Керен Певзнер.
    Налог на недвижимость


     © Copyright Керен Певзнер
     Email: kiramay@hotmail.com
     WWW: http://www.detective.al.ru
     Date: 12 Jun 2001
     "Мир Искателя" Москва июнь 1999

     Детектив

     Я  ПРОСНУЛАСЬ оттого,  что  выспалась.  Это случается так редко, что  я
просто не  помню,  когда  такое произошло  в последний раз.  Наверное,  я  -
старожил. Те тоже ничего не могут припомнить, когда их просят.
     Надев халат, я пошлепала на кухню.  Аппетит  был зверский,  и  я решила
приготовить  омлет по-болгарски.  Пока  нагревалось  масло  в  моей  любимой
сковородке с высокими бортами, я  вспомнила, что хорошо бы поджарить тосты и
достала из  шкафчика  забытый  за  ненадобностью  прибор.  По  кухне  поплыл
несравненный  аромат  свежеприготовленной  еды.   Двумя  лопатками  я  ловко
перевернула  омлет,  готовый уже выползти из тесных рамок сковородки. Тостер
щелчком сообщил мне, что хлебцы поджарились.
     В кухонном проеме появилась сонная Дашка:
     - Ой как пахнет! - потянула она носом.
     - Умывайся и за стол, - приказала я.
     - Что это ты делаешь? Яичницу?
     - Ха! Бери выше, - гордо ответила я, - омлет по-болгарски!
     - Это вкусно?
     - Еще как! Иди немедленно в ванную!
     Дашка нехотя  поплелась чистить  зубы,  а  я порезала надвое  воздушный
омлет,  вытащила  из  тостера готовые тосты и налила  себе  чаю, а  дочери -
горячего шоколада.
     Ели мы  молча. После того, как на тарелке  не осталось ни крошки, Дашка
удовлетворенно похлопала себя по животу и произнесла:
     - Да, мамуля, я вижу ты уже выздоровела.
     - От чего? - я удивленно подняла брови.
     - От несчастной любви.  Вот  первый признак, -  и  она, скорчив  хитрую
физиономию, показала пальцем на мою тарелку.
     Нет, вы только посмотрите на нее!  Вот чертенок! Все замечает и главное
-  все  говорит.  Но  она,  в  сущности  права.   Только  сегодня  утром   я
почувствовала, что на меня  перестала  давить непосильная  тяжесть,  ледяные
ладони, стискивавшие  мое сердце, разомкнулись,  и  ко мне вернулся  вкус  к
жизни.
     В депрессивном состоянии я  находилась  более трех  месяцев из-за моего
юного  друга, а также  любимого мужчины,  Дениса Геллера. Причина была самая
тривиальная - измена и как следствие этого выматывающая душу ревность.
     Мое  твердое убеждение  в  том,  что любовь является душевной болезнью,
укрепилось от этого  случая еще больше. Все признаки налицо: человек  думает
только  о предмете  своей страсти - идея  фикс,  разлука  воспринимается как
ломка,  нехватка наркотика,  ревность  и  подозрения - мания  преследования,
стремление  прихорашиваться и боязнь не  понравиться - нарциссизм и комплекс
неполноценности. Вот такой букет.
     Однажды Денис пришел ко мне довольно  поздно  после  очередного  "а  ля
фуршета", устроенного его фирмой. Его присутствие на таких мероприятиях было
обязательным, так как компания, в  которой Денис работал,  развивала связи с
Россией,  продавая  ей  свои   программные   продукты.   Крупные   контракты
обговаривались  и  заключались именно  на  таких  встречах. Денис  прекрасно
говорил  на трех языках,  ориентировался во  всех  направлениях деятельности
фирмы, и часто его голос был определяющим в принятии того или иного решения.
После успешного окончания  переговоров  он получал довольно приличную премию
или бонус, как  здесь говорят, что  совсем  неплохо  для неженатого молодого
человека  двадцати  восьми  лет. Благодаря  своим способностям  не только  в
программировании, но и в менеджменте, Денис успел побывать во многих странах
мира в составе группы из управления  фирмы. Он все меньше и меньше занимался
непосредственно   программированием,  неуклонно   становясь  весьма  опытным
менеджером. Знание продаваемого продукта "изнутри" давало ему преимущество и
убеждало потенциальных клиентов в исключительности совершаемой сделки.
     Так вот, в тот вечер он  был очень доволен. Удалось  заключить выгодный
контракт с молодой российской фирмой, поставляющей компьютерное оборудование
для банков. Денис  рассказал мне о представителе фирмы,  господине Малявине.
Это  был импозантный  господин в сшитом на заказ костюме и  в тонких очках в
золотой оправе. Он  вышел на фирму "Офаким", где работал Денис, неожиданно и
заинтересовался ее продукцией. Денис был при Малявине и гидом, и компаньоном
на  всех  мероприятиях. Уж  больно  жирный кусок  хотели  оттяпать владельцы
"Офакима" от богатенького Буратино из Москвы, вот и послали к  нему молодого
менеджера   как  интеллектуальную   службу  сопровождения.  Все  это   Денис
рассказывал мне, когда, намотавшись  за день с  Малявиным и его командой, он
возвращался ко мне усталый и часто раздраженный. Все-таки мы тут, в Израиле,
успели пропустить, как выросла в  России неисследованная  особь под  кодовым
названием "новый русский".
     На том  "а ля фуршете"  Малявин  был  не один. С  ним пришла  роскошная
блондинка  по  имени  Татьяна,  москвичка,  приехавшая  в Израиль в  составе
российской  делегации. Судя по  тому,  что  Денис, с одной стороны,  немного
стеснялся  описывать  мне  все  прелести  Татьяны,  а  с  другой  -  не  мог
удержаться, чтобы  не  вспоминать  о  ней вслух еще и  еще,  я  поняла,  что
прекрасная незнакомка захватила сердце моего друга с первого взгляда.
     Я  даже  увидела   ее   на  фотографиях.  Фотографы  и   корреспонденты
запечатлели  торжественное подписание контракта.  Выступал член кнессета  от
"русской"  партии, приглашенный на  знатную халяву. Владелец фирмы  "Офаким"
сиял как масляный блин, и все это попало на страницы газет.
     Татьяна  на  фотографиях  выглядела  очень  эффектно. Пышные  белокурые
волосы,  черное "маленькое" платье, неброский  жемчуг в ушах и на шее. Разве
что лицо... Денис  дольше  меня живет  в  Израиле,  уехал из  России  совсем
маленьким и  не  знает, что такое  лицо повторяется на улицах средней полосы
через одно. Курносый нос, славянские скулы и светло-голубые глаза выделяются
из общей массы только на  фоне нашего средиземноморского ландшафта. Пусть не
судят  меня  строго, но  я  не понимаю,  что  находят израильтяне в  простых
белокожих девушках  из последней волны репатриации, побеждающих  на  местных
конкурсах красоты.
     С тех пор многое переменилось в наших отношениях. Денис стал появляться
у меня все реже и реже. На звонки  отвечал уклончиво, отговаривался работой.
Звонить я перестала. Я всегда знала, что отношения наши временные, просто их
окончание переносила на неопределенно далекое будущее. А оказалось, что срок
уже  пришел.  Масла  в  огонь  подлил  звонок  моего  бывшего  соученика  по
университету,  Алика  Урицкого,   вылитого  кота   Матроскина,  который   не
показывался годами, а тут вдруг позвонил:
     - Привет, Лерка, как жизнь молодая?
     - Спасибо, дорогой, давно мы с тобой не виделись.
     - Да уж, после встречи в Натании прошло около года.
     Как-то мы были  с Денисом в  Натании, случайно  встретились с Аликом на
улице, и я их познакомила.
     - Что новенького расскажешь?
     - Видел твоего  Дениса, - неожиданно сказал он. Хотя почему неожиданно?
Ведь это была главная цель его звонка. - Он садился  в шикарный "Мерседес" с
красавицей.
     - Какой "Мерседес"? С шашечками?
     - Почему с шашечками?
     - Его невеста - водитель такси, - отрезала я. - Что-нибудь еще?
     - Нет, - усмехнулся он, - если так, то конечно. Я думал, ты не знаешь.
     - Я знаю все, что мне нужно. Извини, у меня много дел. Всего хорошего.
     - Пока.
     Я  долго  держала  трубку в руках  и не  могла  успокоиться.  Правильно
говорят:  "История повторяется.  Первый раз в виде трагедии, второй - в виде
фарса". В этом  кино мы  уже были. Помню, мне звонили насчет неверного мужа.
Тогда тоже  был мужик.  Тот  звонок действительно  стал для меня  трагедией.
Распалась  семья,  я  была в  шоке.  Прошла унизительную  процедуру развода.
Единственный плюс  -  получила мощный  иммунитет против такого рода звонков.
Бедный  Алик, ты  совсем  об  этом  не знал. Ну ладно, если бы мне позвонила
какая-нибудь  завистница-соперница. Но  этот!  Чего ему в  жизни не хватает?
Работает  на  себя  -  держит  агентство по  туризму,  в доме  жена-хозяйка,
племянница  какого-то  местного  шишки,  сам  раздобрел,  приобрел  солидное
брюшко. И такие инсинуации...
     С Денисом все мне было давно ясно. Ну не судьба, и что, жизнь окончена?
Обидно, но  не так,  чтобы убиваться.  По крайней мере  не буду зависеть  от
настроений  его  мамочки.  Пусть  Татьяна-блондинка  теперь  мучается.  А  я
наконец-то  буду  свободной,  начну  ходить  в  "Кантри-клаб"  -  давно пора
заняться собой, подкачать  живот и  бедра, да и  парни там  пасутся ничем не
хуже Дениса.
     Нет, хуже! Я  бросилась на  диван  и  разревелась. Реветь было горько и
сладко одновременно. Я жалела себя, вспоминала, что меня уже не раз бросали,
и почему  мне, такой обаятельной и привлекательной, не везет в личной жизни?
Через полчаса мне полегчало, и я со всей ясностью поняла, что кризис прошел.
Может быть,  стоило поблагодарить Урицкого за разрядку?  Нет, за подлость не
благодарят, в какие бы благостные одежки она ни рядилась.
     Да ну его - мне на работу пора, хватит отлынивать!
     Я ехала и по пути, как обычно, рассуждала, на этот раз о том, что такое
счастливый человек.  Много денег,  дети,  слава, любимый  человек  рядом? Но
сколько вокруг случаев, когда этого недостаточно! Как-то я  прочитала фразу:
"Счастливый человек утром идет с  радостью на работу, а вечером - с радостью
домой". И опять не для меня. Кажется, меня заела рутина. Хочется чего-нибудь
остренького. "Ага, - сказала я сама себе, - баночку Хамаса!" Так обмолвилась
женщина,  хотевшая  купить   баночку  хумуса.  Чувствую,  что  я   могла  бы
расследовать интересные  загадки.  Логическое  мышление у меня  есть, умение
анализировать - тоже. Совсем  не  нужно открывать детективное агентство, все
равно  никто не  разрешит,  а вот заняться  еще  чем-нибудь,  кроме  скучных
переводов - это по мне.
     Открывая дверь, я машинально - да что там лукавить, я люблю это делать,
-  взглянула  на  бронзовую  табличку со  своими  атрибутами в  виде  имени,
профессии  и  времени работы. До сих пор  жалею,  что  заказав  табличку, не
настояла   на   том,  чтобы   написать  ее   в   соответствии  с   правилами
дореволюционной орфографии. Как бы великолепно  выглядело слово "переводчик"
с "ять" в середине и твердым знаком в конце. А уж "приемъ", написанный таким
образом, наверняка дисциплинировал бы моих разболтанных клиентов.
     Такую  табличку  я  видала  в  юности,  когда наша  компания  приходила
тусоваться  к Аньке Лемерман. Мы называли ее "Девица Лемерман" по созвучию с
именем известной гадалки  на картах, девицы Ленорман, жившей в прошлом веке.
На двери  ее  квартиры  в  старинном  петербургском  доме  висела  табличка,
покрытая благородной патиной, послужившая прообразом этой, моей нынешней. На
табличке затейливой  вязью  было выгравировано "Инженеръ  И.  Лемерманъ".  И
больше  ничего. При  бедноте  тамошних  инженеров  начала восьмидесятых  эта
табличка не давала забыть, что когда-то они были уважаемой кастой и сообщать
об этом на входной двери было престижно. А сейчас? Эх...

x x x
     Я отперла дверь, пригласила войти  ожидавшую  меня  клиентку и включила
кондиционер - жара стояла невыносимая уже с  утра.  Посетительница оказалась
молодой шатенкой,  в глазах у нее застыло испуганно-удивленное выражение. По
тому,  как  женщина  выглядела, я определила, что она всего пару дней  назад
прилетела из России и еще не адаптировалась к израильскому образу жизни - на
ней был надет приталенный сарафан с оборками, а губной помадой цвета бледной
фуксии пользуются  исключительно российские женщины  в  первую  неделю после
приезда в Израиль.
     Поздоровались мы в коридоре, и я сразу приступила к делу:
     - Чем могу вам помочь?
     - Мне нужно перевести документы о рождении, о браке и трудовую книжку.
     - Хорошо, - согласилась я. - Давайте ваши документы.
     Женщина раскрыла сумочку.  Вытаскивая бумаги,  руки  ее задрожали,  она
выронила пачку и неожиданно спросила:
     - Вы только документы переводите или еще чем-нибудь занимаетесь?
     "Конечно, - хотела ответить я, - веники вяжем, примуса починяем, беглых
мужей по фотокарточке  привораживаем".  Но вовремя спохватилась  и ответила,
как истинная еврейка, вопросом на вопрос:
     - А что  бы  вы хотели?  Может, я и смогла  бы вам помочь, -  чуяло мое
сердце, здесь одними переводами дело не ограничится.
     - Вы не подумайте,  я заплачу, -  торопливо проговорила женщина. - Мы с
мужем приехали два дня назад, и неприятности начались прямо в аэропорту. Нам
не дали денег, удостоверений, ничего. Хорошо, что там мы продали квартиру  и
сейчас нам есть на что жить.
     Она собрала  рассыпавшиеся по  полу бумаги и, положив  их мне на  стол,
продолжила свой монолог:
     - Меня зовут Марина Левина. Все документы мы, как положено,  оформили в
Сохнуте  в  Ростове-на-Дону. Нам  сказали,  что когда  мы  прилетим, прямо в
аэропорту нам  выдадут удостоверение новых  репатриантов,  деньги и привезут
домой  к родственникам.  Но  служащая, посмотрев  в компьютер,  сказала, что
деньги  и документы  дать мне  не  может, так  как я уже  была в  Израиле  в
девяносто шестом году и получила все, что мне было положено. Она  предложила
разбираться  в министерстве внутренних дел по месту жительства. Мы вчера там
были. Нас не  поняли, потому что мы не говорим на иврите, а они - по-русски.
Вот все, что у нас есть, - она протянула мне документы.
     В  зеленом  конверте  были  путевой лист  по маршруту Аэропорт-Ашкелон,
бланк медицинской страховки и записка в МВД. Мне бросились в глаза два слова
на иврите: "двойное гражданство".
     -  Марина,  прежде  всего успокойтесь, - сказала я. - Как я  поняла  из
вашего рассказа,  кто-то  под вашим именем  приехал сюда и использовал права
репатрианта. Так?
     Она кивнула, соглашаясь. Я продолжила:
     - Но ведь то, что вы - это вы, а она - это не вы, можно легко доказать,
достаточно предъявить  в МВД ваши  метрики, -  я взяла  в руки и раскрыла ее
свидетельство о рождении. Вроде бы все в  порядке: Левина  Марина Исааковна,
год рождения - 1971, место рождения -  Вильнюс. Родители: отец - Левин Исаак
Лейбович, еврей, мать - Левина Эсфирь Львовна, еврейка. Но то, что я увидела
дальше,  заставило меня  прикусить  язык.  На  странице  стоял жирный  штамп
"Повторно" и дата выдачи - 1998 год. А я ведь уже почти поверила!
     - Но ведь это повторное свидетельство, - удивилась я. - А где оригинал?
     Марина   замешкалась.  Мне   показалось  даже,   что  она   лихорадочно
обдумывает, что ответить.
     - У меня его украли в девяносто пятом году, - наконец выдавила она.
     Мне  очень не понравился ее ответ. Не  сама информация,  а  то, как она
была выдана. "Что-то здесь не так, надо быть настороже", - сказала я себе.
     - Украли? - недоверчиво переспросила я.
     - Из сумочки. Я обнаружила  ее  открытой,  когда  шла по улице. Пропали
паспорт и метрики.  Паспорт я  тут же заказала новый,  а  метрики - только в
девяносто восьмом году, когда выходила замуж.
     - Скажите, Марина, что вы хотите, чтобы я сделала? - спросила я.
     -  Найдите ее, эту  самозванку.  Она, наверное,  купила мои  метрики  и
приехала сюда как еврейка, а мне  расхлебывать приходится! И  еще, я  прошу,
походите со мной по разным учреждениям. Мне сказали, что вы оказываете такие
услуги.
     - Хорошо, я возьмусь за ваше дело.

x x x
     Когда  за  Левиной  закрылась дверь,  я  позвонила  в  бюро  по  поиску
родственников. Адрес Марины Левиной, прибывшей на историческую родину в 1996
году, мне дали  незамедлительно. Позвонить  в  справочную и узнать  домашний
телефон, было уже рутинным делом. Когда я набирала номер, то еще не знала, о
чем  буду говорить. Меня это не пугало - ведь мне заказали найти самозванку,
а не вести с ней разговоры на тему: "Как вам не стыдно..."
     Тут мне фортуна и  отказала. Какая-то старушка, подняв трубку, ответила
мне испуганным голосом на вопрос о Марине Левиной, что такая не проживает, и
вообще откуда я знаю номер телефона?
     Делать было  нечего, и я решила обратиться  к Михаэлю Борнштейну, моему
знакомому следователю.
     Я набрала номер сотового телефона Михаэля.
     - Алло, Михаэль? Шалом, как поживаете?
     - О! Валерия, шалом, куда вы пропали? - по голосу было ясно, что он рад
моему звонку.
     - Я бы хотела напроситься к вам в гости. Можно?
     - Конечно, я только предупрежу Сарит.
     Сарит - это жена  Михаэля, очень милая  и гостеприимная  женщина. Но  я
стала отнекиваться:
     -  Нет,  нет,  Михаэль, мне  нужно  увидеться  с  вами  на  работе.  Вы
позволите?
     - Скажите, Валерия, - спросил он, - что-нибудь произошло?
     -  Понимаю, что  это нетактично, - сказала я,  - но  мне нужно выяснить
вопрос о двойном гражданстве. Где-то у нас живет мошенница, выдающая себя за
еврейку,  гражданку  Израиля, и  я хотела вас спросить, что в таких  случаях
нужно делать.
     - Приходите завтра, - сказал Михаэль, - буду вас ждать в час дня.
     Мы распрощались, и я принялась за обычную работу.
     На  часах было около  одиннадцати, когда  в  дверь  кабинета  деликатно
постучали.
     - Войдите, - сказала я.
     Когда  я увидела, кто  пришел, у меня  отвисла  челюсть. Это  была мать
моего друга, Элеонора Леонидовна Геллер.
     Элеонора - моложавая дама с  голубоватой сединой. В Москве она работала
в  Академии Педагогических Наук и  с  тех пор, наверное, уверена, что знает,
как воспитывать детей. Никогда не повышает голоса, и при этом Денис верит во
все  ее  всамделишные  и  мнимые  недомогания.  "У мамы  мигрень",  -  этого
достаточно, чтобы не пойти на Виктюка. Почему я это терпела, не понимаю. Ему
уже двадцать восемь лет, он зарабатывает  кучу  денег, ездит по  всему миру,
знает  три языка, но  мать до сих пор  продолжает считать Дениса  младенцем.
Ей-богу, я даю  Дашке больше свободы, чем Элеонора  своему сыну. И при  этом
такая неприступная! Моя бабушка про таких дамочек говорила: "На вонючей козе
не  объедешь." Мать  Дениса  не просто  не  любила меня - она  считала  меня
злостной интриганкой, опоившей  ее  милого  сыночка дьявольским  приворотным
зельем.  Если  бы у меня была хотя бы малая толика  той сексуальной энергии,
которую я,  по  ее  мнению, трачу на  ее сына, я бы давно имела миллионы  от
"Пентхауза". Когда я общаюсь с ней по телефону, у  меня трубку примораживает
к  уху, хочется  заорать: "Трахаемся  мы с вашим  сыном,  и  нам  это  очень
нравится!"
     И чего  я ее не люблю? Вроде в невестки не набивалась,  в  глубине души
всегда  понимала,  что наши отношения с Денисом временные, что  ему жениться
надо и детей заводить. А вот поди ж ты...
     - Проходите, пожалуйста, - я показала ей на кресло для гостей.
     Элеонора выглядела сегодня  несколько иначе, чем я привыкла ее  видеть.
Глаза ее покраснели, она часто  прикладывала  к лицу носовой платок. Пальцы,
державшие его, подергивались. Было заметно, что госпожа Геллер находилась на
грани нервного срыва.
     - Добрый день, Валерия, - сказала она, тяжело опускаясь в кресло,  - вы
наверняка не ожидали увидеть меня здесь?
     - Действительно не ожидала, чем я могу быть вам полезна? - я попыталась
скрыть изумление за маской равнодушия. Как будто ко мне каждый день приходят
с визитом мамочки моих бывших любовников.
     Элеонора неожиданно разрыдалась:
     - Денис пропал, - только и смогла выговорить она сквозь слезы.
     Я налила в стакан минеральную воду и протянула ей.
     - Сказать  по правде,  я не видела Дениса два  месяца и не представляю,
где он может быть.
     - Я знаю, что вы расстались, - Элеонора удрученно покачала головой. - Я
просто не предполагала, что будет еще хуже.
     - Что вы имеет