Не-а, это уже детектив. Сидят люди, болтают. Очень даже может быть, что
и подружатся. Тогда в ближайшие дни твоя Женька  будет  занята,  и  я  смогу
вздохнуть с облегчением, потому что вся моя головная боль от  твоей  подруги
и...
   - Рома, - сказала я, - я  чувствую,  что  Женя  в  опасности.  Она  зовет
меня... - И в самом деле, голос  внутри  меня  взывал  с  мольбой:  "Анфиса,
Анфиса!" Я уже видела Женьку, несчастную, испуганную, а над  ней  занесенный
нож. Вадим зло смеялся, при этом физиономией подозрительно  напоминал  Фреди
Крюгера. Я рухнула в кресло и попросила валерьянки.
   Мы еще несколько раз звонили Женьке, с каждым разом я бледнела все больше
и больше и увеличивала дозы валерьянки. После часа ночи мы снова отправились
к Женьке на квартиру,  постояли  возле  запертой  двери,  а  потом  объехали
рестораны, которые к тому моменту еще не закрылись. Женьки нигде не было. Мы
звонили то подружке, то Николаеву, но Женькин телефон молчал, а автоответчик
повторял занудливо, что Вадима нет дома. В пять утра  я  была  уверена,  что
больше никогда не увижу Женьку, я имею в виду  живой.  Я  рыдала  на  заднем
сиденье машины и смогла-таки убедить Романа Андреевича, что дело  нешуточное
и требуется вмешательство милиции. Испугавшись, что я  с  минуты  на  минуту
скончаюсь, Роман Андреевич дал  необходимые  распоряжения  своим  ребятам  и
предложил отправиться домой спать.
   - Если они все еще на машине, их найдут и позвонят нам, - заявил  он,  но
тут в голову мне пришло вот что: какой прок от этой машины, если  Вадим  уже
разделался с Женькой? Она заезжала на работу, Вадим ждал ее, а потом, скорее
всего, отвез домой и там, пользуясь ее беспечностью... Боже,  я  уже  видела
хладный Женькин труп, лежащий на пороге ее квартиры.
   - Вдруг она еще жива? - воскликнула я, муж подпрыгнул и спросил:
   - Ты что, спятила? - Но снова порулил к Женькиному дому.
   - Рома, надо ломать дверь, - твердо заявила я. -  Сейчас  пока  еще  есть
надежда. Рома, ломай дверь немедленно, или я ее сама сломаю.
   - Анфиса, нас посадят  в  тюрьму  за  взлом  чужой  квартиры,  -  жалобно
напомнил он, но ничто не  могло  остановить  меня,  и  Роман  Андреевич  это
прекрасно знал, вздохнул и сказал обреченно:
   - Пошли ломать.
   Мы поднялись на лестничную площадку, Роман Андреевич вздохнул еще раз  и,
слегка разбежавшись, толкнул дверь плечом, раздался жуткий треск,  и  дверь,
которой так гордилась Женька, в смысле ее крепости, распахнулась, я  вбежала
в квартиру с воплем:
   - Женечка, я иду к тебе! - Но, к некоторому  своему  удивлению,  подружку
нигде не обнаружила. Квартира ее была  пуста,  вещи  на  своих  местах  и  в
порядке, то есть в том самом порядке, о котором можно говорить в  применении
к моей подружке.
   - Где труп? - спросил Роман Андреевич,  а  я  пожала  плечами.  -  Может,
съездим к Николаеву и взломаем дверь у него? Вдруг труп там?
   - Мы не можем оставить квартиру открытой, - пролепетала  я,  и  это  было
сущей правдой.
   Я заплакала от жалости к  себе  и  Женьке,  конечно,  тоже.  Мы  с  мужем
устроились на ее диване, где и продремали в обнимку до  восьми  часов  утра.
Ровно в восемь Ромке позвонили  по  радиотелефону,  он  выслушал  сообщение,
закатил глаза к потолку и заявил:
   - Дорогая, мне срочно нужно на работу.
   - Как ты можешь? - возмутилась я.
   - Ты имеешь в виду Евгению Петровну? Она жива, здорова, если  не  считать
небольших отклонений в психике, и с минуту на минуту появится здесь. - Роман
Андреевич чмокнул меня в нос  и  буквально  испарился.  Я  не  успела  глаза
протереть, а его уже нет в квартире. На всякий случай я подошла к окну,  муж
как раз садился в свою машину, помахал мне рукой и исчез вторично,  на  этот
раз за углом соседнего дома, а я села в кресло и стала волноваться  и  ждать
подругу.
   - Что за дерьмо?! - завопила  та  в  прихожей  минут  через  двадцать.  Я
кинулась туда и увидела Женьку, злющую, но совершенно живую  и  без  видимых
увечий.
   - Женечка, - ахнула я, - ты жива, слава богу, я всю ночь  места  себе  не
находила... это просто ужас.
   - Ужас, не то слово, - вздохнула Женька. Мы обнялись, и она пожаловалась:
   - Ты еще не знаешь, что я пережила.
   - Тебе угрожали, пытали?
   - Не, до этого не дошло. Но до чего подлый народ  менты.  Забрали  нас  в
каталажку и продержали до восьми утра.  Прикинь?  До  восьми  утра  личности
выясняли, а когда я им сказала, кто они такие, посоветовали носить  с  собой
паспорт. Я что, лицо кавказской национальности? Нет, я на них в  суд  подам.
Удостоверение мое даже смотреть не стали...  Напишу  статью  о  произволе  в
милиции и подам в суд. Вот честное слово...
   - Не надо в суд, - пролепетала я, начав кое-что  понимать,  и  неожиданно
для самой себя рявкнула:
   - Где ты была?
   - Я кому рассказываю о горестях? Для кого стараюсь?
   - Где ты была до этого? - возвысила я голос.
   - А... С Вадимом, махнули к нему на дачу. Дачка у  него,  скажу  я  тебе,
покруче машинки. Камин, шкура на полу... в общем, все как в лучших домах. Ты
чего глаза выпучила, о каминах никогда не слышала? - насторожилась подружка.
   - Идиотка! - всхлипнула я. - Она там на шкурах прохлаждается, а  я  здесь
едва рассудка не лишилась, заставила Ромку взломать дверь,  думала,  ты  уже
мертвая. А она черт-те чем черт-те с кем занимается.
   - Я полночи в ментовке куковала. Словили возле поворота  на  Абрамцево  с
мигалками, автоматами, точно мы тонну героина тащим, и ничего не  объясняют.
Я грешным делом решила, может, Вадим тачку того...
   - Ты фамилию своего Вадима знаешь? - зарычала я.
   - Ну...
   - Как его фамилия, несчастная?
   - Не помню, простая какая-то...
   - Точно, простая. Николаев Вадим Александрович.
   - Ну и что? - В этом месте  Женька  протяжно  свистнула  и  устроилась  в
кресле. - Иди ты, - сказала она, немного повращав глазами. - Тот самый?
   - Конечно.
   - Чепуха получается. Когда мы пришли к нему в офис, он не пожелал с  нами
встретиться, а вчера вдруг сам явился. А как он вообще нас нашел?
   - Объявление,  -  вздохнула  я.  -  Наверняка  это  он  звонил,  якобы  с
телефонной станции.
   - А вот это мы сейчас выясним, -  обрадовалась  Женька.  -  Едем  к  нему
немедленно!
   Но немедленно не получилось, сначала пришлось найти слесаря, а для  этого
изрядно побегать, то есть бегала Женька, я сторожила квартиру и прикидывала,
стоит ли ей рассказывать, кому она обязана гостеванием в милиции. На все это
ушло часа три,  не  меньше,  я  так  ничего  не  решила,  но,  когда  Женька
вспоминала о произволе милиции и  начинала  гневаться,  я  спокойно  и  даже
ласково напоминала, что всем нам свойственно  ошибаться,  и  милиции  в  том
числе, дело это житейское, и не стоит принимать его близко к сердцу.  Женька
подозрительно на меня поглядывала, но мысль написать разгромную статью вроде
бы оставила, по крайней мере, не села за нее немедленно, как это свойственно
ее характеру, а решила для начала поехать к Вадиму и вывести его  на  чистую
воду.
   - Ты подумай, какие мужики пошли, - качала она головой по  дороге  в  его
офис. - Никому верить нельзя. Ведь я была готова поклясться, что он влюбился
с первого взгляда... ну, может,  со  второго...  и  что?  Выходит,  все  это
притворство чистой воды. И никакой тебе любви и замужества в перспективе,  а
сплошные хитрости.
   - Он тебе вопросы задавал?
   -  Само  собой,  где  родители,  чем  занимаюсь,  какое  шампанское   мне
нравится...
   - А по делу? Про Трусова что-нибудь спрашивал?
   - Нет. Правда, мы целый час выявляли общих знакомых. Теперь-то ясно,  для
чего ему это понадобилось. - И многих выявили?
   - Многих. Но я его не порадовала. Ни об Инге, ни о ее брате  ни  словечка
не сказала.
   Мы покинули такси и через минуту вошли в офис Николаева. Здесь нас  ждало
разочарование: господин Николаев на работу не явился, возможно, будет  после
обеда. Не оказалось его и дома. Женька  поначалу  разозлилась,  но,  кое-что
вспомнив, махнула рукой:
   - Он мне должен позвонить часов в шесть, авось объявится.
   Мы простились до шести  часов  и  разъехались  по  домам.  В  гостиной  я
обнаружила супруга, который спал на полу по причине жары, сунув  под  голову
подушку с дивана. Спал так сладко, что я не решилась его будить,  прошла  на
цыпочках и устроилась в кресле с намерением обдумать сложившуюся ситуацию, я
имею в виду ситуацию с Вадимом, но вместо этого задремала: ночь выдалась  не
из легких, и моим нервам требовалась передышка.
   Из состояния сладкой дремы меня вывел телефон.  Я  кинулась  в  прихожую,
чтобы поскорее снять трубку, пока настойчивые  звонки  не  разбудили  Романа
Андреевича.
   - Слушаю, - сказала я, а женский голос на том конце провода спросил:
   - Кто вы? - Вот те раз, интересный вопрос.
   - Я? - Ничего более толкового в тот  момент  я  произнести  не  могла,  а
женщина опять спросила:
   - Почему вас интересует убийство?
   - О господи, - пролепетала я. - Вы Инга? Пожалуйста, поговорите со  мной.
Что с Лелькой, где ребенок?
   -  С  ребенком  все  в  порядке.  Я  же  написала  ее  матери,  чтобы  не
беспокоилась. Только он ее не получит.
   - Кто? Что не получит? - Такая бестолковость на меня в ту минуту  напала,
что просто беда. Тут я увидела Романа Андреевича, схватив  радиотелефон,  он
торопливо набрал номер и зашипел:
   - Костя, звонят в мою квартиру, определи откуда. - Сжал мою руку, шепнув:
   - Говори с ней, все равно о чем.
   - Он не получит ребенка, - сказала женщина и вдруг всхлипнула:
   - Он убийца, он его убил. Вы же знаете. Он опять выйдет  сухим  из  воды.
Валерки нет, а всем наплевать. Он вор и никогда не увидит своего ребенка. Он
должен сидеть в тюрьме. Девочка мне все рассказала. Его дочка знает, что  он
убийца. - Женщина почему-то не называла имени Игоря, обходясь местоимениями.
Она заплакала, а я попросила:
   - Пожалуйста, не вешайте трубку, поговорите со мной. Вы должны  понимать,
что ребенок... - Я услышала короткие гудки и в отчаянии повернулась к  мужу.
Через несколько минут Ромка, выслушав сообщение, сказал:
   - Она звонила из автомата на углу Ямской.  Машину  послали,  но  вряд  ли
успеют ее перехватить, там рядом рынок.
   Муж оказался прав. Подъехав к телефонной будке, его ребята  обнаружили  в
ней старичка-пенсионера, а никого похожего на Ингу в радиусе пятисот  метров
не наблюдалось. Я сразу же позвонила Женьке, через полчаса  она  приехала  и
принялась кругами носиться по моей гостиной.
   - Что будем делать? - не выдержала я.
   - А что мы сделаем, если твой Ромка ничего не смог?
   - Я не это имею в виду. Расскажем о звонке Вере?
   - Не знаю, - подумав, ответила Женька. - Черт-те что происходит.  Сначала
эта Инга свистнула собственного  ребенка,  чтобы  подзаработать  на  нем,  а
теперь обвиняет Игоря в убийстве брата.
   - И еще в воровстве, - подсказала я.
   - В каком воровстве? - нахмурилась подружка.
   - Откуда мне знать? Она назвала его вором и убийцей.
   - Может, Инга имела в виду, что он украл у нее ребенка?
   - Насколько нам известно, Инга сама  отказалась  от  дочки.  И  проявляет
трогательную заботу о приемной матери. Письмо написала, да и  в  сегодняшнем
разговоре...
   - Тогда что он у нее украл? - озадачилась Женька, а Роман  Андреевич,  до
сей поры сурово молчавший, вдруг хмыкнул и заявил:
   - Нижний...
   - Чего? - не поняли мы.
   Он нахмурился, резко поднялся, гаркнул:
   - Меня в этом доме кормить будут?! - И пошел на кухню. Я кинулась за ним.
   - Ромочка, что ты хотел сказать?
   - Я хотел сказать, что  сегодня  не  обедал.  Инга  в  городе,  Лелька  в
безопасности, менты хоть и растяпы, но ее найдут. Так что никуда не лезьте и
приготовьте пожрать, в конце концов.
   Я хотела достойно ответить, но Женька неожиданно потянула меня  за  рукав
ближе к плите и при этом ласково пропела:
   - Да мы сей момент, Ромик. Глазом не успеешь моргнуть, а у  нас  уже  все
готово. - И зашипела на ухо:
   - Чисть картошку, а я салат покромсаю.
   Увидев,  что  мы  заняты  делом,  Роман  Андреевич,   прихватив   газету,
отправился на лоджию, а Женька, проводив его взглядом  и  не  снижая  темпов
работы, тихонько заговорила:
   - Ромка твой прав, пожалуй, все упирается в Нижний.
   - При чем здесь Нижний? - нахмурилась я.
   - Притом.  Вспомни,  по  какой  такой  нужде  Инге  пришлось  его  спешно
покинуть? Вспомнила? У крутого дяди свистнули  денежки  и  обвинили  в  этом
Ингу. Вот тебе и вор.
   - Игорь-то здесь при чем?
   - Ты ж  детективы  пишешь,  напрягись.  Я  думаю,  они  на  пару  денежки
свистнули, а делиться он не захотел.
   - Чушь какая-то. Как свистнули? Зачем это  Игорю?  А  потом,  что  ж  это
выходит: они продолжали поддерживать отношения все эти годы?
   -  А  почему  нет?  Старая  любовь  не  забывается,  у   них   ребенок...
Предположим, Инга,  оказавшись  в  Нижнем  Новгороде,  дала  о  себе  знать.
Встретились, любовь вспыхнула с новой силой... дальше тебе все известно.
   - В каком смысле? - нахмурилась я.
   - Включи воображение. Инге подвернулся парень с деньгами,  и  она  решает
его ограбить. Но  в  одиночку  такое  дело  не  провернешь.  Вот  тогда  она
вспомнила об Игоре.
   - Ни за что не поверю, - покачала я головой, придав голосу твердость. Я и
в самом деле не верила и принялась вправлять Женьке мозги:
   - Во-первых, слишком велик риск. Инга хорошо знала людей, к которым  имел
отношение  этот  парень,  и  могла  предположить  последствия  такого  шага.
Вспомни, ее подруга не допускала даже мысли о причастности  Инги  к  пропаже
денег.
   - Люди часто поступают вопреки здравому смыслу.
   - Допустим. Слушай,  во-вторых:  Игорь  крайне  неудачная  кандидатура  в
сообщники, он человек с определенным положением,  у  него  семья,  и  совать
голову в петлю... чушь. Для этой роли скорее подошел бы убитый в ее квартире
Стасик. Он был по уши влюблен, за душой ни гроша,  а  чтобы  удержать  возле
себя женщину, подобную Инге, нужны деньги.
   - Отлично, возможно, так оно и было. Эти двое свистнули денежки, а  Игорь
их "позаимствовал" у воров. Инга пустилась в бега,  а  ее  сообщника  убили.
Дальше  все  просто:  она  является  сюда  и  требует  у  Игоря  деньги,  он
отказывает, и тогда она вместе с братом похищает Лельку, чтобы вынудить  его
расстаться с украденным.
   - Ты считаешь, что Игорь, окажись он в такой ситуации, пошел бы на риск и
не вернул ей деньги? Она вполне могла  пригрозить,  что  сообщит  обобранным
дружкам, где их денежки, и тогда... Скажи на милость, зачем ему все это?  Он
состоятельный человек, у него свой бизнес и  репутация,  наконец.  Нет,  тут
что-то другое.
   - Что другое? - разозлилась Женька.
   - Не знаю. Только я не могу поверить... - В этот момент с лоджии появился
Роман Андреевич, и мы с Женькой дружно  запели  "Он  говорил  мне,  будь  ты
моею...".
   Со всеми этими спорами мы  совершенно  забыли  про  Вадима,  а  вспомнили
только около семи часов, и Женька сломя голову понеслась  домой  в  надежде,
что он все-таки позвонит. Звонков не было, зато подружка обнаружила в  своей
двери записку.
   -  "Женечка,  -  тщательно  выговаривая  слова,  цитировала  мне  она  по
телефону. - Страшно соскучился. Жаль,  что  не  застал  тебя  дома.  Позвоню
утром, может, удастся вместе пообедать. Вадим". Ну как?
   - Мило, - сказала я.
   - Неужто прикидывается? - вздохнула подружка.
   - Может, и нет. Впечатление ты произвела.
   - Надеюсь. Уж очень замуж хочется. Дачка, камин,  чья-то  шкура  и  белый
"БМВ". Это как раз то, чего мне недоставало. Я рождена для полусвета. Может,
позвонить самой?
   - Не вздумай, - торопливо сказала я. - Пусть не воображает, что ты  сразу
кинешься в его объятия. Человек должен понимать...
   - Что у нашего батюшки и сливочки не едятся, - дурным  голосом  закончила
Женька. - Так что на парное молочко мы поплевываем.  Но  если  этот  гад  не
объявится, как же мы выясним, почто он с нами решил встретиться?
   - Объявится, для чего-то мы ему понадобились.
   Вадим объявился на следующий день, ближе  к  обеду.  Женька  договорилась
встретиться с ним в "Старой Венеции" в шесть часов и  сразу  же  перезвонила
мне. Мое появление в ресторане слегка удивило Вадима, но он  постарался  это
удивление скрыть, приложился к моей ручке вслед за Женькиной и мило спросил,
что мы желаем на ужин.
   - Вадимушка, - совершенно не обращая внимания на меню, начала  Женька,  -
ты  что  ж  это  нам  мозги-то  пудришь,  ангел?  Такую  встречу   разыграл,
случайную...
   - Что ты имеешь в виду? - спросил Вадим, но актером он был  никудышным  и
сам об этом догадывался.
   - Может, прекратим валять дурака? - вздохнула Женька. - Может,  поговорим
душевно и выясним, кому от кого что нужно?
   - Я не очень понимаю, - сказал он, покачал головой и вздохнул:
   - Ладно. Допустим, я хотел с вами поговорить. И с этой целью  ждал  возле
дома,  а  потом  отправился  следом  за  вами  в  магазин,  чтобы   завязать
знакомство.
   - Мы к тебе в офис приходили, как раз с той же целью.
   - Слушайте,  мне  не  нужны  неприятности,  -  разволновался  он.  -  Мне
совершенно не хотелось, чтобы меня допрашивали в милиции, и все такое... Мне
нечего бояться, просто не хочу лишних хлопот.
   - Ага, - кивнула Женька. - Мы поняли. Что дальше?
   - Дальше - объявление в газете. Я... как бы это сказать... понял:  что-то
происходит, и, разумеется, захотел знать что.
   - А что происходит? - невинно спросила Женька.
   - Валера погиб,  пропала  Инга.  Кто-то  их  ищет.  Возможно,  друзья,  а
возможно, враги. Я хотел знать...
   - И позвонил? - подсказала я.
   Вадим поморщился.
   - Я понимаю, это было ужасно глупо... Я  позвонил,  придумав  несусветную
чепуху, узнал адрес, навел справки... и совершенно запутался.  Громов  Роман
Андреевич, твой муж, - человек в определенных  кругах  хорошо  известный,  и
вдруг такое объявление. Совершенная нелепица. Поэтому я решил, что лучше нам
встретиться как бы случайно... и в дружеской беседе прояснить ситуацию.
   - Ты ищешь Ингу? - догадалась я, а Женька, взглянув  на  Вадима,  сердито
нахмурилась, из чего я заключила, что гостевание на даче не  было  столь  уж
невинным и у Женьки есть претензии, но до поры  до  времени  она  решила  их
попридержать, что меня порадовало.
   - Да, - с крайней  неохотой  кивнул  Вадим,  затем  покосился  в  сторону
подружки и добавил:
   - То есть я ее искал сначала...
   - С начала чего? - все-таки не удержалась Женька.
   - Не придирайся к словам, - вздохнул он. - Она пропала два месяца  назад.
Просто однажды уехала и больше не вернулась. Что  я  должен  был  думать?  Я
ничего о ней не знал, то есть мне казалось, что я знаю о ней все, но,  когда
это произошло, я понял, что не уверен ни в одном слове, произнесенном ею.
   - Машину ты ей не продавал?
   - Нет, конечно. Написал доверенность, чтобы она могла пользоваться "Део".
Потом она уехала, и больше я ее не видел.
   - Когда вы познакомились?
   - Три месяца назад. Я возвращался домой поздно вечером, погода  скверная,
дождь,  ветер...  И  увидел  ее  на  перекрестке.  -  Лицо  Вадима   приняло
мечтательное выражение, Женька кашлянула, он нахмурился и продолжил рассказ,
стараясь обходиться без лирических отступлений:
   - Она стояла с чемоданом в руке, кутаясь в пальто,  я  остановил  машину,
предложил ее подвезти. Оказалось, она приехала к брату, но не  застала  его,
паспорта, чтобы устроиться в гостиницу, не  было,  она  забыла  его  дома...
Кстати, это не правда,  очень  скоро  я  мог  убедиться  в  этом.  Я  вообще
сомневаюсь, была ли хоть половина правды в ее  рассказах...  Мы  поехали  ко
мне, и почти месяц она жила в моей квартире. А потом исчезла. Я  пытался  ее
искать,  осторожно,  потому  что  уже  понял:   у   нее   какие-то   крупные
неприятности, она от кого-то прячется, и... Я  не  нашел  ее,  зато  у  меня
появилась милиция с вопросами о машине. Узнав, что речь идет об