Ничего  подобного.  Они  очень  общительны,  даже,  пожалуй,
слишком общительны. Я считаю, что в таком маленьком местечке, как Ситтафорд,
ни к чему слишком частые встречи, и когда приглашения так и сыплются на вас,
то немного неловко. Они чрезвычайно сердечные, гостеприимные  люди,  но,  по
английским представлениям, по-моему, чересчур.
   - Колониальная черта, - сказал инспектор.
   - Думаю, да.
   - У вас нет оснований считать, что они раньше были  знакомы  с  капитаном
Тревильяном?
   - Решительно никаких.
   - Вы убеждены в этом?
   - Джо бы мне сказал.
   - А вы не думаете, что тут могло иметь место стремление  познакомиться  с
капитаном?
   Это была несомненно неожиданная для майора идея.  Он  размышлял  над  ней
несколько минут.
   - Да-а, такое мне никогда в голову не приходило. Конечно, они были  очень
приветливы с ним. Но этим они ничего не добились от  Джо.  Впрочем,  это  их
обычная манера держаться. Чрезмерная приветливость присуща жителям  колоний,
- добавил этот истый защитник Британии.
   - Ну ладно. Теперь относительно дома. Как я понимаю, его построил капитан
Тревильян?
   - Да.
   - И никто в нем никогда больше не жил? Я хочу  сказать  -  он  раньше  не
сдавался?
   - Никогда.
   - Тогда не похоже, чтобы интерес проявили именно к дому.  Загадка.  Почти
наверняка дом не имеет никакого отношения  к  этому  случаю,  и  справедливо
заключить, что это  случайное  совпадение.  А  дом,  который  занял  капитан
Тревильян, "Орешники", он кому принадлежит?
   - Мисс Ларпент, дама  средних  лет.  Она  уехала  на  зиму  в  пансион  в
Челтенхем. Каждый год уезжает. Дом обычно запирает. Или сдает,  что  удается
нечасто.
   Здесь, кажется, ничто  не  подавало  надежды.  Инспектор  обескуражен  но
покачал головой.
   - Вильямсоны, как я понимаю, были посредниками? - спросил он.
   - Да.
   - Их контора в Экземптоне?
   - Рядом с "Уолтерсом и Кирквудом".
   - А! Тогда, если вы не против, зайдем по пути.
   - Не возражаю. Кирквуда все равно не застанете в конторе  раньше  десяти.
Вы же знаете, что такое адвокаты.
   - Значит, отправляемся.
   Майор, который уже давно покончил  со  своим  завтраком,  кивнул  в  знак
согласия и поднялся.

Глава 7

Завещание

   В конторе Вильямсонов навстречу им услужливо поднялся молодой человек:
   - Доброе утро, майор Барнэби.
   - Доброе утро.
   - Ужасная история, - бойко  заговорил  молодой  человек.  -  Подобного  в
Экземптоне давно не случалось. Майор только поморщился.
   - Это инспектор Нарракот, - сказал он.
   - О! - восторженно произнес молодой человек.
   - Мне нужна информация, которой,  я  думаю,  вы  располагаете,  -  сказал
инспектор. - Насколько мне известно, вы занимались наймом Ситтафорд-хауса?
   - Для миссис Уиллет? Да, занимались.
   - Пожалуйста, сообщите мне подробности о том, как это  происходило.  Дама
обратилась лично или письменно?
   - Письменно. Она написала...  Дайте  вспомнить...  -  Он  выдвинул  ящик,
порылся в картотеке. - Да, из Карлтон-отеля, Лондон.
   - Она упоминала Ситтафорд-хаус?
   - Нет, в письме просто говорилось, что она хочет снять на зиму дом, и что
он должен находиться в Дартмуре, и в нем должно быть по меньшей мере  восемь
комнат. Близость железнодорожной станции и города не имела значения.
   - Ситтафорд-хаус значился у вас в списках?
   - Нет. Но он оказался единственным  домом,  который  соответствовал  этим
требованиям. Дама упомянула в письме, что она может  платить  до  двенадцати
гиней. Это обстоятельство  окончательно  убедило  меня,  что  надо  написать
капитану Тревильяну и спросить, не захочет ли он сдать дом. Капитан  ответил
утвердительно, и мы порешили дело.
   - И миссис Уиллет даже не смотрела на дом?
   - Нет.  Она  дала  согласие  и  подписала  договор  без  предварительного
осмотра. Позднее она приехала сюда, добралась до Ситтафорда,  встретилась  с
капитаном Тревильяном, договорилась с ним насчет столового серебра, белья  и
всего прочего и осмотрела дом.
   - Она осталась довольна?
   - Она пришла и сказала, что восхищена.
   - А что думаете  по  этому  поводу  вы?  -  спросил  инспектор  Нарракот,
пристально глядя на него. Молодой человек пожал плечами.
   - Бизнес с недвижимостью учит ничему не удивляться, - заметил он.
   На этом философском заключении они и расстались.  Инспектор  поблагодарил
молодого человека за помощь.
   - Не за  что,  право,  одно  удовольствие,  уверяю  вас.  И  он,  вежливо
улыбаясь, проводил их до дверей. Контора "Уолтере и Кирквуд", как и  говорил
майор Барнэби, была по соседству. Когда они явились туда,  им  сказали,  что
мистер Кирквуд только что прибыл, и провели к нему в кабинет.
   Мистер Кирквуд был человеком почтенного возраста с  кротостью  во  взоре.
Уроженец Экземптона, он унаследовал от отца еще дедовскую долю в фирме.
   Он поднялся, изобразил на лице печаль и за руку поздоровался с майором.
   - Доброе утро, майор Барнэби, - сказал он.  -  Это  страшное  потрясение.
Очень страшное. Бедный Тревильян.
   Он пытливо взглянул на Нарракота, и майор Барнэби в двух словах  объяснил
его появление.
   - Вы ведете это дело, инспектор Нарракот!
   - Да, мистер Кирквуд. Я пришел к вам,  так  как  по  ходу  следствия  мне
потребовались от вас определенные сведения.
   - Я буду счастлив дать их вам, если мне надлежит это  сделать,  -  сказал
адвокат.
   - Речь о завещании покойного капитана Тревильяна, - сказал Нарракот. -  Я
слышал, оно у вас тут, в конторе.
   - Это верно.
   - Оно было сделано давно?
   - Пять или шесть лет назад. Я не ручаюсь сейчас за точность даты.
   - Мне  бы  очень  хотелось,  мистер  Кирквуд,  поскорее  познакомиться  с
содержанием этого завещания. Возможно, оно имеет важное значение для дела.
   - Вы так думаете? - сказал  адвокат.  -  Ну  да,  конечно,  мне  бы  надо
сообразить, что вам, разумеется, виднее, инспектор. Так вот, - и он взглянул
на  второго  посетителя,  -  майор   Барнэби   и   я,   мы   оба,   являемся
душеприказчиками по завещанию. Если он не имеет возражений...
   - Никаких.
   - Тогда, инспектор, я не вижу причин для отклонения вашей просьбы.
   Взяв трубку телефона, стоявшего на столе, он сказал несколько слов. Через
две-три минуты в комнату вошел клерк, положил перед  адвокатом  запечатанный
конверт и тут же удалился. Мистер Кирквуд взял пакет, вскрыл его  ножом  для
разрезания  бумаги,  достал  внушительного  вида  документ,  прокашлялся   и
принялся читать:

   - "Я, Джозеф Артур Тревильян, Ситтафорд-хаус, Ситтафорд, графство  Девон,
сегодня, августа тринадцатого дня тысяча девятьсот  двадцать  шестого  года,
объявляю свою последнюю волю:
   1. Я назначаю Джона Эдварда Барнэби, коттедж ј 1, Ситтафорд, и  Фредерика
Кирквуда, Экземптон, моими душеприказчиками.
   2. Я завещаю Роберту Генри Эвансу, который долго и преданно  служил  мне,
сумму в сто фунтов стерлингов, свободную от  налога  на  наследство,  в  его
собственное распоряжение, при условии, что он  будет  у  меня  на  службе  в
момент моей смерти и не получит предупреждения об увольнении.
   3. Я завещаю названному выше Джону Эдварду Барнэби в знак нашей дружбы, а
также моего расположения и любви к нему все мои спортивные  трофеи,  включая
коллекцию голов и шкур зверей,  кубки  первенства  и  призы,  которыми  меня
наградили за достижения в разных видах спорта, а также прочую  принадлежащую
мне охотничью добычу.
   4.  Я  завещаю  все  мое  движимое  и  недвижимое   имущество,   по-иному
неразмещенное этим  завещанием  или  каким-либо  дополнением  к  нему,  моим
душеприказчикам под опеку, чтобы они истребовали его, продали и  обратили  в
деньги.
   5. Я уполномочиваю моих душеприказчиков  оплатить  похороны,  расходы  по
завещанию и долги, выплатить  соответствующие  суммы  наследникам  по  этому
моему завещанию или каким-либо дополнениям к нему, все пошлины, связанные со
смертью, и иные денежные суммы.
   6. Я уполномочиваю моих душеприказчиков остаток этих денег  или  средств,
обращенных на время в ценные бумаги, переданный им под опеку,  разделить  на
четыре равные части, или доли.
   7. После упомянутого выше раздела я  уполномочиваю  моих  душеприказчиков
выплатить одну такую четвертую  часть,  или  долю,  опекаемого  моей  сестре
Дженнифер Гарднер в ее полное распоряжение.
   Я уполномочиваю моих душеприказчиков остающиеся три таких  равных  части,
или доли, опекаемого выплатить по одной каждому из троих детей моей покойной
сестры Мэри Пирсон, в полное распоряжение каждого из них.
   В удостоверение чего я, вышеназванный  Джозеф  Артур  Тревильян,  к  сему
приложил свою руку в день, и год, означенные в начале изложенного.
   Подписано  вышеназванным  завещателем,  как   его   последняя   воля,   в
присутствии нас обоих; и в это же самое время, в его и наше присутствие,  мы
учиняем здесь свои подписи как свидетели".

   Мистер Кирквуд вручил документ инспектору:
   - Заверено в этой конторе  двумя  моими  клерками.  Инспектор  задумался,
пробежал глазами завещание.
   - "Моя покойная сестра Мэри Пирсон", - сказал он. - Вы можете  что-нибудь
сказать мне о миссис Пирсон, мистер Кирквуд?
   - Очень немного. Она умерла, мне  кажется,  лет  десять  назад.  Ее  муж,
биржевой маклер, умер еще раньше. Насколько мне  известно,  она  никогда  не
приезжала сюда к капитану Тревильяну.
   - Пирсон, - повторил инспектор. - И еще одно: размер  состояния  капитана
Тревильяна не упоминается. Какую сумму, вы полагаете, оно может составить?
   - Это трудно точно сказать, - ответил мистер Кирквуд,  испытывая,  как  и
все  адвокаты,  удовольствие  от  превращения  простого  вопроса  в  сложную
проблему.  -  Это  связано  с  движимым  и  недвижимым   имуществом.   Кроме
Ситтафорд-хауса  капитан  владеет  кое-какой  собственностью  неподалеку  от
Плимута, а различные капиталовложения, которые он делал  время  от  времени,
изменились в стоимости.
   -  Я  просто  хочу  получить  приблизительное  представление,  -   сказал
инспектор Нарракот.
   - Мне бы не хотелось брать на себя...
   - Самую грубую оценку,  ориентировочную.  Ну,  например,  двадцать  тысяч
фунтов. Как вы считаете?
   - Двадцать тысяч фунтов? Почтеннейший сэр, состояние капитана  Тревильяна
составит, по крайней мере, вчетверо  большую  сумму.  Восемьдесят  или  даже
девяносто тысяч фунтов было бы гораздо вернее.
   - Я вам говорил, что Тревильян богатый человек, - напомнил Барнэби.
   Инспектор Нарракот поднялся.
   - Большое спасибо вам, мистер Кирквуд, за сведения, которые вы мне  дали,
- сказал он.
   - Вы полагаете, они вам будут полезны?  Адвокат,  несомненно,  сгорал  от
любопытства, но инспектор не был расположен тут же удовлетворить его.
   - В подобных случаях все приходится принимать во  внимание,  -  уклончиво
сказал он. - Между прочим, нет ли у вас адреса этой Дженнифер Гарднер  да  и
семейства Пирсон? Кстати, как их по именам?
   - Мне ничего не известно о Пирсонах.  Адрес  миссис  Гарднер  -  "Лавры",
Уолдон-роуд, Эксетер. Инспектор записал его к себе в книжку.
   - Этого достаточно, чтобы двигаться дальше,  -  сказал  он.  -  А  вы  не
знаете, сколько детей оставила покойная миссис Пирсон?
   - Кажется, троих. Две девочки и мальчик. Или два мальчика и  девочка.  Не
могу точно вспомнить.
   Инспектор кивнул, спрятал записную книжку, еще раз поблагодарил  адвоката
и откланялся.
   Когда они вышли на улицу, он вдруг повернулся к своему спутнику.
   - А теперь, сэр, - сказал он, - выкладывайте мне правду об этой истории с
двадцатью пятью минутами шестого.
   Майор Барнэби покраснел от возмущения.
   - Я вам уже говорил, что...
   - Вы меня не проведете. Утаиваете сведения - вот что  вы  делаете,  майор
Барнэби. Что-то ведь побудило вас назвать доктору Уоррену именно это  время.
И я даже представляю себе, что именно.
   - Если вы знаете, зачем же вы меня спрашиваете? - заворчал майор.
   - Надо полагать, вы были осведомлены, что  определенное  лицо  условилось
встретиться с капитаном Тревильяном примерно в это время. Разве не так?
   Майор Барнэби вытаращил глаза.
   - Ничего подобного! - огрызнулся он. - Ничего подобного!
   - Поосторожнее, майор Барнэби. А как же насчет мистера Джеймса Пирсона?
   - Джеймса Пирсона? Джеймс Пирсон,  кто  это?  Вы  говорите  об  одном  из
племянников Тревильяна?
   - Я считаю - вероятный племянник. У него ведь был один по имени Джеймс?
   - Понятия не имею. У Тревильяна были племянники, я знаю. Но как их зовут,
не имею ни малейшего представления.
   - Молодой человек, о  котором  идет  речь,  вчера  вечером  был  в  "Трех
коронах". Вы, наверно, узнали его?
   - Я не узнал никого! - заревел майор. - Да и не  узнал  бы:  в  жизни  не
видел никого из племянников Тревильяна.
   - Но вы же знали, что капитан Тревильян ждал вчера днем племянника?
   - Нет! - проорал майор.
   Люди на улице оглядывались и смотрели на него.
   - Черт побери, вы же хотите знать правду! Так я не знаю ничего ни о каких
встречах. А племянники Тревильяна, может быть, они  где-нибудь  в  Тамбукту,
откуда я знаю о них.
   Инспектор Нарракот был несколько обескуражен. Яростный протест майора был
явно непритворным.
   - Тогда что это за история с двадцатью пятью минутами шестого?
   - А-а! Ладно, пожалуй, лучше уж рассказать. -  Майор  несколько  смущенно
откашлялся. - Но предупреждаю вас, все это ужасная  чушь!  Чепуха,  сэр.  Ни
один нормальный человек не поверит в подобный вздор!
   Инспектор Нарракот казался все более и более удивленным. А майор  Барнэби
с каждой минутой выглядел все более сконфуженным и словно бы стыдился самого
себя.
   - Вы знаете, что это такое, инспектор?  Приходится  участвовать  в  таких
вещах, чтобы доставить удовольствие дамам. Конечно, я никогда не считал, что
в этом что-то есть.
   - В чем, майор Барнэби?
   - В столоверчении.
   - В столоверчении?
   Чего только не ждал инспектор Нарракот, но уж  такого  не  ожидал!  Майор
продолжал оправдываться. Запинаясь и без  конца  отрекаясь  от  веры  в  эту
ерунду, он рассказал  о  событиях  предшествующего  вечера  и  об  известии,
которое избавляло его от неловкого положения.
   - Вы хотите сказать, майор Барнэби, что  стол  назвал  имя  Тревильяна  и
сообщил вам, что он умер, убит? Майор Барнэби вытер лоб.
   - Да, именно это и произошло. Я не верил в это. Естественно, не верил.  -
Он выглядел пристыженным. - Ну вот,  а  была  пятница,  и  я  подумал:  надо
удостовериться, пойти и убедиться, что все в порядке.
   Размышляя о том, как трудно было пройти шесть миль по глубоким  сугробам,
инспектор подумал, что только сильное впечатление от  сообщения  духа  могло
заставить майора Барнэби проделать этот нелегкий путь, да еще в  предвиденье
сильного снегопада. Странно, очень странно, раздумывал Нарракот. Такого рода
штуку никак и не объяснишь. В конце концов, что-то  в  ней,  может  быть,  и
есть. Это был первый вполне  достоверный  случай,  с  которым  ему  пришлось
столкнуться.
   В общем, очень странная история, но, насколько он понимал,  она,  хотя  и
объясняла позицию майора Барнэби, практически все-таки не имела отношения  к
делу, которым он занимался. Он  исследовал  явления  материального  мира,  и
телепатия тут была ни при чем.
   Его задача была установить убийцу.
   И чтобы решить ее, он не нуждался в руководстве спиритических сил.

Глава 8

Мистер Чарлз Эндерби

   Взглянув на часы, инспектор сообразил, что если поторопится, то  как  раз
успеет к поезду на Эксетер. Он очень хотел как можно скорее  побеседовать  с
сестрой покойного капитана Тревильяна и получить у нее адреса других  членов
семьи. И вот, поспешно распростившись с  майором  Барнэби,  он  помчался  на
вокзал. Майор Барнэби возвратился в "Три короны". Едва он перешагнул  порог,
с ним заговорил энергичный молодой человек с лоснящимися от помады  волосами
и пухлым мальчишеским лицом.
   - Майор Барнэби? - спросил он.
   - Да.
   - Ситтафорд, коттедж номер один?
   - Да, - ответил майор Барнэби.
   - Я представляю "Дейли уайер", - сказал молодой человек. - И я...
   Договорить он не смог. Как военный истинно старой закалки, майор  Барнэби
взорвался.
   - Ни слова больше!  -  заревел  он.  -  Знаю  я  вашего  брата.  Ни  тебе
порядочности, ни сдержанности. Стаями слетаетесь на убийства, как коршуны на
трупы. Но вот что я вам  скажу,  молодой  человек:  от  меня  вы  ничего  не
услышите. Ни слова. Никаких сенсаций для  вашей  чертовой  газеты!  Если  вы
хотите что-нибудь  разузнать,  идите  и  спрашивайте  полицию.  Имейте  хоть
немного такта: оставьте в покое друзей умершего!
   Молодого человека это, кажется, ничуть не поколебало.  Напротив,  он  еще
больше расцвел в улыбке.
   - Послушайте, сэр, я вижу, вы меня не правильно поняли. Я ничего не  знаю
об этом убийстве.
   Строго говоря, это была не правда. Никто в Экземптоне не мог заявить, что
не знает о событии, потрясшем тихий городок среди вересковых пустошей.
   - "Дейли уайер" уполномочила меня, - продолжал молодой человек, - вручить
вам чек на пять тысяч фунтов и поздравить вас. Вы единственный, кто  прислал
правильное решение нашего футбольного конкурса.
   Майор Барнэби был прямо-таки ошарашен.
   - Я не сомневаюсь, - продолжал молодой человек, - что вы еще вчера  утром
получили наше письмо с этим приятным известием.
   - Письмо? - сказал майор Барнэби. - Да вы знаете,  молодой  человек,  что
Ситтафорд на десять футов завален снегом? Как же можно говорить о регулярной
доставке почты за последние дни?
   - Но вы,  вероятно,  прочитали  утром  в  "Дейли  уайер",  что  объявлены
победителем?
   - Нет, - сказал майор Барнэби. - Я не заглядывал сегодня утром в газеты.
   - Ах да. Конечно... Эта трагическая история.  Убитый  был  вашим  другом,
понимаю...
   - Моим лучшим другом, - сказал майор.
   - Ужасная участь, - сказал молодой человек, тактично отводя взгляд; затем
он достал из кармана небольшой сложенный листок розовато-лиловой бумаги и  с
поклоном вручил его майору Барнэби.
   - Примите поздравления от "Дейли уайер", - сказал он.
   Майор Барнэби  ответил  единственно  возможным  в  таких  обстоятельствах
предложением:
   - Выпьем, мистер, э...
   - Эндерби, мое имя Чарлз Эндерби. Я приехал вчера вечером, - пояснил  он.
- Навожу тут  справки,  как  добраться  до  Ситтафорда:  мы  уделяем  особое
внимание  личному  вручению  чеков  победителям,  даже  публикуем  небольшое
интервью, ну а мне говорят, что об этом и речи быть не может  -  такой  идет
снег, что нечего об этом и думать,  и  вот,  по  счастливой  случайности,  я
узнаю, что вы, оказывается, здесь,  остановились  в  "Трех  коронах".  -  Он
улыбнулся. - Никаких хлопот с установлением личности.  В  этой  части  света
все, кажется, знают друг друга.
   - Что будете пить? - спросил майор.
   - Мне пива, - сказал Эндерби. Майор заказал два пива.
   - Весь город словно сошел с ума из-за этого убийства, - заметил  Эндерби.
- Говорят, довольно загадочная история.
   Майор что-то пробурчал. Он был в несколько затруднительном положении. Его
мнение в  отношении  журналистов  не  изменилось,  но  человек,  только  что
вручивший вам чек на 5000 фунтов, конечно, требует уважительного  отношения.
Ему ведь не скажешь, чтобы он отправлялся ко всем чертям.
   - И никаких врагов? - спросил молодой человек.
   - Никаких, - ответил майор.
   - И полиция, я слышал, не считает, что это грабеж? - продолжал Эндерби.
   - Откуда вы это знаете? -  спросил  майор.  Мистер  Эндерби,  однако,  не
указал источник информации.
   - Я слышал, что именно вы  и  обнаружили  тело,  сэр,  -  сказал  молодой
человек.
   - Да.
   - Это, должно быть, вас страшно  потрясло.  Разговор  продолжался.  Майор
Барнэби, хотя и не был настроен что-либо рассказывать, однако  явно  уступал
предприимчивости мистера Эндерби. Последний изрекал утверждения, с  которыми
майор вынужден был соглашаться или не соглашаться  и  таким  образом  давать
информацию, которой доб