осила:
   - Римма Сергеевна, Лелька дочь Игоря?
   - Да, - просто ответила она, села в кресло и так стиснула пальцы, что они
побелели. - Это я познакомила  его  с  Ингой.  Она  была  хорошей  девочкой,
красивой, независимой, ей прочили большое будущее в спорте, и вдруг  падение
с велосипеда, перелом бедра, несколько месяцев больницы и... сами понимаете,
не каждый человек способен вынести крушение всех своих надежд, вот Инга и...
Ей не было еще восемнадцати,  а  тут  беременность,  для  ее  отца  это  был
страшный удар. И он обратился  ко  мне,  в  юности  мы  любили  друг  друга,
давно... Если быть откровенной, я из-за него вернулась  в  этот  город.  Так
вот, я, разумеется, помогла его дочери. Прошло несколько месяцев, и она  уже
сама обратилась ко мне. Что мне оставалось делать,  ведь  она  его  дочь?  С
Игорем они встретились в моем кабинете, он приехал за лекарством  для  Веры.
Он так на нее смотрел,  я  сразу  почувствовала:  это  судьба.  Кабинет  они
покинули вместе... Он просто помешался на этой девчонке. Хотел развестись  с
женой, но через несколько месяцев опьянение любовью стало проходить. Все эти
безумства, бесконечные вечеринки ему наскучили, такой образ жизни совершенно
не  соответствовал  его  характеру.  А  тут  еще  авария...  в  общем,   это
подействовало отрезвляюще. Он прекратил  с  ней  отношения.  Вот  тогда  она
заявила, что намерена оставить  ребенка.  Это  повергло  его  в  шок.  Игорь
понимал, что женитьба на Инге для него равносильна гибели, она превратит его
жизнь в настоящий  ад.  Он  пытался  на  нее  воздействовать,  вмешались  ее
родители, и тогда я предложила, как мне казалось,  разумный  выход:  ребенок
останется с отцом. Сначала Инга не  хотела  соглашаться,  но,  когда  Трусов
заявил, что оставит ее безо всякой поддержки,  уступила.  Веру  во  все  это
посвящать не стали. Тот год был для нее нелегким и... в общем, она не знает,
что Игорь и мать Лельки были любовниками. Инга через месяц после родов вышла
замуж и уехала отсюда навсегда. Вера и Игорь были  счастливы.  Вера  оттого,
что обрела ребенка, а Игорь, что освободился от всего этого кошмара. И почти
шесть лет я пребывала в уверенности, что мы поступили прави льно: у  ребенка
любящие родители, и мой племянник заметно изменился в лучшую сторону,  семья
была для него главным... и вдруг... Около двух месяцев назад ко  мне  пришла
Инга. В роддом. Очень  возбужденная.  Наговорила  гадостей,  обозвала  Игоря
вором, потребовала, чтобы  я  позвонила  ему  и  он  немедленно  приехал.  Я
позвонила. Он назначил ей встречу. Я пыталась  объясниться  с  ней,  но  она
слышать ни о чем не желала. Думаю, она требовала у него денег. Он отказал, и
тогда она похитила Лельку. Это совершенно нелепый поступок,  ребенок  ей  не
нужен, она просто мстит. Вы понимаете? Это только злоба на чужое счастье  и,
конечно, корысть. Она и брата умудрилась втравить во все  это...  Мне  жаль,
что Валера погиб, но теперь... Вы представляете, сколько  мути  всплывет  на
поверхность, если дело дойдет до суда? Бедная Верочка... - При  этих  словах
Римма Сергеевна вытерла выступившие на глазах слезы и тяжело  вздохнула.  Мы
тоже вздохнули и некоторое время сидели, точно пришибленные. Римма Сергеевна
вознамерилась напоить нас чаем,  но  мы  отказались  и  заспешили  к  Роману
Андреевичу, который изнывал от тоски в машине.
   - Ну и чего мы добились? - ворчливо заметила я, устраиваясь рядом с  ним.
- Еще парочка семейных тайн, и никакого намека на то, где искать Лельку.
   - Может, искать ее вам и не стоит, раз она с  матерью?  -  заметил  Роман
Андреевич.
   - Нравственный облик ее мамаши желает лучшего, - напомнила Женька и стала
смотреть в окно.
   На следующий день Женька явилась часов в десять  и  предложила  навестить
господина Николаева, продавшего "Део" то ли брату Инги, то ли ей самой.  Так
как идея посетить его, в общем-то, принадлежала мне,  пришлось  согласиться.
Отправились мы на моей машине, подружка назвала адрес, а я спросила:
   - Что за тип этот Николаев?
   - А черт его  знает?  Бизнесмен.  Сеть  продуктовых  магазинов  по  всему
городу. Денежки водятся, но парень предпочитает держаться в тени,  политикой
не интересуется, нигде не состоит и ни в чем не участвует. Не женат, на днях
исполнилось тридцать лет, подружка его, или одна из  них,  -  диктор  нашего
телевидения Галька Баранова, ты ее знаешь...
   - Знаю, - кивнула я. С  Галькой  Барановой  мы  учились  в  одной  школе,
правда, она на два года старше нас, это обстоятельство Женька при встрече  с
ней неизменно подчеркивала. - Ты ей звонила? - продолжила я беседу.
   -  Гальке?  Зачем?  Чтоб  она  предупредила  своего   бизнесмена   и   он
насторожился? Нет, мы с тобой свалимся как снег на голову,  и  парень  махом
расколется, если у него рыльце в пушку.
   Я согласно кивнула: зная Женьку, поверить в такое нетрудно. Но в то  утро
удача была явно на стороне бизнесмена, а в нашу сторону даже  не  взглянула.
Мы подъехали к двухэтажному зданию на улице Пирогова, припарковали машину на
стоянке во дворе и  направились  к  массивной  двери  со  скромной  вывеской
"Николаев и Кo>".
   - Сплошное жульничество, - заметила Женька.
   - В каком смысле? - не поняла я.
   - В смысле нет никакой компании, один господин Николаев.
   Узкие коридоры, крохотные кабинеты -  впрочем,  ремонт  был  проведен  на
уровне. Потолки зеркальные, а на полу дорожка не  из  дешевых.  До  кабинета
хозяина мы дошли без  приключений,  далее  начались  трудности.  Секретарша,
девица лет двадцати  пяти,  с  ярко-рыжими  волосами,  сидела  за  столом  в
маленькой  приемной  с  таким  видом,  будто  от  ее  бдительности  зависела
безопасность  всего  человечества.  При  виде  меня  девица  нахмурилась,  а
натолкнувшись взглядом на вошедшую следом Женьку, удивленно подняла брови. В
то утро подружка  решила  одеться  попроще:  брючки  в  желто-синюю  клетку,
кожаный жилет и соломенная шляпка. Женька мило улыбнулась и спросила:
   - Вадим у себя?
   - Вы по какому вопросу? - сдвинула брови девица.
   - По личному. - Женька изобразила невинность.
   - Вадим Александрович сейчас занят, подождите, пожалуйста.
   - А надолго это? - поморщилась Женька.
   - Полчаса, может, больше.
   Женька  не  в  состоянии  просидеть  целых  полчаса  спокойно,  это   мне
доподлинно  известно.  Если  честно,  я  тоже  не  в   состоянии,   поэтому,
пошептавшись с подружкой, мы решили  заглянуть  попозже  и,  порадовав  этим
секретаршу, удалились.
   Съели в кафе по две порции мороженого  и  ровно  через  полчаса  вошли  в
приемную. Девица ядовито улыбнулась.
   - Очень сожалею, -  проговорила  она  так  ласково,  что  мне  захотелось
непременно что-нибудь разбить,  -  но  Вадим  Александрович  занят.  У  него
поставщики из района. Это надолго.
   - Но ведь когда-нибудь они вернутся в район? - так  же  ласково  спросила
Женька.
   - Может, вы сообщите, что у вас за дело?  -  поинтересовалась  бдительная
девица.
   - Я же сказала - личное. Или его личные дела вас тоже касаются?
   - Он освободится не раньше двух часов, - отрезала секретарша и с усердием
принялась что-то печатать на компьютере.
   - Ну и чего, штурмом брать этот офис? - спросила Женька, садясь в машину.
   - Попробуем после обеда, - пожала я плечами.
   - Смотри, какой занятой...
   - Да не заводись ты, - одернула я подружку.  -  Деньги  требуют  времени.
Правда, теперь мне почему-то хочется с ним встретиться еще больше.
   - Вот что, - подумав, заявила Женька. -  Тормозни-ка  возле  телефончика.
Позвоню бизнесмену, авось он по телефону доступнее.
   Желая присутствовать при разговоре, я пошла вместе с Женькой. Она набрала
номер, и вскоре мы услышали голос рыжей секретарши:
   - "Николаев и Кo>".
   - Сафронова, налоговая полиция, - нагло заявила Женька и добавила:
   - Могу я поговорить с господином Николаевым?
   - Одну минуточку.
   Женька фыркнула, прикрыв трубку ладонью, а я  покачала  головой:  доверие
граждан вызывало недоумение.
   - Слушаю, - голос звучал устало, но без намека на беспокойство.  -  Вадим
Александрович?  -  мяукнула  подружка.  -  Вам  должно  быть  известно,  что
человека, которому вы продали машину, разыскивает  милиция  по  обвинению  в
киднеппинге? Мы хотели бы с вами встретиться и кое-что обсудить.
   - Мы? - удивился Вадим Александрович. - У меня уже были из милиции. Очень
сожалею, но ничего нового я сообщить не могу.  Я  продал  машину  почти  три
месяца назад, от руки написав парню доверенность.
   - Парню?
   - Как будто да.
   - Вы сами-то в эту чепуху верите? - хмыкнула Женька.
   - Что вы имеете в виду? - разозлился Вадим Александрович.
   - Допустим, забыть фамилию - это куда ни шло, но, кто у вас  ее  покупал,
мужчина или женщина, вы помнить все-таки должны.
   - Слушайте, не надо делать из продажи машины  детектив.  Я  неважно  себя
чувствовал. Конечно, покупателем был мужчина, но доверенность писал он  сам,
я только поставил подпись, и, какое имя он указал в доверенности, меня, если
честно, не интересовало. Поэтому я и затрудняюсь сказать, кому ее продал. То
есть деньги я получил от  мужчины,  но  очень  может  быть,  что  на  машине
раскатывает женщина.
   - Здорово, - порадовалась Женька, а Вадим Александрович  задал  встречный
вопрос:
   - Это вы были сегодня в моем офисе?
   - Мы. И вот что, Вадим Александрович, Инга - моя давняя подруга, и байка,
которую вы рассказали в милиции, в моем случае не пройдет. Вы знаете почему.
   - Что я знаю? - хмыкнул он, но голос звучал так,  что  и  я,  и  подружка
поняли -  парень  насторожился.  -  Если  вы  решили  подработать  шантажом,
предупреждаю сразу - дело это бесперспективное и даже опасное.
   - А вот это вы зря, - сказала Женька ласково. - Мы ищем  Ингу.  По-моему,
она в дерьме по самые уши. Нам нужен  ребенок,  а  дурацкие  семейные  тайны
пусть оставят при себе. Если вы знаете, где она сейчас, передайте...
   - Вы с ума сошли! - воскликнул он. - Я знать не знаю никакой Инги. И  при
чем здесь ребенок?
   - Она похитила ребенка, намереваясь получить за  него  деньги.  Во  время
передачи выкупа брат Инги, помогавший ей в этом деле, был убит. Вам  что,  в
милиции не сообщили, почему интересуются вашей бывшей машиной?
   - Нет. То есть сказали, что произошла авария... Послушайте,  я  не  знаю,
что вы от меня хотите, но должен вам заявить: ни о какой Инге я  никогда  не
слышал. Если вы появитесь в моем офисе или еще раз  позвоните,  я  сообщу  в
милицию.
   - Сделайте одолжение, - буркнула Женька, бросая трубку. - Что думаешь?  -
спросила она, хмуро глядя на меня.
   - Внутренний голос настойчиво шепчет: парню что-то известно.
   - То-то и оно-то. А мы не знаем что. А вдруг это выведет нас на Лельку?
   - Предлагаешь допрос с пристрастием?
   - Да иди ты, - отмахнулась Женька и потопала к машине.
   Не успели мы вернуться в мою квартиру,  как  зазвонил  телефон.  Наталья,
сестра Веры, сказала взволнованно:
   - Анфиса, ты не могла бы приехать к нам прямо сейчас?
   - А что случилось? - испугалась я.
   - У Верочки истерика. Пожалуйста, приезжай.
   Мы с Женькой наперегонки кинулись из дома. Уже в машине я сообразила, что
разумнее вызвать такси, возле дунаевского дома оставить родное железо негде,
но, мысленно махнув рукой, тронулась с места.
   Если у Веры и была истерика, то к моменту  нашего  прибытия  подруга  уже
успокоилась.
   - В чем дело-то? - зашептала Женька встретившей нас Наталье.
   - Она была у Игоря и вернулась в таком возбужденном состоянии.  Я  хотела
"Скорую" вызвать, но Верочка запретила.
   Вера лежала на  диване,  уткнувшись  лицом  в  подушку,  услышав  голоса,
подняла голову и спросила:
   - Анфиса, что происходит?
   Честно говоря, я растерялась, посмотрела на Веру и пожала плечами:
   - О чем ты?
   - Я была у Игоря. Мы спокойно разговаривали, и вдруг,  когда  я  сказала,
что  номер  "Део"  ты  узнала  у  кого-то  из  спортивной  школы...  Ты   не
представляешь, что с ним было. Он начал кричать, что вы  суете  свой  нос  в
чужие дела, что вы разбиваете нашу  семью.  У  него  подскочило  давление...
Анфиса, что он имел в виду? - Вера села, сложив на коленях руки и  глядя  на
меня серьезно и выжидающе. Я  мысленно  вздохнула.  Что  я  должна  сделать:
рассказать Вере, что ее муж - родной отец ребенка и боится, что она об  этом
узнает, потому что он шесть лет обманывал ее, а теперь  выходит...  Нет  уж,
пусть сами разбираются. - У твоего Игоря крыша  поехала,  -  пришла  мне  на
помощь Женька. - Он и в прошлый раз орал и нас из дома  выставил,  поскольку
считал, что мы своими вопросами все  портим,  а  мы  просто  хотели  помочь.
Сейчас у вас не лучший период  жизни,  я  думаю,  не  стоит  особенно  остро
реагировать на слова друг друга, сказанные в горячке.  -  Женька  еще  минут
пять распиналась в том же духе, а я кивала с умным видом  и  надеялась,  что
красноречия подружки хватит как минимум на десять. Слова Женьки  действовали
на Веру усыпляюще. Она склонила голову, рассматривая  свои  руки,  и,  когда
Евгения Петровна наконец заткнулась, сказала:
   - Конечно, ты права. Но Игорь сам на себя не похож. Я так боюсь.  У  меня
нет сил. Только страх. Мне кажется, мы уже никогда не будем  вместе.  Словно
иду длинным коридором, а впереди - пустота. Где  моя  доченька,  девочки?  -
всхлипнула она, зажимая себе рот рукой. - Я больше не могу так... господи...
   Мы бросились к Вере и, само собой, тоже  разревелись,  так  что  не  ясно
было, кому из нас следует вызывать "неотложку".
   Где-то через час мы смогли  успокоиться  и  даже  уговорили  Веру  выпить
немного куриного бульона. Квартиру покинули полные решимости во что бы то ни
стало отыскать Лельку. - Уж очень он переживает за грехи молодости, -  хмуро
заметила подружка.
   - Тебе Ромка объяснял: менты проявили  интерес,  и  теперь  выходит,  что
Игорь стрелял не в предполагаемого неизвестного похитителя,  а  в  человека,
хорошо  ему  знакомого.  Чувствуешь  разницу?  У  него  могут  быть  крупные
неприятности, поэтому вполне естественно, что он нервничает.
   - Да? - потерла  нос  Женька  и  так  посмотрела  на  меня,  точно  очень
сомневалась в моих словах. - Слушай, а с какой стати  вы  тогда  поехали  на
твоей тачке, не помнишь?
   - Ну... свою он в гараж поставил, а моя под рукой...
   - И еще он хотел, чтобы ты с ним отправилась...
   - Вера поехать не могла.
   - И он попросил тебя...
   - Это тебе прекрасно известно.
   - Не меня, не Наташку, а тебя...
   - Ну и что? Я первой на глаза попалась.
   - Он тебе позвонил.
   - Значит, о первой вспомнил. А что  за  идиотская  мысль  пришла  тебе  в
голову?
   - Может, и не идиотская, - обиделась Женька и велела везти ее домой.
   Всю дорогу она молчала и выглядела ужасно подозрительно,  в  том  смысле,
что явно что-то замышляла. Женька до многого способна додуматься, и это меня
по-настоящему волновало.
   - Может, поедешь ко  мне?  -  неуверенно  предложила  я.  Конечно,  Роман
Андреевич в восторг не придет, но подружку в таком состоянии  лучше  держать
на глазах.
   - Нет, - покачала она головой. - У меня дела.
   - Какие? - еще больше насторожилась я.
   - Важные. У меня все дела важные, и отцепись, будет  что  рассказать,  за
пазухой не спрячу.
   В общем, я высадила ее около подъезда и отправилась домой.
   Через некоторое время выяснилось,  что  заняться  мне  совершенно  нечем.
Побродив по квартире,  я  усадила  себя  за  стол  и  попробовала  работать.
Дурацкое "Была душная летняя ночь" не шло из головы, я совершенно измучилась
и собралась зареветь с досады, но тут хлопнула входная дверь, и я  бросилась
в прихожую  встречать  мужа.  Оказалось,  торопиться  не  следовало,  супруг
пребывал в сильном гневе и гнев свой обрушил на меня. - У вас что, вовсе ума
нет?!  -  рявкнул  он  от  порога,  а  я  порадовалась,  что  соседи  у  нас
невосприимчивые к шуму: Антонина Ивановна глуховата, а сосед напротив  вечно
пьян, не то кто-нибудь непременно позвонил бы 01, потому что так орут только
на пожаре.
   - Хочешь салатик? - предложила я, одновременно пытаясь  понять,  что  это
любимого так распирает? Вроде бы ничего такого мы с подружкой  сотворить  не
успели.
   - Это что такое? - Роман Андреевич извлек  из  кармана  в  несколько  раз
сложенную газету, развернул ее и ткнул пальцем в нужную  строку.  В  столбце
объявлений я прочитала текст следующего  содержания:  "Всех,  кому  что-либо
известно  о  последних  днях  жизни  погибшего   недавно   Трусова   Валерия
Станиславовича,  просьба  за  большое  вознаграждение  позвонить..."   Далее
значился номер моего телефона, я вытаращила глаза и уставилась  на  супруга,
честно заявив:
   - Это не я.
   - А кто? - спросил он ядовито.
   - Ненавижу твой тон, - сочла я  уместным  заметить,  но  Роман  Андреевич
упрямо мотнул головой и сказал:
   - Не отвлекайся. Так кто?
   - Женька, наверное, - вздохнула я. - Кто ж еще до такого додумается?
   - Твоей Женьке место в сумасшедшем доме. А почему телефон наш?
   - Сейчас узнаю, - вздохнула я  и  стала  звонить  подружке.  Дома  ее  не
оказалось, я позвонила на работу, и с третьей попытки Женьку отыскали.
   - Чего ты? - ворчливо спросила она.
   - Объявление, - ответила я.
   - Какое? А... черт, я ж про него забыла. Что, позвонил кто-нибудь?
   - Нет, Роман Андреевич с работы примчался.
   - Рычит?
   - Еще как.
   Тут Роман Андреевич выхватил из моих рук трубку и заорал:
   - Ты  что  ж  вытворяешь,  чокнутая?!  Идет  следствие,  человека  убили,
понимаешь ли, а она дает объявление, точно у нее собачка пропала. - Я стояла
рядом с мужем и гладила его плечо, он еще  немного  повысказывался  и  сунул
трубку мне, сверкая глазищами, а я обиженно заявила подруге:
   - Видишь, что ты наделала? Могла бы предупредить.
   - Упущение, - вздохнула Женька. - Что-то я про объявление запамятовала.
   - А почему номер мой? - разозлилась я.
   - Ну... мне скоро на работу,  и  вообще,  дома  я  бываю  редко,  а  тебе
положено дома сидеть, раз ты замуж вышла.
   - Евгения Петровна, - произнесла я торжественно, - ты свинья. Ты погубишь
мою семейную жизнь.
   - Скажи Ромику, что удары судьбы надо принимать стоически.
   - Скажи сама, - предложила я. - Передаю ему трубку.
   - Зачем это? - всполошилась Женька и торопливо простилась.
   Роман Андреевич к этому моменту успел умять почти весь  салат  и  немного
подобрел. Я сразу же принялась жаловаться  на  отсутствие  вдохновения  и  в
доказательство продемонстрировала исчерканные листы бумаги.  Муж  надо  мной
сжалился, попросил еще салата, и мы помирились.
   Пока я на скорую  руку  стряпала  ужин,  Ромка  в  гостиной  просматривал
газету, вот тут и зазвонил телефон. - Возьми трубку! - крикнула я, но муж не
услышал, потому что магнитофон был включен на полную мощность, а  телефон  я
перенесла в кухню. Торопливо вытерев руки полотенцем, я сняла трубку сама.
   - Это с телефонной станции, - без намека на  любезность  сообщил  мужской
голос. - Мы готовим к изданию  новый  городской  справочник.  Назовите  вашу
фамилию и адрес. - Я убавила громкость магнитофона и скороговоркой выпалила:
   - Громов Роман Андреевич, Первая Кольцевая, 15а, квартира 7.
   - Спасибо. Справочник выйдет в сентябре.
   - Пожалуйста, - ответила я, положила трубку и наконец заметила  мужа.  Он
стоял в дверях и хмуро смотрел на меня, потом спросил:
   - Кто это?
   - С телефонной станции, - пожала я плечами.
   - Какая, к черту, станция?
   - Спросили адрес, что-то связанное  со  справочником,  -  пролепетала  я,
чувствуя, как сердце подпрыгнуло ближе к горлу.
   Роман Андреевич набрал номер справочной, а через  минуту  уже  звонил  на
телефонную станцию. Ему никто не ответил, что неудивительно, время  позднее,
и вряд ли кто решил засидеться  на  работе.  Постояв  в  молчании  некоторое
время, муж вновь набрал номер и сказал:
   - Это Громов. Вот что, Леша, узнай, собираются ли в нашем городе