тением относится  к  хозяевам.  Лично  я  на
месте миссис Рис-Телбот прочитала бы между строк и не наняла бы ее. Но в
наши дни люди хватают все, что попадается  под  руку,  и  даже  нанимают
девчонку, которая за один только месяц сменила три места.
   Миссис Дрейк замолчала, чтобы немного отдышаться,  и  полковник  Рейс
поспешно спросил, кто такая миссис Рис-Телбот. Не ее ли он знал  еще  по
Индии?
   - Не могу определенно сказать. Она живет в Кадоган Сквер.
   - Значит, это моя знакомая.
   Люцилла заметила, что мир тесен, не так ли? И что  теперь  нет  таких
друзей, какие бывали прежде. Дружба  -  удивительная  вещь.  Она  всегда
думает, какие романтические отношения были у Виолы и Пауля. Милая Виола,
красавица, сколько мужчин было  от  нее  без  ума,  но,  бог  мой,  ведь
полковник Рейс даже не представляет, о чем она говорит.  Всегда  хочется
помянуть прошлое.
   Полковник  Рейс  попросил  ее  продолжать  и  в   награду   за   свою
деликатность выслушал жизнеописание Гектора Марло, подробный  рассказ  о
том, как он воспитывался своей  сестрой,  перечисление  его  заскоков  и
слабостей и в довершение всего, когда полковник уже  начал  терять  нить
повествования, историю его брака с красавицей Виолой.
   - Знаете, она была сиротой, и суд установил над ней опеку…
   Ему пришлось выслушать длиннейшее  повествование  о  том,  как  Пауль
Бенетт пережил измену Виолы и превратился из любовника в друга  дома,  а
потом повествование о его любви к маленькой крестнице Розмари,  а  потом
повествование о его кончине и условиях его завещания.
   - Меня всегда удивляли их  крайне  романтические  отношения  -  такое
несметное состояние. Нет, разумеется, не в деньгах счастье.  Трагическая
смерть бедняжки Розмари тому подтверждение. И  даже  судьба  милой  Ирис
меня не совсем радует!
   Рейс вопросительно на нее посмотрел.
   - Из-за богатства хлопот не оберешься. Разумеется, всем известно, что
она получила огромное  состояние.  Я  глаз  не  спускаю  с  этого  юного
проходимца, но что я могу поделать, полковник? Теперь девушки не  любят,
чтобы их опекали, как прежде. Я почти ничего не знаю о  приятелях  Ирис.
"Приведи их в дом, дорогая", - вот что я  всегда  говорила,  но  сдается
мне, многих из этих парней просто нельзя привести в порядочное общество.
Бедный Джордж тоже переживал. Из-за  какого-то  парня  по  имени  Браун.
Лично я никогда его не видела, но, кажется, он  и  Ирис  друг  от  друга
оторваться не могут. Всякий скажет, она могла  бы  найти  себе  приятеля
получше. Джордж не любил его - я совершенно в этом уверена. А  я  всегда
говорила, полковник, никто не оценит мужчину лучше другого мужчины.  Мне
припоминается  полковник  Пуси,  один  из   наших   церковных   старост,
очаровательный человек, но мой муж всегда держался от  него  подальше  и
мне советовал поступать так же - и не напрасно, однажды  в  воскресенье,
собирая  пожертвования,  он  вдруг  рухнул  -  совершенно   пьяный.   И,
разумеется, впоследствии - подобные вещи всегда выясняются впоследствии,
было бы значительно лучше, если бы о них узнавали заблаговременно, - нам
стало известно, что каждую  неделю  он  сдает  дюжину  пустых  коньячных
бутылок! Довольно печально, ведь он был глубоко верующим человеком, хотя
и склонялся к евангелизму. Мой муж до хрипоты с  ним  спорил  по  поводу
отдельных обрядовых подробностей службы в День Всех Святых. О,  боже,  а
ведь сегодня второе  ноября  -  День  поминовения.  Боже,  боже,  только
подумать, вчера был День Всех Святых…
   Негромкий звук  заставил  Рейса  взглянуть  через  голову  Люциллы  в
сторону открывающейся двери. Ему уже приходилось и прежде встречаться  с
Ирис - в Литтл Прайерз. Но, странное дело, ему показалось, что сейчас он
видит   ее   впервые.   Необычайное   напряжение,   прикрытое    внешним
спокойствием,  поразило  его,  в  огромных   глазах   застыло   какое-то
непонятное выражение.
   В свою очередь Люцилла также повернула голову.
   - Ирис, дорогая, я не слышала, как ты вошла. Ты знакома с полковником
Рейсом? Он такой добрый.
   Ирис подошла и угрюмо  с  ним  поздоровалась;  в  черном  платье  она
выглядела более худой и бледной, чем раньше.
   - Я пришел узнать, не могу ли я быть вам  чем-то  полезен,  -  сказал
Рейс.
   - Благодарю вас, вы очень любезны.
   Она говорила как заведенная, без всякого выражения.  Было  ясно,  она
перенесла тяжелый удар и до сих пор не могла прийти в себя. Неужели  она
настолько  любила  Джорджа,  что  его   смерть   так   сильно   на   нее
подействовала?
   Она посмотрела на тетю,  и  в  ее  глазах  Рейс  заметил  пристальное
внимание.
   - О чем вы говорили - только что, когда я пришла? - спросила она.
   Люцилла сделалась пунцовой и засуетилась.
   Рейс догадался: ей во что бы то ни  стало  хочется  избежать  всякого
упоминания об Антони Брауне. Она воскликнула:
   - Только что, дай вспомнить, - а, да, День поминовения, а  вчера  был
День Всех Святых. Всех Святых  -  одно  из  тех  совпадений,  в  которые
невозможно поверить…
   - Вы хотите сказать, - спросила Ирис, - что Розмари вернулась  вчера,
чтобы увести с собой Джорджа?
   Люцилла вскрикнула.
   - Нет, дорогая Ирис! Какая ужасная мысль - недостойная христианки.
   - Почему недостойная?  День  умерших.  В  Париже  в  этот  день  люди
возлагают на могилы цветы.
   - Я знаю, дорогая, но они же  католики,  не  так  ли?  Едва  заметная
усмешка искривила губы Ирис. Она сказала напрямик:
   - Я думаю, что вы, наверное, говорили про Антони, - Антони Брауна.
   - Ну что ж, - пронзительно, как наседка, закудахтала  Люцилла,  -  мы
действительно о нем упомянули. Признаюсь, я, кажется,  сказала,  что  мы
ничего про него не знаем…
   Ирис решительно перебила ее:
   - А зачем вам вообще о нем что-нибудь знать?
   - Нет, дорогая, разумеется, нет. Я лишь хотела сказать, что  было  бы
неплохо, если бы мы знали. Разве нет?
   - Вам в будущем такая возможность предоставится, -  сказала  Ирис,  -
потому что я выйду за него замуж.
   - О, Ирис! - не то завопила, не то замычала Люцилла. - Второпях такие
вещи не делаются - пока еще ничего не решено.
   - Все уже решено, тетя.
   - Нет,  дорогая,  не  следует  говорить  о  подобных  вещах  накануне
похорон. Это неприлично. А это ужасное следствие и все прочее…  В  самом
деле, Ирис, не думаю, чтобы дорогой Джордж одобрил это. Мистер Браун ему
не нравился.
   - Да, - сказала Ирис, - Джорджу бы это не понравилось, и он не  любил
Антони, но какое это имеет значение. Мне жить, а не Джорджу - тем  более
Джордж умер…
   Миссис Дрейк снова запричитала:
   - Ирис, Ирис! Что на тебя накатило? Так говорить бессердечно.
   - Простите, тетя Люцилла.  -  Девушка  держалась  непреклонно.  -  Вы
правы, может быть, это  действительно  так  выглядит,  но  я  не  хотела
сказать  ничего  плохого.  Я  лишь  имела  в  виду,  что  душа   Джорджа
успокоилась, и я и мое будущее больше не тревожит его. Я сама должна это
решать.
   - Глупости, дорогая, ничего ты не можешь решать в такое время - не до
того сейчас. Этой проблеме и взяться-то неоткуда.
   - Но она уже взялась. Антони сделал мне предложение перед отъездом из
Литтл Прайерз. Он хотел, чтобы мы поехали в Лондон и на  следующий  день
тайно поженились. Жаль, что я так не сделала.
   - Он, наверное, пошутил, - добродушно произнес полковник Рейс.
   Она устремила к нему пылающий взгляд.
   - Нет, не пошутил. Это избавило бы нас от множества хлопот. Почему  я
не должна ему доверять? Он просил меня ему довериться, а я не  решилась.
Во всяком случае, мы поженимся, как только он пожелает.
   Люцилла  разразилась  потоком  бессвязной  брани.  Ее  пухлые   щечки
задрожали, глаза заблестели.
   Полковник Рейс моментально оценил ситуацию.
   - Мисс Марло, перед тем как уйти, могу я переброситься с  вами  парой
слов? Строго по секрету.
   Изрядно удивившись, девушка пробормотала "да" и направилась к  двери.
Едва она вышла, Рейс шагнул к миссис Дрейк.
   - Не  расстраивайтесь,  миссис  Дрейк.  Меньше  слов,  больше  проку.
Посмотрим, что можно сделать.
   Немного ее успокоив, он последовал за Ирис, которая провела его через
прихожую в маленькую комнату с  видом  во  двор,  где  печальный  платан
осыпал последние листья.
   Рейс заговорил деловым тоном.
   - Мисс Марло, должен сказать, что главный инспектор Кемп  -  это  мой
личный  друг,  и  я  уверен,   вы   убедитесь   в   его   надежности   и
добропорядочности. У него довольно неприятные  обязанности,  но,  уверяю
вас, он выполнит их с предельной деликатностью.
   Она молча смотрела на него минуту, две, затем неожиданно спросила:
   - Почему вы не пришли к нам вчера вечером, когда Джордж ожидал вас.
   Рейс покачал головой.
   - Джордж не ждал меня.
   - Но он так сказал.
   - Сказать он мог, но это не правда. Джордж определенно знал, что я не
приду.
   - Но лишний стул… Для кого?
   - Не для меня.
   Она полуприкрыла глаза, лицо мертвенно побледнело. Прошептала:
   - Для Розмари… Ясно… Для Розмари…
   Ему показалось,  она  упадет.  Он  подоспел  и  поддержал  ее,  потом
заставил сесть.
   - Успокойтесь…
   Она беззвучно произнесла:
   - Я спокойна… Но я не знаю, что делать… Я не знаю, что делать.
   - Я могу вам помочь?
   Она вскинула на него глаза. Они были задумчивы и печальны.
   Спустя некоторое время сказала:
   - Я должна разобраться, - она сделала рукой неопределенный жест, - по
порядку. Прежде всего Джордж думал, что Розмари не покончила особой,  но
была убита. Он поверил тем письмам. Кто эти письма написал, полковник?
   - Не знаю, никто не знает. У вас есть какие-нибудь соображения?
   - Даже не представляю. Во всяком случае, Джордж  им  поверил,  собрал
вчера вечером компанию, поставил лишний стул, а это ведь был  День  Всех
Святых… День умерших… день, когда  может  возвратиться  дух  Розмари…  и
сказать ему правду.
   - Вы слишком впечатлительны.
   - Но я сама чувствую… иногда ощущаю ее рядом с собой… я ее сестра…  и
мне кажется, она хочет мне что-то сказать.
   - Успокойтесь, Ирис.
   - Мне нужно сказать. Джордж выпил в память Розмари и… умер. Наверное…
она пришла и забрала его.
   - Дорогая моя, духи умерших  не  бросают  цианистый  калий  в  бокалы
шампанского.
   Эти  слова,  кажется,  немного  отрезвили  ее.  Она  сказала,  слегка
успокоившись:
   - Но это чудовищно. Джорджа убили… да, убили. Полиция так думает,  и,
видимо, так оно и есть, поскольку ничего другого представить нельзя.  Но
это же бессмысленно.
   - Думаете, бессмысленно? Если Розмари была убита  и  Джордж  начинает
кого-то подозревать…
   Она перебила его.
   - Да, но Розмари не была убита. Вот почему это  бессмысленно.  Джордж
поверил этим глупейшим письмам отчасти потому, что  депрессия  на  почве
инфлюэнцы не ахти какая причина для  самоубийства.  Но  у  Розмари  была
другая причина. Смотрите, я покажу вам.
   Она выбежала из комнаты и вскоре вернулась с зажатым в руке письмом и
протянула его полковнику.
   - Прочтите. Сами увидите.
   Он развернул слегка помятый листок. "Леопард, дорогой…"
   Прежде чем возвратить, он  дважды  прочел  его.  Девушка  нетерпеливо
произнесла:
   - Видите? Она была несчастной - душа  исстрадалась.  Жить  больше  не
хотела.
   - Вам известно, кому предназначалось это письмо? Ирис кивнула.
   - Стефану Фаррадею. Но не Антони. Она любила Стефана, а он был с  ней
очень жесток. Вот она и принесла в ресторан какую-то дрянь и выпила там,
чтобы он мог увидеть ее агонию. Наверное, надеялась, что он раскается.
   Рейс задумчиво кивнул, но ничего не сказал. После  непродолжительного
раздумья он спросил:
   - Когда вы это нашли?
   - Примерно полгода назад. В кармане старого халата.
   - Вы не показывали его Джорджу? В неистовстве Ирис закричала:
   - Могла ли я? Могла ли? Розмари - моя сестра. Могла ли я  выдать  ее?
Джордж не сомневался, что она любит его. Могла  ли  я  после  смерти  ее
опорочить? Он бы озлился, не могла я ему это сказать. Но что мне  теперь
делать? Я показала вам это письмо, потому что вы  были  другом  Джорджа.
Следует ли показать его инспектору Кемпу?
   - Да. Кемп должен с ним  ознакомиться.  Понимаете,  это  вещественное
доказательство.
   - Но его же… могут прочитать в суде?
   - Не обязательно. До этого  не  дойдет.  Сейчас  расследуется  смерть
Джорджа. Документы, не имеющие к делу прямого отношения, разглашению  не
подлежат. Будет лучше, если вы позволите мне его забрать.
   - Хорошо.
   Она проводила его до выхода. И когда он  открывал  дверь,  неожиданно
сказала:
   - Выходит, Розмари покончила с собой, верно? Рейс ответил:
   - Выходит лишь, что у нее был для этого мотив.
   Она вздохнула. Он направился по ступеням  вниз.  Обернувшись,  увидел
ее, стоящую в проеме двери и наблюдавшую, как  он  пересекает  Эльвестон
Сквер.

7

   Мэри   Рис-Телбот   приветствовала   полковника   Рейса    радостным,
взволнованным от неожиданности возгласом.
   - Дорогой мой, я не видела вас с тех пор, когда вы в свое время столь
таинственно исчезли из Аллахабада. А почему вы здесь?  Не  затем,  чтобы
увидеть меня, я в этом уверена. Вы никогда не соблюдали приличий. Ну что
ж, давайте выкладывайте, обойдемся без дипломатии.
   - Заниматься с вами дипломатией, Мэри, значит, попусту терять  время.
Я всегда преклонялся перед вашим талантом видеть все  насквозь,  вы  как
рентгеновский луч.
   - Раскудахтался, пупсик, поговорим лучше о деле. Рейс заулыбался.
   - Вы разрешите мне побыть наедине с девушкой по имени Бетти  Арчдейл?
- спросил он.
   - Так вот оно что! Только не говорите мне, что эта девица,  чистейших
кровей простолюдинка, знаменитая европейская шпионка, потому что этому я
все равно не поверю.
   - Нет, нет, ничего подобного.
   - И не говорите мне также, будто она одна  на  наших  контрразведчиц,
потому что я не поверю и этому.
   - И правильно сделаете. Эта девушка - простая горничная.
   - С каких это пор вы заинтересовались простыми  горничными?  Впрочем,
Бетти не столь уж проста - она редкостная пройдоха.
   - Полагаю, - сказал полковник Рейс, - она  могла  бы  мне  что-нибудь
рассказать.
   - Если вы ее хорошо попросите! Не удивлюсь, если вы окажетесь  правы.
Она  обладает  высоко  развитой  техникой  подслушивания   под   дверьми
пикантных подробностей. Как должна вести себя М.?
   -  М.  любезно  предлагает  мне  выпить,  звонит   Бетти   и   отдает
распоряжения.
   - А когда Бетти доставляет просимое?
   - К тому времени М. любезно удаляется.
   - Чтобы самой подслушать возле двери?
   - Если пожелает.
   - И в результате я  переполнюсь  секретной  информацией  о  последнем
европейском кризисе?
   - Боюсь, нет. Политикой тут не пахнет.
   - Какая жалость! Ну хорошо. Сыграю!
   Когда Бетти Арчдейл внесла поднос с вином, миссис Рис-Телбот стояла у
самой дальней двери, ведущей в гостиную.
   - Полковник Рейс хочет задать тебе несколько вопросов, - сказала  она
и удалялась.
   Бетти окинула наглым взором высокого  седого  человека  с  солдатской
выправкой, в глубине ее глаз притаилась  тревога.  Тот  взял  с  подноса
бокал и улыбнулся.
   - Видели сегодняшние газеты? - спросил он.
   - Да, сэр. - Бетти с опаской посмотрела на него.
   - Знаете, что мистер Джордж Бартон умер  вчера  вечером  в  ресторане
"Люксембург"?
   - О, да, сэр. - При упоминании о несчастье глаза  Бетти  оживились  и
засверкали. - Разве это не ужасно?
   - Вы у них служили, не так ли?
   - Да, сэр. Ушла прошлой зимой, вскоре после смерти миссис Бартон.
   - Она тоже умерла в "Люксембурге". Бетти кивнула.
   - Чудно это, правда, сэр?
   Рейс  не  думал,  что  это  чудно,  но  знал,  какие  слова   следует
произнести.
   - Вижу, у вас есть мозги. Можете сложить два и два. Бетти сжала  руки
и немного осмелела.
   - Его тоже прихлопнули? В газетах ничего толком не пишут.
   Она  быстро  уголками  глаз  посмотрела  на  него.  Довольно  старый,
подумала  она,  но  ничего,  смотрится.  Спокойный,  добрый.   Настоящий
джентльмен. Такой джентльмен, когда он  в  силе,  не  пожалеет  золотого
соверена. Чудно, я даже не знаю, как этот соверен выглядит! Чего ему,  в
самом деле, от меня понадобилось?
   - Да, сэр, - ответила она с напускной застенчивостью.
   - Возможно, вы никогда не думали, что это было самоубийство?
   - Хм, нет, сэр. Не думала, совсем не думала.
   - Это интересно - очень интересно. А почему вы так не думали?
   Она замешкалась, пальцы начали перебирать складки передника.
   - Скажите, пожалуйста. Это может иметь большое значение.
   Он произнес эти слова с подкупающей добротой и  очень  требовательно,
чтобы заставить почувствовать важность  этого  дела  и  вызвать  желание
помочь. Во всяком случае, она  что-нибудь  да  знает  о  смерти  Розмари
Бар-тон. Не может не знать!
   - Ее прихлопнули, сэр, да?
   - Весьма возможно. Но как вы к этой мысли пришли?
   - Хм. - Бетти замялась. - Я однажды кое-что услышала.
   - Да?
   Голос у него был спокойный, подбадривающий.
   - Дверь не была прикрыта. Я хочу сказать, что никогда под  дверью  не
подслушиваю. Не люблю этого, - с нарочитой благопристойностью произнесла
Бетти. - Я шла через переднюю в столовую и несла на подносе  серебро,  а
они говорили довольно громко. Она, миссис  Бартон,  то  есть,  будто  бы
сказала, что  Антони  Браун  -  это  не  его  имя.  И  он  вдруг  ужасно
разозлился, мистер Браун-то. Никогда не подумала бы, что он таким  может
стать - всегда такой симпатичный и такой  обходительный.  Сказал  что-то
вроде того… дескать, если она не сделает, что он  ей  велит,  то  он  ее
"уроет и цветочек поставит". Так и сказал! Я больше не  слушала,  потому
что мисс Ирис спускалась по лестнице, и понятно, я тогда об этом много и
не раздумывала, но когда вся эта кутерьма началась из-за самоубийства  в
ресторане, а я прослышала, что и он там находился, то, не  поверите,  аж
мурашки по спине забегали - вот так!
   - Но вы об этом никому не рассказывали? Девушка покачала головой.
   - Не хотела связываться с полицией - и, как ни крути, я ведь ничего и
не знала - ни вот на столечко. А скажи я что-нибудь, так со мной бы тоже
разделались. Или бы, как говорится пришили.
   - Понимаю. - Рейс немного помолчал, а затем спросил самым что  ни  на
есть вкрадчивым голосом:
   - Так это вы тогда написали анонимное письмо мистеру Бартону?
   Она обомлела.  Он  отметил:  ни  малейшей  нервозности,  свойственной
уличенному в проступке человеку, - одно лишь неподдельное изумление.
   - Я? Писала мистеру Бартону? Никогда.
   - Признайтесь, теперь этого не  следует  бояться.  Это  была  удачная
мысль. Вы, не называя себя, предупредили его об  опасности.  Вы  разумно
поступили.
   - Но я этого не делала, сэр. Даже не думала. Вы  разумеете,  будто  я
написала мистеру Бартону и сказала, что его жену прихлопнули? Да мне и в
голову это не приходило!
   Она с такой убежденностью отрицала свою причастность к этому  письму,
что, вопреки собственному желанию, Рейс заколебался. Все сразу стало  бы
на свои места и получило бы естественное объяснение, если бы только  эта
девушка написала письмо. Но она настойчиво говорила  нет,  без  излишней
запальчивости, без чрезмерной настойчивости,  но  спокойно  и  уверенно.
Волей-неволей он начинал ей верить.
   Тогда он подошел к вопросу с другой стороны.
   - Кому вы об этом рассказывали? Она покачала головой.
   - Никому не рассказывала. Честно признаюсь,  сэр,  я  была  напугана.
Посчитала лучше держать язык за  зубами.  Старалась  позабыть  об  этом.
Только однажды все выложила - это  когда  предупредила  миссис  Дрейк  о
своем увольнении. Ну и разбушевалась же она тогда, словами не  передашь,
пожелала мне зачахнуть в какой-нибудь  глуши,  куда  и  на  автобусе  не
доберешься! Я тогда еще  так  разозлилась  из-за  ее  рекомендации,  она
сказала, что я все ломаю, ну я и ответила, чтобы  ее  позлить,  что,  во
всяком случае, найду место, где не убивают  людей.  Я  сама  испугалась,
когда эт