семи я возвращаюсь  на  пару  часов.  Не  всегда,  правда.
Случалось, Кэптен говорил, не надо приходить.
   - Значит, вы не удивились, когда он сказал,  что  вечером  вы  больше  не
понадобитесь?
   - Нет, сэр. Я и позавчера вечером  тоже  не  возвращался.  Из-за  погоды.
Очень деликатный джентльмен  был  Кэптен,  конечно  если  не  увиливаешь  от
работы. Уж я-то его знал, его характер мне был известен.
   - Что же именно он вчера сказал?
   - Он выглянул в окно и говорит:  "На  Барнэби  сегодня  никакой  надежды.
Нечего  и  удивляться,  -  говорит,  -  если  Ситтафорд  совсем  отрезан.  С
мальчишеских лет не помню такой зимы". Барнэби - это его друг по Ситтафорду.
Всегда приходил по пятницам. В шахматы играли они  с  Кэптеном.  Разгадывали
акростихи. А по вторникам Кэптен ходил к майору  Барнэби.  Постоянен  был  в
своих привычках Кэптен. Потом он сказал мне: "Ты теперь можешь идти,  Эванс,
и не понадобишься до завтрашнего утра".
   - Он не говорил, что ждет кого-то еще, кроме майора Барнэби?
   - Нет, сэр, ни слова.
   - Не было ничего необычного в его поведении?
   - Нет, сэр, я ничего не заметил.
   - Та-ак. Я слышал, Эванс, вы недавно женились.
   - Да, сэр. На дочери миссис Беллинг из "Трех корон", два месяца назад.
   - И капитан Тревильян не слишком-то радовался этому?
   Еле заметная усмешка скользнула по лицу Эванса.
   - Что верно, то верно.  Возмущался  капитан.  Моя  Ребекка  -  прекрасная
девушка, сэр, и хорошо готовит. Я надеялся, что мы сможем у Кэптена работать
вдвоем, а он.., он и слушать не захотел. Сказал, что не бывать  в  его  доме
женской прислуге. Так что, сэр, дело зашло в тупик, а тут как раз  появилась
южноафриканская  леди  и  пожелала  снять  на  зиму  Ситтафорд-хаус.  Кэптен
арендовал этот дом, я приходил сюда каждый день обслуживать его и, не  скрою
от вас, сэр, надеялся, что к концу зимы Кэптен одумается  и  мы  вернемся  в
Ситтафорд с Ребеккой. Да ведь он даже бы и не заметил, что она в  доме.  Она
торчала бы на своей кухне и постаралась бы  никогда  не  попадаться  ему  на
глаза.
   - Как  вы  думаете,  отчего  у  капитана  Тревильяна  такая  неприязнь  к
женщинам?
   - Ерунда это, сэр. Просто причуда, вот и все. Я знавал и раньше  подобных
джентльменов. Если уж вам угодно, сэр, вроде застенчивости какой-то, что ли.
Даст им в молодые годы от  ворот  поворот  какая-нибудь  юная  леди,  вот  и
появляется у них эта блажь.
   - Капитан Тревильян не был женат?
   - Разумеется, нет, сэр.
   - Кто у него есть из родственников? Вам неизвестно?
   - Мне кажется, сэр, у него есть в Эксетере сестра, и, помнится, он как-то
упоминал племянника или племянников.
   - Никто из них не навещал его?
   - Нет, сэр. Я думаю, он в ссоре со своей сестрой.
   - Вам известно ее имя?
   - Кажется, Гарднер, но я не уверен.
   - Адреса ее не знаете?
   - Боюсь, что нет, сэр.
   - Ну, мы несомненно  обнаружим  его,  когда  будем  просматривать  бумаги
капитана. Теперь, Эванс, скажите, что вы делали вчера  после  четырех  часов
дня?
   - Я был дома, сэр.
   - Где ваш дом?
   - Тут за углом, Фор-стрит, восемьдесят пять.
   - Вы совсем не выходили из дома?
   - Что вы, сэр! Снегу-то навалило, попробуй выйди.
   - Да, да. И кто-нибудь может подтвердить ваше заявление?
   - Простите, сэр?
   - Кто-нибудь знает, что вы были дома все это время?
   - Моя жена, сэр.
   - Вы с ней были одни дома?
   - Да, сэр.
   - Ну, хорошо, у меня нет оснований сомневаться. Пока с вами все, Эванс.
   Бывший моряк медлил. Он переминался с ноги на ногу.
   - Не нужно ли что-нибудь, сэр.., может быть, прибрать?
   - Нет, пока все должно оставаться на своих местах.
   - Понятно.
   - Впрочем, лучше подождите, пока я все  осмотрю,  -  сказал  Нарракот.  -
Возможно, у меня будут к вам вопросы.
   - Хорошо, сэр.
   Инспектор  Нарракот  занялся  осмотром  комнаты.  Допрос   происходил   в
столовой. Здесь был накрыт ужин: холодный  язык,  пикули  <Пикули  -  овощи,
маринованные в уксусе с пряностями.>, сыр-стильтон, печенье,  а  на  газовой
горелке у камина - кастрюля с супом. На серванте подставка  для  графинов  с
вином, сифон  с  содовой  водой,  две  бутылки  пива.  Тут  же  целый  строй
серебряных кубков, а рядом с ними, явно не к месту, три  с  виду  совершенно
новеньких романа.
   Инспектор Нарракот исследовал один, другой  кубок,  прочитал  надписи  на
них.
   - Капитан Тревильян был неплохим спортсменом, - заметил он.
   - А как же, - сказал Эванс. - Он всю жизнь занимался спортом.
   Инспектор прочитал вслух названия романов:
   - "Любовь поворачивает ключ", "Веселые люди из Линкольна", "Узник любви".
Хм, по-видимому, капитан не обладал особым литературным вкусом,  -  заключил
он.
   - О, сэр! - засмеялся Эванс. - Это не для чтения. Это призы,  которые  он
выиграл на конкурсе подписей к  железнодорожным  картинкам.  Десять  решений
капитан послал под разными именами, включая и мое. Он считал, что Фор-стрит,
восемьдесят пять, - адрес, которому наверняка дадут приз. Чем обычнее имя  и
адрес,  говорил  капитан,  тем   больше   вероятность   получить   приз.   И
действительно я получил приз, но не две тысячи  фунтов,  а  всего  лишь  три
новых романа и, по-моему, из тех, которые никто не покупает в магазинах.
   Нарракот улыбнулся и, еще раз попросив, чтобы Эванс  подождал,  продолжил
осмотр. В одном из углов комнаты находился внушительных размеров шкаф. Он  и
сам-то походил на маленькую комнату. Здесь были небрежно увязанные две  пары
лыж, пара весел, с десяток  клыков  гиппопотама,  удочки,  лески,  различное
рыболовное снаряжение, сумка  с  клюшками  для  гольфа,  теннисная  ракетка,
высушенная и набитая чем-то ступня  слона,  шкура  тигра.  Было  ясно,  что,
позволив занять Ситтафорд-хаус, капитан Тревильян забрал самые  дорогие  для
него вещи, не доверяя их женщинам.
   - Смешно везти все это с собой. Дом ведь  был  сдан  всего  на  несколько
месяцев?
   - Совершенно верно, сэр.
   - Не лучше ли было бы запереть эти вещи в Ситтафорд-хаусе?
   И еще раз ухмыльнулся Эванс.
   - Разумеется, самое верное дело, - согласился он. - И ведь там  множество
шкафов. Кэптен сам вместе с архитектором проектировал дом, и только  женщина
в состоянии оценить его гардеробную. Оставить вещи там, сэр, было  бы  самое
разумное. Тащить все это сюда - это, скажу я вам, была работа, и еще  какая!
Но куда там, Кэптен и мысли не мог допустить, что кто-то дотронется  до  его
вещей. А запри их, так женщина, говорил он, обязательно найдет способ до них
добраться. Это, говорил он, любопытство.  Лучше  уж  не  запирать,  если  не
хотите, чтобы их трогали. Но самое правильное - забрать их с собой, тогда уж
будешь уверен, что с ними все в порядке. Ну вот мы их и забрали сюда,  да..,
не просто это все было, да и не дешево, но ведь чти штуки для Кэптена -  они
словно его дети.
   На большее Эвансу уже не хватило дыхания, и пришлось сделать паузу.
   Инспектор задумчиво кивнул. Был еще один вопрос, который его интересовал,
и он счел момент подходящим, чтобы ненавязчиво перейти к новой теме.
   - Эта миссис Уиллет, - небрежно бросил он, - она  что,  приятельница  или
просто знакомая капитана?
   - Ну что вы, сэр, они совсем не были знакомы.
   - Вы уверены в этом? - быстро спросил инспектор.
   - Уверен?.. - Бойкость  инспектора  сбила  с  толку  бывалого  моряка.  -
Вообще-то, Кэптен не говорил об этом... Да нет же, я точно знаю.
   - Я спрашиваю, - пояснил инспектор, - потому что  время  для  найма  дома
довольно необычное. Но, если эта миссис  Уиллет  была  знакома  с  капитаном
Тревильяном и знала дом, она могла написать ему и договориться об аренде.
   Эванс покачал головой.
   - Это же агенты от "Вильямсона", они написали, сообщили, что у  них  есть
запрос от леди.
   Инспектор Нарракот нахмурился. Сдача Ситтафорд-хауса  представлялась  ему
очень странной.
   - Я полагаю, что капитан Тревильян и миссис Уиллет все-таки  встречались?
- спросил он.
   - Конечно. Она приезжала посмотреть дом, и он ей все показывал.
   - И вы совершенно уверены, что они до того не встречались?
   - Совершенно, сэр.
   - А они... - Инспектор приостановился,  соображая,  как  бы  поделикатнее
сформулировать этот щекотливый вопрос:
   - Они ладили друг с другом? Были дружески настроены?
   - Она - да. - Легкая улыбка скользнула по губам  Эванса.  -  Была,  можно
сказать, внимательна к нему. Восхищалась домом, интересовалась, не по его ли
проекту построен. Можно даже сказать - слишком уж была внимательна.
   - А капитан?
   - До такого еще не дошло, чтобы подобные дамы своими излияниями  хотя  бы
немного  растопили  лед.  Вежливость  -  и  ничего  более.  И  не   принимал
приглашений.
   - Приглашений?
   - Да, сэр. Она говорила, считайте, что вы и не  сдаете  дом,  и  в  любое
время  заглядывайте.  Так  она  и  сказала  -  заглядывайте.  А  будешь  тут
заглядывать, когда живешь в шести милях!
   - Она, кажется, была не прочь почаще видеться с капитаном?
   Нарракот заинтересовался. Не связана ли с этим аренда дома? Не предлог ли
это просто, чтобы познакомиться с капитаном Тревильяном?  Не  уловка  ли,  в
самом деле? Она могла рассчитывать, что он переселится в один  из  маленьких
бунгало, например к майору Барнэби.
   Ответ Эванса мало что разъяснил ему.
   - Очень уж она, говорят, гостеприимная леди. Каждый день у нее кто-нибудь
то на обеде, то на ужине.
   Нарракот кивнул. Больше тут ничего не добиться.  Надо  как  можно  скорее
побеседовать с миссис Уиллет. Выяснить все о ее неожиданном приезде.
   - Ну вот, Поллак, теперь  наверх,  -  сказал  он,  и,  оставив  Эванса  в
столовой, они пошли на второй этаж.
   - Думаете, все в порядке? - шепотом  спросил  сержант  и  мотнул  головой
через плечо в сторону закрытой двери в столовую.
   - Кажется, так, - сказал инспектор, - Но кто  знает  Он  не  дурак,  этот
парень, кто угодно, только не дурак.
   - Да, видать, смышленый малый.
   - То, что он говорит, - продолжал инспектор,  -  похоже  на  правду.  Все
четко, не крутит. И тем не менее кто знает...
   С этими словами, столь соответствующими его осторожному и подозрительному
складу характера, инспектор приступил к осмотру верхнего этажа.
   Три спальни и ванная. Две спальни - явно необитаемые, ими,  очевидно,  не
пользовались несколько недель. Третья -  спальня  капитана  Тревильяна  -  в
полном строгом порядке. Инспектор походил по ней, открывая ящики и шкаф. Все
находилось на своих  местах.  Это  была  комната  аккуратного  до  фанатизма
человека. Закончив осмотр, Нарракот заглянул в примыкавшую ванную комнату. И
тут все было на месте. Он бросил последний взгляд на  аккуратно  разобранную
кровать с приготовленной, сложенной пижамой.
   - И здесь ничего, - сказал он, покачав головой.
   - Да, все как будто в полном порядке.
   - В кабинете, в столе, есть бумаги. Лучше займитесь ими, Поллак. А Эванса
мы отпустим. Я могу потом зайти к нему домой.
   - Хорошо, сэр.
   - Тело можно убрать. Между прочим, надо будет повидаться с  Уорреном.  Он
ведь живет тут неподалеку?
   - Да, сэр.
   - В направлении "Трех корон" или в другую сторону?
   - В другую сторону.
   - Тогда я сначала зайду в гостиницу. Ну давай, сержант.
   Поллак отправился в столовую  отпустить  Эванса.  Инспектор  вышел  через
парадную дверь и быстро зашагал к "Трем коронам".

Глава 6

В "Трех коронах"

   Инспектору Нарракоту удалось увидеть майора Барнэби  не  раньше,  чем  он
завершил  длительную  беседу  с  миссис  Беллинг,  полноправной   владелицей
гостиницы. Миссис Беллинг была толста и впечатлительна,  к  тому  же  весьма
многословна: не оставалось ничего другого, как терпеливо слушать ее, пока не
будет исчерпана тема.
   - Ив такой-то вечер, - говорила она. - Кто  бы  мог  подумать!..  Бедный,
милый джентльмен. И все эти грязные бродяги. Сколько раз я  говорила  и  еще
раз повторяю: терпеть не могу  этих  грязных  бродяг.  А  кто  их  любит?  У
капитана даже собаки не было, чтобы защитила его. Не выносил собак,  бродяги
тоже не выносят. А впрочем, никогда не  знаешь,  что  делается  у  тебя  под
носом.
   - Да, мистер Нарракот, - продолжала она, отвечая на его вопрос,  -  майор
сейчас завтракает. Вы найдете его в столовой. И что за ночь он  провел,  без
пижамы и прочего... Даже и представить себе не  могу.  Говорит,  все  равно,
мол, ему... Такой расстроенный, странный... Да и не  мудрено,  ведь  лучшего
друга убили, очень уж приятные джентльмены они  оба;  правда,  считают,  что
капитан денежки сильно любил. Ну и ну, всегда думала, что  в  Ситтафорде,  в
глуши, страшновато жить, и вот вам - ухлопали капитана в самом Экземптоне. В
жизни случаются  такие  вещи,  каких  и  не  ждешь  совсем,  правда,  мистер
Нарракот?
   Инспектор сказал, что несомненно так оно и есть, потом спросил:
   - Кто у вас вчера останавливался, миссис Беллинг? Были приезжие?
   -  Сейчас,  дайте  сообразить.  Мистер  Морсби  и  мистер  Джоунз  -  это
коммерсанты - и еще молодой джентльмен из Лондона. Больше никого. Да  в  это
время года больше и не бывает. Зимой здесь очень спокойно. Да, был еще  один
молодой джентльмен,  приехал  последним  поездом.  Я  его  назвала  "носатый
молодой человек". Он еще не поднимался.
   - Последним поездом? - переспросил  Нарракот.  -  Тем,  что  прибывает  в
десять часов? Не думаю, что нам стоит  из-за  него  волноваться.  А  вот  по
поводу другого, что из Лондона? Вам он знаком?
   - В жизни не видела. Но уж не коммерсант, нет, пожалуй,  благороднее.  Не
припомню сейчас его имени, но можно  посмотреть  в  книге  записей.  Сегодня
утром уехал  первым  поездом  в  Эксетер,  и  все.  В  шесть  десять.  Очень
интересно. Хотелось бы знать, что ему здесь понадобилось?
   - И он ничего не говорил о своих делах?
   - Ни слова.
   - А из дому он выходил?
   - Приехал в обед, ушел около  половины  пятого,  а  вернулся  примерно  в
двадцать минут седьмого.
   - И куда же он выходил?
   - Ни малейшего представления, сэр. Может быть,  просто  прогуляться.  Это
было еще до того, как пошел снег, но день для  прогулок  все  равно  был  не
слишком приятный.
   - В четыре тридцать ушел и  в  шесть  двадцать  вернулся...  -  задумчиво
произнес инспектор. - Довольно странно. Он не упоминал капитана Тревильяна?
   Миссис Беллинг решительно покачала головой.
   - Нет, мистер Нарракот, никого он не упоминал. Было ему, видно, только до
себя. Ничего  молодой  человек,  приятной  наружности,  но  какой-то,  можно
сказать, озабоченный.
   Инспектор кивнул и отправился познакомиться с книгой записей.
   - Джеймс Пирсон, Лондон, - сказал  он.  -  Это  нам  ничего  не  говорит.
Придется навести справки о мистере Джеймсе Пирсоне.
   Инспектор двинулся в столовую в поисках майора Барнэби.
   Майор был там один. Он пил смахивающий на  бурду  кофе,  перед  ним  была
развернута "Тайме".
   - Майор Барнэби?
   - Это я.
   - Инспектор Нарракот из Эксетера.
   - Доброе утро, инспектор. Что-нибудь новенькое?
   -  Да,  сэр.  Полагаю,  есть  кое-что.  Даже  могу  сказать  об  этом   с
уверенностью.
   - Рад слышать, - сухо отозвался майор, нисколько ему не веря.
   - Так вот,  есть  тут  некоторые  обстоятельства,  о  которых  мне  нужна
информация, - сказал инспектор. - Надеюсь получить ее от вас.
   - Чем смогу, помогу, - сказал Барнэби.
   - Как по-вашему, были у капитана Тревильяна враги?
   - Ни единого в мире, - не задумываясь, ответил Барнэби.
   - А этот человек, Эванс, вы считаете, он заслуживает доверия?
   - Полагаю, да. Тревильян, я знаю, доверял ему.
   - Не возникло ли между ними неприязни из-за его женитьбы?
   -  Неприязни?  Нет.  Тревильян  был  раздосадован:  он  не  любил  менять
привычки. Старый холостяк, понимаете.
   - Кстати о холостяках. Капитан Тревильян не был женат, вы не  знаете,  он
не оставил  завещания?  И  если  т,  как  вы  думаете,  кто  унаследует  его
имущество?
   - Тревильян сделал завещание, - не замедлил ответить Барнэби.
   - Вот как.., вам это известно?
   - Да. Он назначил меня душеприказчиком. Так и сказал.
   - А как он распорядился деньгами?
   - Этого я не знаю.
   - По-видимому, он был хорошо обеспечен?
   - Тревильян был богатым человеком, - подтвердил Барнэби. - Я  бы  сказал,
он был обеспечен гораздо лучше, чем это можно предположить.
   - У него есть родственники?
   - Есть сестра, племянники, племянницы. Я никогда не видел никого из  них,
но, по-моему, в ссоре они не были.
   - А его завещание? Вам известно, где он его хранил?
   - "Уолтере и Кирквуд", здешняя адвокатская контора. Там оно и составлено.
   - Тогда, может быть, вы, как душеприказчик,  сходите  со  мной  сейчас  к
"Уолтерсу и Кирквуду"? Мне бы хотелось как можно скорее иметь  представление
об этом завещании.
   Барнэби встревоженно взглянул на инспектора.
   - Что это значит? - спросил он. - При чем тут завещание?
   Но инспектор Нарракот не был расположен раньше  времени  раскрывать  свои
карты.
   - Случай не так прост, как мы полагали, - сказал он. -  Между  прочим,  у
меня к вам есть еще вопрос. Как я понял, майор Барнэби, вы спросили  доктора
Уоррена, не наступила ли смерть в пять - пять двадцать?
   - Ну да, - хрипло произнес майор.
   - Почему вы назвали именно это время?
   - А что? - спросил Барнэби.
   - Наверное, что-то вы при этом имели  в  виду?  Последовала  значительная
пауза, прежде чем майор собрался с ответом.  Инспектора  Нарракота  это  еще
больше насторожило. Значит, Барнэби и в самом деле пытается  что-то  скрыть.
Наблюдать за ним при этом было прямо-таки смешно.
   - Ну, а если бы я сказал пять двадцать пять, - вызывающе спросил майор, -
или без двадцати шесть, или четыре двадцать? Какое это имеет значение?
   - Да, вы правы, сэр, - миролюбиво сказал Нарракот: сейчас ему не хотелось
вступать с майором в спор. Но он дал себе  слово,  что  еще  до  исхода  дня
докопается до сути. - Есть еще одна любопытная деталь, - продолжал он.
   - А именно?
   - Это касается сдачи в аренду  Ситтафорд-хауса.  Не  знаю,  что  об  этом
думаете вы, но мне все это представляется весьма странным.
   - Если вас интересует мое мнение, - сказал Барнэби, - чертовски  странное
дело.
   - Вы так считаете?
   - Все так считают.
   - В Ситтафорде?
   - И в Ситтафорде и в Экземптоне. У этой дамы, должно быть, не все дома.
   - Ну, о вкусах не спорят, - заметил инспектор.
   - Чертовски странный вкус для такой дамочки.
   - Вы с ней знакомы?
   - Знаком, ведь я был у нее в доме, когда...
   - Когда что?.. - спросил Нарракот, потому что майор вдруг замолчал.
   - Ничего, - сказал Барнэби.
   Инспектор Нарракот пристально  посмотрел  на  него.  Очевидное  смущение,
замешательство майора Барнэби не  ускользнули  от  него.  Он  чуть  было  не
проговорился. А о чем?
   "Всему свое время, - сказал себе Нарракот. - Сейчас не  стоит  раздражать
его".
   - Так вы, сэр, говорите, что были в Ситтафорд-хаусе. Давно эта дама живет
там?
   - Около двух месяцев.
   Майору очень хотелось сгладить впечатление от  своих  неосторожных  слов.
Это стремление сделало его более разговорчивым, чем обычно.
   - С дочерью?
   - Да.
   - Как она объясняет выбор своей резиденции?
   - Да вот... - Майор задумался и потер нос. - Она из тех женщин, что очень
много говорят - красоты природы.., вдали от остального мира.., что-то  вроде
этого. Но...
   Наступила неловкая пауза. Инспектор Нарракот пришел ему на помощь:
   - Вас поразила неестественность ее поведения?
   -  Да,  похоже,  что  так.  Она  -  светская  женщина.  Одевается  весьма
изысканно, дочь - изящная, красивая девица. Естественным  для  них  было  бы
остановиться в "Ритце", или в "Кларидже", или  еще  в  каком-нибудь  большом
отеле. Вы представляете себе, в каком?
   Нарракот кивнул.
   - В общем они не из тех, что держатся особняком, так? - спросил он. -  Не
считаете ли вы, что они, скажем, скрываются?
   Майор Барнэби решительно замотал головой:
   - Нет, нет!