всю нежность, которую всегда
испытывала к старшему брату. Но напрасно. Яхмос лишь коротко рассмеялся -
тихим злорадным смехом. И бросился вперед - пальцы-когти потянулись к ней,
чтобы сомкнуться вокруг ее горла. Ренисенб припала к скале, выставив вперед
руки в тщетной попытке оттолкнуть его. К ней приближалась сама смерть!

И вдруг послышался звук, слабый, похожий на звон натянутой струны... В
воздухе что-то просвистело. Яхмос замер, покачнулся и с воплем рухнул
ничком у ее ног. А она тупо смотрела, смотрела и не могла отвести глаз от
оперенья стрелы.

II

- Яхмос... Яхмос... - ошеломленно повторяла Ренисенб, словно была не в
силах поверить...

Она сидела у входа в грот, обитель Хори, и он все еще поддерживал ее. Она
не помнила, как он вел ее наверх. Она только, как завороженная, с
удивлением и ужасом повторяла имя брата.

- Да, Яхмос, - мягко подтвердил Хори. - Всякий раз это был Яхмос.

- Но как? Зачем? Почему он? Ведь его самого отравили. Он чуть не умер.

- Он знал, что делает. Знал, сколько выпить вина, чтобы не умереть. И
отхлебнул ровно столько, сколько было нужно, а потом прикинулся
отравленным. Только так, считал он, можно отвести от себя подозрение.

- Но не мог же он убить Ипи? Он был тогда еще так слаб, что не держался на
ногах.

- Он притворялся слабым. Помнишь, Мерсу сказал, что как только яд выйдет, к
нему тотчас вернутся силы? Вот так и случилось.

- Но зачем. Хори? Не могу понять, зачем? Хори вздохнул.

- Помнишь, Ренисенб, однажды я говорил тебе о порче, которая возникает
внутри?

- Помню. Я только сегодня думала об этом.

- Ты как-то сказала, что с приездом Нофрет в доме поселилось зло. Это было
не совсем верно. Зло уже давно жило в сердцах членов вашей семьи. Но с
появлением Нофрет оно вылезло из укромных уголков на свет. Ее присутствие
вынудило его проявить себя. Кайт из нежной матери обратилась в безжалостную
волчицу, алчущую преимуществ для себя и своих детей. Веселый, обаятельный
Себек предстал хвастливым, распутным и слабовольным. Ипи, которого считали
всего лишь избалованным красивым ребенком, оказался интриганом и
себялюбцем. Хенет уже не могла скрыть за своей притворной преданностью
лютой злобы. Властная Сатипи показала себя трусливой. Имхотеп превратился в
суетливого тщеславного деспота.

- Знаю, - Ренисенб закрыла лицо руками, - можешь мне не объяснять. Я сама
мало-помалу это поняла... Но почему, почему этому суждено было случиться?
Почему эта порча, как ты говоришь, должна была проявить себя?

- Кто знает? - пожал плечами Хори. - Быть может, в человеке заложена
способность к перерождению, и, если со временем он не становится добрее и
мудрее, в нем растет злое начало. А может, это произошло от того, что жизнь
обитателей этого дома была слишком замкнутой, обращенной лишь на самих
себя, они были лишены широты видения. А может, случилось то, что бывает с
растениями: заболевает одно, от него заражается другое, потом третье.

- Но Яхмос... Яхмос, он, казалось, совсем не изменился.

- Да, и именно в этом одна из причин, почему я стал его подозревать. Ибо
остальные члены семьи порой могли проявить характер, позволить себе не
скрывать своего истинного "я". Яхмос же, от природы робкий, легко
подчинялся власти других и не осмеливался восставать. Он любил Имхотепа и
тяжко трудился, чтобы угодить ему, а Имхотеп, ценя старшего сына за
старательность, считал его не достаточно умным и медлительным. И презирал
его. Сатипи тоже помыкала им и без конца подначивала. Чувство обиды,
затаенное, но глубоко ранившее, постепенно копилось, и чем более покорным
он казался, тем больше рос в его сердце протест.

А затем, как раз тогда, когда Яхмос надеялся получить вознаграждение за
свои усердие и прилежание и сделаться совладельцем отца, появилась Нофрет.
Нофрет, или скорее ее красота, оказалась той искрой, от которой вспыхнул
давно тлеющий костер. При виде ее все три брата вспомнили о том, что они
мужчины. Она растравила Себека, выказав презрение к нему как к глупцу, она
привела Ипи в ярость, обращаясь с ним, как с ребенком, а Яхмосу ясно дала
понять, что он для нее пустое место. После приезда Нофрет Сатипи своими
издевками довела Яхмоса до белого каления. Ее насмешки, разговоры о том,
что она больше мужчина, нежели он, в конце концов вывели его из себя. Он
встретил Нофрет на тропинке и в приступе бешенства сбросил ее со скалы.

- Но это же сделала Сатипи...

- Нет, Ренисенб, тут вы все ошиблись. Просто Сатипи видела, как это
произошло. Теперь ты понимаешь?

- Но ведь Яхмос был с тобой на поле.

- Да, в течение последнего часа. Разве ты не заметила, Ренисенб, что тело
Нофрет было застывшим? Ты сама дотрагивалась до ее щеки. Ты решила, что она
только что упала, а на самом деле Нофрет была мертвой уже, по крайней мере,
два часа. Иначе на таком жарком солнце ее лицо никогда не показалось бы
тебе холодным. Сатипи видела, как это случилось. Вот она и бродила вокруг,
напуганная, не зная, что предпринять. А когда увидела, что ты идешь,
попыталась увести тебя назад.

- Хори, когда ты все это понял?

- Поскорости, наверное. Меня навело на мысль поведение Сатипи. Она явно
кого-то или чего-то боялась, и я довольно быстро убедился, что боится она
Яхмоса. Она перестала его подначивать, более того, была готова
безоговорочно ему подчиняться. Убийство Нофрет ее потрясло. Яхмос, которого
она презирала за слабодушие, оказался убийцей. Это перевернуло ее
представление о нем вверх дном. Как большинство крикливых, задиристых
женщин, на самом деле Сатипи была труслива. Этот новый Яхмос напугал ее. А
от страха она стала разговаривать во сне. И тогда Яхмос почувствовал, что
она представляет для него опасность... А теперь, Ренисенб, постарайся
понять то, что ты видела собственными глазами. Вовсе не злого духа
испугалась Сатипи, а того же человека, которого сегодня на тропинке
встретила ты. И на лице своего преследователя - ее собственного мужа - она
прочла намерение сбросить ее со скалы, как он уже поступил с Нофрет. В
страхе она попятилась назад и сорвалась вниз. И когда, умирая, ей удалось
прошептать: "Нофрет", - она пыталась дать тебе понять, что Нофрет убил
Яхмос.

Иза тоже догадалась, как было дело, благодаря сказанным Хенет случайным
словам. Хенет пожаловалась, что я смотрю не на нее, а мимо нее, словно вижу
за ее спиной что-то, чего там нет. И тотчас заговорила о Сатипи. Тут Иза и
поняла, что все гораздо проще, нежели мы думаем. Сатипи не смотрела на
что-то позади Яхмоса, она смотрела на самого Яхмоса. Чтобы проверить свою
мысль, Иза, собрав всех нас, завела речь о том, что было мало понятно
кому-либо, кроме Яхмоса, и только ему, если ее подозрения оправдались. Ее
рассказ произвел на него впечатление, всего на миг он выдал себя, но этого
было достаточно, чтобы Иза поняла, что знает правду. Но и Яхмос понял, что
она его подозревает. А раз подозрение возникло, значит, до истины нетрудно
докопаться, припомнив и историю с пастухом, который был так предан своему
господину, что готов был беспрекословно выполнить любой его приказ, даже
выпить отраву, которая не даст ему проснуться наутро...

- О Хори, как трудно поверить, что Яхмос был на это способен. Что касается
Нофрет, это понятно. Но зачем он убил всех остальных?

- Это нелегко объяснить, Ренисенб, но если сердце открыто злу, тогда зло
расцветает в нем, как маки на хлебном поле. Вполне возможно, Яхмос всегда
тяготел к насилию, но не мог решиться совершить его. Он презирал себя за
робость и покорность. Убив Нофрет, он, наверное, ощутил всю сладость
власти, и первой ему дала это понять Сатипи. Сатипи, которая ни во что его
не ставила и постоянно оскорбляла, вдруг стала покорной, она боялась его.
Все обиды, которые он так долго таил в себе, обнаружили себя, как та змея,
помнишь, которая подняла голову здесь на тропинке. Себек и Ипи были один
красивее, другой умнее Яхмоса - вот им и суждено было уйти из жизни. Он,
Яхмос, должен стать единственным хозяином в доме, единственной опорой и
утешением старика отца! Смерть Сатипи только усилила его жажду убивать и
укрепила в сознании собственного могущества. Но одновременно зло помрачило
его разум, с того дня овладев им целиком.

В тебе, Ренисенб, врага он не видел. Пока был способен любить, он тебя
любил. Но он даже не допускал мысли о том, что ему придется разделить
управление владениями с твоим мужем. По-моему, Иза дала согласие на твой
брак с Камени из двух побуждений: во-первых, если Яхмос нанесет новый удар,
то скорей жертвой будет Камени, чем ты, а на худой конец она поручила мне
оберегать тебя; и во-вторых - Иза была отважной женщиной, - чтобы вынудить
действовать Яхмоса, за которым я непрерывно следил, а он и понятия не имел,
что я его подозреваю, следовало поймать его с поличным.

- Что ты и сделал, - сказала Ренисенб. - О Хори, я так испугалась, когда
оглянулась и увидела его.

- Я знаю, Ренисенб. Но через это нужно было пройти. Пока я был рядом с
Яхмосом, тебе не грозила опасность, но вечно так продолжаться не могло. Я
понимал, что если ему представится возможность сбросить тебя со скалы, в
том же самом месте, он ее не упустит. Тогда можно будет снова все свалить
на дух убитой Нофрет.

- Значит, просьба, которую мне передала Хенет, исходила не от тебя?

Хори покачал головой.

- Я ничего не просил передать тебе.

- Но в таком случае, зачем Хенет... - Ренисенб помолчала. - Не понимаю,
какую роль во всем этом играла Хенет.

- По-моему, Хенет знает правду, - задумчиво сказал Хори. - Сегодня утром
она ясно дала это понять Яхмосу, что было крайне опасно. Он уговорил ее
зазвать тебя сюда, что она и сделала с большой охотой, поскольку ненавидит
тебя, Ренисенб...

- Я знаю.

- А затем... Трудно сказать... Хенет уверена, что раз она все знает, власть
у нее в руках. Вряд ли Яхмос оставил бы ее в живых. Может, сейчас она уже...

Ренисенб задрожала.

- Яхмос сошел с ума! - воскликнула она. - Злые духи овладели его разумом,
ибо раньше он таким не был.

- Не был, но тем не менее... Помнишь, Ренисенб, я рассказывал тебе про
Себека и Яхмоса, как Себек бил Яхмоса по голове и как ваша мать подбежала,
бледная и дрожащая, и сказала: "Это опасно". По-моему, Ренисенб, она хотела
сказать, что опасно так поступать с Яхмосом. Вспомни, что на следующий день
Себек заболел - считалось, что он чем-то отравился, но мне кажется,
Ренисенб, ваша мать знала, какая бешеная злоба глубоко скрыта в груди ее
мягкого, робкого сына, и боялась, что в один прекрасный день она вырвется
наружу.

- Неужто никто не бывает таким, каким видится со стороны? - содрогнулась
Ренисенб.

- Почему же? - улыбнулся ей Хори. - Вот мы с Камени, например, такие, какие
мы есть. Камени и я, мы оба...

Последние слова он произнес многозначительно, и Ренисенб вдруг осознала,
что стоит перед величайшим в ее жизни выбором.

-...мы оба любим тебя, Ренисенб, - продолжал Хори. - Ты должна это знать.

- Однако, - не сразу возразила Ренисенб, - ты не противился приготовлениям
к моему замужеству и не сказал ничего, ни единого слова.

- Для твоей же безопасности. Иза тоже считала, что я должен держаться в
стороне, проявлять безразличие, чтобы иметь возможность неотрывно следить
за Яхмосом и не возбуждать у него неприязни. - И с жаром Хори добавил: - Не
забудь, Ренисенб, что Яхмос много лет был мне другом. Я любил его. И
уговаривал вашего отца взять его в совладельцы и облечь властью, какой он
добивался. Ничего не получилось. Все это пришло слишком поздно. И хотя в
глубине души я был уверен, что Нофрет убил Яхмос, я старался этому не
верить. Я находил оправдания его поступку, даже если он его совершил. Он
был мне очень дорог, Яхмос, мой несчастный, терзаемый уязвленным самолюбием
друг. Потом умер Себек, за ним Ипи и, наконец, Иза... Я понял, что в сердце
Яхмоса не осталось добра. Поэтому Яхмос и принял смерть от моей руки - он
умер быстро и почти безболезненно.

- Смерть - всегда смерть.

- Нет, Ренисенб, впереди у тебя не смерть, а жизнь. С кем ты разделишь ее?
С Камени или со мной?

Ренисенб смотрела вниз на долину и на серебристую полосу Нила. Перед ее
глазами вдруг возникло смеющееся лицо Камени, такое же, как тогда, когда он
сидел напротив нее в лодке. Красивый, сильный, веселый... Она опять
почувствовала, как кровь быстрее побежала по ее жилам. Она любила Камени.
Он займет место Хея в ее жизни.

"Мы будем счастливы, да, мы будем счастливы, - думала она. - Будем жить
вместе, наслаждаться любовью друг друга, иметь здоровых, красивых детей.
Будут дни, занятые работой... и дни радости, когда мы будем плавать по
реке... Жизнь станет такой, какой была у меня с Хеем... Чего еще мне ждать?
Что еще мне нужно?"

И медленно, очень медленно она повернула голову к Хори. Словно, не
произнося ни слова, задавала ему вопрос.

И, словно поняв ее, он ответил:

- Когда ты была ребенком, я любил тебя. Мне нравилось твое серьезное личико
и доверчивость, с которой ты являлась ко мне, чтобы я починил твои
сломанные игрушки. А потом, восемь лет спустя, ты снова пришла сюда, села и
поделилась со мной своими мыслями. А мысли твои, Ренисенб, совсем не похожи
на мысли всех других в вашей семье. Они не обращены внутрь себя, не
ограничены узкими рамками собственного "я". Как и меня, они побуждают тебя
смотреть за реку, видеть меняющийся мир со всеми его новшествами, мир,
доступный только тем, кто наделен отвагой и способностью видеть...

- Я понимаю. Хори, я понимаю тебя. Я испытываю эти чувства, находясь рядом
с тобой. Но не всегда. Будут минуты, когда я не смогу следовать за тобой,
когда я останусь одна...

Она умолкла, не в силах найти слова, в которые можно было бы облечь ее
бессвязные мысли. Она не могла представить себе, какой будет жизнь с Хори.
Несмотря на его мягкость, на его любовь к ней, он в чем-то останется для
нее непредсказуемым и непонятным. Их ждут прекрасные минуты радости, но
какой будет их повседневная жизнь?

В безотчетном порыве она протянула к нему руки.

- О Хори, реши за меня. Скажи мне, как поступить.

Он улыбнулся ей - в ней говорил ребенок, быть может, в последний раз. Но
руки ее в свои он не взял.

- Я не могу подсказать тебе, что делать с твоей собственной жизнью,
Ренисенб, потому что это твоя жизнь - тебе и решать.

Она поняла, что помощи ждать не приходится - Хори не взовет к ее чувствам,
как поступил когда-то Камени. Если бы Хори дотронулся до нее! Нет, он не
сделает ни единого движения.

И вдруг она осознала, что в действительности выбор очень прост. Какой жизни
она ищет: легкой или трудной? Ей захотелось встать и спуститься вниз по
извилистой тропинке к обычной счастливой жизни, которую она уже знала,
которой она жила вместе с Хеем. Эта жизнь не сулила опасностей, в ней ее
ждали повседневные радости и горести, в этой жизни нечего было бояться,
кроме старости и смерти...

Смерть... В мыслях о жизни она, сделав круг, снова пришла к мысли о смерти.
Хей умер, возможно, умрет и Камени, и его лицо, как и лицо Хея, постепенно
сотрется из ее памяти...

Она посмотрела на Хори, молча стоявшего подле нее. Странно, подумала она,
но она до сих пор его толком не разглядела. Ей это было ни к чему...

Она заговорила таким не терпящим возражения тоном, как тогда, когда
заявила, что пойдет одна вниз по тропинке в час заката.

- Я сделала выбор. Хори. Я разделю жизнь, все радости и горести с тобой,
пока смерть не разлучит нас...

Когда он обнял ее, а лицо его, прильнувшее к ее лицу, стало невиданно
ласковым, она испытала восторг перед радостью бытия.

"Если Хори суждено умереть, - думала она, - его я не забуду! Хори будет
вечно жить в моем сердце... А это значит, что смерть ушла навсегда..."

                      --------------------------------

[1] "Ка" - в египетской мифологии один из элементов, составляющих
человеческую сущность, в том числе загробное воплощение человека.

[2] Северные (и Южные) Земли - образованные около шести тысяч лет назад
номы Древнего Египта, представлявшие собой маленькие самостоятельные
государство; со временем объединились в Нижний Египет, или Северные Земли,
в дельте Нила, и Верхний Египет, или Южные Земли, в верхнем течении Нила.

[3] Осирис - бог производительных сил природы, царь загробного миро.

[4] Гераклеополь - столица правления IX - Х династий Древнего Египта
(ХХIII-ХХII вв. до н. э.).

[5] Херчшеф - бог города Гераклеополя, хранитель вод.

[6] Птах (Пта) - бог города Мемфиса, создавший мир и все в нем существующее.

[7] Птахотеп - возможно, главный советник фараона V династии Исеси (XXV в.
до н. э.). Считался позднее одним из великих древних мудрецов.

[8] Здесь и далее стихи в переводе В. Потаповой.

[9] Себек - бог воды и разлива Нила.

[10] Нейт - богиня войны и охоты; богиня воды и моря.

[11] Ра - бог солнца.

[12] Хотор - богиня неба.

[13] Сехмет - богиня войны и палящего солнца.

[14] Мехит - богиня-львица. )

[15] Тот - бог мудрости, счета и письма.

[16] Гор - бог охоты, покровитель царской власти.

[17] Меритсегер - богиня, охраняющая кладбища и покой умерших.

[18] Исийо - богиня плодородия, воды и ветра, символ женственности и
семейной верности.

[19] Амон (Амон-Ра) - бог солнца, культ которого зародился в Фивах.

[20] Иприт - богиня-змея, охранительница власти фараона.

[21] Нефертум - бог растительности.

[22] Золотая - эпитет богинь Хатор и Сехмет.

[23] Девятка богов Эннеады - девять изначальных богов города Гелиополя:
Атум, Шу, Тефнут, Геб, Нут, Осирис, Иси-да, Сет, Нефтида.

[24] Владыки справедливости - согласно древнеегипетскому мифу сорок два
бога во главе с Осирисом образуют судилище, куда приводят покойника. В
центре зала суда стоят весы, на которых взвешивают сердце покойника. На
одной чаше весов находится сердце, на другой - статуэтка богини правды.
Если сердце и правда весят одинаково, покойник признается оправданным и
отправляется в цветущие поля рая. Если сердце перетягивает правду,
покойника пожирает чудовище Амамат. Покойник должен перечислить сорок два
греха, отрицая при этом их совершение.

[25] Маат - богиня истины и порядка.

[26] Анубис - бог - покровитель умерших.

[27] Времена строителей пирамид - Древнее царство, почти все цари которого
начиная с III династии воздвигали огромные каменные гробницы-пирамиды.

[28] Сет - бог пустыни, олицетворение злого начало.

                      --------------------------------