ят
рисковать? Господи... Я кусала губы, пытаясь держать себя  в  руках,  но
страх не проходил, я молилась и  жалась  к  Сашке,  мне  очень  хотелось
поверить в чудо: я усну, прос нусь, и  тогда  вдруг  окажется,  что  все
происходящее лишь дурной сон.
   Утро ничем не отличалось от вечера,  то  есть  установить,  какое  на
дворе время суток,  было  невозможно,  ставни  по-прежнему  были  плотно
закрыты. Я взглянула на часы,  они  показывали  девять.  Саша  спала,  я
зажмурилась, не надеясь больше уснуть. Рядом хлопнула дверь, послышались
шаги, а потом и мужской голос. Я боялась повернуться и  посмотреть,  что
происходит.
   - Как дела? - спросил мужчина.
   - Работенка не пыльная, но уж больно нудная, - ответил ему наш ночной
страж. - Баба ведет себя тихо, девчонка смирная. Ты им барахло привез?
   - Да, вот здесь, в сумке.
   - А что со жратвой?
   - И жратву привез. Иди поешь.
   - Нет уж, потерплю до дома. Мне это сидение уже в печенках.
   Они простились, вновь шаги и скрип двери. Кто-то прошелся по соседней
комнате, затем все стихло, а вскоре проснулась Саша.
   - Мама, я домой хочу, - прошептала она, лишь только открыла глаза.
   - Придется потерпеть, солнышко, - улыбнулась я. - Очень тебя прошу.
   - Ты плачешь? - Нет.
   - Ты говоришь не правду. Ты плачешь. А еще говорила, что  плакать  не
умеешь. Что-то плохое случилось? Что-то очень плохое?
   - Да, солнышко. Но если мы будем правильно  себя  вести,  все  плохое
непременно кончится.
   - И мы поедем к папе?
   - Конечно.
   - Я буду хорошо себя вести, - заверила Сашка.
 
*** 
 
   Охранников было трое, они менялись каждые восемь часов. В первую ночь
дежурил Слава, я слышала, как его назвал так сменивший его парень.  Этот
Слава  производил  впечатление  умственно   отсталого.   Лицо   круглое,
невыразительное, в глазах пустота, на губах глуповатая улыбка,  чему  он
улыбается, понять невозможно. За мной  он  наблюдал  старательно,  но  в
общем-то равнодушно. Я пыталась не обращать на него внимания, и мне  это
почти удавалось.
   Второй охранник по-настоящему  меня  пугал,  хотя  объяснить  причину
своего страха я затруднялась. От него я не услышала ни слова,  если  мне
требовалось в туалет,  он  молча  кивал  и  провожал  меня,  можно  было
подумать, что он немой, потому что и  с  остальными  охранниками  он  не
разговаривал. По крайней мере я этого не  слышала.  Когда  я  исподтишка
наблюдала за ним, казалось, он вроде бы не обращает на меня внимания, но
стоило мне повернуться спиной, и его взгляд тут же начинал сверлить  мне
затылок. Было в нем что-то настораживающее, во  взгляде,  в  походке,  в
самой фигуре, в том, как он сидел, развалясь  в  кресле,  лениво  двигал
челюстями с любимой жвачкой. Такому убить человека, должно  быть,  не  в
диковинку... Я ничего о нем не знала, но была уверена - он  убийца.  Лет
тридцати пяти, может,  меньше,  высокий,  плечистый,  на  первый  взгляд
неповоротливый увалень, но только на первый, понаблюдав за ним некоторое
время,  становилось  ясно,  впечатление  это  обманчиво,  повадками   он
напоминал кобру: пугающее спокойствие - и вдруг молниеносный бросок. Его
способность сидеть часами, практически не  двигаясь,  приводила  меня  в
ужас, было в этом что-то звериное. Он закидывал ногу на ногу,  устремлял
взгляд в  пространство  и  монотонно  двигал  челюстью,  свесив  руки  с
подлокотников кресла. Широкая ладонь с короткими пальцами  тоже  рождала
ассоциации  с  животным,   впечатление   усиливали   рыжеватые   волосы,
покрывавшие руки, точно шерсть лапу  зверя.  Лицо  беспокоило  некой  не
правильностью, оно было  явно  асимметричным,  верхняя  губа  вздернута,
точно он презрительно усмехался. На второй день, когда он провожал  меня
в туалет, я поняла, в чем дело: с левой стороны, ближе к уху,  лицо  его
было изуродовано шрамами, которые успели затянуться, скорее  всего  след
старого ожога. Я боялась оставить с ним Сашку даже на  минуту  и  с  ума
сходила от беспокойства, когда он провожал ее в туалет. Казалось, в  нем
начисто  отсутствовали  нормальные  человеческие  эмоции,  и  это   было
страшнее всего.
   Третий охранник,  парень  лет  двадцати  семи,  шатен  с  ярко-синими
глазами.  Я  почти  сразу  сделала  на  него  ставку.  К  тому   времени
окончательно стало ясно: живыми нас отсюда  не  выпустят.  Если  я  хочу
спасти Сашку, необходимо что-то предпринять, попросту говоря, сбежать, а
без посторонней помощи это дело безнадежное. Появление Олега,  а  именно
так звали парня, зародило в моей душе робкую надежду.  Прежде  всего  он
улыбнулся мне, лишь только устроился в кресле, а псих,  так  я  мысленно
окрестила второго охранника, исчез с моих глаз. Я поспешно  отвернулась,
он не сказал ни слова, но где-то через час предложил:
   - Может, хотите чаю?
   - Нет, - ответила я, не поворачиваясь к нему.
   - Может, Саше что-нибудь надо? Есть сок, ананасовый и персиковый.
   Такая забота в первое мгновение вызвала  у  меня  приступ  бешенства,
хотелось орать, топать ногами и  послать  этого  Олега  к  черту  с  его
добротой. Конечно, я себе этого не позволила и ответила:
   - Спасибо, ничего не надо.
   - Мама, я хочу  сок,  -  зашептала  мне  на  ухо  Сашка,  и  пришлось
обратиться к парню. Сок он принес и, передавая мне пакет  и  пластиковый
стакан (иная посуда  отсутствовала,  может,  они  опасались,  что  я  по
примеру графа Монте-Кристо начну рыть подкоп алюминиевой  ложкой?),  так
вот, передавая мне пакет, он опять улыбнулся,  и  выглядело  это  вполне
по-человечески.
   Но радоваться я  не  спешила.  Нормальные  люди  женщин  и  детей  не
похищают, следовательно, обольщаться тем, что парень так мило улыбается,
не стоит. Как известно, маньяки часто выглядят тихими, скромными людьми,
которым ты охотно доверишь перевести через дорогу своего ребенка. Однако
вскоре во мне затеплилась надежда, а  потом  появилась  мысль,  что  при
правильном подходе я смогу убедить его помочь мне выбраться отсюда.
   Когда находишься с человеком в одной комнате восемь часов  подряд  на
протяжении нескольких дней и при этом  ни  ты,  ни  он  ничем  особо  не
заняты, поневоле начинаешь приглядываться к человеку и узнавать его. Так
вот, очень скоро я решила, что с Олегом мне повезло, он хороший  парень.
Приходилось  только  удивляться,  какая  нелегкая  занесла  его  в   эту
компанию. Он был не прочь поболтать, а я  слушала  и  время  от  времени
кивала, никакой ценной для меня информации разговоры не несли, он болтал
о погоде, о рыбной ловле,  о  фильмах,  которые  смотрел  на  днях,  еще
рассказывал о племяннице, которой, как и Саше, четыре  года.  Племянницу
он очень любил, лишь только он вспоминал о  ней,  лицо  его  становилось
нежным и даже красивым.
   На следующий день он  явился  на  дежурство  с  большим  пакетом  под
мышкой, сменил на посту Славу и, как только тот ушел, развернул пакет. В
нем оказался альбом для рисования,  карандаши  и  краски,  а  также  две
толстые книжки сказок. Сашкиному счастью не было предела.  Она  рисовала
целый день и вроде бы на время забылась.
   - Мама, нарисуй зайчика, - попросила она. Художником  я  была  весьма
посредственным, и заяц у меня вышел  похожим  на  оригинал  лишь  длиною
ушей, но Сашке он понравился, она весело хохотала, тыча в него пальцем.
   - А я умею рисовать бегемота, - заявил Олег, с улыбкой  наблюдая  эту
сцену. - Хочешь, тебя научу?
   - Хочу, - обрадовалась Сашка, и через минуту они устроились  рядом  и
занялись рисованием. Будь у меня под рукой что-то тяжелое, мне бы ничего
не стоило подойти со спины и огреть Олега по  голове.  Если  в  доме  мы
втроем (а так, судя по всему, и было), это реальный шанс  выбраться,  да
вот беда, ничего тяжелого под рукой не было.
   Возможно, такие мысли не  делали  мне  чести:  человек  с  пониманием
отнесся к нашему положению и пытался облегчить его в меру сил,  надо  бы
спасибо сказать, а не вынашивать коварные замыслы, но мне  на  это  было
наплевать, я думала лишь о том, как  спасти  своего  ребенка.  В  общем,
пришлось лишь горько сожалеть, что я упустила такую возможность.
   Урок длился где-то около часа, и  Сашка  была  совершенно  счастлива,
когда смогла самостоятельно нарисовать бегемота.
   - Молодец, - похвалил Олег и отправился на свое  кресло,  а  я  стала
читать дочке сказку.
   К концу своей смены он сделался менее разговорчивым и вроде  бы  даже
погрустнел. Около восьми появился псих, вошел, по привычке огляделся, не
поздоровался с Олегом, должно быть, считая это излишним,  и  тут  взгляд
его упал на альбом и краски, которые все еще лежали на лавке.
   - Это что? - вдруг спросил он, разворачиваясь  к  Олегу,  тогда-то  я
впервые услышала его голос, он был неприятным, под стать его внешности.
   - Что? - удивился Олег. Голос  его  звучал  неуверенно,  он  сам  это
почувствовал, откашлялся и сказал:
   - Что особенного? Принес девчонке краски... - Договорить он не успел.
Псих легко приподнял его с кресла и ударил так, что Олег  пролетел  пару
метров и, не удержавшись на ногах, упал.
   - Придурок, - покачал головой псих, перевел взгляд на меня и бросил:
   - Успокой ребенка. - Потому что перепуганная Сашка зашлась  отчаянным
криком: ранее таких сцен ей наблюдать не приходилось,  да  и  мне  тоже,
поэтому напугана я была не меньше, хоть и не издала ни звука.
   Олег поднялся и, не глядя в нашу  сторону,  поспешно  ушел,  а  мы  с
Сашкой забились в угол, спиной к этому мерзавцу,  боясь  повернуться,  и
так просидели до тех пор, пока Сашка не начала дремать. Рано  утром  его
сменил Слава, и я вздохнула с облегчением. Восемь часов  тянулись  очень
медленно, я гадала, появится сегодня  Олег  или  нет.  Психу  ничего  не
стоило рассказать о происшедшем своим хозяевам, и  у  Олега  могли  быть
неприятности. Скорее всего парня заменят другим охранником.
   Однако в положенное время он появился в доме. Увидев его, я не смогла
скрыть вздоха облегчения. Как только мы остались одни,  Олег  достал  из
сумки куклу Барби и протянул Сашке:
   - Держи, это тебе в подарок от моей племянницы.
   - Не надо, - испугалась я.
   - Вашей дочке не нравится Барби? - улыбнулся он.
   - Не в этом дело. У вас будут неприятности. Этот человек... не  знаю,
как его зовут...
   - Да пошел он... Что плохого в том, что я принес куклу? Девочка целый
день взаперти, надо же ей чем-то играть.
   - Спасибо вам, но... я не хочу, чтобы он...
   - Он что, приставал к вам? - нахмурился Олег.
   - Он? - пролепетала я: даже  теоретическая  возможность  такого  шага
вызывала у меня животный ужас. - Нет... мне ведь обещали, что если  я...
если мы... нас никто не тронет.
   - Он психопат, и похоже, ему наплевать на чьи-то обещания.  Просто  я
видел, как он на вас смотрит. Поосторожнее с ним. Извините, не стоит  об
этом говорить при ребенке.
   Я стояла  замерев,  боясь  пошевелиться,  и  только  после  его  слов
вспомнила о Сашке. Она ничего не поняла  из  нашего  разговора  и  ждала
момента, когда можно будет поиграть с Олегом.
   Мы пообедали, я искупала Сашку, и она уснула в обнимку  с  куклой.  Я
села рядом и таращилась на дочь, пытаясь сдержать слезы.
   - Не переживайте, - подал голос Олег, - я уверен, все  будет  хорошо.
Потерпите немного.
   - Вы знаете, почему нас здесь держат? - повернувшись к нему, спросила
я.
   - Нет. Но догадаться нетрудно.
   - Они требуют деньги у моего мужа? - Я сама удивилась, сказав  "они",
но поправлять себя не стала.
   - Ничего об этом не слышал. Думаю, все дело в бизнесе. Что-нибудь  не
поделили, теперь будут улаживать. Надо просто потерпеть.
   - Они ведь не убьют ребенка, правда? Ребенок совершенно ни при чем, -
испуганно сказала я.
   - Конечно, нет. Не думайте об этом. Никто вас не убьет. Вот  увидите,
они договорятся... Ну, заставят вашего мужа пойти на  какие-то  уступки.
Главное, чтобы вы вернулись домой. Все будет хорошо, - закончил он.
   "Может, предложить ему деньги? Судя по всему, парня просто наняли нас
охранять; сколько бы ему ни заплатили, муж заплатит в десять раз больше.
Но как сказать ему об этом? Что, если он  откажется?  Я  не  должна  все
испортить  своей  торопливостью.  Надо  набраться  терпения,  попытаться
расположить его к нам, чтобы ему в самом деле захотелось помочь. Вопрос,
есть ли у меня на это время? Что, если я теряю драгоценные часы и  потом
горько пожалею об этом? Вот сейчас скажу ему: "Олег,  мой  муж  заплатит
сто тысяч долларов, только отвези нас к нему". Не сделать бы хуже.  Что,
в сущности, я знаю об этом парне? Ничего. И доверять ему тоже  не  могу.
Сто тысяч большие деньги, не попасть бы из огня да в полымя".
   - Через полчаса закончится моя смена, -  заметил  Олег,  взглянув  на
часы. Прозвучало это так, точно данное обстоятельство являлось для  него
величайшим несчастьем.
   Я почти решилась заговорить, но  что-то  удержало  меня  в  последнюю
минуту, и я промолчала, затем вспомнила о кукле и попросила Сашку:
   - Давай уберем Барби, думаю, ей надо немного отдохнуть, она устала от
игр.
   - Но почему, мама? - захныкала Сашка. - Барби любит играть.
   - Лучше все-таки убрать ее, к примеру, под подушку.
   - Если вы из-за меня, то напрасно, -  вмешался  Олег.  -  Я  не  вижу
ничего плохого в том, что сделал, и прятаться не собираюсь.
   - Но этот человек... он думает иначе, и я не хочу...
   - Да пошел он к черту... Хотя, конечно, раздражать его  не  стоит.  В
общем, решайте сами.
   Я все-таки уговорила Сашку убрать куклу.
   - Он всегда приезжает минут за пятнадцать,  -  вздохнул  Олег,  вновь
взглянув на часы. - Если бы я мог оставаться с вами все время...  Славка
немного тормозной, но в общем-то неплохой парень, в том смысле... Ну, вы
понимаете. А этот психопат. Я боюсь за девочку, мало ли что Придет ему в
голову...
   Лучше бы он не - говорил этого. Ни о чем другом я  больше  думать  не
могла. Он провожает моего ребенка в  туалет,  запирая  меня  в  комнате,
остается с ней один на один, и я ничего не смогу сделать...
   - Что с вами? - спросил Олег, поднимаясь. - Вы побледнели...
   - Неважно себя чувствую.
   Я схватила Сашку и прижала к себе,  устроившись  на  лавке.  Хлопнула
входная дверь, послышались шаги, Олег повернул голову  и  сказал  слегка
заискивающе:
   - Привет, Алексей. - А я боялась поднять глаза. Он не  ответил,  Олег
уступил ему место, он устроился в кресле и вдруг поманил Сашку рукой.
   - Иди-ка сюда.
   - Зачем? - испугалась я.
   - Тебя не спрашивают. Иди, - повторил он.
   - Что вы хотите от моего ребенка? - боясь сорваться на крик, спросила
я, но Сашка выскользнула из моих рук и пошла к нему. Я хотела  броситься
следом, но заставила себя успокоиться. Сашка подошла почти вплотную,  он
взял ее за руку  и  неожиданно  улыбнулся.  Мне  его  улыбка  показалась
фальшивой, да и не умел он улыбаться. Верхняя губа вздернулась,  обнажив
не правдоподобно белые зубы.
   - Скажи-ка, что тебе дядя принес сегодня?
   - Дядя Олег? - отважно спросила Сашка.
   - Точно, дядя Олег. - Он попытался улыбнуться еще шире.
   - Барби. Хотите покажу?
   - Ну, давай.
   Сашка припустилась к постели, достала куклу и гордо вернулась с ней.
   - Хорошая кукла, - кивнул Алексей и перевел взгляд на Олега. - Ума  у
тебя, как вижу, не прибавилось, - сказал он с намеком на печаль.
   - Подумаешь, кукла, - нахмурился Олег.
   - Ты дурака-то из себя не строй, - презрительно  фыркнул  Алексей.  -
Добреньким хочешь быть? И вашим и нашим?
   - Чего ты несешь?  -  повысил  голос  Олег.  Алексей  встал  и  резко
захлопнул дверь перед моим носом, ключ повернулся в замке.
   - Ты, умник... - услышала я, потом послышалась какая-то возня.  Через
несколько минут все стихло. Я стояла возле двери, сцепив руки на  груди,
и не сразу сообразила,  что  Сашка,  держась  за  мой  подол,  испуганно
шепчет:
   - Мама, почему дядя закрыл дверь?
   - Все хорошо, - пробормотала я, хватая ее на руки.
   Дверь распахнулась, и я увидела  Алексея,  он  привычно  устроился  в
кресле, точно готовился посмотреть телевизор, в нашу сторону вроде бы не
взглянул. Где-то через полчаса спросил:
   - Ужинать будете?
   - Да, - кивнула я,  удивляясь:  раньше  он  не  спрашивал,  а  просто
приносил еду в термосах.
   Он толкнул ко мне столик на колесах с термосами и пластиковой посудой
и уставился на меня. Это было неприятно, и я поспешно отвела взгляд.
   Нам бы следовало вымыть руки, но о том, чтобы лишний раз отпустить  с
ним ребенка, и  речи  не  могло  быть,  поэтому  я  торопливо  принялась
раскладывать кашу по тарелкам.  Как  и  обещал  неизвестный  похититель,
кормили нас хорошо, с  учетом  того,  что  один  из  пленников  ребенок.
Алексей все еще таращился на меня, как будто собирался  что-то  сказать,
но передумал, и я уже решила, что свое обычное молчание он  не  нарушит,
но он вдруг заявил:
   - Зря ты на него рассчитываешь. Он  не  поможет.  Хоть  он  и  дурак,
конечно, но не до такой же степени.
   - Он просто принес девочке игрушки, - нахмурилась я. Начало разговора
мне не понравилось.
   - Все с чего-нибудь начинается, - усмехнулся  он,  -  но  это  плохая
идея.
   - Вам известна хорошая? - не выдержала я.
   - А у тебя характер, - вдруг заявил он, немного помолчав. - Тебе ведь
сказали, сиди и жди. Только и всего.
   Я надеялась развить эту тему, но он замолчал так же неожиданно, как и
заговорил. Начать разговор первой я не решилась, и вечер закончился  как
обычно. Несколько раз я ловила его взгляд, в нем не было  ничего,  кроме
внимания. "Человек сидит и наблюдает за другими людьми,  выполняет  свою
работу, - мысленно усмехнулась я. -  Для  него  это  просто  работа,  за
которую платят деньги".
   Ночью я опять не спала, прислушивалась к Сашкиному дыханию  и  думала
об Олеге. Я думала о нем даже больше, чем о муже.  "Не  стоило  ему  так
явно демонстрировать свою симпатию к нам, - с сожалением и даже  злостью
решила я. - Он только  все  испортил.  Если  этот  псих  донесет  о  его
поведении хозяевам, они будут  очень  осторожны,  в  лучшем  случае  его
уберут отсюда, а в худшем... Этот псих прав, глупо рассчитывать  на  его
помощь". И все-таки я надеялась. Я таращилась в стену  напротив,  спиной
чувствуя чужой взгляд  и  пытаясь  придумать,  как  завести  разговор  с
Олегом. Что и как ему сказать, чтобы убедить...  Все,  что  приходило  в
голову, никуда не годилось. А вдруг завтра он уже не придет? Я  закусила
губу, чтобы не зареветь, подумала с отчаянием: "Надо было раньше..." Что
раньше? А вдруг они не обманывают, вдруг нас отпустят и  мы  через  пару
недель окажемся дома?.. Здесь,  в  этой  комнате,  в  такое  верилось  с
трудом.
   Когда Олег появился, лицо его украшал здоровенный  синяк.  Дождавшись
Славкиного ухода, я спросила:
   - Это он вас?
   - Ерунда. Считает себя крутым, ну и на здоровье. Как Сашенька, все  в
порядке?
   - Да, спасибо. Правда, она который день в этой комнате, а здесь  даже
форточку открыть невозможно.
   - Я могу с ней погулять, - легко предложил Олег, - возле дома, но вас
придется запереть здесь. Не обижайтесь.
   - А если об этом узнают?
   - Мы попросим Сашу никому не рассказывать.
   - Не думаю, что это разумно. Я не хочу, чтобы у вас были неприятности
и у меня тоже. Мы одни в доме?
   - Сейчас да.
   - Значит, вы приезжаете из города?
   - Ангелина Петровна, - мягко улыбнулся он, - это как раз те сведения,
которые вам знать не положено.
   - Извините, - поспешно отступила я.
   - Да, мы приезжаем из города. Это все, что я могу вам сказать. И еще:
уверяю, вам нечего беспокоиться. Вас  отпустят.  Иначе  я  бы  здесь  не
сидел. Понимаете? Одно дело посторожить женщину с ребенком, и  другое...
другое ни за какие бабки. Я никогда бы не подписался на такое дело, если
б не был уверен... Все будет хорошо, - закончил он.
   - У меня нет вашей уверенности, - ответила я, отводя взгляд. -  Я  не
знаю, что это за люди и чего они хотят от моего  мужа.  Думаю,  все-таки
денег. П