари ярко освещали  все  пространство  перед
домом. Хорошо была  видна  мостовая,  по  которой  изредка  проскакивали
автомашины, и дом напротив, в котором не светились окна.
   - Что это  за  улица?  -  спросил  Пол,  внимательно  всматриваясь  в
соседние окна.
   - Не могу узнать отсюда. Слушайте, вас же нужно перевязать! -  Только
тут, при свете, я увидела, что из разорванной  ладони  у  него  фонтаном
хлещет кровь, даже несмотря на то, что он старательно зажимал ее  другой
рукой.
   - Успеется. Сначала нужно выбраться отсюда. Что-то подсказывает  мне,
что Индус где-то рядом.
   - Плевать на Индуса! Вы умрете от потери  крови.  Я  стащила  с  него
пиджак, оторвала рукав рубашки и перевязала на скорую руку. После  этого
мы пошли искать дверь. Она оказалась в другом конце подвала,  заваленная
каким-то строительным мусором. Она тоже была железной. Раскидав  кое-как
кирпичи и доски, я подобралась  к  ней,  тщетно  подергала  за  ручку  и
поняла, что этот подвал все-таки станет нашей могилой.
   - Бесполезно. Она  закрыта  снаружи,  -  мрачно  обронил  американец,
сидевший на ящике из-под бутылок. Я заставила его сделать это по  случаю
ранения. - Придется ждать утра. Может, кто-то  пройдет  мимо,  тогда  мы
постучим и попросим открыть. Другого выхода нет.
   - Да уж, - я села на другой ящик рядом с ним, - не  хотят  ваши  духи
отпускать нас с миром.
   - Ой, не хотят. Чувствую, пока не прикончат меня - не успокоятся.
   - И зачем  вам  это  золото  сдалось?  Жили  бы  себе  спокойно,  как
раньше...
   - А что раньше? Думаешь, я до этого марки собирал?  Или  парикмахером
работал? Я ведь всю жизнь жил так, словно мне вожжа под хвост попала.
   - А зачем вам это?
   - Не знаю, - он вздохнул. - Кто-то мне сказал, что смысл жизни в том,
чтобы умереть, не став подлецом. Это самое  трудное,  оказывается.  Быть
негодяем - легко. Для этого, как правило, даже делать ничего не нужно. А
я вот пытаюсь доказать всем и себе самому, что не подлец и  быть  им  не
собираюсь. Помогаю всем,  лезу,  куда  сам  черт  побоится  нос  сунуть.
Дурость, наверное...
   - Ну а золото здесь при чем?
   - Золото вообще ни при чем. Я ведь не из-за золота влип. Я  на  самом
деле хотел помочь тому человеку, который написал своей  кровью  записку.
Мог ведь, узнав, что там написано, просто выбросить ее, и дело с концом.
Но потом бы меня до конца дней угрызения совести  мучили.  Вот  и  понес
меня нечистый в тот дом напротив. А там и затянуло по самые уши.
   - Но вы можете прямо сейчас это  бросить.  Вот  выберемся  отсюда,  и
забудьте обо всем.
   - Черта с два я позволю, чтобы  клад  достался  этим  ублюдкам!  -  с
горячностью проговорил он. - Теперь уж нет! Лучше пусть убьют, чем  буду
сознавать, что они на эти деньги жируют  и  надо  мной  посмеиваются.  И
потом, мне кажется, что это главное дело всей моей жизни. Вот найду его,
возьму себе, сколько нужно для нормального  существования,  а  остальное
раздам нищим и голодным - пусть знают, что мир не без добрых людей. А то
ведь почти все уже совсем веру в добро потеряли.
   - Вы - идеалист, сударь.  Мой  босс  уже  однажды  пытался  накормить
московских бомжей, так они чуть его самого не сожрали.
   - Не кормить нужно было, а сначала нормальных людей из  них  сделать,
чтобы себя уважать начали. Дать им жилье, работу и так далее.  Тогда  бы
они сами не захотели уже ничего дурного творить. Все человеческие пороки
от бедности происходят. А так, наверное, даже не поблагодарили  Родиона?
- Он усмехнулся. - А Родион, кстати, молодец, умный  парень.  Интересно,
что он сейчас делает?
   Небось гадает, что с нами  случилось.  Хорошо,  что  он  успел  дверь
кабинета захлопнуть, а то бы сейчас  вместе  с  нами  кувыркался.  Индус
сказал, что за ним наблюдают и он не сможет выйти из своей будки. А  так
бы и вправду, смог бы проверить, на месте ли клад. Кстати, ты тогда  так
и не ответила мне: кто он такой на  самом  деле?  О  нем  даже  Индус  с
каким-то генералом по телефону разговаривал. Помнишь?
   - Помню. Но вы все равно не поверите, если отвечу.
   - А ты попробуй.
   - Честно?
   - Конечно!
   Я набрала в легкие побольше воздуха, чтобы выдохнуть ответ, и в  этот
момент за дверью подвала послышались голоса.
   Первым моим желанием было закричать от радости, но Пол своей железной
ручищей  закрыл  мне  лицо   и   тревожно   прислушался.   Голоса   были
неразборчивыми.
   Кто-то находился по ту сторону двери и негромко переговаривался. Судя
по всему, их там было двое.
   Убрав руку с моего рта, Пол прошептал:
   - Тише. Вдруг это Индус? Надо бы сначала проверить.
   - А как?
   - Не знаю. Сиди здесь, я подберусь поближе и постараюсь подслушать.
   Он осторожно пробрался по мусору к двери, приложил к ней ухо  и  стал
слушать. На лице его сначала отразилось удивление, потом оно  расплылось
в улыбке. Так же бережно ступая по кирпичам, он вернулся ко мне.
   - Не знаю, как это сказать, - он смущенно отвернулся. - Но, по-моему,
там занимаются любовью...
   - Что?!
   - А чего? У вас в России все может быть. Может, людям  негде  больше,
так они в подвале. У нас в Америке для этого номера сдают  в  гостиницах
на час-два за пару долларов.
   - И что будем  делать?  Надо  же  как-то  выбираться.  Пусть  позовут
кого-нибудь, кто сможет открыть дверь.
   - Подождем, пока закончат. А то прервем их на самом интересном, тогда
хрен чего они для нас сделают, - он усмехнулся. - Пусть уж потешатся.
   Тут из-за двери послышались уже  вполне  разборчивые  женские  стоны,
которые стали постепенно переходить  в  яростные  страстные  выкрики.  Я
покраснела и заткнула уши. Американец как-то весь подобрался, нахмурился
и мужественно выжидал. О том, что происходило у него  в  душе,  я  могла
только догадываться. Мне было неловко перед ним ни много ни мало за  всю
Россию, но я ничего не могла изменить. Наконец,  когда  мускулы  на  его
лице расслабились, я поняла, что сеанс любви в подворотне закончился,  и
убрала руки.
   - Кажется, у них все получилось как надо, - пробормотал Пол, не глядя
на меня. - Горячие ребята, черт возьми. Пойду стучать...
   - Нет, стойте, лучше  я,  -  я  поднялась.  -  Они  могут  испугаться
мужского голоса.
   Пожав плечами, он снова сел на ящик и стал смотреть, как я пробираюсь
через кучу мусора. Голоса за дверью опять притихли, их  стало  почти  не
слышно,  видимо,  любовнички  отдыхали.  Постучав  в  дверь,  я   громко
крикнула:
   - Эй, есть там кто-нибудь? Помогите выбраться отсюда!
   Кто-то испуганно вскрикнул, потом все смолкло. Я опять постучала.
   - Люди добрые, отзовитесь, ради Христа! Выпустите нас отсюда!
   - Кто там? - испуганно спросил грубый мужской голос.
   - Это мы: я и мой друг! - радостно затараторила я. - Мы зашли сюда на
минутку поцеловаться, а  потом  кто-то  закрыл  дверь  на  замок  с  той
стороны!
   Найдите кого-нибудь, пожалуйста, чтобы открыли эту  проклятую  дверь!
Мы уже с вечера здесь сидим! Спасите нас, ради бога!
   За дверью послышался невнятный  женский  голос,  она  что-то  сердито
говорила своему спутнику.  Он  так  же  сердито  отвечал.  Потом  громко
крикнул:
   - Чтоб я сдох, но тут нет никакой двери! И не было  никогда!  К