полагаю, в это время находился гдето вне пределов досягаемости?
   - Да.
   Ломбард - он все это время не сводил глаз с Блора - вдруг  сказал:  -
Послушайте, а мне только что пришло в голову... Судья поднял руку:
   - Минуточку...
   - Но мне...
   - Нам следует придерживаться определенного порядка,  мистер  Ломбард.
Сейчас мы расследуем причины, которые привели нас на этот остров.  Гене-
рал Макартур?
   Генерал пробормотал, пощипывая усики:
   - Получил письмо... от этого типа Онима... он упоминал старых армейс-
ких друзей, которых я здесь повидаю. Писал: "Надеюсь, Вы не посетуете на
то, что я счел возможным без всяких церемоний обратиться к Вам".  Письма
я не сохранил.
   - Мистер Ломбард? - сказал Уоргрейв.
   Ломбард лихорадочно думал, выложить все начистоту или нет.
   - То же самое, - сказал, наконец, он, - и  получил  приглашение,  где
упоминались общие знакомые, попался на удочку. Письмо я порвал.
   Судья Уоргрейв перевел взгляд  на  мистера  Блора.  Судья  поглаживал
пальцем верхнюю губу, в голосе его сквозила подозрительная вежливость.
   - Только что мы пережили весьма неприятные минуты. Некий  бестелесный
голос, обратившись к нам поименно, предъявил всем  определенные  обвине-
ния. Ими мы займемся в свое время. Теперь же я хочу выяснить одно обсто-
ятельство: среди перечисленных имен упоминалось имя некоего Уильяма Ген-
ри Блора. Насколько нам известно, среди нас нет человека по имени  Блор.
Имя Дейвис упомянуто не было. Что вы на это скажете, мистер Дейвис?
   - Дальше играть в прятки нет смысла, - помрачнел Блор.  -  Вы  правы,
моя фамилия вовсе не Дейвис.
   - Значит, вы и есть Уильям Генри Блор?
   - Так точно.
   - Я могу еще кое-что добавить к этому, - вмешался Ломбард. - То,  что
вы здесь под чужой фамилией, мистер Блор, это  еще  полбеды,  вы  еще  и
враль, каких мало. Вы утверждаете, что жили в Южной Африке, и в частнос-
ти в Натале. Я знаю Южную Африку и знаю Наталь, и готов присягнуть,  что
вы в жизни своей там не были.
   Восемь пар глаз уставились на Блора. Подозрительно,  сердито.  Антони
Марстон, сжав кулаки, двинулся было к нему.
   - Это твои шуточки, подлюга? Отвечай!
   Блор откинул голову, упрямо выдвинул тяжелую челюсть.
   - Вы ошиблись адресом, господа, - сказал он, - у меня  есть  с  собой
удостоверение личности - вот оно. Я - бывший чиновник отдела по  рассле-
дованию  уголовных  дел  Скотланд-Ярда.  Теперь   я   руковожу   сыскным
агентством в Плимуте. Сюда меня пригласили по делу.
   - Кто вас пригласил? - спросил Уоргрейв.
   - Оним. Вложил в письмо чек - и немалый - на расходы, указал,  что  я
должен делать. Мне было велено втереться в компанию, выдав себя за  гос-
тя. Я должен был следить за вами - ваши имена мне  сообщили  заранее.  -
Вам объяснили почему?
   - Из-за драгоценностей миссис Оним, - удрученно сказал Блор, - миссис
Оним! Чтоб такой стреляный воробей, как я, попался на мякине. Да никакой
миссис Оним и в помине нет.
   Судья снова погладил верхнюю губу, на этот раз задумчиво.
   - Ваши заключения представляются мне вполне обоснованными,  -  сказал
он, - Алек Норман Оним! Под письмом мисс Брент вместо фамилии стоит  за-
корючка, но имена написаны вполне ясно - Анна Нэнси - значит,  оба  раза
фигурируют одинаковые инициалы: Алек Норман Оним - Анна Нэнси  Оним,  то
есть каждый раз - А. Н. Оним. И если слегка напрячь воображение, мы  по-
лучим - аноним!
   - Боже мой, это же безумие! - вырвалось у Веры. Судья согласно кивнул
головой.
   - Вы правы, - сказал он. - Я нисколько не сомневаюсь, что нас пригла-
сил на остров человек безумный. И, скорее всего, опасный маньяк.
 
 
   Глава четвертая
 
   Наступила тишина - гости в ужасе застыли на  своих  местах.  Молчание
нарушил тонкий въедливый голосок судьи.
   - А теперь приступим к следующей стадии расследования. Но прежде все-
го я хочу приобщить к делу и свои  показания.  -  Он  вынул  из  кармана
письмо, бросил его на стол. - Письмо написано якобы от имени  моей  ста-
ринной приятельницы - леди Констанции Калмингтон. Я давно не  видел  ее.
Несколько лет тому назад она уехала на Восток. Письмо выдержано в ее ду-
хе - именно такое несуразное, сумасбродное письмо сочинила бы она. В нем
она приглашала меня приехать, о своих хозяевах упоминала в самых  туман-
ных выражениях. Как видите, прием тот же самый, а это само собой  подво-
дит нас к одному немаловажному выводу. Кто бы ни  был  человек,  который
заманил нас сюда, - мужчина или женщина, - он нас знает или,  во  всяком
случае, позаботился навести справки о каждом из нас.  Он  знает  о  моих
дружеских отношениях с леди Констанцией и знаком с ее эпистолярным  сти-
лем. Знает он и коллег доктора Армстронга и то, где они сейчас  находят-
ся. Ему известно прозвище друга мистера Марстона. Он в курсе  того,  где
отдыхала два года назад мисс Брент и с какими людьми  она  там  встреча-
лась. Знает он и об армейских друзьях генерала Макартура, - и, помолчав,
добавил: - Как видите, наш хозяин знает о нас не так уж мало. И на осно-
вании этих сведений он предъявил нам определенные обвинения.
   Его слова вызвали бурю негодования.
   - Ложь!.. - вопил генерал Макартур. - Наглая клевета!
   - Это противозаконно! - вторила Вера. Голос ее  пресекался.  -  Какая
низость!
   - Понятия не имею, что имел в виду этот идиот! - буркнул Антони Марс-
тон.
   Судья Уоргрейв поднял руку, призывая к молчанию.
   - Вот что я хочу  заявить.  Наш  неизвестный  друг  обвиняет  меня  в
убийстве некоего Эдуарда Ситона. Я отлично помню  Ситона.  Суд  над  ним
состоялся в июне 1930 года. Ему было предъявлено  обвинение  в  убийстве
престарелой женщины. У него был ловкий защитник, и он  сумел  произвести
хорошее впечатление на присяжных. Тем не менее  свидетельские  показания
полностью подтвердили его виновность. Я построил обвинительное  заключе-
ние на этом, и присяжные пришли к выводу, что  он  виновен.  Вынося  ему
смертный приговор, я действовал в соответствии с их решением. Защита по-
дала на апелляцию, указывая, что на  присяжных  было  оказано  давление.
Апелляцию отклонили, и приговор привели в исполнение. Я заявляю, что со-
весть моя в данном случае чиста. Приговорив к смерти убийцу, я  выполнил
свой долг, и только.
   - ...Ну как же, дело Ситона! - вспоминал Армстронг. - Приговор  тогда
удивил всех. Накануне он встретил в ресторане адвоката Маттьюза. "Оправ-
дательный приговор у нас в кармане - никаких сомнений тут  быть  не  мо-
жет", - уверил он Армстронга. Потом до Армстронга стали доходить  слухи,
будто судья был настроен против Ситона, сумел обвести присяжных,  и  они
признали Ситона виновным. Сделано все было по закону: ведь старый  Уорг-
рейв знает закон как свои пять пальцев. Похоже, что у него  были  личные
счеты с этим парнем. Воспоминания молниеносно пронеслись в мозгу  докто-
ра.
   - А вы встречались с Ситоном? Я имею в виду-до процесса, - вырвался у
него вопрос; если б он дал себе труд подумать, он никогда бы его не  за-
дал.
   Прикрытые складчатыми, как у ящера, веками, глаза остановились на его
лице.
   - Я никогда не встречал Ситона  до  процесса,  -  невозмутимо  сказал
судья.
   "Как пить дать врет", - подумал Армстронг.
   - Я хочу вам рассказать про этого мальчика - Сирила Хамилтона, - ска-
зала Вера. Голос у нее дрожал. - Я была его гувернанткой. Ему  запрещали
заплывать далеко. Однажды я отвлеклась, и он уплыл. Я кинулась за ним...
Но опоздала... Это был такой ужас... Но моей вины в этом  нет.  Следова-
тель полностью оправдал меня. И мать Сирила была ко мне очень добра. Ес-
ли даже она ни в чем меня не упрекала, кому... кому  могло  понадобиться
предъявить мне такое обвинение? Это чудовищная несправедливость... - она
зарыдала.
   Генерал Макартур потрепал ее по плечу.
   - Успокойтесь, милочка, успокойтесь, - сказал он. - Мы вам верим.  Да
он просто ненормальный, этот тип. Ему место в сумасшедшем доме. Мало  ли
что может прийти в голову сумасшедшему. - Генерал приосанился, расправил
плечи. - На подобные обвинения лучше всего просто не обращать  внимания.
И все же я считаю своим долгом сказать, что в этой истории про  молодого
Ричмонда нет ни слова правды. Ричмонд был офицером в моем полку. Я  пос-
лал его в разведку. Он был убит. На войне это случается сплошь и  рядом.
Больше всего меня огорчает попытка бросить тень на мою жену. Во всех от-
ношениях безупречная женщина. Словом, жена Цезаря...
   Генерал сел. Трясущейся рукой пощипывал усики. Видно, эта речь стоила
ему немалых усилий.
   Следующим взял слово Ломбард. В глазах его прыгали чертики.
   - Так вот, насчет этих туземцев... - начал он.
   - Да, так как же с туземцами? - сказал Марстон.
   Ломбард ухмыльнулся.
   - Все - чистая правда! Я их бросил на произвол судьбы.  Вопрос  само-
сохранения. Мы заблудились в буше. И тогда я с товарищами смылся, а  ос-
тавшийся провиант прихватил с собой.
   - Вы покинули ваших людей? - возмутился генерал Макартур.  -  Обрекли
их на голодную смерть?
   - Конечно, поступок не вполне достойный представителя белой расы,  но
самосохранение - наш первый долг. И потом, туземцы не боятся  умереть  -
не то что мы, европейцы.
   Вера подняла глаза на Ломбарда.
   - И вы оставили их умирать с голоду?
   - Вот именно, - ответил Ломбард, и его смеющиеся глаза прямо  посмот-
рели в испуганные глаза девушки.
   - Я все пытаюсь вспомнить - Джон и  Люси  Комбс,  -  протянул  Антони
Марстон. - Это, наверное, те ребятишки, которых я задавил неподалеку  от
Кембриджа. Жутко не повезло.
   - Кому не повезло - им или вам? - ехидно спросил судья Уоргрейв.
   - По правде говоря, я думал, что мне, но вы,  разумеется,  правы,  не
повезло им. Хотя это был просто несчастный случай. Они выбежали прямо на
дорогу. У меня на год отобрали права. Нешуточная неприятность.
   Доктор Армстронг вспылил:
   - Недопустимо ездить с такой скоростью - за это  следует  наказывать.
Молодые люди вроде вас представляют опасность для общества.
   Антони пожал плечами:
   - Но мы живем в век больших скоростей! И потом дело не в скорости,  а
в наших отвратительных дорогах. На них толком не разгонишься. - Он поис-
кал глазами свой бокал, подошел к столику с напитками,  налил  себе  еще
виски с содовой. - Во всяком случае, моей вины тут не было.  Это  просто
несчастный случай, - бросил он через плечо.
   Дворецкий Роджерс, ломая руки, то и дело облизывал пересохшие губы.
   - С вашего позволения, господа, мне бы тоже  хотелось  кое-что  доба-
вить, - сказал он почтительно.
   - Валяйте, - сказал Ломбард.
   Роджерс откашлялся, еще раз провел языком по губам:
   - Тут упоминалось обо мне и миссис Роджерс. Ну и о  мисс  Брейди.  Во
всем этом нет ни слова правды. Мы с женой были с мисс Брейди,  пока  она
не отдала Богу душу. Она всегда была  хворая,  вечно  недомогала.  В  ту
ночь, сэр, когда у нее начался приступ, разыгралась настоящая буря.  Те-
лефон не работал, и мы не могли позвать доктора. Я пошел за ним  пешком.
Но врач подоспел слишком поздно. Мы сделали все, чтобы ее  спасти,  сэр.
Мы ее любили, это все кругом знали. Никто о нас худого слова не мог ска-
зать. Святой истинный крест.
   Ломбард задумчиво посмотрел на дворецкого  -  дергающиеся  пересохшие
губы, испуганные глаза. Вспомнил, как тот уронил поднос.  Подумал:  "Ве-
рится с трудом", - но вслух ничего не сказал.
   - А после ее смерти вы, конечно,  получили  маленькое  наследство?  -
спросил Блор нагло, нахраписто, как и подобает бывшему полицейскому.
   - Мисс Брейди оставила нам наследство в награду за верную  службу.  А
почему бы и нет, хотел бы я знать? - вспылил Роджерс.
   - А что вы скажете, мистер Блор? - спросил Ломбард.
   - Я?
   - Ваше имя числилось в списке.
   Блор побагровел.
   - Вы имеете в виду дело Ландора? Это дело об  ограблении  Лондонского
коммерческого банка.
   - Ну как же, помню, помню, хоть я и не участвовал в этом процессе,  -
зашевелился в кресле судья Уоргрейв. - Ландора осудили на основании  ва-
ших показаний, Блор.
   Вы тогда служили в полиции и занимались этим делом.
   - Верно, - согласился Блор.
   - Ландора приговорили к пожизненной каторге, и он умер в Дартмуре че-
рез год. Он был слабого здоровья.
   - Ландор был преступник, - сказал Блор. - Ночного сторожа ухлопал  он
- это доказано.
   - Если я не ошибаюсь, вы получили благодарность за умелое ведение де-
ла, - процедил Уоргрейв.
   - И даже повышение, - огрызнулся Блор. И  добавил  неожиданно  севшим
голосом: - Я только выполнил свой долг.
   - Однако какая подобралась компания! - расхохотался Ломбард.  -  Все,
как один, законопослушные, верные своему долгу граждане. За  исключением
меня, конечно. Ну, а вы, доктор, что нам скажете вы? Нашалили по врачеб-
ной части? Запрещенная операция? Не так ли?
   Эмили Брент метнула на Ломбарда презрительный взгляд  и  отодвинулась
подальше от него.
   Доктор Армстронг отлично владел собой - он только добродушно  покачал
головой.
   - Признаюсь, я в полном замешательстве, - сказал он, - имя моей жерт-
вы ни о чем мне не говорит. Как там ее называли: Клис? Клоуз?  Не  помню
пациентки с такой фамилией, да и вообще не помню,  чтобы  кто-нибудь  из
моих пациентов умер по моей вине. Правда, дело давнее. Может быть,  речь
идет о какой-нибудь операции в больнице? Многие больные обращаются к нам
слишком поздно. А когда пациент умирает, их родные обвиняют хирурга.
   Он вздохнул и покачал головой.
   "Я был пьян, - думал он, - мертвецки пьян... Оперировал спьяну. Нервы
ни к черту, руки трясутся. Конечно, я убил ее. Бедняге - она была уже на
возрасте - ужасно не повезло: сделать эту операцию -  пара  пустяков.  В
трезвом виде, конечно. Хорошо еще, что существует такая вещь,  как  про-
фессиональная тайна. Сестра знала, но держала язык за зубами. Меня тогда
сильно тряхануло. И я сразу взял себя в руки. Но кто мог это раскопать -
после стольких лет?"
   В комнате опять наступило молчание. Все - кто прямо, кто исподтишка -
глядели на мисс Брент. Прошла одна минута, другая, прежде чем она  заме-
тила нацеленные на нее взгляды. Брови се  взлетели,  узкий  лобик  пошел
морщинами.
   - Вы ждете моих признаний? - сказала она. - Но мне нечего сказать.  -
Решительно нечего? - переспросил судья. - Да,  нечего,  -  поджала  губы
старая дева. Судья провел рукой по лицу.
   - Вы откладываете свою защиту? - вежливо осведомился он.
   - Ни о какой защите не может быть и речи, - отрезала мисс Брент. -  Я
всегда следовала велению своей совести. Мне не в чем себя упрекнуть.
   Ее слова были встречены неодобрительно. Однако Эмили Брент была не из
тех, кто боится общественного мнения. Ее убеждений никто не мог  поколе-
бать.
   Судья откашлялся.
   - Ну что ж, на этом расследование придется прекратить. А теперь, Род-
жерс, скажите, кто еще находится на острове, кроме вас и вашей жены?
   - Здесь никого больше нет, сэр.
   - Вы в этом уверены?
   - Абсолютно.
   - Мне не вполне ясно, - сказал Уоргрейв, -  зачем  нашему  анонимному
хозяину понадобилось собрать нас здесь. По-моему, этот человек,  кто  бы
он ни был, не может считаться нормальным  в  общепринятом  смысле  этого
слова. Более того, он представляется мне  опасным.  Помоему,  нам  лучше
всего как можно скорее уехать отсюда. Я предлагаю уехать сегодня же  ве-
чером.
   - Прошу прощения, сэр, - прервал его Роджерс, -  но  на  острове  нет
лодки.
   - Ни одной?
   - Да, сэр.
   - А как же вы сообщаетесь с берегом?
   - Каждое утро, сэр, приезжает Фред Нарракотт. Он привозит хлеб, моло-
ко, почту и передает заказы нашим поставщикам.
   - В таком случае, - сказал судья, - нам следует уехать  завтра,  едва
появится Нарракотт со свой лодкой.
   Все согласились, против был один Марстон.
   - Я не могу удрать, - сказал он. - Как-никак я спортсмен. Я  не  могу
уехать, не разгадав эту тайну. Захватывающая история - не хуже детектив-
ного романа.
   - В мои годы, - кисло сказал судья, - такие тайны уже не очень захва-
тывают.
   Антони ухмыльнулся.
   - Вы, юристы, смотрите на преступления с  узкопрофессиональной  точки
зрения. А я люблю преступления и пью за них! - Он опрокинул бокал.  Оче-
видно, виски попало ему не в то горло. Антони поперхнулся. Лицо его  ис-
казилось, налилось кровью. Он хватал ртом воздух,  потом  соскользнул  с
кресла, рука его разжалась, бокал покатился по ковру.
 
 
   Глава пятая
 
   Все обомлели от неожиданности. Стояли как вкопанные,  уставившись  на
распростертое на ковре тело. Первым опомнился Армстронг.  Он  кинулся  к
Марстону. Когда минуту спустя он поднял глаза, в них читалось удивление.
   - Боже мой, он мертв! - пробормотал Армстронг хриплым от ужаса  голо-
сом.
   Его слова не сразу дошли до гостей. Умер? Умер вот так,  в  мгновение
ока? Этот пышущий здоровьем юный Бог, словно вышедший из северной саги?
   Доктор Армстронг вглядывался в лицо мертвеца, обнюхивал  синие,  иск-
ривленные в предсмертной гримасе губы. Поднял  бокал,  из  которого  пил
Марстон.
   - Он мертв? - спросил генерал Макартур. - Вы хотите сказать,  что  он
поперхнулся и от этого помер?
   - Поперхнулся? - переспросил врач. - Что ж,  если  хотите,  называйте
это так. Во всяком случае, он умер от удушья. - Армстронг снова  понюхал
стакан, окунул палец в осадок на дне, осторожно лизнул его кончиком язы-
ка и изменился в лице.
   - Никогда не думал, - продолжал генерал Макартур, - что человек может
умереть, поперхнувшись виски.
   - Все мы под Богом ходим, - наставительно сказала Эмили Брент.
   Доктор Армстронг поднялся с колен.
   - Нет, человек не может умереть, поперхнувшись глотком виски, -  сер-
дито сказал он. - Смерть Марстона нельзя назвать естественной.
   - Значит, в виски... что-то было подмешано, - еле  слышно  прошептала
Вера.
   Армстронг кивнул.
   - Точно сказать не могу, но похоже, что туда подмешали какой-то  циа-
нид. Я не почувствовал характерного  запаха  синильной  кислоты.  Скорее
всего, это цианистый калий. Он действует мгновенно.
   - Яд был в стакане? - спросил судья.
   - Да.
   Доктор подошел к столику с напитками.  Откупорил  виски,  принюхался,
отпил глоток. Потом попробовал содовую. И покачал головой. - Там  ничего
нет.
   - Значит, вы считаете, - спросил Ломбард, - что он сам подсыпал яду в
свой стакан?
   Армстронг кивнул, но лицо его выражало неуверенность. - Похоже на то,
- сказал он.
   - Вы думаете, это самоубийство? - спросил Блор. - Очень сомнительно.
   Вера задумчиво пробормотала:
   - Никогда бы не подумала, что он мог покончить с собой. Он так  радо-
вался жизни. Когда он съезжал с холма в автомобиле, он был  похож  на...
на... не знаю, как и сказать!
   Но все поняли, что она имеет в виду. Антони Марстон, молодой,  краси-
вый, показался им чуть ли не небожителем! А теперь его  скрюченный  труп
лежал на полу.
   - У кого есть другая гипотеза? - спросил доктор Армстронг.
   Все покачали головами. Нет, другого объяснения они  найти  не  могли.
Никто ничего не сыпал в бутылки. Все видели, что Марстон сам налил  себе
виски - следовательно, если в его бокале был яд, никто, кроме  Марстона,
ничего туда подсыпать не мог. И все  же,  зачем  было  Марстону  кончать
жизнь самоубийством?
   - Что-то тут не то, доктор, - сказал задумчиво Блор. - Марстон  никак
не был похож на самоубийцу.
   - Вполне с вами согласен, - ответил Армстронг.
   На этом обсуждение прекратилось. Да и  что  тут  еще  можно  сказать?
Армстронг и Ломбард перенесли бездыханное тело Марстона в спальню,  нак-
рыли его простыней.
   Когда они вернулись в холл, гости, сбившись в кучку, испуганно молча-
ли, а кое-кого била дрожь, хотя вечер стоял теплый.
   - Пора спать. Уже поздно, - сказала, наконец, Эмили Брент.
   Слова ее прозвучали весьма уместно: часы давно пробили полночь, и все
же гости не спешили расходиться. Было видно, что они боятся  остаться  в
одиночестве.
   - Мисс Брент права, - поддержал ее судья, - нам пора отдохнуть.
   - Но я еще не убрал в столо