Наталия ЛЕВИТИНА 
   ОПАСНЫЕ УДОВОЛЬСТВИЯ 
 
 
 
   ONLINE БИБЛИОТЕКА tp://www.bestlibrary.ru 
 
Анонс 
 
   Как  райская  птичка  впорхнула  в  жизнь  сыщика  Андрея  Пряжникова
красивая и очень богатая девушка со странным именем Дирли-Ду. Как раз  в
тот  момент,  когда  Пряжников   расследует   убийство   банкира   Глеба
Батурского. Среди подозреваемых - лучший друг  убитого,  бывшая  жена  и
скромная служащая банка Алена Дмитриева. Алена  бесследно  исчезает.  Ее
дневник, приобщенный к материалам следствия, приоткрывает завесу  тайны,
окружающей  убийство  банкира.  Пряжников  догадывается,  что  Алена   и
Дирли-Ду как-то связаны.
 
Глава 1 
 
   Серебристые жалюзи не впускали в комнату ночь. Кабинет, расположенный
на девятом этаже высотного здания, был  освещен  мягким  светом  тяжелой
люстры, и пронзительно-янтарные зайчики ныряли с потолка  в  хрустальные
рюмки с коньяком, заставляя жидкость сиять и переливаться.
   Коллекционный  коньяк  из  запасов  Вячеслава  Матвеевича   Куницына,
президента компании "Ойлэкспорт интернешнл", оставался нетронутым. Роман
Шухов, васнецовский богатырь с могучими плечами и окладистой  каштановой
бородой, сидел в  невероятно  напряженной  и  неудобной  позе  на  самом
краешке кресла и не сводил глаз с босса.
   Вячеслав  Матвеевич  отодвинул  рукой  несколько  планок   жалюзи   и
посмотрел в окно. Ночной город плескался внизу  разноцветными  брызгами:
пульсировали  росчерки  малиново-красных   неоновых   трубок,   мелькали
золотистые автомобильные огни.
   - Не могу поверить,  -  сказал  президент,  -  Глеб  не  способен  на
предательство.
   Роман сокрушенно вздохнул, излучая потоки  молчаливой  скорби.  Факты
оставались фактами. Глеб Николаевич предал своего лучшего друга.
   Вячеслав  Матвеевич  вернулся  к  столу  и  снова  взялся  за   пачку
злополучных факсов - длинные усеянные микроскопическими  цифрами  рулоны
бумаги, присылаемые из Германии,  которые  отражали  движение  денег  по
зарубежным счетам компании "Ойлэкспорт интернешнл". Безналичные  доллары
и марки, собственность президента Куницына, омывали  банковские  артерии
полноводной рекой, но  один  маленький,  тонкий,  но  стабильный  ручеек
уходил куда-то в сторону. Как только что доказал своему шефу Роман Шухов
- в сторону не менее богатых и  плодородных  зарубежных  владений  Глеба
Николаевича Батурского, близкого друга Вячеслава Матвеевича.
   Молодой, кареглазый и краснощекий Роман шевельнулся в кресле,  бросил
вожделенный взгляд на коньяк,  который  он  сейчас  с  удовольствием  бы
выпил, и удрученно покачал головой:
   - Не мне судить, но, очевидно, игра  по-крупному  не  предусматривает
таких  понятий,  как  "дружба"  и  "честность",  Вячеслав  Матвеевич.  Я
заподозрил неладное еще  два  месяца  назад  и,  поверьте,  даже  боялся
намекнуть  вам  об  этом.  Мысль,  что  ваш  лучший   друг   и   партнер
нечистоплотен в делах, казалась мне  кощунственной  и  нелепой.  Я  стал
присматриваться и анализировать, результат меня ошарашил - вот так  тихо
и незаметно в  крошечную,  но  очень  остроумно  устроенную  щелочку  из
компании утекло около двух миллионов.
   Вячеслав Матвеевич вздохнул. Ему легче  было  навсегда  проститься  с
двумя миллионами долларов, чем с другом Батурским.
   - Да, Роман, ты проделал каторжную работу, но знаешь... Я уверен, это
немцы!  Их  жадность  беспредельна.  Или   просто   ошибка   банковского
компьютера. У тебя новый одеколон? Не дурно.
   -  У  вас  исключительное  обоняние,  Вячеслав  Матвеевич.  Я  всегда
удивля...
   - Но я уверен, это происки немцев, Рома, поверь мне!
   Роман скептически усмехнулся. Упертый старикан! Крут, умен, решителен
в делах, в океане бизнеса резвится  как  игривый  дельфин,  конструирует
эйфелевы башни многоступенчатых и замысловатых сделок,  в  отношениях  с
партнерами - железобетон, замешанный на звериной интуиции и сократовском
уме. И откуда ни возьмись - непонятная  Роману  сентиментальность!  Ведь
видно по глазам - знал об утечке информации и денег, знал, но  не  хотел
себе в этом признаться. Цепляется за любимого Глеба, не желает верить  в
его виновность. Поник,  осунулся,  даже  побледнел,  едва  взял  в  руки
бумажную простыню, где скрупулезный и  въедливый  помощник  ярко-розовым
маркером отметил  загадочные  суммы,  планомерно  уплывающие  со  счетов
"Ойлэкспорт интернешнл".
   - Значит, так, Роман. Завтра же ты летишь в Нюрнберг. Сними  копии  с
этих факсов, прижми немцев к стенке. Во всем разберись.
   - Хорошо, Вячеслав Матвеевич. -  Роман  выбрался  из  своего  кресла,
замешкался. - Я допью коньяк? Исключительный букет, Вячеслав Матвеевич.
   - Между прочим, подарок Глеба, - горько заметил Куницын. - Принес мне
эту бутылку два года назад, мы с ним отмечали...
   Президент  компании  недоговорил,  перевел  взгляд  с  сочувствующего
Романа куда-то ввысь и погрузился в размышления.
   В дверях Шухов оглянулся. Серые глаза Вячеслава Матвеевича потемнели,
шеф сейчас иллюстрировал собой  прогноз  погоды  "грозовая  облачность".
Если  и  жили   в   сердце   президента   ненужные   сегодня   рыцарские
сентиментальность и  благородство,  то  он  готов  был  в  любой  момент
вытравить их. Роман поежился и на долю секунды ощутил  жалость  к  Глебу
Батурскому.
 
*** 
 
   Безоблачное сентябрьское небо было  ярко-синим,  солнце  просвечивало
сквозь золотые ветви деревьев и ощутимо припекало.
   На одной из московских улиц,  жестоко  наехав  на  Правила  дорожного
движения толстыми рифлеными колесами, стояли на тротуаре два  автомобиля
- ягодно-красный элегантный "мерседес-кабриолет и открытый джип.
   Два молодых человека, Иннокентий Ригилев и  Егор  Стручков,  родители
которых постарались внести детишек в список  персон,  особо  обласканных
судьбой, вяло реагировали на робкие протесты прохожих и  живо  обсуждали
интересный вопрос.
   - Право, Егорка, будет забавно. Приходи. Двадцать  лет,  значительная
дата, юбилей.
   - Девицы будут, конечно? - брезгливо поморщился Егор. Женский пол его
раздражал: красивый  и  богатый  юноша,  Стручков  постоянно  становился
предметом домогательств алчных девиц.
   - Вообще-то я планирую мальчишник, но девочки тоже будут привлечены -
в качестве десерта. Не волнуйся, никто к тебе  приставать  не  будет.  К
сожалению, бассейн с подогревом еще не достроен,  я  хотел  организовать
шоу  "Стриптиз  на  воде".  А  так  придется  ограничиться  ипподромными
скачками.
   - Девятого октября?
   - Да. Через две недели. Подъезжай к восьми вечера. Кстати, Стручок, я
ставлю сто баксиков, что твоя краснобокая  лоханка  не  сможет  обогнать
моего резвого бычка на спринтерской дистанции. Давай  попробуем,  отсюда
вон до того перекрестка.
   - Свихнулся? Мы же убьемся, Кеша.
   - Фортуна и женщины любят смелых, Стручок, заводи!
   Через минуту "бычок" Иннокентия злобно огрызнулся и скрипнул  шинами,
стартовав на второй передаче. Джип несся по  узкой  улице,  преследуемый
красным "мерседесом". Кеша подпрыгивал  на  сиденье  и  хохотал  во  все
горло, азартно вцепившись в руль.
   Глуховатая, очевидно, старушка,  опрометчиво  ступившая  на  проезжую
часть, которая превратилась в гоночную  трассу,  едва  не  пала  жертвой
соревнования. От ужаса она выронила из рук хозяйственную сумку,  любовно
реставрированную не менее пятисот раз, и  вмиг  ее  авоська  отлетела  в
сторону, плюхнулась на землю с асфальтово-стеклянным стуком и растеклась
густой белоснежной сметаной.
   - Елы-палы, - крепко выругался  мужчина,  свидетель  происшествия,  -
что, бабуля, поела сметанки?  А  шаг  вперед,  и  тебя  бы  по  асфальту
размазали, а не сумку.
   - Какие гады, - сокрушенно заметила женщина  в  джинсах  и  футболке,
поднимая растерзанную авоську. -  Думают,  им  все  позволено!  Бабушка,
наверное, на эту сметану полмесяца деньги копила!
   Небольшая толпа, центральной фигурой которой стала несчастная жертва,
едва сдерживала соболезнующие слезы. Старушка молча рассматривала сумку.
   - О, снова едут! - возмутилась толпа. - Не наездились!
   Тихо урча, задним ходом  возвращался  "мерседес".  Из  него  выскочил
побелевший Егор Стручков. Негодующая публика расступилась.
   -  Простите,  ради  Бога!  -  взмолился  он,  оглядывая  бабулю  и  с
облегчением понимая, что  пострадали  только  сметана  и  миллион-другой
нервных клеток. - Я компенсирую вам.  Вот,  возьмите!  -  Егор  протянул
пожилой женщине сто тысяч.
   Старушка заторможенно  опустила  руку  в  авоську,  вытащила  крупный
осколок банки, весь молочно-белый, и пистолет с накрученным  глушителем,
тоже измазанный сметаной. Народ окаменел в неясном предчувствии.
   Двумя меткими глухими выстрелами бабуля хладнокровно проделала  дырки
в правых колесах "мерседеса". Автомобиль тут же осел на один бок.  Толпа
незаметно  растворилась  в  пространстве.  Егор   отступал,   не   сводя
испуганных глаз с пистолета и  зажав  в  моментально  вспотевшем  кулаке
влажную купюру.
   Бабушка-снайпер молча спрятала оружие и неторопливо скрылась  в  арке
между домов.
 
*** 
 
   Оля Емельянцева устроилась в глубоком кресле и занялась педикюром. До
этого она уже пять раз неторопливо прошлась  туда-сюда  по  гостиничному
номеру,  все  время  поправляя  сползающее  с  груди  большое   махровое
полотенце (в ванной была и простыня, но полотенце заканчивалось как  раз
в том месте, где начинались красивые Олины ноги), долго  и  самозабвенно
расчесывала влажные волосы. В приглушенном  свете  настольной  лампы  ее
голое тело приобрело персиковый оттенок, после цветочной ванны  она  вся
источала нежный аромат, была исключительно свежей и чистой.  Теперь  Оля
увлеченно  возила  пилкой  по  ногтям,   принимая   изысканно-эротичные,
соблазнительные позы. Как опытный мясник умеет показать  товар  с  самой
выгодной стороны, прикрыв крупную кость  парной  мякотью,  так  и  Ольга
демонстрировала  свои  чудесные  достоинства  "покупателю"   на   полную
катушку. Она собиралась выгодно выйти замуж.
   "Наконец-то угомонилась", - раздраженно подумал Роман. Он  по-турецки
сидел на диване и колотил по клавишам ноутбука. Клавиши отзывались тихим
пластмассовым треском, по яркому красочному  экрану  ползли  бесконечные
гусеницы чисел.
   Оля  бросила  пилку,  задумалась.  Она  любовно  оглядывала   Романа,
уткнувшегося в свой компьютер, представляя его в смокинге и себя рядом -
в шикарном платье. Отлично. Через год,  в  двадцать  пять,  можно  будет
родить  ребенка.  Пухлого,  здорового  малыша  -  у  Ромы   удивительное
здоровье. За тридцать лет жизни ни одного  насморка,  зимой  купается  в
проруби, жонглирует гирями. Оля мысленно потрогала  богатырский  бицепс,
живой и упругий под  шелковистой  кожей,  и  зашевелилась  в  кресле  от
удовольствия. Главное, чтобы у него все в порядке было с бизнесом, чтобы
деньги никогда не кончались. Она не стремится к  скучной  жизни  богатой
бездельницы - корты, бассейны, шампанское с бисквитами,  массаж,  ночные
клубы,  круизы,  орхидеи,   бриллианты,   лошади,   автомобили,   -   но
определенное количество жизненных благ она от мужа потребует.
   Уже почти два года они вместе, и  Ольга  потратила  массу  энергии  и
изобретательности,  чтобы  крепко  привязать   к   себе   перспективного
кандидата, опутать его нежной  и  невидимой  паутиной  мелких  привычек,
взрастить в нем необходимость все  время  иметь  под  рукой  эту  умную,
тонкую, внимательную молодую женщину. Ей это действительно удалось.  Еще
ни одной командировки Роман не провел без Ольги, а командировки у Романа
Шухова случались часто.
   Оля сбросила ненужное полотенце, устремилась к  дивану  и  полукругом
улеглась вокруг ноутбука - так, что черная прохладная крышка касалась ее
голого живота.
   - Милый, ты столько работаешь!
   - Это наше будущее благосостояние, - ответил Роман, не сводя  глаз  с
экрана. Он протянул руку и погладил  девушку  по  бедру.  -  Ты  чудесно
пахнешь. Один звонок в Москву, и на сегодня  я  свободен.  Да,  котенок,
сегодня в разговоре с Бингенхаймером ты шесть раз  перевела  неточно.  И
три раза путала глагол.
   - Ерунда, я прекрасно знаю язык, - самоуверенно отмахнулась Ольга.  -
Ну, звони скорее, и будем спать!
   Роман взял телефонную трубку. Через минуту из нее  донесся  спокойный
голос Куницына:
   - Я слушаю.
   - Вячеслав Матвеевич!
   - Да, Рома, как дела?
   - К сожалению, я  не  могу  вас  обрадовать,  Вячеслав  Матвеевич!  -
грустно произнес Роман. - Все, о чем мы говорили, подтвердилось.
   - Значит, так, - бесцветно отозвался Куницын. - Ну что ж... -  Трубка
немного помолчала. - Когда ты сможешь вернуться, Рома?
   - Я думаю,  где-то  числа  шестнадцатого,  Вячеслав  Матвеевич.  Буду
ликвидировать брешь. А все необходимые документы передам но факсу завтра
же. Вас это устроит?
   - Добро, - согласился Куницын. - Семнадцатого октября в  восемь  утра
жду тебя. Оле привет.
   Роман удивленно замолчал. Он не ожидал, что босс знает  о  постоянном
эскорте, сопровождающем его в каждую командировку.
   - Вы ведь два попугая-неразлучника, - объяснил Вячеслав Матвеевич.  -
Ну, всего хорошего.
   Отбой.
   - Что подтвердилось? Какую брешь? - спросила Ольга. - Мы  что,  будем
торчать в этой нюрнбергской дыре еще почти три недели? В Москву хочу!
   Роман щелкнул любопытную красотку по носу.
   - Тихо, женщина. Все, теперь я твой.
   Ольга с готовностью уволокла ноутбук на стол.
   - Почему ты всегда такая  голая,  Олик,  -  вздохнул  Роман.  -  Даже
раздеть тебя самому нельзя.
 
*** 
 
   Звонок сотового телефона настиг Вячеслава Матвеевича в машине. Он уже
почти выбрался, но теперь, после разговора с Шуховым,  тяжело  опустился
обратно,  положил  руки  на  руль  и  остался  сидеть  в  темном  салоне
автомобиля.
   Десять лет назад дружба Куницына и Батурского прошла через  испытание
Виолой. И все эти десять  лет  мужского  одиночества,  наполненные  лишь
напряженной до самозабвения работой,  вид  нежной,  романтичной,  мягкой
Виолы - такой любимой и недоступной  -  окатывал  сердце  горько-сладкой
волной: как высоко он ценил Глеба, если  ради  него  отказался  от  этой
невероятной женщины.
   Зачем?  Чтобы  десять  лет  спустя  единственный  друг   предательски
подрезал его на повороте - конечно, очень  элегантно,  но  от  этого  не
менее подло.
   Вячеслав Матвеевич повернул ключ, и автомобиль - мощный ручной  зверь
- тихо ожил. Сейчас они  встретятся  и  поговорят  начистоту.  Поговорят
начистоту, начистоту, глаза в глаза. Но о чем им  теперь  говорить?  Два
миллиона долларов, сказал  Роман,  по  предварительным  подсчетам  -  во
столько обошлась Куницыну его доверчивость. Плюс Виола, которая могла бы
превратить  эти  тоскливые  десять   лет,   наполненные   эпизодическими
контактами с малознакомыми женщинами, в фантастический карнавал,  полный
любви, нежности и заботы друг о друге.
   Вячеслав Матвеевич выключил зажигание. В темноте не было  видно,  как
его лицо, обычно такое лучистое и обаятельное, окаменело, а серые  глаза
стали совсем черными - разочарование, пропитанное обидой и злостью.
 
Глава 2 
 
   Октябрь дебютировал  мелким,  противным  дождиком.  Алену  трясло  от
холода и  нервного  напряжения.  Она  поправила  огромные  черные  очки,
которые были так неуместны в этот пасмурный день, и стиснула негнущимися
пальцами сумку. Сумка была сегодня непривычно тяжела, так  как  таила  в
себе ледяную сталь оружия. Пистолет был  так  же  неуместен  в  компании
пудреницы, дамской записной книжечки  и  игрушечного  талисмана,  как  и
солнцезащитные очки на Аленином покрасневшем носу.
   Алена преодолела путь через холл банка и длинный  коридор,  поднялась
на второй этаж. Она перемещалась медленно, словно в тумане, словно  была
загипнотизирована мыслью, навязчиво бьющейся в  чугунно-тяжелой  голове:
"Неужели я смогу это сделать?"
   Около приемной на нее налетела секретарша Лиза.
   - Аленка, что с тобой? - удивленно затараторила девушка. - Уже  вышла
с больничного? Ну и вид у тебя! Ужас! Если  ты  к  Глебу  Николаевичу  -
лучше не заходи. Он сегодня  какой-то  ненормальный!  А  у  нас  начался
ремонт фуршетного зала! Я бегу на третий этаж сказать строителям,  чтобы
перестали колошматить молотками.  Глеб  Николаевич  пообещал,  если  они
сейчас же не прекратят вбивать гвозди в его череп, расстрелять  всех  из
пулемета...
   Недослушав болтовню Лизы,  Алена  вошла  в  приемную.  Вытаскивая  из
сумочки тяжелый  пистолет,  она  открыла  дверь  с  укрепленной  на  ней
торжественной  табличкой  "Генеральный  директор  банка  Батурский  Глеб
Николаевич" и увидела ЕГО.
   Глеб Николаевич сидел за своим огромным столом и  устало  и  спокойно
смотрел прямо Алене в глаза. Потом  он  перевел  взгляд  ниже  и  увидел
направленный на него пистолет.
 
*** 
 
   - ...А теперь там открыли бассейн.
   Друзья сидели на кухне за дежурными шестью бутылками пива.  Журналист
Максим Колотов с обидой в голосе, прерываясь лишь для очередного глотка,
рассказывал сыщику Андрею Пряжникову, как  не  хорошо  с  ним  поступили
владельцы аквапарка.
   - Да, шикарный  комплекс.  Мрамор,  голубая  вода.  Тренажерный  зал,
парикмахерская, сауна, джакузи, массажный кабинет,  водопад.  Знаешь,  я
люблю  плавать.  Кто  не  любит?  Конечно,  мчусь  покупать  квартальный
абонемент за триста долларов. Девочка с зелеными глазами мило  улыбается
мне и просит принести справки по списку - пальчик с коготком цвета  "Руж
нуар" устремлен в сторону списка...
   - Сходи в поликлинику, - заметил Андрей. - В чем проблема? В  бассейн
всегда требовали справку от дерматолога и из кожвендиспансера.
   - Но там необходимо по крайней мере три килограмма таких  справок.  В
том числе что  я,  весь  такой  ползучий,  заросший  шерстью  и  грязью,
мерзкий,  гнусно  пахнущий,  не  обременен   трихомонадами,   Кандидами,
гонококком, хламидиями, а также вирусом иммунодефицита. Посмотри  мне  в
глаза.  Я  похож  на  человека,  у  которого  есть   свой   собственный,
индивидуальный вирус иммунодефицита?
   - Не похож, - честно ответил Андрей. - Хотя не знаю.  Ты  аморальный,
распущенный тип.  Посмотри,  что  мне  матушка  прислала  из  Нью-Йорка.
Подлинный Клайн, 400 долларов.
   - Да, рубашечка. Как раз к твоим глазам. Ну и вот, если бы в  Америке
я делал аборт, даже в этом случае от  меня  не  посмели  бы  потребовать
анализ на СПИД. А здесь в какой-то захудалый бассейн...
   - ...с джакузи, водопадом и сауной...
   - ...захудалый, никому не  нужный  бассейн  требуют!  Мне  не  хватит
четырех литров крови, чтобы сдать все необходимые анализы.
   - Кончай разоряться! Трагедия. Плавай дома в ванне.
   - Это нарушение прав человека!
   - У тебя вполне приличная ванна.
   - Я напишу статью!
   -  Обожаю  журналистов,  которые  используют  газетные  страницы  для
мучительно-скорбных повествований о собственных бедах.
   Дружеская дискуссия была прервана  телефонным  звонком.  Андрей  взял
трубку. Через несколько минут он вернулся на кухню и начал  скидывать  в
ведро пустые бутылки из-под пива.
   - Что произошло? Вызывают? - сдержанно поинтересовался Макс.
   - Только что в своем  кабинете  убит  директор  банка  "Гарант"  Глеб
Батурский. Черт! Опять ты соблазнил меня пивом в  разгар  рабочего  дня!
Нельзя было перенести на вечер? Придется нарушить правила.
   - Лучше бы Батурский перенес свою кончину на утренние часы. Тогда  бы
сейчас ты уже вернулся с места происшествия  и  подробно  за  бутылочкой
хорошего пива обо всем мне рассказал. Эх, жаль мужика!
   - Ты его знал? - с подозрением посмотрел на друга Андрей.
   -  Лично  -  нет.  Но  пару  раз  описывал  его   подвиги   на   ниве
благотворительности. У него несколько частных фондов - помогает  больным
детишкам, то да се. Я даже ставил Батурского в пример другим: вот  какой
нежадный мальчик, богач, а о сирых и убогих не забывает. А в европейских
странах употребление пива за рулем автомобиля н