очь. Мы с вами договоримся, дорогая. Буду  через  двадцать  минут.  А
пока выпейте воды, приведите в порядок свое  красивое  личико,  я  хочу,
чтобы вы встретили меня улыбкой...
 
*** 
 
   Я проснулась оттого, что хлопнула входная дверь, а потом Сашкин голос
позвал:
   - Мама...
   И она вбежала в гостиную и бросилась  ко  мне.  Руки  мои  дрожали  и
двигались, двигались по ее спине, когда я прижимала ее к груди.  Алексей
хмуро смотрел на нас, потом бросил на стол пакет.
   - Здесь бабки. Твои и мужа. - Повернулся и пошел из комнаты.
   - Значит, ты... - начала я, но говорить было трудно, да и  все  слова
были бесполезны.
   - Значит, - не оборачиваясь, ответил он с усмешкой. - Ты так ничего и
не поняла.
   - Мне звонил Парфенов, - торопливо заговорила я. -  Вчера,  когда  ты
уехал. Сказал, что ты... что ты жив только, пока он не знает, где Сашка.
   - Ерунда. Не бери в голову. - Он переступил порог,  но  вдруг  замер,
медленно повернулся и внимательно посмотрел  на  меня.  Затем  вышел  из
комнаты, а я поцеловала Сашку, улыбнулась, убирая волосы с ее лба.
   - Мама, ты плачешь? - испуганно спросила она. -  Почему  ты  плачешь,
мама?
   - Прости меня, Сашенька. Пожалуйста, прости.
   - За что?
   - Потом поймешь. Может быть. Когда вырастешь. - Я крепче прижала ее к
себе, гладила волосы и прислушивалась,  ожидая,  когда  хлопнет  входная
дверь.
   Но он не ушел, он  с  кем-то  говорил  по  телефону,  а  потом  вновь
появился  в  комнате.  Стоял  и  смотрел  на  нас,  лицо  его   казалось
растерянным. Это было так непривычно, никогда раньше я не видела у  него
такого  лица,  мне  стало  мучительно  жаль  его,  себя,   свою   жизнь,
разбившуюся в осколки. "Ничего не поправишь", - подумала я и  улыбнулась
ему.
   - Девочка моя... - сказал Алексей, слова дались ему с трудом,  но  он
смог справиться с собой, подошел ближе и спокойно сказал:
   - Саша, мы уезжаем, помоги маме собраться. Мама плохо себя чувствует.
Принеси ей платье и туфли.
   - А куда мы уезжаем? - спросила Сашка.
   - Далеко, - ответил он, - очень далеко.
 
*** 
 
   Мы уже давно живем за границей и об отъезде заговариваем все реже.  Я
не верю, что мы когда-нибудь вернемся.  И  мой  ребенок,  который  скоро
родится, родится здесь.
   Я наблюдаю, как Сашка бегает наперегонки со щенком, которого  Алексей
подарил  ей  на  день  рождения,  и  улыбаюсь.  Вот  Алексей   подходит,
наклоняется к моему лицу и говорит тихо:
   - Я люблю тебя... - А я глажу его пальцы и прижимаюсь  к  ним  щекой.
Иногда мне хочется спросить: ты знаешь? Ты ведь догадался?  Конечно,  он
знает, оттого мы и не спешим возвращаться.
   Жизнь идет неторопливо, счастливо,  и  я  почти  забыла...  почти....
Только иногда среди ночи я просыпаюсь в холодном поту, смотрю в  потолок
и вижу: вот я хватаю пистолет, набрасываю плащ и  бегу  из  дома.  Улица
пустынна, свет фонаря, дождь... Дождь хлещет меня по лицу,  я  не  знаю,
куда я бегу, зачем.  И  едва  не  попадаю  под  колеса  машины,  скрипят
тормоза, распахивается дверь, и появляется Парфенов.
   - Ангелина Петровна, дорогая, - говорит он, бросаясь ко мне. Выстрел,
и он падает на асфальт. Его шофер смотрит на меня  в  замешательстве,  а
его рука тянется к карману пиджака, и я стреляю  опять.  Кровь  в  свете
фар, прямо у меня под ногами, ее уносит поток воды...
   Алексей кладет мне руку на лицо и шепчет:
   - Спи, это только сон, просто дурной сон...
   Я прижимаюсь к нему и думаю: "Он прав. Так и есть.  Ничего  не  было.
Есть он и я. Убийца моего мужа, которого я давно простила. Разве он  мог
поступить иначе? Кто поймет это лучше меня..."