Елизавета МИХАЙЛИЧЕНКО и Юрий НЕСИС 
   "АХМАТОВСКАЯ КУЛЬТУРА" ИЛИ "НЕ ЛОЖИ МНЕ НА УШИ ПАСТУ!" 
 
 
   ONLINE БИБЛИОТЕКА tp://www.bestlibrary.ru 
 
   (c) Copyright Елизавета Михайличенко и Юрий Несис
   Email: Nesis@inter.net.il
   Номинировано на Тенета-2000
 
1. Сумасшедшая сука. 
 
   Умница уникален. И хотя не очень понятно почему его алия должна  была
завершиться у нашего порога, да еще в  предрассветном  кайфе  отпускного
утра, я даже слегка обрадовался. Скучно не будет.
   Ленка, при  виде  своей  старой  гитары,  взвизгнула  от  восторга  и
принялась  потрошить  холодильник,  а  Умница,  прижимая   одной   рукой
ностальгический термос с китаянкой  и  цветочком,  а  другой  -  собачье
отродье по кличке Козюля, в лицах повествовал, как он здорово нас нашел:
   - ... а он говорит: "Не знаю и знать не хочу ни Бренера,  ни  русских
маньяков, звонящих по ночам, потому что дешевле..."
   Осознание, что в  упорном  поиске  нашей  семьи  Умница  перебудил  с
полдюжины  других,  примирило  меня  с  его  эйфоричным   скотством.   В
конце-концов, найти меня по адресу, где я не прожил и недели и о котором
знало во всем Израиле всего  несколько  человек  с  неизвестными  Умнице
телефонами - это ли не свидетельство гибкости  ума  и  патоплатонической
привязанности к моей жене Ленке.
   Снизу раздраженно бибикнули.
   - Мое такси, - пояснил Умница, - пусть бибикает, все  равно  мне  его
государство оплатит. Я ведь заявил, что еду в Эйлат, так шофер был очень
рад покрутиться в центре... А  у  вас  ничего  городок,  симпатичный.  А
название - совхозное. Маале-Адумим, "Красный подъем", это же надо!.. Что
это он все время сигналит? А, я ведь в такси рюкзак оставил.  Ну  ладно,
сбегаю отпущу.
   В беззащитной тишине водила и Умница долго и грубо посылали русскую и
марокканскую общины в разные географические и анатомические места.  Окна
зажигались, как счет на футбольном табло.
   Из лучшей спальни (метраж, вид, балкон, "потерпите, мне  уже  немного
осталось"), выплыла теща с челюстями в  стаканчике.  В  моем,  граненом,
вывезенном с единственной  благородной  целью  (принимать  лекарство  от
ностальгии.
   -  Шобака?!  -  ужаснулась  она,  глядя  на  Козюлю  со   страхом   и
отвращением.
   Козюля ответила ей взаимностью.
   - Иж Рошшии што, вшех породиштых шобак уже вывежли?
   - Мама, это приехал Умница, - объявила Ленка,  -  ну,  Фима  Зельцер,
помнишь? Это моя, то есть теперь его гитара и его собака.
   - Ах, Фимошка! - расплылась теща, глядя на меня.  -  Надо  же,  нашел
тебя вше-таки! Он так и оштался не женат?.. Ой  какой  термош!  Помнишь,
Леношка, у наш ведь тошно такой, вы еще не давали мне его вжять.  А  вот
Фимошка... теща протянула руку к термосу.
   Лучше бы она этого не делала. Козюля странно изогнулась,  по-кошачьи,
сбоку  поддала  по  тещиному  тапку  и  дико  взвизгнула.   Теща   резво
отпрыгнула, взмахнув рукой со стаканом, и новые ее челюсти брякнулись на
каменный пол.
   Пока мы втроем в  приливе  страха  перед  ценой  зубоврачебных  услуг
ловили верхнюю челюсть, нижней занялась Козюля. Она подтянула ее к  себе
лапой, брезгливо подняв верхнюю губу осторожно взяла зубами,  поскуливая
перекусила и, поджав хвост, уставилась на нас исподлобья.
   - Шука! - только и сказала теща.
   Втроем шагнули мы к суке, а она вдруг закатила глаза,  завыла  дурным
голосом  и,  повалившись,  стала  дергаться.  Отдергавшись,  она  быстро
взглянула на нас и, правильно все оценив, принялась визжать и скулить.
   А по лестнице уже громыхали туристские ботинки - это летел на подмогу
своей твари Умница. Он бросился к ней и запричитал:
   - Ну что, что тут с тобой делали эти люди,  Козюленька  моя,  умница,
ну, собачка, собачка хорошая, что случилось?!
   Софья Моисеевна всхрапнула и ушла в ванную. Ленка испуганно  смотрела
на обломки челюсти в собачьей моче.
   - Десять тысяч шах , - прокомментировал с дивана Левик, - и мат.
   Хорошо, что я не согласился  на  ваше  гнусное  предложение  ждать  с
маарехет стерео до переезда.
   - Умница, - воззвал я нерадостно, - у твоей суки что,  крыша  поехала
от счастья?
   Умница,  убедившись  в  целостности  сукиной   шкуры,   жизнерадостно
ответил:
   - Она у меня вообще-то  сумасшедшая!  Припадочная.  Я  ее  на  дороге
подобрал после аварии, с проломленной башкой. Аж мозг был виден!  И  сам
вылечил. Я для нее луч света в темном царстве. И она  без  меня  тут  же
деморализуется - все жрет. И ничего с этим не  сделать,  потому  что  на
привязи она воет, а в наморднике гадит.
   - Она и без намордника гадит.
   - Бывает, - легко согласился он. - Я лужу вытру, Ленка, тащи  тряпку.
У нее от страха эпилептические припадки с недержанием мочи. А это что за
дрянь тут валяется?.. О боже, зубы! Козюленька, покажи зубки! - он полез
суке в рот, пересчитал зубы и просиял. - Это не ее!
   - Это мамины! - надрывно зашептала Ленка, косясь на ванную. - А  твоя
собака их сожрала!
   - Я склею! - пообещал Умница. - Тут же полно хороших клеев!
   Ленка махнула рукой:
   - Какое там склею! Теперь придется снова делать!
   Дверь ванной жалобно скрипнула.
   - Да уж! - легко и весело согласился Умница, развязывая рюкзак.
   Придется! Это уж как пить дать. Как же маме  кушать  без  зубов?  Ну,
здесь ведь с этим проблем нет - полно стоматологов понаехало - пойдет  и
вставит.
   - Дурак, - страшным шепотом объявила Ленка, - у нее же теперь жених!
   Как она завтра на свидание пойдет?
   - Жених!? - восхитился Умница.
   - Тише. В Израиле это нормально - здесь женятся в районе  двадцати  и
семидесяти. Такая статистика. И ты со своей сукой можете  ей  всю  жизнь
испортить!
   - Ну уж, - заморгал Умница, - так уж и всю. Во всяком случае,  первые
семьдесят лет ей испортил не я, - он вытащил из рюкзака связку  копченой
колбасы и потянул носом. - Спорим, у вас тут такой  не  делают?  Давайте
чай пить! А маме мы на мясорубке прокрутим и на хлеб с  маслом  намажем.
Где тут у вас мясорубка, я прокручу!
   - Сегодня будет вместе со всем  багажем,  -  пообещала  Ленка.  -  Мы
тянули до последнего - чтобы уже в новую квартиру. Даже  штрафы  платили
за хранение. Мы ведь всего несколько дней, как в Маалуху переехали...
   - Некстати, - заметил Умница. - Нам ведь теперь  всех  наших  созвать
надо.
   Позвоните, чтобы привезли завтра. Но сначала позвоню я, а то  все  по
работам расползутся...
   Судя по количеству звонков, их клуб самодеятельной песни прибыл  сюда
в полном составе, как на гастроли.
   - Умница, прекрати! - каждый раз требовала Ленка. - Ну посмотри, куда
ты людей тащишь!
   - Поздно,  поздно  отменять,  -  отмахивался  Умница.  -  Алло,  Лелю
пожалуйста.
   Куда звоню? В Хеврон. Это Хеврон? Ну вот. Ты ей кто?  Друг?  И  я  ее
друг, Фима Зельцер, она тебе про меня рассказывала?..
   - Елка?! Здесь?! - ахнула Ленка. - На территориях?!
   Действительно, трудно было представить Елку Смирнову донских казачьих
кровей среди самых крутых поселенцев.
   - Как она туда попала? - заверещала Ленка.
   -  Еще  не  знаю,  мне  только  что  Капланчики   телефон   дали,   -
констатировал Умница. - Она уже пару недель тут. Проводил ее туристкой к
Капланчикам, а она уже и не у них... То ли поссорились, то ли рыжие  тут
нарасхват...
   Ленка обиженно засопела:
   - Капланчики мой телефон знают - тоже куда-то пропали...
   - Все, все будут. Ты, Леночка, лучше бы что-то приготовила, жрать  же
все захотят. Ты ведь наших знаешь - им лучше жрать дать, а то  они  сами
найдут...
   Умница так ловко  управлялся  с  Ленкой,  что  я  с  горечью  осознал
последние двадцать лет супружеской жизни  можно  было  провести  гораздо
спокойнее.
   - А ты, Боря, лучше бы за  бутылкой  сгонял  -  все-таки  столько  не
виделись, - снизошел он и до меня.
   - Для кого лучше? -  поинтересовался  я,  не  собираясь  обеспечивать
алкоголем всю эту шестидесятчину.
   - Для людей лучше, Боря, - доступно объяснили мне.
 
*** 
 
   ... К полудню в доме царил багажный карнавал. Казалось,  что  любимый
фарфор заменил Софье Моисеевне челюсти. Ленка и Левик с визгами: "Это же
мой, мое, мои" носились по комнатам. Ленка - между кухней и прислоненным
к стенке в коридоре зеркалом (обязательно разобьется, ну и пусть). Левик
нагромождал свои вещи во всех  углах.  Теща  втихаря  вила  гнездышко  в
лучшей  комнате.  Умница,  в  обнимку  с  термосной  китаянкой,  дрых  в
полкомнате на раскладушке. Козюля отдыхала под ее брезентом.
   Казавшиеся до  переезда  такими  необходимыми  полкомнаты,  оказались
вдруг "собачьей конурой",  "карцером",  "склепом,  куда  мне  еще  рано,
потерпите совсем немного" и "массажным кабинетом". Никто не хотел губить
в этом месте ни свою юность, ни свои  последние  годы,  ни  лучшие  годы
жизни, ни, тем более, зрение. И я решил полюбить Умницу за  то,  что  он
спас семью.
   Сидя  посреди  всего   этого   бардака,   я   испытывал   мучительные
предотъездные эмоции - а чего было их не испытывать - вещи те  же,  люди
те же, даже  квартира  похожа.  Нет,  серьезно,  каким  идиотизмом  было
посылать этот багаж. Я с таким трудом втиснулся в новую  жизнь,  уже  не
оглядываюсь с ужасом по сторонам, уже научился опознавать окружающее,  и
вдруг на меня падает ком прежнего существования  под  кодовым  названием
"мит'ан" , что на иврите по бедности или  лаконичности,  в  общем  -  по
совместительству, означает еще и "заряд". И теперь этот  заряд  разносит
вдребезги мою надежду на новую  жизнь  в  новой  квартире,  и  осколками
падают  на  меня  старые  боксерские  перчатки,  семейные   фотоальбомы,
хрусталь,   деревянные   прищепки,   велосипед,   ленкина   шуба,    моя
шапка-ушанка,   клизма,   ртутный   прибор   для   измерения   давления,
противочумный  костюм   (пенсионный   подарок   теще   от   коллектива),
стерилизатор  с  набором  шприцев  и  игл,   альпинистское   снаряжение,
долбанный ленкин КСП и трижды долбанная тещина  люстра,  которая  прочно
ассоциируется с гимном Советского Союза -  столько  лет  просыпался  под
ними. Зря я вообще тут сидел и созерцал  барахло,  потому  что  в  итоге
тоскливо зарычал:
   - Эта люстра здесь висеть не будет!!!
   На что Софья Моисеевна значительно сказала:
   - А пошему тогда эта штенка будет штоять ждешь? Это не логишно, Боря.
   Люштра ни в шем не виновата. Не надо было тащить шюда вше эти вещи.
   Пока я  ловил  ртом  воздух,  чтобы  сформулировать  подоступнее  кто
безостановочно хватался перед отъездом то  за  сердце,  то  за  буфет  и
клялся, что честно наживал все это, прибежал Левик и  устроил  истерику,
что ему негде хранить лыжное  снаряжение  -  в  холле  мама  с  бабушкой
против, а на мирпесете испортится, и если ему и  его  горным  лыжам  нет
места в родительском доме, то он может и в пнимию ...
   - В нашей шемье, - зашипела Софья Моисеевна, - вшегда ижъяшнялишь  на
прекрашном рушшком яжыке. Или на шиштом идиш. А ты говоришь на кошмарном
шалате.
   Я подмигнул Левику и напомнил:
   - Шел с Шушей по шоссе...
   Левик  прыснул,  теща   приняла   это   на   свой   счет   и   быстро
сориентировалась  -  стала  звонить  подругам  и  громко  спрашивать   о
"штоматологе, штобы шамый хороший, пушть дорого, но быштро".
 
2. "Возьмемся за руки, друзья." 
 
   Напрасно я надеялся, что нормальные люди не потащатся перед  шаббатом
на   вечеринку.   Я   забыл,   что   славный   ленкин   Клуб   отличался
целеустремленностью и упорством, а  главным  делом  жизни  считал  плыть
против   течения,   впрочем,   выбирая   речки   поспокойнее,   а   виды
поромантичнее.  Как-то  счастливо  они  сформировались,  и   что   самое
интересное - нравились мне по одному, во  всяком  случае  прежде.  Ленка
очень нравилась. А когда на ней женился, было ощущение, что  женился  на
всем их КСП. С утра до вечера в доме пели, пили и трепались.
   Нет, пожалуй до Афгана мне все это нравилось, а после уже раздражало.
А теперь вообще... на чужом пиру похмелье...
   ... Вувос сумрачно проглотил и налил снова. Как вовремя возник  Вувос
сегодня! Хорошо сидим на кухне, вдвоем. В  приоткрытую  дверь  доносится
трендеж.
   Мы  с  Вувосом,  не  сговариваясь,  свалили  с  побережья.  Он  -   в
Кирьят-Арбу. Притащил на участок обшарпанный "караван" , устроил  вокруг
скульптурный дворик, сам лепит  и  детишкам  дает.  И  "Галиль"  у  него
вороной, в смысле - вороненый. А "Форд" гнедой. Вестерн. А теперь вот  и
я в Маалухе поселился. Заезжает он ко мне всегда кстати, как  получается
лишь у людей, которых всегда рад видеть. Мы с ним почти друзья.
   - Как там Номи? - спрашиваю я.
   - Растет, как кактус меж камней и соседей. По-русски еле понимает...
   Я тупо осмотрелся. С полудня кухню  переполнял  через  край  Совок  с
расписными разделочными досками, матрешками, самоваром  и  прочим  "а-ля
Рюс".
   Из холла продолжалось:
   - ...евреи - это четвертое измерение  русской  души.  У  русских  все
духотворчество продолжалось в неизмеримых географических  пространствах,
а у нас в историческом  времени.  И  наоборот  -  у  них  почти  никакой
истории, у нас - почти никакой земли. Поэтому именно русское  еврейство,
или наоборот русские геры несут эйнштейновский релятивизм в  примитивную
ньютоновскую механику духа прочих народов и общин..
   -  Капланчик,  у  тебя  прямо   чакры   вдруг   открылись...   Просто
интеллектуально-духовный  прорыв  в  следующий  энергетический  уровень,
пискнула Ирочка, моя между прочим родная племянница и единственная здесь
родственница, воспитывавшаяся с пеленок как дочь КСП, что не помешало ей
вырасти дурехой, правда очень экзальтированной и самоуверенной.
   - Ты что, после брит-милы сублимируешь? - поинтересовался Архар.
   - От брит-милы я чудом увернулся позавчера, когда на циркулярной пиле
работал...
   Елка зашлась в своем знаменитом смехе, и Вувос решил взглянуть:
   - Ладно, допивай и пойдем в народ. Песни слушать и девок смотреть.
   Как по заказу Умница затянул:
   - У нее был папа вертухай...
   Допили что было в рюмках и в бутылке. А Умница допел коду:
   - ... так что в спальне есть у нас глазок...
   - Хорошая песня, - одобрил Вувос.
   -  Это  из  его  раннего.  Скоро   он   запоет:   "Ее   любили   лишь
токсидермисты".
   - Вот и пошли, - оживился Вувос. - Давно я с  интеллигентными  людьми
не общался...
   Интеллигентные люди встретили нас с присущим им юмором:
   - Боря! Подаккомпанируй на полицейском свистке...
   - Боря, а как на иврите "пройдемте"?
   - Борь, а кому лучше служить - коммунистам или сионистам?
   Последняя реплика принадлежала Елке. Вувос уважительно  посмотрел  на
ее ноги и ответил за меня:
   - Все мы служим одним и тем же - навозом для удобрения этой земли для
выращивания сабр .
   Тут народ осознал, что я-то никуда не денусь, а этот бородач в кипе и
с  автоматом  может  скоро  улизнуть.  Поэтому  должно  было  завязаться
собеседование   -   на   некоторые   лица   уже   выползли   полуулыбки,
сигнализировавшие:  гнусный  вопросец  готов.  Но  неожиданно  Капланчик
сорвал пир вампиров истеричной репликой:
   - А я не желаю ни быть навозом, ни быть с навозом! Жрите свое  дерьмо
сами!
   Тут миролюбивый Умница снял мощным аккордом напряжение и завел:
   - Ее любили лишь токсидермисты...
   Козюля трогательно подвывала, а после концовки "... за калиткой рыдал
некрофил"  она  вроде  даже  прослезилась.  Удивительной   эмоциональной
лабильности собака. А затем Тамарка, жена  Капланчика,  напротив  всегда
отличавшаяся  эмоциональной  стабильностью,  заявила,  что  ей   по-фигу
завещали ей эту землю или не завещали, что она лично  ее  не  просила  и
удобрять ее не хочет. Тем более - не желает всю жизнь платить  налог  на
наследство.
   - Нет, земля-то вообще очень красивая, - робко возразила Елка.
   - А тебе бы лучше помолчать, - посоветовала Тамарка. - Сидим здесь  в
дерьме, только и разницы, что там за гроши в клавиши тыкала, а здесь  за
гроши этикетки наклеиваю.
   - Ну, положим, гроши все-же разные, - миролюбиво протянул Архар.
   - А пальцы одинаковые! -  отрезала  жена  Капланчика.  -  Они  тут  в
магазинах пальцами в хлеб тычут! Даже для видимости  вилок  нет!..  Надо
бежать от всего этого левантизма ! А эти религиозные паразиты...
   Новое слово "левантизм" вдохновило Умницу на экспромт:
 
   Как у нашего Ванюши
   Провалилась в жопу клизма,
   Все олим его считают
   Жертвой левантизма...
 
   - Неужели назад хотите? - ахнула Ленка.
   - Ну нет, - засмеялся Капланчик. - А вот на запад, в Новый Свет...
   - Америка, - сказал  Вувос.  -  Страна  неограниченных  возможностей.
Можно убить человека и остаться на свободе... - тут он споткнулся о  мой
ласковый взгляд и смущенно объяснил мне, - в смысле, суд оправдает...
   Они поговорили о Кохане , об Азефе, об участии евреев в  революции  и
эволюции, о ценах на колбасу и бензин в Совке и на квартиры  в  Израиле.
Потом Умница сделал отчет за истекший период. Он  сочинил  дюжину  дюжин
новых песен и занял третье место  на  конкурсе  самодеятельной  песни  в
Теберде. Выучил иврит, арабский и амхарский. Дал  пощечину  Берязеву,  а
докторскую так и не защитил, потому что смешно стало ковыряться  а  этих
митохондриях, когда у дуры Лариски, ну помните  какая  она  дура,  вдруг
получается вирус, который  может  за  месяц-другой  уничтожить  Бельгию,
Голландию и Люксембург. Получается из-за невероятной мутации,  а  она  в
это не врубается. Короче, Лариска вся в соплях,  потому  что  все  крысы
сдохли, а новых теперь  в  Совке  не  достать,  в  смысле  лабораторных,
конечно. А я ей тогда и говорю: "А давай, Лариска,  меняться  -  я  тебе
тридцать белых самцов, а ты мне это дерьмо в пробирочке."
   Поменялись. А Ахмат, ее шеф... Максик, ты его  должен  помнить  -  он
что-то понял... "За что, - говорит,  -  ты  Лариске  крыс  дал?  И  где,
кстати, та пробирочка с дерьмом?"  И  усмехается  в  мусульманские  усы.
Представляете?!
   - Спаситель ты наш! - заметил я.
   - А то! - ответил Умница без тени иронии. - Думаешь, Ахмат не  просек
бы что там Лариска вырастила?  Думаешь,  не  сообразил  бы  сколько  ему
Саддам нефтедолларов отвалит?.. Вот я тогда пробирку в термос, термос  в
руки, руки в ноги и к вам... А работа мне теперь гарантирована -  я  тут
антивирус разрабатывать буду.
   - Да-а, - завистливо оценил Максик, - а я уже второй  год  хоть  и  в
универе сижу, но на Шапировской стипендии. И тема чужая,  и  в  штат  не
светит...
   - Когда будешь сдавать вирус ШАБАКу , - сказал я, - советую добавить,
что Ахмат в последние дни перед  твоим  отъездом  впал  в  мусульманский
фундаментализм, ходил на работу в чалме, с портретом Саддама на футболке
и пять раз в день спускался с ковриком в виварий - совершать намаз.
   Тут снизу жалостливо захныкало, и Козюля, придя в дикое  возбуждение,
метнулась сначала на балкон, а потом к двери.
   - Это моя машина! - взволновался Архар, и они с  Козюлей  упрыгали  в
ночь через две ступеньки.
   Странный парень. Во всем старается быть не как  все.  Гитара  у  него
зеленая, сигнализация на машине не воет, как зверь, а плачет, как дитя.
   ... Храня верность  традиции,  они  досидели  до  нераннего  осеннего
рассвета, и  еще  бы  сидели,  но  с  первыми  лучами  солнца  в  Вувосе
проснулись родительские чувства и, тяжело опираясь то на перила,  то  на
Елку, он побрел вниз во всей гусарской прелести: кипа  висела,  как  ухо
спаниеля, а  автомат  звонче  всяких  шпор  чокался  с  прутьями  перил.
Покоренный Вувосом КСП послушно брел  за  ними.  Уже  с  третьего  этажа
Умница  горестно  и  пьяно  начал  звать  Козюлю.  Ленке  так   начинать
знакомство с соседями не хотелось и она пыталась его нейтрализовать:
   - Заткнись, Умница, я тебя умоляю! Найдется твоя Козюля  сегодня  же,
никуда не денется. Никто ее не съест, не украдет,  кому  она  тут  такая
нужна...
   - Она не может без меня! - ревел Умница. - Она погибнет!
   Оба они оказались правы. На крыльце завизжала Елка, и было от