голос  Бианки,  -
можно кое-чем заняться, выбор у нас огромный - специальные  комнаты  для
игры в бридж, кинозал, три раза в  неделю  театральные  представления  и
почти ежедневно танцы.
   Эрикссон осуждающе нахмурил брови:
   - Все  это  лишнее.  Развлечения  -  удел  горемык,  не  способных  к
мышлению.
   - Это не касается нас, женщин. Нам все это необходимо, как воздух,  -
прощебетала Бианка.
   Эрикссон ничего не ответил, но  во  взгляде,  который  он  бросил  на
Бианку, читалась откровенная неприязнь.
   - Вряд ли я сегодня смогу  смотреть  фильм  или  играть  в  бридж,  -
улыбнулась Хилари, - Мне хотелось бы пораньше лечь спать.
   - Да, конечно, дорогая, - подхватил с готовностью Томас. - Тебе  ведь
необходимо отдохнуть.
   Когда они выходили из столовой, Томас сказал:
   - Здесь вечерами чудесный  воздух.  После  обеда  мы  обычно  немного
гуляем на крыше, у нас там сад. Если хочешь, пойдем туда.
   И  они  поднялись  на  лифте,  который   обслуживала   очаровательная
темнокожая девушка в белом одеянии.
   Хилари поразила необыкновенная красота разбитого на  крыше  сада,  на
сооружение которого, видимо, были затрачены колоссальные  средства.  Тут
было что-то от волшебных сказок  "Тысячи  и  одной  ночи":  плеск  воды,
высокие пальмовые и  банановые  деревья,  разные  тропические  растения;
дорожки, вдоль которых росли персидские цветы,  были  посыпаны  толченым
цветным кирпичом.
   - Невероятно! - воскликнула пораженная Хилари. - И это в самом сердце
пустыни!
   Мимо них, прогуливаясь, прошла чета Мэрчисонов. Беттертон нежно  взял
Хилари за руку, подвел ее к перилам. Сверкали звезды, воздух пустыни был
прохладным и каким-то живительным и бодрящим. Они были совсем одни.
   Хилари присела, Беттертон стоял перед ней.
   - Ну,  а  теперь...  -  начал  он  приглушенным  голосом,  в  котором
чувствовалось нервное напряжение, - кто вы такая, черт возьми?
   Несколько секунд Хилари смотрела на него. Прежде чем ответить на  его
вопрос, она сама хотела кое-что выяснить.
   - А почему вы встретили меня как свою жену? - спросила она.
   Они молча смотрели друг на друга. Никому не хотелось отвечать первым.
Это была как бы дуэль двух разных людей. Но  Хилари,  видимо,  оказалась
сильнее. Заговорил Томас:
   -  Это  было...  Ну,  как  импульс.  Наверное,  я  круглый  дурак.  Я
вообразил, что вас послали, чтобы вызволить меня...
   - Значит, вы хотите выбраться отсюда?
   - Бог мой! И вы еще спрашиваете?
   - Как вы попали сюда из Парижа? Томас невесело усмехнулся:
   - Никакого похищения не было. Ничего похожего на  это.  Я  поехал  по
своей собственной воле, полный энтузиазма и желания работать.
   - Вы знали, куда едете?
   - Мне намекали на другое. Я даже не представлял себе, что  окажусь  в
Африке, если вы это имеете в виду. Меня поймали на обычную приманку. Мир
на земле, свободное распределение  секретной  научной  информации  между
лучшими учеными мира, уничтожение капиталистов и  поджигателей  войны  -
все эти знакомые фразы. Парень, который приехал с вами, Питере, он  тоже
попался на этот крючок.
   - А когда вы приехали сюда, разве все это оказалось неправдой?
   - Сами увидите. - Томас горько усмехнулся. - Это совсем не то, что  я
себе представлял! Я не получил главного - свободы!.. - Томас сел  рядом.
- Вы знаете, что угнетало меня дома? Ощущение, что  за  тобой  постоянно
следят. Я был ограничен в своих поступках,  в  выборе  друзей.  Конечно,
такие меры  обеспечения  безопасности  ученых  необходимы,  но  все  это
страшно давит... И когда предлагают на первый взгляд что-то  интересное,
избавляющее тебя от слежки, то... И вот чем это все кончилось.
   - Значит, вы попали в те же  условия,  от  которых  бежали?  За  вами
следят, шпионят точно так же, как и там? - Хилари медленно  выговаривала
слова, следя за выражением лица Беттертона.
   Томас нервным жестом откинул волосы со лба.
   - Честно говоря, я не уверен в  этом.  Может  быть,  это  только  мое
воображение. Я не знаю, следят за мной или нет. А по сути зачем им  это?
Ведь фактически я и так в тюрьме.
   - А почему же все-таки у вас возникла такая мысль?
   - Все очень странно. Условия для работы здесь прекрасные, есть  любая
аппаратура. Можно работать днями, можно не бывать в лаборатории  вообще.
В сущности, здесь есть все - питание, одежда, развлечения.  Но  меня  не
оставляет сознание, что я все-таки нахожусь в тюрьме.
   - Понимаю вас. Я не могу забыть  ужасного  ощущения,  когда  за  нами
закрылись эти огромные железные ворота. - Хилари содрогнулась.
   - Ну, ладно. - Видно было, что Беттертон старается взять себя в руки.
- Я ответил на вопросы. Теперь ваша очередь. Зачем  вы  появились  здесь
под именем Оливии?
   - Оливия... - Хилари замолчала, подыскивая подходящие слова.
   - Что с Оливией? С ней что-то случилось? Что вы хотели сказать?
   Хилари с жалостью смотрела на его взволнованное нервное лицо.
   - Я не осмеливаюсь сообщить вам это...
   - С ней что-то случилось?
   - Мне очень жаль, ужасно жаль, но.., ваша жена умерла. Она спешила  к
вам, но самолет разбился. Ее забрали в тяжелом состоянии в  больницу,  и
через два дня она скончалась.
   Томас смотрел куда-то в сторону. Лицо его ничего не выражало, оно как
бы окаменело.
   - Значит, Оливия умерла?
   Наступило долгое молчание. Наконец Беттертон повернулся к Хилари.
   - Ладно. Продолжим. Итак, вы заняли ее место и приехали сюда. Зачем?
   Ответ у Хилари был  заготовлен  давно.  Но  обстоятельства  несколько
изменились - Беттертон считал, что ее послали  "вызволить"  его  отсюда.
Это следовало принять в расчет, однако было ясно и  то,  что  нервы  его
напряжены до предела. В любую минуту он мог сорваться. Открыться  ему  в
данных условиях было бы чистейшим безумием.
   - Я находилась в больнице, когда умирала ваша жена. Она очень  хотела
вам кое-что передать, и я предложила, что займу ее  место  и  постараюсь
встретиться с вами.
   Томас нахмурился.
   - Но, конечно... - Хилари поспешно заговорила снова,  пока  Беттертон
не разобрал, как слаба ее аргументация. - Это  не  так  невероятно,  как
кажется с первого взгляда. Видите  ли,  я  очень  сочувствую  всем  этим
идеям. Вы только что так хорошо говорили о них. Научные секреты, которые
свободно передает одна страна другой, новый Всемирный Порядок. Это  меня
очень увлекает. А затем еще.., мои волосы. Поскольку здесь ждут  женщину
с такими же волосами, как у Оливии, и такого же  возраста,  я  и  решила
попробовать добраться до вас. Я не представляла себе, что так влипну.
   - Да, - взгляд Томаса скользнул по ее волосам, - у вас точно такие же
волосы, какие были у Оливии.
   - Ваша жена настоятельно просила передать вам...
   - Передать? Что передать?
   -  Чтобы  вы  были  осторожны,  очень  осторожны...  Что  вам  грозит
опасность со стороны, как его... Бориса.
   - Бориса? Бориса Глидера?
   - Да. Вы знаете его? Томас покачал головой:
   - Никогда не встречал. Знаю только по  имени.  Глидер  -  родственник
моей первой жены. Я слышал о Нем. - А чем он опасен?
   - Что?
   Мысли Томаса были где-то далеко. Хилари повторила свой вопрос.
   - Ах, это! Право, не  знаю,  чем  он  может  быть  для  меня  опасен.
Говорили, что он вообще опасный человек...  Он  относится  к  идеалистам
такого типа, которые могут  умертвить  половину  человечества,  если  по
каким-то им одним известным причинам будут считать, что это  для  пользы
дела.
   - Я знаю, о каком типе людей вы говорите.
   - А Оливия видела его? Что он ей говорил?
   - Больше я ничего не знаю. Это все, что она просила передать. Да, еще
она сказала: "Я не могу этому поверить".
   - Поверить? Чему поверить?
   - Не знаю. - Хилари поколебалась секунду и затем добавила: - Ведь она
умирала...
   - Понимаю, понимаю... Я привыкну к этому со временем. - Гримаса  боли
исказила лицо Томаса. - Никак не доходит до сознания... Но что же  такое
с Борисом? Какую опасность он может представлять для меня, если я здесь,
а он в Лондоне? Я полагаю, он виделся с Оливией в Лондоне?
   - Да.
   -  Черт  знает,  что  все  это  значит!  Живешь  в   этой   проклятой
Организации, окруженный роботами...
   - Именно такими мне показались почти все люди...
   - А выбраться отсюда невозможно. - Он сжал кулаки. - Невозможно!
   - Нет! Можно! - воскликнула Хилари. Беттертон с  изумлением  взглянул
на нее.
   - Что вы такое говорите, черт возьми!
   - Мы должны найти выход из положения, - спокойно и уверенно  ответила
Хилари.
   - Моя милая девочка, - она услышала насмешливый смех Томаса, - вы  не
имеете  ни  малейшего  представления,  против  какой  силы   собираетесь
бороться.
   - Во время войны людям удавалось бежать и  не  из  таких  мест,  -  в
голосе Хилари слышалось упорство. Она не собиралась впадать в  отчаяние.
- Допустим, подземный ход или что-нибудь в этом роде.
   - Как это вы сможете прорыть подземный ход в отвесной скале? И  куда?
Ведь кругом пустыня, вас в два счета поймают.
   - Тогда остается "что-нибудь в этом роде".
   - Вы необыкновенная девушка! И сколько  у  вас  уверенности  в  своих
силах!
   - Выход всегда может быть найден. Правда, боюсь, что это займет много
времени.
   Лицо Беттертона опять омрачилось.
   - Время, - произнес он с какой-то странной интонацией, -  время.  Это
то, чего я не могу позволить себе.
   - Почему же? - удивилась Хилари.
   - Я даже не знаю, как вам объяснить. Я  не  могу  работать,  не  могу
думать. Моя работа требует необыкновенной  сосредоточенности.  Ведь  это
творческий процесс. А я как будто потерял здесь стимул. То, что я сейчас
делаю, может делать любой грошовый инженеришка. Это далеко не  то,  чего
от меня ожидают. Они хотят научных открытий, а я сейчас не  способен  на
них.  Чем  больше  я  нервничаю,  тем  меньше   у   меня   шансов   быть
производительным ученым. Теперь вы понимаете?
   Теперь она понимала. Хилари вспомнила рассуждения  доктора  Рабека  о
примадоннах и ученых.
   - Вы знаете, что будет, если я не начну  работать  как  следует?  Они
просто уничтожат меня.
   - Нет! Этого не может быть!
   - Уничтожат. Тут не сентиментальничают. Временную отсрочку  дала  мне
пластическая операция - нельзя ведь ожидать, что человек в  этот  период
сможет результативно работать. Но теперь с этим уже покончено,  -  Зачем
вы вообще ее сделали?
   - Операцию? В целях безопасности. Моей личной безопасности, я имею  в
виду. Делается это в том случае, если человека ищет полиция.
   - Выходит, вас ищет полиция?
   - А разве вы не знаете? Конечно, я  полагаю,  об  этом  не  писали  в
газетах. Может быть, и Оливия ничего не знала. Да, меня ищут.
   - А что вы натворили? Продали атомные секреты? Беттертон  старательно
отводил глаза.
   - Я ничего не продавал. Просто рассказал кое-что из того,  что  знал.
Рассказал  безвозмездно.  Это,  собственно  говоря,  одно   из   условий
программы Организации - соединение воедино всех научных знаний. Скажите,
вы понимаете меня?
   Понять она могла.  Энди  Питере  говорил  то  же  самое.  Она  видела
Эрикссона с глазами одержимого, который с искренним энтузиазмом продавал
свою собственную страну. И  ей  очень  тяжело  было  видеть  Беттертона,
поступившего таким же образом.
   Вдруг Беттертон нервно огляделся по сторонам и обратился к Хилари:
   - Все ушли. Не лучше ли нам... Хилари поднялась.
   - Пойдемте. Ничего особенного в том, что мы  здесь  засиделись,  нет.
Вполне естественно при встрече. Так подумает каждый.
   - Послушайте! - Томас выглядел  очень  смущенным.  -  Ведь  нам  надо
продолжать с этим.., я имею в виду, что вы должны оставаться моей женой.
   - Конечно. А как же иначе?
   - Но ведь у нас одна квартира, одна спальня... Я  хочу  сказать,  все
будет в порядке, вы не должны беспокоиться. Я не...
   "Как он красив, - подумала Хилари, - и как мало меня это трогает".
   - Думаю, что все уладится. - Тон Хилари был бодрым. - Самое главное -
выбраться отсюда живыми.
 
Глава 13 
 
   В одном из номеров отеля "Мамауниа" в Марракеше Джессеп  беседовал  с
мисс  Гезерингтон.  Теперь  она  несколько  отличалась   от   той   мисс
Гезерингтон, которая жила в Касабланке и Феце одновременно с Хилари: это
была живая, умная женщина, выглядевшая гораздо моложе своих лет. Третьим
собеседником был плотный черноволосый мужчина по имени Лебланк.
   - ..и как вы знаете, - продолжал Джессеп, - они - единственные  люди,
с которыми Хилари разговаривала в Феце.
   - Да, - мисс Гезерингтон  утвердительно  кивнула.  -  Кэлвин  Бейкер,
американка, которую мы уже встречали в Касабланке. Откровенно говоря,  я
до сих пор не могу разобраться, что она из  себя  представляет.  Она  из
кожи лезла, чтобы подружиться с "Оливией Беттертон", а заодно и со мной.
Но ведь американцы вообще очень общительны и легко вступают в разговор в
дороге, в гостиницах...
   - Да, пожалуй, - отозвался Джессеп, - это чересчур явно,  чтобы  было
тем, что мы ищем.
   - И помимо того, - продолжала мисс Гезерингтон, - Бейкер сама  летела
тем же самым самолетом.
   -  Я  полагаю,  -  сказал  Джессеп,  -  что  гибель   самолета   была
запланирована заранее.
   - На  месте  катастрофы  обнаружено  семь  трупов,  -  пожал  плечами
Лебланк. -  Обгоревших,  неузнаваемых,  но  семь.  От  этого  никуда  не
денешься.
   -  Хилари  обменялась  несколькими  фразами  с  богатейшим   нефтяным
магнатом Аристидисом, - заметила мисс Гезерингтон.
   - А! - воскликнул Лебланк. - Это вообще какая-то сказочная  личность.
Знаете, что сделал бы я, будь у меня такие деньги, как у него? Держал бы
лошадей и женщин, а весь мир приглашал бы к себе в гости. А этот  старик
заперся в своем замке в Испании и, говорят, собирает памятники китайской
поэзии какой-то там древней эпохи. Конечно, нельзя забывать, что ему  по
крайней мере семьдесят. Пожалуй, в его возрасте только и  остается,  что
интересоваться подобными вещами.
   - А вот китайцы считают, - усмехнулся Джессеп, - что самые насыщенные
годы - это  после  шестидесяти  и  что  именно  тогда  человек  способен
по-настоящему оценить красоту жизни и  ее  радости...  А  с  кем  Хилари
ездила в Старый город?
   - С одним из постоянных гидов. Скорее  всего,  там  с  ней  кто-то  и
связался.
   - Так  или  иначе,  но  она  после  этой  поездки  неожиданно  решила
направиться в Марракеш. - Джессеп встал и начал прохаживаться по  номеру
взад и вперед. - Значит, она направилась в Марракеш, и самолет разбился.
Действительно ли это несчастный случай или все продумано  заранее?  Если
кому-то хотелось избавиться от Оливии Беттертон, то для этого можно было
найти более легкий способ!
   - Как знать,  -  возразил  Лебланк.  -  Иногда  бывает  проще  сунуть
взрывчатку в  брюхо  самолета,  чем  темной  ночью  из-за  угла  пырнуть
человека ножом. А то, что погибнет еще  шесть  человек,  это  никого  не
беспокоит.
   - Чувствую, что остаюсь в меньшинстве, - проговорил Джессеп, -  но  я
все же думаю, что гибель самолета была инсценирована.
   Лебланк поднял голову и с любопытством посмотрел на Джессепа.
   - Вполне возможно, что самолет посадили  и  затем  подожгли.  Но  нам
никуда не уйти от факта, что найдены обгоревшие трупы, - сказал он.
   - Все это я знаю. Здесь-то и лежит камень преткновения. Конечно,  мои
соображения  несколько  фантастичны,  но  если  мы  согласимся  с  вашей
версией, то это положит конец нашему расследованию. Мы прекратим дело за
неимением улик, за которые можно ухватиться. Скажите, а  вы  обследовали
территорию в районе места происшествия?
   - В течение двух  дней  там  работали  надежные  ребята.  Место,  где
разбился самолет, удалено от населенных пунктов. Самолет явно шел не  по
курсу.
   - Это очень существенный момент, - вставил Джессеп.
   - Кроме того,  -  продолжал  Лебланк,  -  все  ближние  деревни  были
тщательно осмотрены, были изучены все следы прожекторов в  этом  районе.
Франция так же, как ваша страна, мистер Джессеп, потеряла большое  число
лучших молодых ученых. Но мне кажется, что легче осуществлять наблюдение
за какой-нибудь  темпераментной  опереточной  певицей,  чем  за  ученым.
Одаренная молодежь неустойчива, недисциплинированна и в результате этого
недопустимо  доверчива.  Они  думают,  что  достаточно  их   собственной
неиспорченности и стремления к правде - и тогда  наступит  золотой  век.
Бедные ребята! Какие разочарования их ждут!
   - Давайте еще раз просмотрим список пассажиров, - предложил Джессеп.
   Француз послушно вытащил листок бумаги, и оба склонились над ним.
   Миссис  Кэлвин  Бейкер,  американка-Миссис  Беттертон,  англичанка...
Торквил Эрикссон, норвежец...
   - Мне  очень  знакомо  это  имя,  -  задумчиво  произнес  Джессеп.  -
Кажется.., да, я абсолютно уверен, он выступал с докладом в  Королевском
обществе.
   - Затем ехала служительница  культа,  -  сообщил  Лебланк.  -  Сестра
Мария. Впрочем, это могло быть маскировкой.  Потом  Эндрю  Питере,  тоже
американец, химик, и доктор Баррон. Очень известное имя у нас в  стране.
Необычайно талантливый ученый, вирусолог.  -  Война  бактериологическими
средствами, - нахмурился Джессеп, - вот что это  означает..,  м-да,  они
отлично знают, кто им нужен, и я убежден, что катастрофы не было.
   Зазвонил телефон, и Лебланк взял трубку.
   - Алло! Что? Так! Срочно пришлите сюда, - закричал он в трубку.  Лицо
его неожиданно оживилось. - Докладывает один из моих парней. Они кое-что
нашли. О дорогой коллега, кажется, ваш оптимизм имеет под собой почву!
   Вскоре в номер вошли двое: француз в  запыленном  дорожном  платье  и
бербер в белом национальном одеянии.
   - Это наш друг. - Француз показал на бербера. - Его семья и соседи по
деревне тщательнейшим образом обыскали местность. Я попросил,  чтобы  он
принес находку вам лично.
   Лебланк повернулся к берберу.
   - Вы продела та колоссальную работу, - сказал он на местном  наречии.
- У вас, видно, глаза как у ястреба, отец. Покажите, пожалуйста, то, что
вы нашли.
   Старик вытащил из складок своей одежды и, сделав шаг вперед,  положил
перед Лебланком довольно крупную серовато-розовую жемчужину.
   - Вот. Точно такая, какие показывали нам.
   Джессеп протянул руку и взял жемчужину. Достал из коробочки другую  и
стал их сличать. Затем подошел к свету и принялся  разглядывать  находку
через сильную лупу.
   - Да! Правильно! - воскликнул он. - Здесь  есть  отметина!  -  В  его
голосе  звучало  торжество.  -  Умница,  девочка!  Молодец!  Видите,  ей
удалось-таки это сделать!
   Лебланк засыпал бербера градом вопросов. - Эта жемчужина была найдена
приблизительно в полумиле от того места, где сгорел самолет,  -  перевел
наконец Лебланк Джессепу.
   - И это говорит за то, - подхватил Джессеп, - что Хилари жива!
   - Мы его наградим, как  было  обещано,  -  сказал  Лебланк,  отпустив
своего сотрудника и бербера. - Теперь за жемчужинами будет охотиться все
население района. У этих людей необыкновенное зрение, а вознаграждение -
прекрасный стимул. Главное, чтобы те не догадались.
   - Вряд ли, - отозвался Джессеп.  -  Все  это  вполне  естественно.  У
Оливии неожиданно порвалась нитка бус.  Такой  поддельный  жемчуг  носят
многие женщины. Часть ей удалось собрать, и  она  сложила  их  в  карман
платья. А в любом кармане может быть дырка...
   - Итак, мой капитан! - Лебланк смотрел на  Джессепа  с  торжествующей
улыбкой. - По вашему указанию был произведен тщательный  осмотр  отхожих
мест. В доме Абдуллы Мохаммеда нашелся кусочек  жевательной  резинки,  к
которой и  была  прикреплена  жемчужина.  Мы  допросили  Абдуллу  и  его
сыновей. Они сначала утверждали, что им  ничего  не  известно,  а  затем
кое-что  вспомнили.  Они  показали,  что  шесть  человек   из   немецкой
археологической экспедиции провели в их  доме  ночь.  Абдуллу  заставили
поклясться, что он никому ни слова  не  скажет  об  экспедиции,  которая
якобы проводит здесь ?anкопки, не имея на это  официального  разрешения.
Ему была вруч