Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Детективы. Боевики. Триллеры
   Детектив
      Кристи Агата. Смерть приходит в конце -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  -
о Сатипи. - А в чем дело, Яхмос? Ренисенб с участием смотрела на встревоженное лицо брата. - С Сатипи что-то случилось. Я ничего не могу понять, с трудом выдавил из себя Яхмос. Ренисенб согласно кивнула головой, не найдя так сразу слов утешения. - Последнее время она очень переменилась, продолжал Яхмос. - При малейшем шорохе вздрагивает. Плохо ест. Ходит так, будто опасается собственной тени. Ты, наверное, тоже заметила это, Ренисенб? - Да, конечно, мы все заметили. - Я спросил ее, не больна ли она, не послать ли за лекарем, но она ответила, что не нужно, она совершенно здорова. - Я знаю. - Значит, ты тоже ее спрашивала? И она ничего тебе не сказала? Совсем ничего? - обеспокоенно допытывался он. Ренисенб понимала озабоченность брата, но ничем не могла ему помочь. - Она упорно твердит, что совершенно здорова. - И плохо спит по ночам, - пробормотал Яхмос, - кричит во сне. Может, ее что-то мучает, о чем мы и не догадываемся? Ренисенб покачала головой. - По-моему, нет. Дети здоровы. В доме ничего не произошло, кроме, конечно, смерти Нофрет, но вряд ли Сатипи будет горевать по этому поводу, - сухо заключила она. - Да, конечно, - чуть улыбнулся Яхмос. - Скорее, наоборот. Кроме того, это началось не после смерти Нофрет, а до нее. Сказал он это не совсем уверенно, и Ренисенб быстро взглянула на него. Тогда Яхмос тихо, но настойчиво повторил: - До смерти Нофрет. Тебе не кажется? - Я заметила это только после ее смерти, - задумчиво ответила Ренисенб. - И Сатипи тебе ничего не говорила? Ты твердо помнишь? Ренисенб опять покачала головой. - Знаешь, Яхмос, по-моему, Сатипи и вправду нездорова. Мне кажется, она чего-то боится. - Боится? - не сумел сдержать удивления Яхмос. А чего ей бояться? Кого? Сатипи всегда была храброй, как лев. - Я знаю, - беспомощно призналась Ренисенб. - Мы все так считали. Но люди, как ни странно, меняются. - Как, по-твоему, может, Кайт что-нибудь известно? Не говорила ли Сатипи с ней? - Разумеется, Сатипи скорей бы сказала ей, чем мне, но, по-моему, такого разговора между ними не было. Нет, не было, я уверена. - А что думает Кайт? - Кайт? Кайт никогда ни о чем не думает. Зато Кайт, вспомнила Ренисенб, воспользовавшись необычной кротостью Сатипи, забрала себе и своим детям лучшие из вновь вытканных полотнищ льна, на что никогда бы не решилась, будь Сатипи в себе. Стены дома рухнули бы от ее крика! То, что Сатипи безропотно стерпела это, по правде говоря, просто потрясло Ренисенб. - Ты говорил с Изой? - спросила Ренисенб. - Наша бабушка очень хорошо разбирается в женщинах и в их настроении. - Иза посоветовала мне вознести хвалу богам за эту перемену, только и всего, - с досадой ответил Яхмос. - Можешь не надеяться, сказала она, что Сатипи долго будет пребывать в таком благодушном настроении. - А Хенет ты спрашивал? - не сразу решилась подать ему эту мысль Ренисенб. - Хенет? - нахмурился Яхмос. - Нет. Я не рискнул бы говорить с Хенет о таких вещах. Она и так многое себе позволяет. Отец чересчур к ней снисходителен. - Я знаю. Она ужасно всем надоела. Тем не менее...-не сразу нашлась Ренисенб, - Хенет обычно все обо всех знает. - Может, ты спросишь у нее, Ренисенб? - задумался Яхмос. - А потом передашь мне ее ответ? - Пожалуйста. Улучив минуту, когда они с Хенет оказались наедине, направляясь к навесу, под которым женщины ткали полотно, Ренисенб попробовала поговорить с ней о Сатипи. И была крайне удивлена, заметив, что этот вопрос встревожил Хенет. От ее обычного желания посплетничать и следа не осталось. Она дотронулась до висящего у нее на шее амулета и оглянулась. - Меня это не касается... Мне некогда замечать, кто и как себя ведет. Это не мое дело. Я не хочу быть причастной к чужой беде. - К беде? К какой беде? Хенет бросила на нее быстрый взгляд. - Надеюсь, ни к какой. Нас это, во всяком случае, не касается. Нам с тобой, Ренисенб, не в чем себя упрекнуть. Это-то меня и утешает. - Ты хочешь сказать, что Сатипи... О чем ты говоришь? - Ни о чем. И, пожалуйста, Ренисенб, не пытайся у меня что-то выведать. Я в этом доме почти на положении служанки, и мне не пристало высказывать свое мнение о том, к чему я не имею никакого отношения. Если хочешь знать, то я считаю, что перемена эта нам на благо и, если все так и останется, значит, нам везет. А теперь, Ренисенб, мне некогда, я должна присмотреть, чтобы на полотне была поставлена правильная метка. Эти беспечные служанки только болтают и смеются, вместо того чтобы работать как следует. И она стремглав бросилась под навес, а Ренисенб медленно двинулась обратно к дому. Она незамеченной вошла в покои Сатипи, и та с воплем вскочила с места, когда Ренисенб тронула ее за плечо. - О, как ты меня напугала! Я думала... - Сатипи, - обратилась к ней Ренисенб, - что случилось? Может, ты скажешь мне? Яхмос беспокоится о тебе и... Сатипи прижала пальцы к губам. А потом, заикаясь и испуганно расширив глаза, прошептала: - Яхмос? А что... Что он сказал? - Он обеспокоен. Ты кричишь во сне... - Ренисенб! - схватила ее за руку Сатипи. - Я кричала... Что я кричала? Ее глаза, казалось, от страха вот-вот вылезут из орбит. - Яхмос считает... Что он тебе сказал? - Мы оба считаем, что ты либо нездорова, либо чем-то расстроена. - Расстроена? - еле слышно повторила Сатипи с какой-то странной интонацией. - Ты в самом деле чем-то расстроена, Сатипи? - Может быть... Не знаю. Дело не в этом. - Я знаю. Ты чего-то боишься, верно? Взгляд Сатипи стал холодно-неприязненным. - К чему ты это говоришь? Почему я должна чего-то бояться? Что может меня пугать? - Не знаю, - ответила Ренисенб. - Но ведь это так, правда? Сделав над собой усилие, Сатипи обрела прежнюю заносчивость. - Я никого и ничего не боюсь! - вскинув голову, заявила она. - Как ты смеешь строить такие предположения, Ренисенб! И я не потерплю, чтобы вы с Яхмосом вели обо мне разговоры. Яхмос и я, мы хорошо понимаем друг друга. - Она помолчала, а потом резко заключила: - Нофрет умерла - и тем лучше, - вот что я тебе скажу. Можешь передать это всем, кто спрашивает, что я думаю по этому поводу! - Нофрет? - удивленно переспросила Ренисенб. Сатипи пришла в ярость - такой она часто была прежде. - Нофрет, Нофрет, Нофрет! Меня тошнит от этого имени! Слава богам, больше не придется слышать его в нашем доме! Ее голос поднялся до самых высоких нот, как бывало раньше, но как только в комнате появился Яхмос, она сразу сникла. - Замолчи, Сатипи, - сурово приказал он. - Если тебя услышит отец, опять будут неприятности. Почему ты так глупо ведешь себя? Еще больше, чем суровый и недовольный тон Яхмоса, удивило Ренисенб поведение Сатипи. - Прости меня, Яхмос... - кротко пролепетала она. - Я не подумала... - Впредь будь более осмотрительной! Вы с Кайт и так достаточно натворили глупостей. Чувства меры нет у вас, женщин! - Прости... - снова пролепетала Сатипи. Решительным шагом, словно удачная попытка хоть раз в жизни утвердить свою власть пошла ему на пользу, Яхмос вышел из покоев. Ренисенб решила побывать у старой Изы. Может, бабушка, подумалось ей, посоветует что-нибудь разумное. Однако Иза, которая со вкусом расправлялась с огромной кистью винограда, отнеслась к этому вопросу крайне несерьезно. - Сатипи? К чему вся эта шумиха вокруг Сатипи? Вам что, так нравилось, когда она вас поносила и всеми помыкала в доме, что вы враз растерялись, как только она стала вести себя примерно? - И, выплюнув виноградные косточки, добавила: - Во всяком случае, долго это не протянется, если, конечно, Яхмос не примет мер. - Яхмос? - Да. Надеюсь, Яхмос наконец пришел в себя и как следует поколотил Сатипи. Ей это и требовалось - она из тех женщин, которым по душе хорошая трепка. Яхмос, кроткий и не помнящий зла, должно быть, был для нее немалым испытанием. - У Яхмоса золотое сердце, - возмутилась Ренисенб. - Он добрый и нежный, как женщина, если женщины вообще способны быть нежными, словно сомневаясь, добавила она. - Хоть и несколько запоздалая, но верная мысль, внучка, - усмехнулась Иза. - Нет, никакой нежности в женщинах нет, а если есть, то помоги им, Исида! И очень немногие женщины хотели бы иметь доброго и нежного мужа. Им скорее нужен красивый и буйный грубиян, вроде Себека. Такой им больше по душе. Или смышленый молодой человек, вроде Камени, а, Ренисенб? Такой не даст собой командовать. И любовные песни он недурно распевает, а? Хи-хи-хи. Щеки у Ренисенб зарделись. - Не понимаю, о чем ты, - с достоинством заявила она. - Вы думаете, старая Иза ни о чем не догадывается. Догадываюсь! - Она подслеповато всматривалась в Ренисенб. - Догадываюсь раньше тебя, дитя мое. Не сердись. Так устроена жизнь, Ренисенб. Хей был тебе славным братом, но он уплыл в своей лодке к тем, кому приносят жертвы. Сестра найдет себе нового брата, который будет пронзать рыбу копьем в нашей реке Ниле - не берусь утверждать, что Камени для этого очень подходит. Его больше привлекают тростниковая палочка и свиток папируса, хотя он и хорош собой и умеет петь любовные песни. Но при всех его достоинствах я не думаю, что он тебе пара. Мы ничего о нем не знаем, кроме того, что он явился из Северных Земель. Имхотепу он по душе, но это ничего не значит, ибо я всегда считала Имхотепа дураком. Лестью его можно в два счета обвести вокруг пальца. Посмотри на Хенет! - Ты неправа, - возмутилась Ренисенб. - Ладно, пусть неправа. Твой отец не дурак. - Я не про это. Я хотела сказать... - Я знаю, что ты хотела сказать, дитя мое, - усмехнулась Иза. - Ты просто шуток не понимаешь. Ты даже представить себе не можешь, до чего приятно, давно покончив со всей этой любовью и ненавистью между братьями и сестрами, есть отлично приготовленную жирную перепелку или куропатку, пирог с медом отменного вкуса, блюдо из порея с сельдереем, запивая все это сирийским вином, и не иметь ни единой на свете заботы. Смотреть, как люди приходят в смятение, испытывают сердечную боль и знать, что тебя это больше не касается. Видеть, как мой сын совершает одну глупость за другой из-за молоденькой красотки и как она восстанавливает против себя всю его семью, и хохотать до упаду. Должна тебе признаться, мне эта девушка была в некотором роде по душе. В ней, конечно, сидел сам дьявол: как она умела нащупать у каждого его больное место! Себек превратился в пузырь, из которого выпустили воздух, Ипи напомнили, что он еще ребенок, а Яхмос устыдился того, что он под каблуком у жены. Она заставила их увидеть себя со стороны, как видят свое отражение в воде. Но почему она ненавидела тебя, Ренисенб? Ответь мне. - Разве она меня ненавидела? - удивилась Ренисенб. - Я как-то даже предложила ей дружить. - И она отказалась? Правильно. Она тебя ненавидела, Ренисенб. - Иза помолчала, а потом вдруг спросила: - Может, из-за Камени? Ренисенб покраснела. - Из-за Камени? Я не понимаю, о чем ты. - Она и Камени оба приехали из Северных Земель, - задумчиво сказала Иза, - но Камени смотрел на тебя, когда ты шла по двору. - Мне пора к Тети, - вдруг вспомнила Ренисенб. Вслед ей долго слышался довольный смех Изы. Щеки у Ренисенб горели, пока она бежала через двор к водоему. С галереи ее окликнул Камени: - Ренисенб, я сочинил новую песню. Иди сюда, послушай. Но она только покачала головой и побежала дальше. Сердце ее стучало сердито. Камени и Нофрет. Нофрет и Камени. Зачем старая Иза с ее пристрастием зло подшутить подала ей эту мысль? А, собственно говоря, ей-то, Ренисенб, что до этого? И вправду, не все ли равно? Камени ей безразличен, решительно безразличен. Навязчивый молодой человек с улыбчивым лицом и широкими плечами, напоминающий ей Хея. Хей... Хей... Она настойчиво повторяла его имя, но впервые его образ не предстал перед нею. Хей был в другом мире. У тех, кому приносят жертвы... А с галереи доносилось тихое пение Камени: В Мемфис хочу поспеть и богу Пта взмолиться: Любимую дай мне сегодня ночью! III - Ренисенб! Хори пришлось дважды окликнуть ее, прежде чем она оторвалась от созерцания Нила. - Ты о чем-то задумалась, Ренисенб? О чем ты размышляла? - Я вспоминала Хея, - с вызовом ответила Ренисенб. Хори смотрел на нее несколько мгновений, потом улыбнулся. - Понятно, - отозвался он. А Ренисенб смущенно призналась себе, что он в самом деле понял, о чем она думала. - Что происходит с человеком после смерти? - поспешно спросила она. - Кто-нибудь знает? Все эти тексты, что написаны на саркофагах, так непонятны, что кажутся бессмысленными. Нам известно, что Осириса убили, что его тело было вновь собрано из кусков, что он носит белую корону и что благодаря ему мы не умираем по-настоящему, но иногда. Хори, все это представляется выдумкой и так запутано... Хори понимающе кивнул. - А мне хочется знать, что на самом деле происходит с нами после смерти. - Я не могу ответить на твой вопрос, Ренисенб. Спроси у жрецов. - Они ответят так, как отвечают всегда. А я хочу знать. - Узнать можно только тогда, когда мы сами умрем, - мягко сказал Хори. Ренисенб задрожала. - Не надо так говорить! Замолчи! - Ты чем-то взволнована, Ренисенб? - Да, меня расстроила Иза. - Помолчав, она спросила: - Скажи мне, Хори, Камени и Нофрет знали друг друга до... до приезда сюда? На миг Хори приостановился, а потом, продолжив путь к дому, сказал: - Значит, вот в чем дело... - Почему ты говоришь: "Значит, вот в чем дело"? Я ведь только задала тебе вопрос... - ...на который я не могу тебе ответить. Нофрет и Камени знали друг друга, но хорошо ли, я понятия не имею. И тихо добавил: - А это имеет значение? - Нет, - ответила Ренисенб. - Это не имеет никакого значения. - Нофрет умерла. - Умерла, ее набальзамировали, и погребальный грот замуровали. Вот и все. - А Камени вроде и не горюет... - спокойно договорил Хори. - Верно, - согласилась Ренисенб, удивляясь, что сама этого не заметила. И вдруг повернулась к Хори: - О Хори, как ты умеешь утешить! - Я ведь чинил игрушки маленькой Ренисенб. А теперь у нее другие забавы. Они уже подошли к дому, но Ренисенб решила сделать еще один круг. - Не хочется мне входить в дом. По-моему, я их всех ненавижу. Не по-настоящему, конечно. Просто я очень зла на них - они ведут себя так странно. Не подняться ли нам к тебе наверх? Там так хорошо, будто паришь над миром. - Очень меткое наблюдение, Ренисенб. Именно такое ощущение появляется и у меня. Дом, поля - все это не заслуживает внимания. Надо смотреть дальше, на реку, а за ней - видеть весь Египет. Очень скоро он снова станет единым, великим и могущественным, как в былые годы. - Это так важно? - пробормотала Ренисенб. - Для маленькой Ренисенб нет. Ей нужен только ее лев, - улыбнулся Хори. - Ты смеешься надо мной. Хори. Значит, это действительно важно? - Важно ли? Для меня? Почему? В конце концов, я всего лишь управляющий у хранителя гробницы. Какое мне дело до того, велик Египет или нет? - сам себя спрашивал Хори. - Посмотри, - показала Ренисенб на скалу, которая была как раз над ними. - Яхмос и Сатипи ходили наверх. И теперь спускаются. - Да, - сказал Хори, - там нужно было кое-что убрать. Бальзамировщики оставили несколько штук полотна. Яхмос сказал, что возьмет с собой Сатипи, посоветоваться, на что их использовать. Они остановились и смотрели на спускавшихся по тропинке Яхмоса и Сатипи. И вдруг Ренисенб пришло в голову, что они как раз приближаются к тому месту, с которого сорвалась Нофрет. Сатипи шла впереди; за ней на расстоянии нескольких шагов - Яхмос. Внезапно Сатипи повернула голову, по-видимому, желая что-то сказать Яхмосу. Наверное, подумала Ренисенб, говорит ему, что именно здесь произошло несчастье с Нофрет. И тут Сатипи неожиданно застыла на месте. Замерла, глядя назад, через плечо. Руки ее взметнулись вверх, словно она пыталась заслониться от страшного видения или защитить себя от удара. Она вскрикнула, пошатнулась и, когда Яхмос бросился к ней, с воплем ужаса сорвалась с обрыва и рухнула на камни внизу... Ренисенб, зажав рот рукой, неверящими глазами следила за ее падением. Распростершись, Сатипи лежала на том самом месте, где когда-то лежала Нофрет. Ренисенб подбежала, наклонилась над ней. Глаза Сатипи были открыты, веки трепетали. Ее губы шевелились, словно она силилась что-то сказать. Ренисенб наклонилась ниже. Ее потрясло выражение ужаса, застывшее в глазах Сатипи. Потом она услышала голос умирающей. - Нофрет... - с хрипом выдохнула Сатипи. Голова ее упала. Челюсть отвисла. Хори повернулся навстречу Яхмосу. Они подошли одновременно. Ренисенб выпрямилась. - Что она крикнула, перед тем как упала? Яхмос тяжело дышал, не в силах вымолвить ни слова. - Она посмотрела куда-то... за моей спиной... словно увидела на тропинке кого-то еще... но там никого не было... никого не было... - Там никого не было, - подтвердил Хори. - И тогда она крикнула... - испуганно прошептал Яхмос. - Что она крикнула? - нетерпеливо переспросила Ренисенб. - Она крикнула... Она крикнула... - Голос его дрожал. - "Нофрет!" ГЛАВА XII Первый месяц Лета, 12-й день I - Вот, значит, что ты имел в виду. Хори? - Ренисенб скорей утверждала, нежели спрашивала. И, охваченная ужасом, тихо добавила еще более убежденным тоном: - Значит, Сатипи убила Нофрет... Поддерживая руками свисавшее с шеи ожерелье, она сидела у входа в небольшой грот рядом с гробницей - обитель Хори и смотрела вниз на простиравшуюся перед ней долину, и сквозь дремоту думала, насколько справедливы были слова, сказанные ею накануне. Неужто это было только вчера? Отсюда сверху дом и спешащие куда-то по делам люди казались не более значительными, нежели растревоженное осиное гнездо. И только солнце, величественное в своем могуществе, сияет в небе, только узкая полоска серебра - Нил - блестит в утреннем свете, только они вечны и бессмертны. Хей умер, нет уже и Нофрет с Сатипи, когда-нибудь умрут и она, и Хори. Но Ра будет по-прежнему днем править на небесах, а по ночам плыть в своей ладье по Подземному царству, держа путь к рассвету. И Нил будет спокойно нести свои воды далеко с юга, из-за острова Элефантины, мимо Фив и места, где живут они, в Северный Египет, где жила и была счастлива Нофрет, а потом все дальше к большой воде, уходя навсегда из Египта. Сатипи и Нофрет... Ренисенб решилась высказать свои мысли вслух, поскольку Хори так и не ответил на ее последний вопрос. - Видишь ли, я была настолько уверена, что это Себек... - Она не договорила. - Ты заранее убедила себя в этом. - Совершив очередную глупость, - согласилась Ренисенб. - Ведь Хенет сказала мне, что Сатипи пошла наверх и что Нофрет еще до нее тоже отправилась туда. Я должна была сообразить, что Сатипи намеренно последовала за Нофрет, что они встретились на тропинке и Сатипи столкнула ее вниз. Ведь незадолго до этого она заявила, что в ней больше мужества, чем в моих братьях. И, вздрогнув, Ренисенб умолкла. - Когда я ее встретила, - продолжала она, - я должна была сразу все понять. Она была сама не своя, выглядела такой испуганной. Пыталась уговорить меня вернуться вместе с ней домой. Не хотела, чтобы я увидела мертвую Нофрет. Я, должно быть, ослепла, иначе сразу бы все поняла. Но я так боялась, что это Себек... - Я знаю. Потому что ты видела, как он убил змею. - Да, именно поэтому, с жаром подтвердила Ренисенб. И потом... мне приснилось... Бедный Себек - я была несправедлива к нему. Как ты сказал, угрожать - это еще не значит убить. Себек всегда любил пускать пыль в глаза. А на самом деле отважной, безжалостной и готовой к решительным действиям была Сатипи. И потом, после того события... она бродила, как привидение, недаром мы все ей удивлялись. Почему нам даже в голову не пришло такое простое объяснение? И, вскинув глаза

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору