нолицый, седой, с налитыми кровью глазами. Одной  рукой  он  опирался  на
костыль и с интересом разглядывал Эмили. Она без труда догадалась, что перед
ней капитан Вайатт. Инвалид, владелец коттеджа номер три.
   - Нет, не видела, - ответила она.
   - Убежала... - сказал  капитан  Вайатт.  -  Такое  нежное  создание  -  и
совершенная дура. А тут эти машины...
   - Я бы не сказала, что на дороге много машин.
   - Летом много шарабанов, -  хмуро  заметил  капитан  Вайатт.  -  Утренняя
прогулка из Экземптона за три шиллинга шесть пенсов. Подъем к ситтафордскому
маяку, что на полпути от Экземптона, чтобы слегка заправиться.
   - Да, но ведь сейчас не лето, - сказала Эмили.
   -  Все  одно.  Вот  только  что  шарабан  проехал.  Наверное,   репортеры
отправились поглазеть на Ситтафорд-хаус.
   - Вы хорошо знали капитана Тревильяна? - спросила Эмили.
   По  ее  мнению,   инцидент   с   бультерьером   был   просто   предлогом,
продиктованным  откровенным  любопытством   капитана   Вайатта.   Она   была
совершенно уверена, что  ее  особа  -  сейчас  главный  предмет  внимания  в
Ситтафорде, и не было ничего удивительного,  что  капитану  Вайатту,  как  и
всем, захотелось непременно посмотреть на нее.
   - Откуда мне его хорошо знать? - сказал капитан Вайатт. - Он  продал  мне
этот коттедж.
   - Ну да, - ободряюще сказала Эмили.
   - Скряга он был, вот что, - сказал  капитан  Вайатт.  -  По  договору  он
должен был все сделать по вкусу покупателя. Но стоило мне  рамы  шоколадного
цвета оттенить лимонным, и он  потребовал  с  меня  половину  стоимости.  По
договору, мол, предусмотрен один цвет для всех коттеджей.
   - Вы не ладили? - спросила Эмили.
   - Да, мы вечно с ним скандалили, - сказал капитан.  -  Я  и  со  всеми-то
вечно скандалю, - добавил он в  раздумье.  -  В  таких  местах,  как  здесь,
приходится учить  людей,  чтобы  тебя  не  беспокоили.  Постоянно  стучатся,
заходят, болтают. Я не против принимать гостей, когда  я  в  настроении,  но
настроение должно быть у меня, а не у них. Чего уж хорошего - ходил тут, как
лорд в своем поместье, заявлялся, когда ему вздумается! Теперь-то ко мне  уж
ни один черт не сунется, - с удовлетворением заключил он.
   Эмили молча кивнула.
   - А слуг лучше всего иметь туземцев,  -  сказал  капитан  Вайатт.  -  Они
послушны. Абдулла! - взревев он.
   Высокий индус в чалме вышел из  коттеджа  и  остановился  в  почтительном
ожидании.
   - Заходите, угощу чем-нибудь,  -  пригласил  капитан.  -  Посмотрите  мой
коттедж.
   - Простите, - сказала Эмили, - но я тороплюсь.
   - А вы не торопитесь, - сказал капитан Вайатт.
   - Нет, надо, - возразила Эмили. - У меня назначена встреча.
   - Никто теперь не ценит искусства жить, -  сказал  капитан.  -  Бегут  на
поезда, договариваются о встречах, всему определяют время, а все это - чушь.
Поднимайтесь с солнцем, ешьте, когда вам захочется,  не  связывайте  себя  с
днями и часами - вот что я вам посоветую. Я бы уж научил людей жить, если бы
они ко мне прислушивались.
   "Результаты подобного достойного образа жизни не очень-то обнадеживающи",
-  подумала  Эмили.  Человека,  более,  чем  капитан  Вайатт,  похожего   на
развалину, она еще и  не  встречала.  Чувствуя,  что  в  данный  момент  его
любопытство в какой-то  степени  удовлетворено,  она  настояла  на  своем  и
отправилась дальше.
   Дверь в Ситтафорд-хаусе была массивная, дубовая. Аккуратный шнур  звонка,
огромный проволочный коврик и до блеска начищенный почтовый ящик  из  желтой
меди... Все, как отметила Эмили, было  воплощением  комфорта  и  солидности.
Аккуратная традиционная горничная вышла на звонок.
   По  тому,  как  она  холодно  заявила,  что  "миссис  Уиллет  сегодня  не
принимают", Эмили заключила, что журналисты сделали свое черное дело.
   - У меня записка к ней от мисс Персехаус, - сказала Эмили.
   Это подействовало. На лице горничной отразилось колебание,  ее  отношение
изменилось:
   - Пожалуйста, проходите!
   Эмили вошла в помещение, которое агенты по найму определяют  как  "хорошо
оборудованную прихожую", оттуда ее провели в большую  гостиную.  Здесь  ярко
пылал огонь, налицо были  следы  пребывания  женщины:  несколько  стеклянных
тюльпанов,  изящная  рабочая  корзинка,  девичья  шляпка,  кукла   Пьеро   с
необычайно длинными ногами. Она отметила отсутствие фотографий.
   Вобрав в себя все, что можно было увидеть, Эмили  принялась  греть  перед
камином руки, когда открылась дверь и вошла девушка примерно ее  лет.  Эмили
обратила внимание, что она  прехорошенькая,  красиво  и  дорого  одета.  Она
подумала также, что не часто встретишь девушку в таком нервозном  состоянии.
Нет, обнаружить это  было  не  так  просто,  -  ведь  мисс  Уиллет  пыталась
держаться непринужденно и приветливо.
   - С добрым утром, - сказала она, подходя и протягивая руку. -  Мне  очень
жаль, но мама не могла выйти, она все утро в постели.
   - Ах, какая досада! Боюсь, что я пришла не вовремя.
   - Нет, нет, что вы! Повар сейчас же напишет вам рецепт торта.  Нам  очень
приятно оказать услугу мисс Персехаус. Вы у нее остановились?
   Эмили, внутренне улыбаясь, подумала, что это, наверное, единственный  дом
в Ситтафорде, обитатели которого не  знают  определенно,  кто  она  такая  и
почему здесь. В  Ситтафорд-хаусе  были  свои  отношения  между  хозяевами  и
прислугой. Прислуга, вероятно, знала о ней, хозяева - нет.
   - Собственно, не совсем у нее, -  сказала  Эмили.  -  Поселилась-то  я  у
миссис Куртис.
   - Конечно, коттедж страшно мал, а у нее ведь еще племянник, Ронни, не так
ли? Думаю, что для вас и места бы не  нашлось.  Она  замечательный  человек,
правда?  Какой  сильный  характер,  всегда  думаю  я.  Я  даже  немного   ее
побаиваюсь.
   - Она ведь, пожалуй, задира, а?  -  живо  откликнулась  Эмили.  -  А  как
соблазнительно быть задирой, особенно если люди тебе не возражают.
   Мисс Уиллет вздохнула.
   - Как бы я хотела уметь возражать людям! - сказала она. -  Нам  все  утро
страшно надоедают репортеры.
   - Ну конечно, - сказала Эмили. - Это ведь дом капитана  Тревильяна,  того
самого, что убили в Экземптоне?
   Эмили пыталась установить истинную причину нервозности Виолетты,  -  ведь
девушка была явно взвинчена.  Что-то  тревожило  ее,  и  тревожило  довольно
сильно.
   Эмили  намеренно  резко  произнесла  имя  капитана.   Девушка   явно   не
прореагировала на него.
   - Да. Вы думаете, это не страшно?
   - Ну расскажите, если вам, конечно, не претит говорить об этом.
   - Нет, нет, только с чего бы мне начать?..
   - Ну, хотя бы с того столоверчения, - продолжала Эмили. -  Я  услышала  о
нем совершенно случайно, и мне показалось это очень  интересно,  то  есть  я
хочу сказать, это ужас какой-то.
   "Скорее всего, девичьи страхи, - подумала она про себя. - Девичьи страхи,
и ничего больше".
   - Да, это был ужас, - сказала  Виолетта.  -  Я  никогда  не  забуду  того
вечера. Мы, конечно, подумали, что кто-то просто подурачился, правда, на наш
взгляд, это была мерзкая шутка.
   - Да, да...
   - Не забыть мне, как все выглядели, когда включили свет. Вот мистер Дюк и
майор Барнэби - они умеют владеть собой и никогда бы  не  признались,  какое
это произвело на них впечатление. А посмотрели бы вы, как майор Барнэби  был
по-настоящему напутан. Мне кажется, он поверил  больше,  чем  кто-нибудь  из
нас. Ну а бедняга мистер Рикрофт! Я уж  подумала,  не  случилось  бы  с  ним
сердечного приступа или еще чего-нибудь. А ведь он занимается  исследованием
психики, казалось бы, должен спокойно относиться к таким вещам. А Ронни - вы
знаете Ронни Гарфилда? - тот выглядел так, будто ему и на самом деле  явился
какой-то дух. Даже мама ужасно расстроилась, я ее такой никогда не видела.
   - Должно быть, настоящий призрак, - сказала Эмили. - Хотела бы я на  пего
взглянуть.
   - Нет, это в самом деле было ужасно. Мы все делали вид,  что  это  просто
шутка, но ведь в самом деле па это было  вовсе  не  похоже.  А  потом  майор
Барнэби вдруг решил отправиться в Экземптон. Мы  пытались  не  пустить  его,
уверяли, что можно погибнуть в такую погоду, по он все равно пошел.  Мы  еще
посидели немного после его ухода, и нам всем было страшно. А потом, вот  уже
вчера вечером - пет, утром, - мы узнали эту новость.
   - Так вы считаете, что это был дух капитана Тревильяна? - спросила  Эмили
с невольной дрожью в голосе. - Или, может быть, ясновидение.., телепатия?..
   - Я.., я не знаю. Но я больше никогда не буду смеяться над такими вещами.
   Вошла горничная ее сложенным  листком  бумаги  на  подносе,  вручила  его
Виолетте и удалилась.
   Виолетта развернула листок, просмотрела его и передала Эмили.
   - Это вам, - сказала она,  -  Словом,  вы  как  раз  вовремя.  История  с
убийством очень расстроила слуг. Они считают, что  жить  здесь,  на  отшибе,
опасно. Мама  вчера,  разговаривая  с  ними,  вышла  из  себя  и  велела  им
складывать вещи. И вот после обеда они уезжают. Мы собираемся  взять  вместо
них двух мужчин. Один будет вести дом, а второй - вроде швейцара  и  шофера.
Думаю, это будет гораздо лучше.
   - Слуги - просто глупцы, не правда ли? - сказала Эмили.
   - Конечно, если бы еще капитана Тревильяна убили в этом доме...
   - Кстати, как  это  вы  решились  поселиться  здесь?  -  спросила  Эмили,
стараясь, чтобы вопрос прозвучал как можно  непринужденнее,  словно  простое
проявление любопытства.
   - О, нам казалось, что это будет так интересно! - сказала Виолетта.
   - А вы не считаете, что тут довольно скучно?
   - Что вы, совсем нет! Мне нравится в деревне. Однако  глаза  ее  избегали
встречи со взглядом Эмили. Лишь на миг  мелькнуло  в  них  подозрение,  даже
испуг.  Она  нетерпеливо  заерзала  на  стуле,  и  Эмили  довольно  неохотно
поднялась.
   - Мне пора идти, - сказала она. - Я вам очень  благодарна,  мисс  Уиллет.
Надеюсь, что ваша мама скоро поправится.
   - О, вообще-то она  чувствует  себя  хорошо,  только  из-за  слуг  всякие
волнения.
   - Ну разумеется.
   Незаметным ловким движением Эмили положила  свои  перчатки  на  маленький
столик. Виолетта проводила ее к парадной двери, и  они,  сказав  друг  другу
обычные приятные слова, распрощались.
   Горничная, впуская Эмили, отворила дверь, когда же Виолетта закрыла ее за
уходящей гостьей, не слышно было, чтобы в замке  повернулся  ключ.  Медленно
двигаясь к калитке, Эмили так и не услышала щелчка замка.
   Посещение Ситтафорд-хауса подтверждало возникшее у Эмили подозрение,  что
в доме происходит что-то странное. Нет, она не думала, что Виолетта - прямая
соучастница преступления (если, конечно, не притворялась  очень  умело),  но
что-то тут было не так. И это "что-то", по всей видимости, имело отношение к
трагедии. Это "что-то" должно было как-то связывать Уиллетов  и  Тревильяна.
Это "что-то" могло, наверное, пролить свет на загадку.
   Эмили проворно вернулась, подошла к входной двери, повернув ручку,  легко
открыла ее и переступила порог. Прихожая была пуста. Эмили остановилась,  не
зная, что  предпринять.  Основание  у  нее  было  -  перчатки,  "забытые"  в
гостиной. Она стояла не шевелясь и прислушивалась. Нигде ни звука, кроме еле
доносившихся сверху голосов. Как  можно  осторожнее  Эмили  проскользнула  к
лестнице и остановилась, устремив взгляд наверх. Затем она бесшумно и быстро
поднялась на площадку. Это было уже рискованно. Вряд ли можно было  уверять,
что ее перчатки сами собой отправились на второй этаж, но желание подслушать
было очень велико. Нынешние строители, рассудила Эмили, не делают порядочных
дверей. Сквозь дверь доносятся звуки голосов.  Следовательно,  если  подойти
поближе, можно ясно услышать разговор, происходящий в  комнате.  Еще  шаг..,
еще один... Голоса двух женщин. Несомненно, Виолетта и ее мать.
   И вдруг разговор прервался.  Послышался  звук  шагов.  Эмили  моментально
ретировалась.
   Когда Виолетта вышла из комнаты матери и спустилась вниз, она  удивилась,
увидев в прихожей свою недавнюю гостью, блуждающую, как потерянная собака.
   - Перчатки, - объяснила Эмили. - Наверное, я их забыла у вас...
   - Надеюсь, они здесь, -  сказала  Виолетта.  Они  прошли  в  гостиную,  и
действительно, на маленьком столике, рядом с которым  сидела  Эмили,  лежали
"забытые" перчатки.
   - Ах, спасибо! - сказала Эмили. - До чего же я безголовая! Все забываю.
   - А сегодня перчатки нужны, - сказала Виолетта. -  Такой  холод.  II  они
снова простились, только на этот раз Эмили слышала, как в  замке  повернулся
ключ.
   Она шла по проезжей дороге, и у нее было над  чем  подумать.  Ведь  когда
дверь  па  верхней  площадке  открылась,  она  отчетливо   услышала   фразу,
произнесенную женщиной, что постарше, раздраженно и жалобно: "Бо-же  мой!  Я
уже не могу этого вы нести. Наступит ли наконец когда-нибудь вечер?"

Глава 19

Теории

   Когда Эмили возвратилась в коттедж, приятеля своего она там  не  застала.
Он ушел, как объяснила миссис Куртис, с какими-то молодыми джентльменами,  а
для леди есть две телеграммы. Эмили взяла их,  вскрыла  и  сунула  в  карман
свитера; миссис Куртис проводила их жадным взглядом.
   - Надеюсь, ничего плохого? - спросила она.
   - Нет, нет, - ответила Эмили.
   - Телеграммы всегда нагоняют страх, - сказала миссис Куртис.
   - Безусловно, очень беспокоят.
   В этот момент Эмили ничто не интересовало. Ей хотелось побыть одной. Надо
было привести в порядок собственные мысли. Она поднялась наверх,  к  себе  в
комнату, и, взяв  карандаш  и  бумагу,  принялась  за  работу  по  ею  самой
разработанной  системе.  Она  успела  минут  двадцать  поупражняться   таким
образом, когда ее прервал мистер Эндерби.
   - Привет, привет! Вот ты где! А Флит-стрит <Флит-стрит - улица в Лондоне,
на которой находится большинство редакций крупных газет. Здесь - обозначение
группы  репортеров.>  все  утро  гоняется  за  тобой.  Ты  повсюду  от   них
ускользала. Тут, конечно, не обошлось без моего участия: зачем  тебя  лишний
раз волновать? Уж если дело  касается  моей  Эмили,  я  постараюсь  проявить
инициативу. - Он сел на стул (Эмили расположилась  на  кровати)  и  довольно
усмехнулся. - Зависть и злоба - вот уж верно! - сказал он. -  Я  распределял
между ними товар. Я их всех знаю и знаю,  что  кому  надо.  Слишком  уж  все
хорошо, чтобы быть правдой. Я все время щиплю себя и чувствую,  что  вот-вот
проснусь. Ты видела, какой туман?
   - Надеюсь, он не помешает мне поехать в Эксетер, - сказала Эмили.
   - Ты хочешь поехать в Эксетер?
   - Да.  Мне  надо  увидеться  с  мистером  Дакрсом,  моим  поверенным.  Он
занимается защитой Джима и хочет со мной встретиться. Ну а  раз  уж  я  буду
там, я думаю нанести визит  и  миссис  Дженпифер,  тетушке  Джима.  В  конце
концов, Эксетер  -  это  полчаса  езды...  Я  хочу  сказать,  она  могла  бы
проскочить поездом, навернуть братцу по голове, и никто  бы  не  заметил  ее
отсутствия.  Понимаю,  что  это  кажется  маловероятным,  но   ведь   всякое
случается. Нет, нет, я совсем не за то, чтобы это была тетушка Дженнифер.  Я
бы  предпочла,  чтобы  это  был  Мартин  Деринг.  Ненавижу  подобных  людей:
претендует на роль зятя, а сам такие штучки выделывает, что так бы и заехала
ему в физиономию.
   - Неужели он такой?
   - Можешь не  сомневаться.  Подходящий  экземпляр  для  убийцы.  Постоянно
телеграммы от букмекеров - швыряет деньги на скачках. Досадно только, что  у
него великолепное алиби. Мистер Дакрс  сообщил  мне  об  этом.  Издатель,  а
потом, видите ли, литературный обед.  Это  же  и  респектабельно,  и  как-то
неколебимо.
   - Хм.., литературный обед... -  сказал  Эпдерби,  -  Вечером  в  пятницу.
Мартин Деринг... Постой-ка, постой! Ну да, Мартин Деринг, я почти  уверен  в
этом.  Черт  возьми,  я  даже  совершенно  уверен,  но  можно  проверить.  Я
телеграфирую Карутерсу.
   - О чем? - спросила Эмили.
   - Послушай, тебе известно, что я приехал в Экземптон в пятницу вечером? И
я собирался еще получить кое-какую информацию от своего приятеля - газетчика
Карутерса. Он обещал заехать ко мне  в  половине  седьмого,  перед  тем  как
отправиться на какой-то  литературный  обед.  Сказал,  если  не  успеет,  то
черкнет строчку-другую. Так он не успел и написал мне.
   - Какое это все имеет отношение к делу? - удивилась Эмили.
   - Не спеши. Сейчас скажу. Так вот, приятель неплохо провел на обеде время
и изрядно набрался. Кроме информации, которую я от него ждать, он постарался
покрасочнее описать мне это сборище. Какие там произносились  спичи,  какими
дураками выглядели такой-то известный  писатель  и  такой-то  драматург.  Не
преминул он сообщить и о том,  что  у  него  было  отвратительное  место  за
столом. С одной стороны от него пустовал стул Руби Мак-Эльмот, этой  ужасной
дамы, фабрикующей бестселлеры, с другой должен был сидеть Мартин Деринг,  но
он тоже отсутствовал. Карутерс пододвинулся поближе к  хорошо  известному  в
Блэкхите поэту и постарался использовать свое положение. Ты поняла, для чего
я все это рассказывал?
   - Чарлз! Дорогой! - расчувствовалась Эмили. - Так, значит, этот скот и не
был на обеде?
   - Вот именно.
   - Ты уверен, что не ошибаешься?
   - Убежден, что нет.  И  вот  неудача,  письмо-то  я  разорвал.  Но  можно
телеграфировать Карутерсу. Он подтвердит.
   - Есть, конечно, еще издатель, с которым он провел  день.  Но  я  склонна
думать, что издатель собирался вернуться в Америку. Ну а если так, то в этом
кое-что есть. Значит, он подобрал такого свидетеля, которого не так-то легко
достать.
   - Ты и в самом деле думаешь, что мы докопались? - спросил Эндерби.
   -  Похоже.  Пожалуй,  самое  лучшее  -  обратиться  к  этому   инспектору
Нарракоту. Нам самим не добраться до американского издателя, который  сейчас
где-нибудь на борту "Мавритании" или  "Беренгарии"  <Королева  Беренгария  -
персонаж романа Вальтера Скотта "Талисман".>. Пусть полиция поработает.
   - Боже мой! Если подтвердится, это будет сенсация! - воскликнул  Эндерби.
- А раз так, то, я думаю, "Дейли  уайер"  может  предложить  мне  не  менее,
чем...
   Эмили безжалостно нарушила его честолюбивые мечты:
   - Однако нам не следует терять голову и пускать все остальное на самотек.
Я еду в Эксетер. Думаю, что вернусь не ранее чем завтра. А для тебя  у  меня
есть дело.
   - И что это за дело?
   - А вот... - И Эмили описала свой визит к  Уиллетам  и  привела  странную
подслушанную фразу. - Нам нужно точно знать, что произойдет сегодня вечером.
Что-то тут не так.
   - Действительно странно!
   - Ну вот видишь. И еще одно:  конечно,  может  быть,  это  совпадение,  а
может, и  пет.  Заметь,  что  слуги  все  внезапно  ушли.  Что-то  необычное
произойдет там сегодня, и тебе надо быть начеку и установить что.
   - Ты хочешь сказать, что мне всю ночь предстоит продрожать под кустом?
   - Ну ты же не против? Настоящий журналист ведь всегда готов пострадать за
правое дело.
   - Кто это тебе сказал?
   - Не важно, кто, важно, что я это знаю. Так ты займешься этим?
   - Разумеется. Я ведь тоже не хочу что-нибудь прозевать, - сказал Чарлз. -
Раз в Ситтафорд-хаусе сегодня должно что-то произойти, я буду там.
   Тут Эмили рассказала ему о багажном ярлыке.
   - Любопытно, - сказал мистер Эндерби. - Ведь  в  Австралии  живет  третий
Пирсон, а? Самый молодой. Не то чтобы это что-то  значило,  но  ведь,  может
быть, и существует какая-то связь.
   - Ну вот, пожалуй, и все, - сказала Эмили. - А чем можешь порадовать меня
ты?
   - Хм, - сказал Чарлз. - Есть у меня тут одно соображение.
   - Какое?
   - А ты не рассердишься?
   - Думаю, что пет.  То  есть  я  постараюсь  выслушать  тебя  терпеливо  и
внимательно.
   - Ну, дело в том... - начал Чарлз Эндерби, с сомнением поглядывая на нее.
- Пойми, я не хочу никого обидеть. Словом, не  думаешь  ли  ты,  что  судьба
твоего молодца зависит от истинной правды?
   - Ты хочешь сказать, что убил все-таки он?  Но  я  уже  говорила  тебе  с
самого начала, ч