о сказала, но она не  обратила  особого  внимания.  Может  быть,
нужно было в свое время сказать, но я не решилась. Подумала: а вдруг это
все шутка. Мало ли что люди говорят, а мистер Браун всегда такой славный
и пошутить не прочь, так что я не решилась, сэр. Правильно?
   Рейс согласился с ее доводами. Затем он спросил:
   - Миссис Бартон сказала, что Браун - это  не  его  подлинное  имя.  А
какое у него имя, она не упомянула?
   - Упомянула, потому что он  сказал:  "Позабудьте  о  Тони…"  Дай  бог
память… Тони что-то вроде… Напоминает черешневое варенье.
   - Тони Черитон? Черебл? Она покачала головой.
   - Какое-то диковинное имя. Начинается на М. и звучит по-иностранному.
   - Не беспокойтесь. Возможно, вы еще и вспомните.
   Если да - сообщите мне. Вот моя карточка с адресом.  Если  припомните
имя - напишите по этому адресу. Он вручил ей карточку и деньги.
   - Напишу, сэр, спасибо, сэр.
   Вот это джентльмен, подумала она, спускаясь по лестнице. Целый  фунт,
не какие-то десять шиллингов. А вот было бы  здорово,  если  бы  он  дал
золотой соверен…
   Мэри Рис-Телбот возвратилась в комнату.
   - Ну как, успешно?
   - Да, но появилось новое затруднение. Нельзя ли воспользоваться вашей
сообразительностью?  Не  можете  ли   вы   назвать   имя,   напоминающее
черешеневое варенье?
   - Какая неожиданная просьба.
   - Подумайте, Мэри. Я хозяйством не занимаюсь. Вспомните, как делается
варенье, особенно черешневое варенье.
   - Но из черешни не делают варенье.
   - Почему?
   - Видите ли, оно быстро засахаривается, черешню лучше мариновать.
   Рейс от радости запрыгал.
   - Именно, именно, черт меня побери. Прощайте,  Мэри,  бесконечно  вам
признателен. Разрешите мне позвонить в этот колокольчик,  пусть  девушка
проводит меня.
   Он поспешил к двери, миссис Рис-Телбот прокричала ему вдогонку:
   - Вы из той же породы неблагодарных негодяев! Неужели вы не объясните
мне, что все это значит?
   Он бросил на ходу:
   - Когда-нибудь я приду и расскажу вам всю эту историю.
   - Прощайте, - пробормотала миссис  Рис-Телбот.  Внизу  его  поджидала
Бетти с тростью и шляпой в руках.
   Рейс поблагодарил ее и прошел мимо. В дверях он остановился.
   - Кстати, - сказал он, - его зовут Морелли? Лицо Бетти просияло.
   - Совершенно верно, сэр. Именно так. Тони Морелли, вот это-то имя  он
и велел ей позабыть. А еще он сказал, что сидел в тюрьме.
   Рейс, улыбаясь, вышел на улицу.  Из  ближайшей  телефонной  будки  он
позвонил Кемпу. Разговор был кратким, но обнадеживающим. Кемп сказал:
   - Я немедленно пошлю телеграмму. И подождем ответа.  Должен  сказать,
если вы правы, все значительно упрощается.
   - Думаю, я не ошибаюсь. Дело проясняется.

8

   Инспектор Кемп был не в очень хорошем настроении.
   Вот уже полчаса он беседует с  неким  шестнадцатилетним,  испуганным,
как кролик, подростком, который благодаря заслугам своего дядюшки Чарлза
домогается должности официанта в ресторане "Люксембург". А пока он  один
из шести занюханных, снующих повсюду подручных с повязанным вокруг талии
фартуком, по которому их  можно  отличить  от  главных  официантов.  Они
обязаны быть козлами отпущения, подносить, уносить, разрезать  масло  на
кусочки и изготавливать из них розочки, беспрерывно и постоянно угождать
французам, итальянцам, а изредка и англичанам.  Чарлз,  как  и  подобает
крупной персоне, отнюдь не выказывая расположения  своему  родственнику,
понукал, ругал и унижал его значительно больше других. И, все-таки  Пьер
лелеял в своем сердце  надежду  сделаться  в  один  прекрасный  день  по
меньшей мере метрдотелем шикарного ресторана.
   Однако в настоящий момент его карьере угрожала  серьезная  опасность,
поскольку он уразумел, что подозревается ни много ни мало, в убийстве.
   Кемп вытряс из  парня  душу  и,  к  своему  великому  неудовольствию,
вынужден был прийти к выводу, что мальчишка совершил лишь то, в чем он и
признается: подобрал с пола дамскую сумочку и положил ее на  стол  возле
тарелки.
   - Я как раз торопился подать соус мистеру Роберту, он уже  нервничал,
а молодая леди смахнула сумочку со  стола,  ну  я  ее  второпях  поднял.
Мистер Роберт ужасно меня подгонял. Вот и все, монсеньор.
   И это действительно было все. Кемп неохотно отпустил его, превозмогая
сильное искушение сказать: "Только попадись ты мне еще раз!"
   Его унылое раздумье нарушил сержант Поллок,  объявивший,  что  только
что сообщили из бюро пропусков, будто какая-то молодая  леди  спрашивает
офицера, занимающегося делом ресторана "Люксембург".
   - Кто такая?
   - Ее зовут мисс Хло Вест.
   - Пусть зайдет, - уныло разрешил  Кемп.  -  Могу  уделить  ей  десять
минут. До прихода мистера Фаррадея. И, умоляю, не заставляй его ждать ни
минуты. Эти господа такие нервные.
   Когда мисс  Хло  Вест  вошла  в  комнату,  Кемп  был  ошеломлен:  ему
почудилось,  будто  бы  он  узнал  эту  девушку.  Минутой   спустя   это
впечатление исчезло. Нет, он раньше никогда не видел ее - на  этот  счет
не было ни малейших  сомнений.  И  тем  не  менее  он  был  не  в  силах
преодолеть смутное, неотвязное чувство, что знает ее.
   Мисс Вест  было  примерно  лет  двадцать  пять.  Высокая,  каштановые
волосы, весьма миловидная. Она с трудом подыскивала слова  и,  казалось,
нервничала.
   - Итак, мисс Вест, что я могу для вас сделать? - поспешно  проговорил
Кемп.
   - Я прочла в газете про "Люксембург - о человеке, который там умер.
   - Мистер Джордж Бартон? Да? Вы знали его?
   - Хм, нет, не совсем. То есть я хочу сказать, что не знала его.
   Кемп  внимательно  посмотрел  на  нее.  Хло  Вест   казалась   весьма
добропорядочной и благородной - именно так. Он добродушно спросил:
   - Могу я для начала узнать ваше точное имя  и  адрес?  Итак,  где  мы
проживаем?
   - Хло Элизабет Вест, Меривейл Корт, пятнадцать, Мейд Вейл. Я актриса.
   Кемп снова искоса взглянул на нее, он начинал понимать, что она собой
представляет. Забавно, подумалось ему, - несмотря на ее  внешность,  она
вполне заслуживает доверия.
   - Итак, мисс Вест?
   - Когда я прочла о смерти мистера  Бартона  и  о  следствии,  которое
ведет полиция, я подумала, что, видимо, мне  следует  прийти  и  кое-что
рассказать. Я посоветовалась с подругой, и та со  мной  согласилась.  Не
думаю, что этот имеет большое значение, но…- Мисс Вест замолчала.
   - Мы сами это решим, - благодушно сказал Кемп. - Рассказывайте.
   - В настоящий момент я не работаю, - объяснила мисс Вест. -  Мое  имя
имеется в театральных каталогах, а фотография - в "Юпитере"… Так  что  я
поняла, где мистер Бартон увидел ее. Он связался со мной и объяснил, что
ему от меня требуется.
   - Да?
   - Он сказал мне,  что  собирает  в  "Люксембурге"  компанию  и  хочет
поразить  своих  гостей  неожиданным  сюрпризом.  Он  показал  мне  одну
фотографию и велел под нее загримироваться. Сказал, что у меня такие  же
волосы.
   Ярчайшим сполохом осветилось сознание Кемпа. Эту  фотографию  Розмари
он видел на столе в комнате Джорджа на Эльвестон  Сквер.  Так  вот  кого
напоминала ему сидевшая перед  ним  девушка!  Она  походила  на  Розмари
Бартон. Сходство было не особенно  поразительным,  но  тип  был  тот  же
самый.
   -  Он  еще  принес  мне  одежду  -  я  ее  захватила  с   собой.   Из
серовато-зеленого шелка. Я должна была сделать прическу  такую,  как  на
фотографии, и подчеркнуть сходство при помощи грима. Затем я должна была
прийти в "Люксембург", во время кабаре войти в ресторан и сесть у  стола
мистера Бартона на свободное место. Он сводил меня туда  позавтракать  и
показал этот стол.
   - А почему вы не выполнили обещание, мисс Вест?
   - Потому что в тот  вечер  около  восьми  часов…  некто…  позвонил  и
сказал, что вечер откладывается. Обещал мне сообщить на следующий  день,
когда он состоится. А утром  я  увидела  в  газете  сообщение  о  смерти
мистера Бартона.
   - И вы правильно поступили, придя к нам, - похвалил ее Кемп. - Ну что
ж, большое вам спасибо, мисс
   Вест. Вы раскрыли одну тайну - тайну лишнего стула. Кстати, вы только
что сказали… "некто"… а потом "мистер Бартон". Почему?
   - Потому что сперва мне почудилось, что это не мистер Бартон. У  него
был другой голое.
   - Голос был мужским?
   - Да. Мне так показалось… по крайней мере… он был  довольно  хриплый,
словно простуженный.
   - И он больше ничего не сказал?
   - Нет.
   Кемп задал ей еще несколько малозначительных вопросов.
   Когда она ушла, он заметил сержанту:
   - Так вот каков знаменитый  план  Джорджа  Бартона.  Теперь  понятно,
почему, по общему свидетельству, он после кабаре не мог отвести  взгляда
от пустого стула и был таким странным и растерянным. Фокус не удался.
   - Вы не думаете, что это он отменил свое распоряжение?
   - Все что угодно, но только не это. И я совсем не уверен, что это был
мужской голос. Охрипший голос в телефоне делается неузнаваемым.  Ну  что
ж, продолжим. Пригласи мистера Фаррадея, если он здесь.

9

   Внешне холодный и невозмутимый, но полный душевного смятения,  Стефан
Фаррадей переступил порог Скот-ланд Ярда. Невыносимая тяжесть сдавливала
сознание. Утром, казалось, все встало на свои места. Для чего инспектору
Кемпу понадобилось, да еще так многозначительно, приглашать его сюда? Он
что-нибудь знает или подозревает? Если да, то это  самые  неопределенные
подозрения. Голову терять не следует, чтобы не проболтаться.
   Без Сандры он чувствовал странную пустоту  и  одиночество.  Казалось,
когда они вдвоем встречались с опасностью, угроза становилась  вполовину
меньше. Вместе они становились сильными, храбрыми, могущественными. Один
он ничто, меньше чем ничто. А Сандра - чувствует ли  она  то  же  самое?
Сидит сейчас дома молчаливая,  сдержанная,  гордая,  полная  внутреннего
смятения.
   Инспектор Кемп принял его доброжелательно, но мрачно. За столом сидел
человек в полицейской форме с карандашом и блокнотом.  Попросив  Стефана
присесть, Кемп заговорил строгим, деловым голосом:
   - Мистер Фаррадей, я намереваюсь взять у вас показание. Это показание
будет записано, и прежде чем уйти, вы его прочтете и подпишете. В то  же
время должен вам сказать, что вы вольны отказаться  давать  показания  и
можете, если желаете, потребовать присутствия вашего адвоката.
   У Стефана душа ушла в пятки, но он не выдал своего смущения. Заставил
себя холодно улыбнуться.
   - Вы меня пугаете, главный инспектор.
   - Мы хотим, чтобы вы все ясно поняли, мистер Фар радей.
   - Любое мое слово может быть обращено против меня, не так ли?
   -  Мы  не  придираемся  к  словам.  Но  ваши  показания  окажут   нам
существенную помощь.
   Стефан тихо сказал:
   -  Понятно,  инспектор,  только  в  толк   не   возьму,   зачем   вам
потребовались от меня какие-то дополнительные показания. Вы слышали все,
что я сегодня утром сказал.
   - Это была неофициальная беседа, необходимая, чтобы наметить исходную
позицию. И кроме того, мистер Фаррадей, есть некоторые факты, о которых,
как я себе представляю, вы предпочли бы поговорить  со  мной  здесь.  Вы
можете не сомневаться в нашей порядочности и квалификации суда, вопросы,
не имеющие к делу прямого отношения, не подлежат  разглашению.  Надеюсь,
вы понимаете, куда я клоню?
   - Боюсь, что нет. Главный инспектор вздохнул.
   - Ну что ж. У вас были весьма интимные отношения  с  покойной  миссис
Розмари Бартон…
   Стефан перебил его:
   - Кто это сказал?
   Кемп подался вперед и взял со стола отпечатанный на машинке документ.
   - Вот копия письма, найденная среди  вещей  покойной  миссис  Бартон.
Оригинал находится в деле и был нам  вручен  мисс  Ирис  Марло,  которая
опознала почерк сестры.
   Стефан прочел:
   "Леопард, дорогой…"
   Волна слабости охватила его.  Он  услышал  голос  Розмари…  просящий…
умоляющий… Неужели прошлое не умирает и может восстать из могилы?
   Он взял себя в руки и взглянул на Кемпа.
   - Вы, вероятно, правы, полагая, что миссис Бартон написала это письмо
- но здесь нет никаких указаний, что оно адресовано мне.
   - Значит, вы отрицаете, что арендовали квартиру в доме двадцать  один
на Мелланд Меншенс Ирл Корт?
   Так им это известно? Интересно, когда они об этом пронюхали? Он пожал
плечами.
   - Вы, кажется, очень хорошо  осведомлены.  Можно  спросить,  с  какой
стати мои личные дела выставляются на всеобщее обозрение?
   - О них никто не узнает, если не будет подтверждено,  что  они  имеют
отношение к смерти Джорджа Бартона.
   - Понятно. Вы предполагаете, что я  сперва  обесчестил  его  жену,  а
потом убил и его?
   - Послушайте, мистер Фаррадей, буду с вами откровенен.  Вы  и  миссис
Бартон были очень близкими друзьями, вы расстались по вашему, но  не  ее
желанию. Она угрожала, как видно из письма, различными неприятностями. И
умерла весьма своевременно.
   - Она покончила с собой. Замечу, вероятно, в какой-то мере я виноват.
Я могу терзаться угрызениями совести, но преступления я не совершал.
   - Возможно, это было самоубийство, возможно,  и  нет.  Джордж  Бартон
думал, что нет. Он начал расследование - и он  умер.  Последовательность
событий довольно красноречива.
   - Не понимаю, почему вы стараетесь очернить меня.
   - Вы согласны, что смерть миссис Бартон произошла в очень  подходящий
для вас  момент?  Скандал,  мистер  Фаррадей,  положил  бы  конец  вашей
карьере.
   - Не было бы никакого скандала. Миссис  Бартон  была  достаточно  для
этого разумна.
   - Интересно! Вашей жене известна эта история, мистер Фаррадей?
   - Разумеется, нет.
   - Вы совершенно в этом уверены?
   - Да. Моя жена не представляла, что между мной и миссис Бартон  может
быть нечто иное, чем дружеские отношения. Надеюсь, она никогда в этом не
разуверится.
   - Ваша жена ревнивая женщина, мистер Фаррадей?
   - Нисколько. Она никогда не выказывала по отношению  ко  мне  никакой
ревности. Она слишком умна.
   Инспектор ничего не сказал по этому поводу. Вместо этого он спросил:
   - В прошлом году  вам  приходилось  иметь  дело  с  цианидом,  мистер
Фаррадей?
   - Нет.
   - Но разве у вас на даче нет запаса цианида?
   - Спросите садовника. Я об этом ничего не знаю.
   - А вы сами никогда не покупали его  в  магазине  реактивов  или  для
фотографии?
   - Понятия не имею о фотографии. Повторяю, что я  никогда  не  покупал
цианид.
   Кемп попытался еще кое-что из него выжать, прежде  чем  разрешил  ему
уйти.
   Потом задумчиво обратился к своему помощнику:
   - Он что-то слишком поспешно начал отрицать, что жене известно об его
любовных похождениях. Почему бы это, интересно?
   - Смею сказать, трусит, что до нее это дойдет, сэр.
   - Возможно, но я-то думаю, у него хватило бы  ума  понять,  если  его
жена находилась в неведении и он опасался разоблачения,  то,  значит,  у
него имелось еще одно  основание  желать,  чтобы  Розмари  умолкла.  Для
спасения собственной шкуры ему следовало бы выдвинуть версию,  что  жена
более или менее знала об  его  проделках,  но  смотрела  на  них  сквозь
пальцы.
   - Смею сказать, он об этом не подумал,  сэр.  Кемп  покачал  головой.
Стефан Фаррадей не дурак.
   У него ясный и проницательный ум. А он  настойчиво  старался  внушить
инспектору мысль, что Сандре, дескать, ничего не известно.
   - Ну  что  ж,  -  сказал  Кемп,  -  думается,  мы  сможем  обрадовать
полковника Рейса, и если он окажется прав, Фаррадей - они оба -  выходят
из игры. Я буду доволен. Мне нравится этот парень. И лично я  не  думаю,
чтобы он мог сделаться убийцей.
   Отворив дверь гостиной, Стефан позвал:
   - Сандра?
   Она приблизилась к нему в потемках, обняла его за плечи.
   - Стефан!
   - Почему ты в темноте?
   - Я не могла вынести света. Расскажи мне. Он сказал:
   - Они знают.
   - Про Розмари? - Да.
   - И что они думают?
   - Разумеется, что у меня было основание…  О,  дорогая,  куда  я  тебя
втянул? Я виновен во всем. Если бы можно было после смерти  Розмари  все
разорвать… убрать прочь… освободить тебя… чтобы ты не  была  замешана  в
эту поганую историю.
   - Нет, только не это… Не оставляй меня… не оставляй.
   Она прильнула к нему  -  заплакала,  слезы  струились  по  щекам.  Он
чувствовал, она содрогалась всем телом.
   - Ты моя жизнь, Стефан, вся моя жизнь - не оставляй меня.
   - Неужели в тебе столько любви, Сандра? Я никогда не знал.
   - Я не хотела, чтобы ты знал. Но сейчас…
   - Да, сейчас… Мы будем вместе. Сандра… вместе встретим  лишения…  что
бы ни случилось, вместе!
   Стоя в темноте, тесно прижавшись друг к другу, они  чувствовали,  как
их тела наливаются силой. Сандра решительно произнесла:
   - Ничто не поломает нашу жизнь! Ничто! Ничто!

10

   Антони Браун взглянул на маленькую поданную ему карточку.
   Он нахмурился, пожал плечами. Сказал мальчику:
   - Хорошо, проводи его.
   Когда в комнате появился полковник Рейс,  Антони  стоял  возле  окна,
плечи его освещались косыми лучами яркого солнца.
   Перед ним появился высокий  человек  с  солдатской  выправкой,  худым
загорелым лицом и волосами, отливавшими сталью - человек, с которым - он
уже встречался, но не  видел  несколько  лет  и  о  котором  знал  много
хорошего.
   Рейс  увидел  смуглую  изящную  фигуру,  профиль  красиво  очерченной
головы. Послышался приятный ленивый голос:
   - Полковник Рейс? Я знаю, вы  были  другом  Джорджа  Бартона.  В  тот
последний вечер он говорил о вас. Хотите сигарету?
   - Спасибо. Хочу.
   Антони сказал, поднося спичку:
   - Мы ожидали вас в тот вечер: но, к счастью для вас, вы не появились.
   - Вы ошибаетесь. Пустое кресло предназначалось не для меня.
   Антони вскинул брови.
   - Действительно? Бартон сказал…
   Рейс оборвал его:
   - Джордж мог это сказать. Но у него были совершенно другие намерения.
Этот стул, мистер Браун, должен был быть  занят,  когда  погаснет  свет,
некой актрисой по имени Хло Вест.
   Антони удивился до крайности.
   - Хло Вест? Никогда о ней не слышал. Кто она?
   -  Молодая  актриса,  не  очень  известная,  но  обладает   некоторым
сходством с Розмари Бартон.
   Антони присвистнул.
   - Начинаю понимать.
   - У нее была фотография  Розмари,  чтобы  она  могла  скопировать  ее
прическу, а также одежда, которая была на Розмари в тот роковой вечер.
   - Так вот, значит, что  выдумал  Джордж.  Вспыхивает  свет  -  и  эй,
чудеса,  сверхъестественный   ужас!   Розмари   возвратилась.   Виновный
задыхается: "Это правда… это правда… я ни при  чем".  -  Он  помолчал  и
добавил:
   - Скверно - даже для такого осла, как старина Джордж.
   - Я не уверен, что понимаю вас. Антони усмехнулся.
   - Подумайте, сэр: закоренелый преступник не станет  вести  себя,  как
истеричная школьница. Если кто-то хладнокровно отравил Розмари Бартон  и
приготовился подсыпать  ту  же  самую  роковую  порцию  цианида  Джорджу
Бартону, то такой человек  обладает  достаточно  крепкими  нервами.  Тут
требуется нечто большее, чем переодетая актриса, чтобы заставить его или
ее разоблачиться.
   - Вспомните Макбета,  вот  уж  закоренелый  преступник,  а  кается  в
грехах, увидев во время праздника дух Банко.
   - Ах, но то, что увидел Макбет, действительно было привидением, а  не
бездарным  актером,  натянувшим  на  себя  лохмотья   Банко.   Согласен,
настоящее привидение создает вокруг себя атмосферу потустороннего  мира.
И, признаюсь, я действительно верю в существование духов - поверил в них
за последние полгода - в существование одного духа особенно.
   - В самом деле, и чей же это дух?
   - Розмари Бартон. Смейтесь, если хотите. Я не вижу ее, но  ощущаю  ее
присутствие. По той или иной причине  Розмари,  бедная  душа,  не  может
найти успокоения.
   - Могу предположить, почему.
   - Потому что ее убили?
   - Или, говоря другими словами, "урыли и цветочек поставили".  Что  вы
на это скажете, мистер Тони Морелли?
   Наступило молчание. Антони, не поднимаясь со стула, швырнул  сигарету
в камин и закурил другую. Затем он спросил:
   - Как вы это узнали?
   - Призна