н. Такие письма лучше не бросать где попало.
   За спиной послышался голос:
   - Так-так-так, подумать только.
   Я обернулся и увидел Питерсона.
   - Мне позвонила жена.
   - Нет, это ж надо! - Он оглядел комнату.  Приближалась  ночь,  и  в  доме
делалось все холоднее. - Ну и наворотили!
   - И не говорите.
   - Да, уж постарались, - бросил капитан, обходя гостиную и  заглядывая  во
все углы.
   Наблюдая за ним, я  вдруг  представил  себе  жуткую  картину:  человек  в
мундире и тяжеленных сапожищах пробирается по развалинам. Видение было очень
странное, никак не  связанное  с  происходящим.  Да  и  вообще  ни  с  какой
конкретной эпохой и страной.
   В этот миг в комнату протиснулся еще  один  человек.  Он  был  облачен  в
дождевик, а в руке держал записную книжку.
   - Вы кто такой? - вопросил Питерсон.
   - Кэртис, сэр, из "Глоб".
   - Ну а вам кто позвонил, приятель? - Капитан оглядел комнату и  уставился
на меня. - Нехорошо, - укоризненно молвил он. - Это никуда не годится.
   - "Глоб" - уважаемая газета, и  этот  парень  напишет  все  как  есть,  -
ответил я. - Уверен, что вы не станете возражать.
   - Послушайте, - завел Питерсон, - в  Бостоне  два  с  половиной  миллиона
жителей, а в полиции недобор. Мы не  можем  разбираться  с  каждой  дурацкой
жалобой или угрозой какого-то сумасшедшего. Если этим заниматься, мы даже  с
уличным движением не управимся.
   - Семье обвиняемого, - ответил я, заметив, что репортер не сводит с  меня
глаз, - угрожают по телефону и в письмах. Здесь женщина и  малолетние  дети.
Она испугана, а вы не приезжаете по вызову.
   - Вы сами знаете, что несправедливы.
   - Потом начинается ад кромешный:  молодчики  жгут  крест  и  громят  дом.
Женщина просит помощи, и ваши люди появляются только спустя  четверть  часа.
Сколько отсюда до ближайшего участка?
   - Это неважно.
   Репортер лихорадочно строчил в блокноте.
   - У вас будет бледный вид, -  продолжал  я.  -  В  нашем  городе  хватает
противников абортов, но еще  больше  народу  возмутится  этим  бессмысленным
самочинным погромом, посягательством на  частную  собственность,  действиями
шайки малолетних хулиганов...
   - Это не хулиганы.
   Я повернулся к репортеру.
   - Капитан Питерсон считает,  что  подростки,  которые  подожгли  крест  и
побили все окна в доме, не были хулиганами.
   - Я не то имел в виду, - поспешно ввернул Питерсон.
   - Именно так он сказал, - сообщил я газетчику. - Более  того,  вам  будет
небезынтересно узнать, что двое детей серьезно  поранены  осколками  стекла.
Дети трех и пяти лет получили тяжелые увечья...
   - Мне сообщили, что это пустячные царапины, - заявил Питерсон.
   - Насколько я понимаю, кроме меня, здесь нет ни одного врача.  Или,  быть
может, полиция привезла с  собой  медицинского  работника,  когда,  наконец,
соблаговолила откликнуться на зов о помощи?
   Питерсон не ответил.
   - Полиция привезла с собой врача? - спросил репортер.
   - Нет.
   - Вызвали врача из больницы?
   - Нет.
   Репортер снова застрочил в книжке.
   - Ну, погодите, Берри, - сказал мне Питерсон. - Я вам этого не спущу.
   - Осторожнее, здесь присутствует журналист, - предостерег я его.
   Питерсон  смерил  меня  испепеляющим  взглядом  и  резко  повернулся   на
каблуках.
   - Кстати, - бросил  я  ему  вслед,  -  какие  меры  предполагает  принять
полиция, чтобы не допустить повторения подобных выходок?
   Питерсон остановился:
   - Мы еще не решили.
   - Не забудьте  сказать  репортеру,  что  вы  сожалеете  о  случившемся  и
намерены выставить у дома круглосуточную охрану, - посоветовал я капитану. -
Чтобы не было никаких неясностей.
   Питерсон презрительно скривил губы, но я знал: он послушает меня.  А  мне
только и хотелось, чтобы у Бетти была защита, а полиция не чувствовала  себя
слишком вольготно.
   8
   Джудит повезла детей домой. Я остался с Бетти и помог ей заколотить  окна
досками. На это ушел целый час. И с каждым взмахом молотка я чувствовал, что
злюсь все сильнее и сильнее.
   Детишки угомонились, но не спали. Они то и дело спускались вниз,  просили
пить и жаловались на боль.  У  маленького  Генри  очень  саднила  порезанная
стопа, и я снял повязку, чтобы убедиться, что в ране не  осталось  осколков.
Один все-таки нашелся, совсем крошечный, и я удалил его.
   Держа ножку малыша, обрабатывая рану и слушая, как Бетти уговаривает сына
не плакать, я вдруг почувствовал страшную  усталость.  В  доме  стоял  запах
головешек, оставшихся от спаленного на улице креста. В разбитые окна задувал
ветер, и в комнате было очень холодно. Вокруг лежали груды  осколков.  Чтобы
навести тут порядок, понадобится не один день.
   Господи, к чему все это?
   Подлатав Генри, я  опять  занялся  письмами.  Перечитывать  их  было  еще
утомительнее. Я снова и снова спрашивал себя, почему люди вообще способны на
такие поступки? Что за мысли бродят в их  головах?  Ответ  напрашивался  сам
собой: мыслей нет вовсе. Они просто отзываются на раздражитель. Точно так же
мог бы отреагировать и я сам. И кто угодно другой.
   Мне стало совсем невмоготу. Хоть бы эти письма прекратились, хоть бы окна
вновь заблестели чистенькими стеклами, хоть бы раны зажили и  все  вернулось
на круги своя. Господи, как же я мечтал об этом!
   И в надежде осуществить мечту я позвонил Джорджу Уилсону.
   - Я ждал вашего звонка, - сказал он.
   - Не желаете ли прокатиться?
   - Куда?
   - К Рэнделлу.
   - Зачем?
   - Чтобы окоротить собачью сворку.
   - Встретимся через двадцать минут, - сказал Уилсон и положил трубку.
   ***
   По пути к Южному берегу и дому Рэнделлов Уилсон спросил меня:
   - Что заставило вас передумать?
   - Многое.
   - Дети?
   - Многое, - повторил я.
   Какое-то время мы ехали молча. Наконец Уилсон сказал:
   - Вы понимаете, на что идете? Вы берете за горло миссис Рэнделл и Питера.
   - Ничего страшного.
   - Я думал, он ваш приятель.
   - Просто я устал.
   - А мне казалось, что врачи никогда не устают.
   - Да отстаньте вы от меня.
   Было уже почти девять часов, небо почернело.
   - Когда приедем, говорить буду я, согласны? - предложил Уилсон.
   - Хорошо, - ответил я.
   - Если начнем петь дуэтом, из этого не выйдет ничего путного.
   - Что ж, ловите момент, - сказал я.
   Уилсон улыбнулся.
   - Похоже, я вам не очень по душе.
   - Да, не очень.
   - Но я вам нужен.
   - Что верно, то верно.
   - Значит, мы понимаем друг друга.
   - Значит, говорить будете вы, - буркнул я.
   Я толком не помнил расположение дома и замедлил  ход.  Наконец  я  увидел
жилище Рэнделлов и уже собирался свернуть  на  подъездную  дорожку,  но  мне
пришлось  остановиться,  потому  что  перед  домом  стояли  две   машины   -
серебристый "Порше" Джей Ди Рэнделла и серый "Мерседес".
   - Что такое? - спросил Уилсон.
   Я погасил фары и дал задний ход.
   - В чем дело? - всполошился адвокат.
   - Пока не знаю, - ответил я.
   - Мы поедем туда или нет?
   - Нет. - Я остановил машину  у  противоположного  тротуара,  за  кустами.
Отсюда были видны и дом, и дорожка, и оба автомобиля.
   - Почему?
   - Потому что перед домом стоит "Мерседес".
   - И что с того?
   - На "Мерседесе" ездит Питер Рэнделл.
   - Тем лучше, поговорим со всеми сразу.
   - Не в этом дело, - ответил я. - Питер сказал мне, что его машину угнали.
   - Вот как? Когда?
   - Вчера.
   Что-то не давало мне покоя. Какая-то мысль свербила  в  голове.  Потом  я
вспомнил машину, которую видел в гараже, когда приезжал к миссис Рэнделл.
   Я распахнул дверцу.
   - Пошли.
   - Куда? - спросил Уилсон.
   - Хочу рассмотреть эту машину.
   Мы вылезли и очутились в холодной промозглой тьме. Шагая  по  дорожке,  я
сунул руку в карман и нащупал маленький фонарик, который носил с собой с тех
пор, когда был стажером. Как хорошо, что я не изменил этой привычке.
   - Вы сознаете, что это нарушение границ частных владений?
   - Сознаю.
   Мы ступили с хрусткого щебня на мягкую траву и двинулись вверх по  склону
холма к дому. На первом этаже светились окна, но шторы были задернуты, и  мы
не видели, что творится внутри.
   Вновь выйдя на гравий, мы приблизились к машинам. Мне казалось, что  звук
наших  шагов  разносится  далеко  вокруг.  Я  включил  фонарик   и   осветил
"Мерседес". Салон машины был пуст.
   Внезапно я замер. Водительское сиденье насквозь пропиталось кровью.
   - Так-так, - проговорил Уилсон.
   Я хотел что-то сказать, но в этот миг до нас  донеслись  голоса  и  скрип
открываемой двери. Отбежав на лужайку, мы юркнули за пышный куст у дорожки.
   Из дома  вышел  сам  Джей  Ди  Рэнделл.  Его  сопровождал  Питер.  Братья
вполголоса о чем-то спорили.  Я  услышал  слова  Питера:  "Нелепость,  да  и
только", на что Джей Ди ответил: "Осторожность не помешает".  Больше  ничего
разобрать не удалось. Рэнделлы спустились с крыльца  и  подошли  к  машинам,
Питер сел в "Мерседес" и запустил мотор. "Езжай за мной", - велел  ему  Джей
Ди, и Питер кивнул. Затем Джей Ди забрался в серебристый "Порше"  и  покатил
по дорожке прочь от дома.
   Выехав из ворот, они свернули на юг.
   - Пошли, - сказал я.
   Мы рысцой домчались до моей машины.  Братья  были  уже  далеко,  мы  едва
слышали шум моторов, но видели красные габаритные огни. Рэнделлы ехали вдоль
побережья.
   Я запустил мотор и помчался за ними.
   Уилсон сунул руку в карман и принялся шарить там.
   - Вы чего это? - удивился я.  Негр  протянул  мне  маленький  серебристый
цилиндрик.
   - "Минокс".
   - Вы всегда носите с собой фотоаппарат?
   - Всегда, - ответил он.
   Я держался  на  почтительном  расстоянии,  чтобы  братья  не  заподозрили
неладное. Питер чуть ли не  подталкивал  "Порше"  Джей  Ди  передком  своего
"Мерседеса". Через пять минут обе  машины  достигли  развязки  автострады  и
двинулись на северо-восток. Я последовал за ними.
   - Ничего не понимаю, - признался Уилсон. - То вы защищаете  этого  парня,
то гоняетесь за ним, будто охотничья собака.
   - Я просто хочу выяснить, что он задумал.
   Через полчаса, у Маршфилда, дорога сделалась уже, всего две полосы вместо
трех. Машин почти не было, и я счел за благо держаться подальше от братьев.
   - Может, они не замышляют ничего  плохого,  -  сказал  Уилсон.  -  Может,
это...
   - Нет, не может, - отрезал я. - На выходные Питер одалживал  свою  машину
Карен. Мне сказал об этом Уильям,  ее  брат.  После  того  как  Карен  взяла
машину, на сиденье появилась кровь. Затем машина стояла в гараже  Рэнделлов,
а Питер заявил в полицию об угоне. И вот...
   - И вот они решили избавиться от нее, - закончил за меня Уилсон.
   - Похоже на то.
   - Черт возьми! Ну, теперь он попался!  Рэнделлы  опять  свернули  на  юг,
проехали Плимут и покатили к мысу. В холодном воздухе  стоял  терпкий  запах
морской соли. На шоссе не было ни одной машины.
   - Вы правильно  делаете,  -  сказал  Уилсон,  глядя  на  красные  огоньки
впереди. - Не надо к ним приближаться.
   На пустынном шоссе Рэнделлы наддали ходу  и  теперь  ехали  очень  резво,
почти восемьдесят миль в час. Мы миновали Плимут и Хайэннис и направились  в
сторону Провинстауна. Вдруг загорелись стоп-сигналы, и обе машины, свернув с
шоссе, покатили к морю.
   Я поехал за ними. Асфальт сменился проселком,  справа  и  слева  высились
сухие сосны. Я погасил фары и включил  подфарники.  С  океана  дул  студеный
порывистый ветер.
   - Ну и глухомань, - буркнул Уилсон.
   Я кивнул.
   Вскоре мы услышали шум прибоя. Я съехал с дороги, остановил машину, и  мы
зашагали к океану, где над  тридцатиметровым  песчаным  обрывом  бок  о  бок
стояли "Порше" и "Мерседес".
   Я знал это место. Восточный край мыса. Машины братьев почти нависали  над
водой. Джей Ди вылез из "Порше" и что-то говорил  Питеру.  После  нескольких
минут довольно  ожесточенных  препирательств  Питер  снова  сел  за  руль  и
подогнал "Мерседес" к самому краю обрыва, передние колеса были в  нескольких
дюймах от пропасти. Потом он опять вылез из машины и  вернулся  к  Джей  Ди,
который открыл багажник "Порше" и вытащил из него канистру  бензина.  Вдвоем
братья вылили ее содержимое в салон "Мерседеса".
   Я услышал тихий щелчок. Уилсон делал снимки.
   - Тут слишком темно, - заметил я.
   - У меня "трикс", две тысячи четыреста единиц. Если  правильно  проявить,
все будет в порядке. Я знаю одну хорошую фотолабораторию.
   Джей Ди тем временем  спрятал  канистру  в  багажник,  запустил  мотор  и
развернул машину носом к дороге.
   - Готовятся дать деру, - сказал Уилсон. - Все просто прекрасно.
   Окликнув Питера, Джей Ди вылез из "Порше", подошел к брату, и  я  увидел,
как вспыхнула спичка. Мгновение спустя салон "Мерседеса" охватило пламя.
   Братья бросились к багажнику машины  и  навалились  на  него  всем  своим
весом.  "Мерседес"  пополз  вперед,  потом  покатился  быстрее  и,  наконец,
устремился вниз по песчаному откосу. Питер и  Джей  Ди  замерли,  глядя  ему
вслед. Достигнув  подножия  обрыва,  машина,  должно  быть,  взорвалась:  мы
услышали громкий хлопок и увидели красную вспышку.
   Братья бросились к "Порше" и быстро покатили прочь, проехав мимо нас.
   - Скорее! - вскричал Уилсон и опрометью  припустил  к  обрыву.  Внизу,  у
самой кромки воды, пылал искореженный остов "Мерседеса".
   Уилсон сделал еще несколько снимков, спрятал фотоаппарат  в  карман  и  с
широкой улыбкой повернулся ко мне.
   - Мой мальчик, - объявил он, - считайте, что дело мы выиграли.
   9
   Я свернул с шоссе у съезда на Когассет.
   - Эй, куда это вы? - спросил Уилсон.
   - К Рэнделлу.
   - Сейчас?
   - Да.
   - Вы с ума сошли? После всего, что мы видели?
   - Я потащился сюда, чтобы снять с крючка Арта Ли, - сказал я. - И  твердо
намерен сделать это.
   - Но не теперь же! - воскликнул адвокат. - Не после всего случившегося! -
Он похлопал по фотоаппарату. - Теперь можно смело идти в  суд.  У  нас  есть
просто железное дело. Беспроигрышное дело. Наши позиции неуязвимы.
   Я покачал головой.
   - Да послушайте же, - принялся увещевать меня Уилсон.  -  Можно  сбить  с
толку свидетеля. Доказать, что он не заслуживает доверия. Но  с  фотографией
такой номер не пройдет. Можете считать, что мы схватили их за яйца.
   - Нет, - отрезал я.
   Уилсон вздохнул.
   - Я собирался блефовать, - сказал он. - Хотел явиться к ним  и  взять  на
пушку. Настращать, заставить думать, что у нас есть  улики  против  них.  Но
теперь все изменилось. Теперь у нас действительно есть  улики.  У  нас  есть
все, что нужно для победы.
   - Я сам с ними поговорю, если вы не хотите.
   - Да вы все испортите, Берри.
   - Я заставлю их отозвать жалобу.
   - Нет, Берри, вы все  загубите.  Они  только  что  подставились.  И  если
поймут, что попались, то займут жесткую позицию.
   - Тогда мы выложим им все, что знаем.
   - А в суд с чем пойдем? Мы же растратим все боеприпасы.
   - Меня это не волнует. Я не собираюсь идти в суд.
   Уилсон почесал свой шрам, провел пальцем по шее и спросил меня:
   - Вы что, не хотите выиграть дело?
   - Хочу, - ответил я. - Но без борьбы.
   - Борьбы не избежать. Как ни крути, а драться  придется.  Поверьте  моему
слову.
   Я свернул на дорогу, которая вела к дому Рэнделлов.
   - Вы это не мне, а им скажите.
   - Вы совершаете большую ошибку.
   - Возможно, - ответил я. - Хотя вряд ли.
   Мы поднялись на крыльцо и позвонили в дверь.
   ***
   Дворецкий с большой неохотой провел нас в гостиную - огромную комнату  со
здоровенным камином, в котором пылал огонь. Перед очагом сидела облаченная в
пижаму миссис Рэнделл и оба братца, Питер и Джей Ди,  с  бокалами  бренди  в
руках.
   Дворецкий застыл на пороге и объявил:
   - Доктор Берри и мистер Уилсон, сэр. Господа утверждают, что вы их ждете.
   Завидев нас, Джей Ди нахмурился. Питер откинулся в кресле,  по  лицу  его
пробежала  едва  заметная  улыбка.  Миссис   Рэнделл,   похоже,   откровенно
забавлялась этим зрелищем.
   - Что вам угодно? - спросил Джей Ди.
   Я решил доверить ведение переговоров Уилсону. Он коротко кивнул и сказал:
   - Полагаю, доктор Рэнделл, вы  знакомы  с  доктором  Берри.  Я  -  Джордж
Уилсон, защитник доктора Ли.
   - Как это мило, - отозвался  Джей  Ди,  взглянув  на  часы.  -  Но  скоро
полночь, и я отдыхаю в кругу семьи. До начала суда мне нечего  вам  сказать,
поэтому, если вы будете так любезны...
   - Извините, сэр, - перебил его Уилсон, - но  мы  проделали  долгий  путь,
чтобы встретиться с вами. Ехали аж от самого мыса.
   Джей Ди моргнул, и его лицо окаменело. Питер закашлялся, подавляя смех. А
миссис Рэнделл спросила:
   - И чем же вы занимались на мысу?
   - Любовались фейерверком, - безмятежно ответил Уилсон.
   - Фейерверком?
   - Именно так, - Уилсон повернулся к Джей Ди. - Мы тоже не  отказались  бы
от бренди, - заявил он. - А потом можно и поболтать.
   На сей раз Питер не удержался и прыснул. Джей Ди метнул на брата  суровый
взгляд, затем позвонил, вызывая дворецкого.
   - Принесите две порции бренди, Герберт, - попросил он и, когда  дворецкий
повернулся, добавил:
   - В маленьких бокалах. Господа скоро уходят.
   Отдав это распоряжение, хозяин дома обратился к своей супруге:
   - Если не возражаешь, дорогая...
   Миссис Рэнделл кивнула и вышла из комнаты.
   - Прошу садиться, господа.
   - Ничего, мы постоим, - ответил Уилсон. Дворецкий принес две  хрустальные
рюмки, Уилсон поднял свою повыше и проговорил:
   - Ваше здоровье, господа.
   - Благодарю, - холодно отозвался Джей Ди. - Итак, с чем пожаловали?
   - У нас к вам небольшое  дельце  юридического  свойства,  -  сообщил  ему
Уилсон. - Вероятно, вы захотите пересмотреть свои обвинения в адрес  доктора
Ли.
   - Пересмотреть?
   - Именно так я и сказал.
   - А что тут пересматривать?
   Уилсон пригубил бокал:
   - Так-таки и нечего?
   - Разумеется.
   - Мы думаем, - продолжал Уилсон, - что ваша супруга просто ослышалась,  и
доктор Ли не делал аборт Карен Рэнделл. Мы полагаем также, что Питер Рэнделл
ошибся, когда заявил в  полицию  об  угоне  своего  автомобиля.  Или  мистер
Рэнделл еще не подал заявление?
   - Ни моя жена, ни мой брат не ошиблись, - ответил Джей Ди.
   Питер снова прыснул и закурил сигару.
   - Я что-то не так сказал, Питер? - спросил его Джей Ди.
   - Нет, все верно, - Питер отпил глоток бренди и запыхтел сигарой.
   - Господа, - обратился к нам Джей Ди, - вы отнимаете у нас  время.  Никто
не ошибся, и никто не намерен ничего пересматривать.
   -  В  таком  случае,  -  вкрадчиво  проговорил  Уилсон,  -  дело   должно
рассматриваться в суде.
   - Именно так, - согласился Рэнделл; сопроводив свои слова кивком.
   - А суд пожелает узнать, как вы провели сегодняшний вечер.
   - Возможно. Но миссис Рэнделл заявит, что мы весь вечер играли в шахматы,
- Джей Ди указал на шахматный столик в углу.
   - И кто же выиграл? - с улыбкой осведомился Уилсон.
   - Господи, разумеется, я, - впервые подал голос Питер. И снова хихикнул.
   - А каким ходом?
   - Слоном и конем, - усмехнувшись, ответил Питер. - Мой брат  -  бездарный
шахматист. Как его ни учи, все без толку.
   - Питер, сейчас не время для шуток.
   - Ты не умеешь проигрывать, брат.
   - Замолчи!
   Питер оборвал смех, сложил руки на пышном животе и погрузился в молчание.
   Джей Ди Рэнделл выждал несколько секунд, вслушиваясь в  тишину,  а  затем
спросил нас:
   - Что-нибудь еще, господа?
   ***
   - Сукин вы сын! - напустился я на Уилсона. - Вы все испортили!
   - Я сделал все, что мог.
   - Вы разозлили его. Теперь-то уж он точно пойдет в суд.
   - Я сделал все, что мог.
   - Это было глупейшее... бездарнейшее...
   - Полегче, - бросил Уилсон, почесывая свой шрам.
   - Вы могли настращать его. Сказать им, чем кончится дело. Объяснить,  как
объяснили мне в баре. Вы могли заявить им, что сделали снимки...
   - Это было бессмысленно.
   - Как знать.
   - Они полны решимости довести дело до суда. У них...
   - Да! - воскликнул я. - Благодаря вам! Надутый сам