Агата КРИСТИ

                            СКРЮЧЕННЫЙ ДОМИШКО




                                    1

     С Софией Леонидис я познакомился в конце войны в Египте. Она занимала
довольно высокий пост в посольстве  Англии,  и  мне  довелось  оценить  ее
деловитость, работоспособность и компетентность, благодаря которым девушка
успела сделать блестящую карьеру, несмотря на  свою  молодость  (тогда  ей
было всего двадцать два).
     Кроме  приятной  внешности  София  обладала  ясным,  трезвым  умом  и
сдержанным чувством юмора, которое я находил  восхитительным.  С  девушкой
исключительно легко общаться,  и  мы  получали  истинное  удовольствие  от
совместных обедов и случайных походов на танцевальные вечера.
     Но только к самому концу войны, уже получив назначение на  Восток,  я
понял, что люблю Софию и хочу жениться на ней.
     Это  открытие  я  сделал  во  время  совместного  обеда  в  ресторане
"Шеппардз", и оно не удивило и не потрясло меня - просто  я  как  будто  в
полной мере осознал давно известный факт.  Я  посмотрел  на  Софию  новыми
глазами, но увидел только то, что видел всегда и что мне всегда нравилось:
темные блестящие волосы, свободно откинутые назад с  высокого  лба,  живые
синие глаза, маленький упрямый  подбородок  и  прямой  нос.  Мне  нравился
строгий серый костюм великолепного  покроя  и  белоснежная  блузка.  София
выглядела удивительно "по-английски", и это глубоко трогало меня, три года
не бывшего на родине. "Никто на свете, - подумал я, - не может быть  более
англичанкой, чем мисс Леонидис." И тут же усомнился: а была ли девушка  на
самом деле настолько англичанкой, насколько казалась?  Может  ли  реальная
действительность  обладать  совершенством  и  законченностью  театрального
действа?
     Неожиданно мне пришло в голову, что, сколько  бы  мы  ни  беседовали,
обсуждая наши мысли,  симпатии,  антипатии,  общих  знакомых  и  планы  на
будущее, София ни разу не упомянула о своем родном доме или семье. Обо мне
девушка знала все (слушать она умела), а я о ней -  ничего  конкретного  и
предполагал лишь, что ее происхождение и  воспитание  вполне  заурядны.  И
только во время обеда в ресторане "Шеппардз" я понял, что София никогда не
рассказывала мне о своем прошлом.
     Девушка спросила меня, о чем я думаю.
     - О тебе, - честно ответил я.
     - Понимаю, - кивнула она. И было похоже, что действительно понимает.
     - Мы, наверное, не увидимся ближайшие год-два, - сказал я. - Не знаю,
когда я вернусь в Англию. Но первое, что  я  сделаю  по  возвращении,  это
найду тебя и попрошу стать моей женой.
     София и бровью не повела - просто сидела спокойно и курила, не  глядя
на меня.
     На какое-то мгновение я растерялся,  решив,  что  девушка  не  поняла
смысла сказанного.
     - Послушай, продолжал я, - единственное,  что  я  твердо  решил  н  е
делать, - это предлагать тебе руку и  сердце  сейчас.  Почему?  Ты  можешь
отказать мне, и тогда я с горя свяжусь с какой-нибудь  гнусной  девицей  -
просто теша раненое самолюбие. Но даже если ты мне не откажешь, то что нам
делать? Обручиться и приготовиться к долгому ожиданию встречи? Я  не  могу
заставлять тебя идти на это. Ты можешь встретить другого человека, и я  не
хочу, чтобы ты чувствовала себя обязанной быть "лояльной" по отношению  ко
мне. Мы  живем  в  странной  лихорадочной  "делай-все-быстрее"  атмосфере.
Вокруг заключаются и мгновенно расторгаются  бесчисленные  браки.  Мне  бы
хотелось, чтобы ты вернулась домой свободной и независимой, осмотрелась бы
как следует в новом, послевоенном мире и решила, чего ты  ждешь  от  жизни
дальше. Отношения между нами, София, должны быть  _п_о_с_т_о_я_н_н_ы_м_и_.
Мне не нужна кратковременная связь.
     - Мне тоже, - сказала София.
     - С другой стороны, продолжал я, - думаю, мне следует объяснить тебе,
как я... ну... отношусь...
     - Но без неуместной лирики? - пробормотала София.
     - Милая... разве ты не понимаешь? Я все время стараюсь н  е  сказать,
что люблю тебя...
     Она прервала меня.
     - Я все понимаю, Чарлз. И мне нравится твоя  забавная  манера  делать
предложения. И конечно, ты можешь навестить меня  по  возвращении...  если
еще захочешь...
     Теперь наступила моя  очередь  прервать  ее.  -  Захочу,  вне  всяких
сомнений.
     - Сомневаться можно всегда и по любому поводу, Чарлз. в  любое  время
может  появиться  какое-нибудь  непредвиденное   обстоятельство,   которое
спутает все карты. Для начала ты не так уж много знаешь обо мне, верно?
     - Я даже не знаю, где ты живешь в Англии.
     - В Суинли-Дин.
     Я  кивнул  при  упоминании  хорошо  известного   пригорода   Лондона,
заслуженно гордящегося тремя великолепными полями для  игры  в  гольф  при
крышу... Но наверное... - Девушка задумчиво сдвинула брови. - Наверное,  в
некотором смысле мы всю жизнь жили одной большой семьей... под  присмотром
дедушки и под его защитой. Мой дедушка -  это  _Л_и_ч_н_о_с_т_ь_.  Ему  за
восемьдесят,  и  росту  в  нем  четыре  фута  десять  дюймов,   но   любой
обыкновенный человек просто тускнеет рядом с ним.
     - Звучит интересно, - заметил я.
     - А дедушка интересный человек. Он грек из Смирны. Аристид  Леонидис.
- И София добавила с озорным огоньком в глазах: - Он страшно богат.
     - Неужели кто-нибудь еще останется богатым после этой войны?
     - Мой дедушка останется, - убежденно сказала София. - Все эти попытки
доить богатых ему не страшны. Он просто доит самих доильщиков.  Интересно,
полюбишь ли ты его?
     - А ты его любишь?
     - Больше всех на свете, - ответила София.



                                    2

     Прошло больше двух лет, прежде чем я возвратился в Англию, - нелегких
для меня лет. Я писал Софии, она - мне. Ее  письма,  как  и  мои  были  не
любовными посланиями, а скорее письмами близких друзей, полными  мыслей  о
грядущем и прошлом и описаний текущих событий. Но тем не менее я знал, что
наши чувства друг к другу стали сильней и глубже за время разлуки.
     Я прилетел в Англию теплым пасмурным сентябрьским днем. В голубоватом
сумраке листья деревьев казались золотыми, дул легкий порывистый  ветерок.
Я послал Софии телеграмму прямо из аэропорта.
     "Только что прибыл. Жду ужину ресторане "Марио" девять часов. Чарлз."
     Двумя часами позже я сидел дома и читал свежую "Таймс".  Просматривая
колонку с сообщениями о рождениях, свадьбах и  кончинах,  я  наткнулся  на
фамилию "Леонидис".
     "19  сентября  в  своем  особняке  "Три  фронтона"  в  Суинли-Дин  на
восемьдесят восьмом году жизни скончался Аристид Леонидис. Бренда Леонидис
глубоко скорбит о возлюбленном супруге".
     Сразу под этим было еще объявление:
     "В особняке "Три фронтона" в Суинли-Дин  скоропостижно  скончался  А.
Леонидис. Глубоко скорбящие дети и внуки.  Отпевание  состоится  в  церкви
Сент-Элдрид, Суинли-Дин."
     Соседство этих объявлений показалось мне довольно странным: очевидно,
два повторяющих друг друга сообщения были  помещены  рядом  по  недосмотру
работников редакции. Но в первую очередь я подумал о Софии и спешно послал
ей вторую телеграмму:
     "Только что узнал смерти твоего дедушки. Глубоко соболезную.  Сообщи,
когда сможем увидеться. Чарлз".
     В шесть часов вечера на мое имя пришла телеграмма от Софии, гласящая:
"Буду "Марио" девять часов. София".
     При мысли о скором свидании с Софией я страшно разнервничался.  Время
еле ползло. В "Марио" я приехал за полчаса до назначенного времени.  София
опоздала только на пять минут.
     Встречаться после долгой разлуки с кем-то, о ком  постоянно  думаешь,
всегда немного страшно, и, когда наконец  София  вошла  через  вращающиеся
двери в зал, все происходящее показалось  мне  совершенно  нереальным.  На
Софии было черное платье,  и  это  почему-то  поразило  меня.  Большинство
женщин в ресторане были в черном, но  я  решил,  что  София  в  трауре,  и
удивился этому: мне казалось, она не из тех людей, которые носят  траур  -
пусть даже и по близкому родственнику.
     Мы выпили по коктейлю, потом отыскали заказанный столик  и  принялись
торопливо и несколько бессвязно рассказывать друг другу о старых  каирских
знакомых. Это был  несколько  искусственный  разговор,  но  он  помог  нам
преодолеть первую неловкость. Я выразил сожаление по поводу смерти мистера
Леонидиса, и София спокойно сказала, что  все  это  случилось  "совершенно
неожиданно". Потом мы снова углубились в воспоминания. И тут я с  тревогой
начал ощущать что-то неладное. Но это была не та естественная  неловкость,
которую испытывают люди при встрече после долгой разлуки. Что-то неладное,
что-то определенно неладное творилось с  самой  Софией.  Может  быть,  она
собиралась сообщить мне, что встретила другого  человека,  которого  любит
больше, чем меня? Что ее чувство ко мне было "всего лишь ошибкой"?
     Но все-таки почему-то мне казалось, что дело  не  в  этом.  А  в  чем
именно - понять никак не мог. Тем временем  мы  продолжали  наш  натянутый
разговор.
     Потом,  совершенно  неожиданно,  когда  официант   принес   кофе   и,
поклонившись, удалился, все вдруг стало на свои места. И мы с Софией опять
сидели рядом за маленьким столом в ресторане,  как  когда-то  в  Каире.  И
словно не было этих долгих лет разлуки.
     - С_о_ф_и_я_!.. - сказал я.
     И она тут же сказала:
     - Ч_а_р_л_з_!
     Я облегченно вздохнул.
     - Ну, слава богу, все позади. Что это такое было с нами?
     - Наверное это из-за меня. Я вела себя глупо.
     - Но теперь все в порядке?
     - Да, теперь все в порядке.
     Мы улыбнулись друг другу.
     - Милая, - сказал я. И затем: - Когда мы поженимся?
     Улыбка сразу исчезла с ее  лица,  и  непонятная  отчужденность  снова
встала между нами стеной.
     - Не знаю, - ответила София. - Я не уверена, что  когда-нибудь  смогу
выйти за тебя, Чарлз.
     - Но, София! Почему? Может быть, я кажусь тебе чужим? Тебе необходимо
некоторое время, чтобы привыкнуть ко мне снова?.. Нет,  -  прервал  я  сам
себя. - Я просто идиот. Дело не в этом.
     - Да, дело не в этом, - кивнула София.
     Я ждал. Наконец она тихо проговорила:
     - Это все... смерть дедушки.
     - Смерть дедушки? Но причем  тут  она?  Какое  значение  может  иметь
смерть твоего дедушки в данной ситуации? Надеюсь... нет, тебе и  в  голову
не могло такое придти... надеюсь, дело не в деньгах?  Он  что,  разорился?
Но, милая...
     - Дело не в  деньгах.  -  София  быстро  улыбнулась.  -  Полагаю,  ты
возьмешь меня и "в одной сорочке". А дедушка за всю свою жизнь не  потерял
ни цента.
     - Тогда в чем же все-таки дело?
     - Просто в его смерти... Видишь ли, Чарлз, похоже, он умер  не  своей
смертью... Похоже, его убили...
     Я ошеломленно уставился на нее.
     - Но... что за странная мысль! Почему ты так решила?
     - Решила не я. Но доктор вел  себя  очень  странно.  Он  не  подписал
заключения о смерти. Медэксперты намерены произвести вскрытие.  Совершенно
очевидно: они подозревают что-то неладное.
     Я не стал спорить с Софией. Девушка она была толковая и вполне  могла
отвечать за свои слова.
     Вместо этого я серьезно сказал:
     - Их подозрения могут быть и необоснованными.  Но  даже  если  они  и
подтвердятся, какое это может иметь отношение к нам с тобой?
     -  Самое  непосредственное,  при  определенных  обстоятельствах.   Ты
служишь  в  министерстве  внешних  связей,  а  там  обращают  внимание  на
репутацию жен сотрудников. Нет... пожалуйста,  не  говори  мне  ничего.  Я
знаю, что ты собираешься сказать, и верю в твою  полную  искренность...  И
теоретически я с тобой согласна. Но  я  -  человек  гордый.  Я  дьявольски
гордый человек. Я хочу, чтобы наш брак был идеален с любой стороны.  И  не
желаю быть дражайшей половиной человека, пожертвовавшего карьерой из любви
ко мне. Кроме того, все еще может уладиться...
     - То есть... доктор мог ошибиться?
     - Даже если он и не ошибся, факт убийства не  будет  иметь  значения,
если только дедушку убил _н_а_д_л_е_ж_а_щ_и_й_ человек.
     - Как тебя понимать, София?
     - Конечно, ужасно так говорить. Но в конце концов, надо быть честной.
     И София предупредила мой следующий вопрос.
     - Нет, Чарлз, больше я ничего  не  скажу  тебе.  Вероятно,  я  и  так
сказала слишком много. Но мне просто необходимо было сегодня встретиться с
тобой и попытаться объяснить одну вещь:  мы  не  можем  принимать  никаких
решений, пока не прояснится эта история.
     - Так расскажи мне о ней, по крайней мере.
     София покачала головой.
     - Не хочу.
     - Но, София...
     - Нет, Чарлз. Я не хочу, чтобы ты получил представление о нашей семье
с моих слов. Лучше взгляни на нашу  семью  беспристрастно,  как  сторонний
наблюдатель.
     - И как же я смогу сделать это?
     - Ты расспросишь обо всем своего отца, - ответила девушка.
     Еще в Каире  я  говорил  Софии,  что  мой  отец  работает  помощником
комиссара в Скотленд-Ярде. Эту должность он  занимал  и  по  сей  день.  Я
почувствовал, что какая-то холодная тяжесть навалилась на сердце.
     - Неужели дела настолько плохи?
     -  Думаю,  да.  Видишь  человека  за  столиком  у   двери?   Довольно
симпатичный флегматичный джентльмен, похожий на отставного военного?
     - Да.
     - Я видела его на платформе Суинли-Дин сегодня вечером,  когда  ждала
поезда.
     - Полагаешь, он следит за тобой?
     - Да. Я полагаю, все мы - как это говорится? - находимся под  строгим
наблюдением. Нам довольно прозрачно намекнули, чтобы мы не  покидали  дом.
Но я твердо решила  встретиться  с  тобой.  -  София  вздернула  маленький
упрямый подбородок. - Я вылезла из окна ванной и спустилась по водосточной
трубе.
     - Милая моя!..
     - Но полиция хорошо знает свое дело. Кроме того, я  же  послала  тебе
телеграмму. Но все это неважно... Ведь мы здесь... вместе... Но  отныне  и
впредь мы будем играть в одиночку.
     София помолчала и добавила:
     - К сожалению... нет никакого сомнения, мы любим друг друга.
     - Ни малейшего сомнения, - подтвердил я. - Но я бы не сказал, что  "к
сожалению". Мы с тобой пережили страшную войну, мы часто бывали на волосок
от смерти... И я не понимаю, почему внезапная смерть  старого  человека...
Кстати, сколько лет ему было?
     - Восемьдесят семь.
     - Ну да, конечно. Я же читал в "Таймсе". Я лично  считаю  -  он  умер
просто от старости, и любой уважающий себя полицейский должен  согласиться
с этим.
     - Если бы ты знал дедушку, - сказала София, -  ты  бы  удивился  даже
предположению, что он может умереть от чего-либо.



                                    3

     Я всегда интересовался работой отца в Скотленд-Ярде,  но  никогда  не
предполагал, что однажды мой интерес может приобрести личный характер.
     Я еще не видел Старика. По приезде я не застал  его  дома,  а  приняв
ванну, побрившись и переодевшись, ушел на свидание с Софией.  Но  когда  я
возвратился поздно вечером из ресторана, Гловер сообщил мне, что отец ждет
меня в кабинете.
     Старик сидел за письменным столом и, нахмурившись, разбирал  какие-то
бумаги. При виде меня он порывисто вскочил:
     - Чарлз! Да, давненько мы с тобой не виделись.
     Наша встреча после пяти  долгих  лет  войны  сильно  разочаровала  бы
эмоционального француза. Мы со стариком были скупы в  проявлениях  чувств,
но в действительности очень любили и прекрасно понимали друг друга.
     - Есть виски, - предложил отец. - Скажи, если  захочешь.  Извини,  не
мог встретить тебя. Работы по горло. Веду сразу несколько дел.
     Я откинулся на спинку кресла, закурил и небрежно поинтересовался:
     - Аристид Леонидис? Отец сдвинул брови и бросил  на  меня  испытующий
взгляд. Голос его был вежлив и холоден.
     - С чего ты взял, Чарлз?
     - Я не прав?
     - Откуда ты знаешь?
     - Получил такую информацию.
     Старик молча ждал.
     - И получил непосредственно из семейного гнезда Леонидисов.
     - Продолжай, Чарлз. Выкладывай все.
     - Тебе это может не понравиться, - сказал я. - В Каире я познакомился
с Софией Леонидис. Я полюбил ее и хочу  жениться  на  ней.  Сегодня  мы  с
Софией ужинали вместе.
     - Ужинали? В Лондоне? Интересно, как ей удалось  вырваться  в  город?
Всех членов семьи попросили - о, вполне вежливо! - не покидать Суинли-Дин.
     - Да, конечно. Она спустилась по водосточной  трубе  из  окна  ванной
комнаты.
     Старик чуть заметно улыбнулся.
     - Похоже, юная леди довольно находчива.
     - Но и твои полицейские не ударили в грязь лицом, - - успокоил его я.
- Симпатичный отставной военный проследил Софию до  ресторана  "Марио".  Я
буду фигурировать  в  рапорте,  который  ты  скоро  получишь.  Пять  футов
одиннадцать дюймов, волосы  темные,  глаза  карие,  темно-синий  костюм  в
тонкую полоску и так далее.
     Старик посмотрел на меня тяжелым взглядом.
     - У тебя это... серьезно?
     - Да. Абсолютно серьезно, па.
     Несколько мгновений мы молчали.
     - Ты что-нибудь имеешь против? - спросил я.
     - Я бы  ничего  не  имел  против...  еще  неделю  назад.  Это  хорошо
известное богатое семейство, и девушка унаследует крупное состояние. Кроме
того, я знаю тебя - - ты не потеряешь голову из-за первой встречной. Но...
     - Что, па?
     - Впрочем, все еще, может и обойдется, если...
     - Если что?
     - Если убийцей является надлежащий человек.
     Эту фразу я уже слышал сегодня вечером, поэтому заинтересовался.
     - Но кто этот _н_а_д_л_е_ж_а_щ_и_й_ человек?
     Отец пристально взглянул на меня.
     - Что ты знаешь об этой истории?
     - Ничего.
     - Ничего? - Он показался удивленным. - Девушка ничего  не  рассказала
тебе?
     - Нет. Она хочет, чтобы я  узнал  все  от  стороннего,  непредвзятого
человека.
     - Интересно, почему так?
     - Разве непонятно?
     - Нет, Чарлз, по-моему, непонятно.
     Отец прошелся  взад-вперед  по  кабинету,  хмуря  брови.  Сигара  его
потухла, но Старик не заметил этого, что показывало, насколько  взволнован
он был.
     - Что ты знаешь о семье? - отрывисто спросил он.
     - Черт возьми! Знаю, что  у  покойного  Леонидиса  была  куча  детей,
внуков и  прочей  родни.  Подробно  с  генеалогическим  древом  я  еще  не
ознакомился. - Я помолчал и добавил: - Ты бы лучше ввел меня в курс  дела,
па.
     - Да. - Старик сел в кресло. - Хорошо. Тогда я начну с самого начала,
то есть с Аристида Леонидиса. Он приехал  в  Англию  в  возрасте  двадцати
четырех лет.
     - Грек из Смирны.
     - Ты даже это знаешь?
     - Да, но это все, что мне известно.
     Дверь кабинета открылась, вошел Гловер и доложил о прибытии  главного
инспектора Тавернера.
     - Он ведет дело со мной, - сказал отец. -  Пусть  поприсутствует  при
разговоре. Он как раз занимался семьей и знает о ней гораздо больше меня.
     Я кивнул, и вскоре в кабинете появился мой старый знакомый  инспектор
Тавернер. Он  тепло  поприветствовал  меня  и  поздравил  с  благополучным
возвращением.
     - Ввожу Чарлза в курс дела, - сообщил Старик. - Поправьте меня,  если
я ошибусь в чем-то. Так вот, Леонидис прибыл в Лондон в  тысяча  восемьсот
восемьдесят четвертом году и обзавелся  маленьким  ресторанчиком  в  Сохо.
Предприятие оказалось  выгодным,  и  вскоре  Леонидис  приобрел  еще  один
ресторан. А  через  некоторое  время  он  владел  уже  семью  или  восемью
подобными заведениями - и все они приносили значительный доход.
     - Леонидис всегда действовал безошибочно, - вставил главный инспектор
Тавернер.
     - У него было природное чутье на выгоду, - продолжал отец. - В  конце
концов он оказался владельцем почти всех лучших ресторанов Лондона.  После
чего занялся широкомасштабными поставками продовольствия.
     - Он занимался и другими видами деятельности, - заметил  Тавернер.  -
Комиссионная торговля одеждой, дешевые ювелирные лавки и прочее.  Конечно,
-  задумчив