Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
вздохнул.
- Ладно, нет так нет. А с долгом что делать будем, неужто отдавать?
- Еще чего. Перебьются.
- Грозились.
- Ты на них Лома спусти. Нечего ему задницу просиживать. Обленился,
кобель здоровый, только и знает девкам подолы задирать. За что ты ему деньги
платишь?
- И то верно. Пусть поработает.
Аркаша успокоился и опять ко мне полез:
- Ладушка, красавица ты моя.
Я чмокнула его в лысину. Аркаша обиделся.
- Ну что ты за баба такая, ласкового слова от тебя не дождешься. Все
только дай да дай. Пожалела бы ты меня.
- Чего тебя жалеть?
Он вздохнул:
- Старею. Давление у меня. Сердце.
- Не прибедняйся. Ты меня переживешь. Давление. Лопать меньше надо.
- Куда меньше. Не пью совсем. Коньячку только.
- Водку пей. Поправишься.
- Дай я тебя хоть поглажу.
- Погладь.
- Ладуль, приедешь завтра?
- Приеду. Про машину не забудь.
- Не забуду. Какой у нас праздник?
- Двадцать третье февраля.
- Вот, будет тебе подарок к Дню Красной Армии.
***
Вечером я сидела в учительской, подбирала репертуар любимым чадам. Во
всей школе оставалось человек десять, вахтерша дремала за стойкой, было
тихо, и уходить не хотелось. Тут черт принес Таньку, она вплыла в
учительскую, выдала улыбку и полезла целоваться.
- Ну что, как там Вовка? - спросила я.
Танька потянулась, демонстрируя свои прелести, и сказала с усмешкой:
- Заездил, черт. Не мужик, а конфетка. Только взять с него нечего, за
душой ни гроша, "бээмвэшка" паршивая да пара сотен. Что за напасть такая -
как мужик путный, так обязательно нищий, как богатый, так либо подлец, либо
импотент. Одно слово, не везет.
- Простились навеки?
- Как же. Он как увидел мою квартирку, доверху упакованную, челюсть
руками придерживал да еще коленкой помогал.
- Ты завязывай мужиков домой таскать. Смотри, ограбят.
Танька задумалась.
- Так вроде парень неплохой. Хотя черт его знает. Надо Лому сказать,
пусть хоть сигнализацию, что ль, какую на двери поставит, поработает.
- Ага. У Лома только одна сигнализация работает, в штанах.
- Это точно. Мента надо в любовники. Пусть квартиру сторожит.
- Заведи.
- Попозже. С Вовкой разобраться надо.
- Зачем он тебе? Сама говоришь: нищета.
- А я за него замуж выйду.
Я хмыкнула, а Танька обиделась.
- А что? Он и моложе-то меня лет на пять всего. Возьму к себе на работу,
человеком сделаю, знаешь как заживем. - Танька задумалась, потом сказала:
- В люди выведешь, обуешь, оденешь, а он, подлец, по бабам шляться
начнет.
- Так ведь еще не начал.
- Ой, Ладка, все мужики подлецы. А твой как?
- Покатались, до дома проводил.
- И не трахнулись?
- Нет, конечно.
- Че делается. Совсем баба дура.
- Я тебе уже говорила, у порядочной женщины может быть один муж и один
любовник. Два - перебор.
- А если мужа нет, сколько любовников может быть?
- Сколько угодно.
- Слава тебе господи, в порядочных хожу. - Танька насмешливо посмотрела
на меня и спросила:
- Не надоел тебе твой Аркашка?
- Надоел. Бросить бы его, заразу, да где еще так пристроишься? Не к Лому
же на поклон. Давно жмется, и на роже написано: "Не потрахаться ли нам,
дорогуша?"
- Не вздумай с Ломом вязаться. Подлюга. Аркашка надежнее.
- Вот и я так думаю.
- Засиделась ты возле него. Погулять надо. Пригрей Димку. Мальчик-то
какой, а улыбочка!
Я махнула рукой.
- Машину хочу - "Волгу". Аркаша обещал.
- Ой, Ладка, - Танька головой покачала. - До чего ж ты на деньги
жаднющая, прямо патология какая-то. Все тебе мало. Деньжищ у тебя - на всю
жизнь хватит, а ты... сидишь возле Аркашки, на хрена он тебе сдался, старый
черт? Плюнь на него, заведи мужика путного, бабьего веку осталось совсем
ничего.
- Отстань, - сказала я. - У тебя мужики, у меня деньги.
Танька вдруг заерзала.
- Ты меня домой не отвезешь? Что-то беспокойство у меня. Правда не
ограбили бы. - Как Танька по мужикам ни сохла, но барахло любила еще больше.
- Отвезу, - засмеялась я.
В машине Танька опять начала приставать ко мне:
- Мужа ты своего не любишь, Аркашку едва терпишь... Вышла бы замуж за
хорошего человека, ребенка бы родила.
- Отстань, Танька, сама рожай. Ребенка мне еще не хватало...
- Ага, я уже родила.
Бывший Танькин муж был алкоголик, у их ребенка была болезнь Дауна, Таньку
он даже не узнавал, но она его жалела и регулярно ездила к нему. Возле дома
она тяжко вздохнула:
- Прямо боязно идти. Умеешь ты настроение испортить.
- Да ладно, ступай, цело твое барахло.
Я поехала домой, размышляя над Танькиными словами. И мужа я давно не
любила, и Аркашка мне надоел, и денег я желала до судорог. Мой роман с
деньгами начался давно и поначалу неудачно. Родители жили скромно, а я
всегда мечтала о респектабельности, но по молодости дала маху: вышла замуж
за актера. И ладно бы просто вышла замуж, а то ведь влюбилась, как кошка.
Было мне девятнадцать, училась я в пединституте, а Валерка, закончив
театральное, прибыл в наш город вместе со своим курсом и дипломным
спектаклем "Милый друг". Он играл Жоржа Дюруа и был так хорош, красив и
сокрушительно нахален, что дух захватывало. После спектакля я потащилась к
нему с цветами и таскалась до тех пор, пока он не созрел до понимания
простой истины: лучше меня никого на свете нет. Через месяц он признался мне
в любви, через три мы поженились. Жили у родителей, спали на кухне, квартира
однокомнатная. Зарплата у него была копеечная, и плюс моя стипендия. А тут
квартиру предложили. Заняли денег. Бились как рыба об лед. Валерка по
деревенским клубам катался, я полы в поликлинике по вечерам намывала, и все
равно ни на что не хватало. Получили квартиру, еще беда - мебель. Опять
долги. Я чулки штопала и ревела, учеников набрала столько, что от музыки,
даже хорошей, тошнило. А тут беременность. Валерка за голову схватился.
- Лада, куда нам ребенок? Как мы на мою зарплату проживем?
Решили подождать. Я слезами обливалась, а в больницу все-таки пошла. Но
доконало меня не это. Как-то, возвращаясь с работы, влетела в троллейбус,
денег не было ни копейки, в кошельке один ключ, но устала я страшно, спину
разламывало, и решила рискнуть. А тут, как на грех, контролер, и народу
всего человек десять. Вся кровь мне в лицо хлынула, я стояла ни жива ни
мертва, а рядом парень, молодой, не старше меня, одет с иголочки, на пальце
печатка грамм на пятнадцать, и губы насмешливо кривятся. Посмотрел на меня,
купил билет и мне протянул. Я взяла. На остановке вылетела из троллейбуса,
он за мной, крикнул:
- Эй, подожди, - и подошел вразвалочку. А я точно свихнулась.
- Сволочь! - заорала. - Сволочь.
И бегом домой, слезы по щекам размазываю, трясусь и сама себя ненавижу.
Ни о чем, кроме денег, я уже думать не могла. А их не было.
Валерка не выдержал первым. Ходил измученный, нервный, злой, а потом
как-то враз переменился, ласковый стал, все Ладушка да Ладушка. Я гадала, в
чем дело, пока мне Танька глаза не открыла:
- Баба у него, торгашка. Лет на сто старше. Он на ее тачке разъезжает по
доверенности, а она его после спектакля встречает и в ресторан. Хорошо
устроился.
Я пошла взглянуть на торгашку. Выкатилась баба лет сорока пяти, толстая,
некрасивая, лицо отечное, мешки под глазами, и смолоду, видно, красотой не
блистала, а теперь и вовсе ей природа ничего от щедрот своих не оставила. Но
пальто на ней было класс и сапоги тоже, и топала она в тех сапогах к
собственным "Жигулям". Я опять ревела, не от обиды даже, а от жалости к
Валерке, каково ему с такой жабой спать? Деньги... Ох как денег хотелось!
Прикидывала, где бы заработать, и так и эдак, ничего не выходило. На мужиков
не смотрела, воспитание не то, замуж девицей выходила, и Валерке изменять
было стыдно, хоть он этого и заслуживал. Отметили мой день рождения, ухнув
всю зарплату, а на следующий день Танька пришла.
- Муж где?
- В театре. Премьера сегодня.
- А ты чего не пошла?
- Не в чем. Одно платье приличное, я в нем три года хожу. Люди думают -
униформа, за билетершу принимают.
- Так, - сказала Танька. - Хватит тебе пялиться на красивую рожу своего
мужа. Завязывай. Пора зарабатывать деньги.
- В проститутки не пойду. Брезгливая я.
- Не ходи. Пойдешь в содержанки.
- Чего ты городишь?
Танька закурила и сказала очень серьезно:
- Ладка, мужик у меня есть... Нам такие деньги никогда и не снились. Я у
него долго не продержусь, характер не тот, не умею я мужиками вертеть, а ты
баба железная, ты его до нитки оберешь. А я помогу. Ну что?
Мы посмотрели друг на друга, и я сказала:
- Как ты меня ему подсунешь, дура? Придешь и скажешь, вот моя подружка,
трахайте за деньги?
- По-умному сделаем. У меня и план есть.
- Какой план, Танька?
- Хороший план. В воскресенье придешь, познакомитесь.
Когда в воскресенье я увидела Аркашу, меня затошнило - старше меня лет на
тридцать, достает мне до уха, хотя рост у меня не бог весть какой, плешивый,
и рожа глупая-преглупая. Я улыбалась, вела себя скромно, к Аркаше выказывала
интерес. На кухне шепнула Таньке:
- Да есть ли деньги-то у него, по виду - лопух.
- Есть. Что я, родной подруге свинью подложу?
Посидели мы втроем очень мило, и я Аркаше понравилась, он потом у Таньки
про меня выспрашивал, а она, дурочкой прикинувшись, охотно отвечала. Мы не
торопились, Аркаше я глаза не мозолила, виделись всего пару раз, но
стараниями Таньки интерес ко мне поддерживался. Выбрали день, когда он
должен был прийти, я явилась на час раньше, и Танька мне сказала:
- Ладка, муж у тебя актер, за пять лет кой-чему ты у него должна была
научиться. Реви так, чтоб деревянного проняло.
И я заревела. Звонок в дверь, Танька открывать пошла, дверь в комнату
распахнута настежь, Аркаша на пороге с цветочками, а Танька ему:
- Извини, ради бога, не до гостей сегодня.
Аркаша увидел, как мой бюст ходуном ходит от горьких рыданий, и в
квартиру прошмыгнул.
- Что случилось? Почему Лада плачет?
Танька и из себя слезу выжала:
- Иди, Аркаша, не до тебя сейчас. - А он уже в комнате.
- Лада, что с тобой?
- Отстань от нее. Тут такая беда. Ей завтра за квартиру отдавать, собрали
деньги, а у нее кошелек в троллейбусе украли. Мужу говорить боится, половина
денег в долг. Ох, голова раскалывается, что делать, не придумаю.
Я реву еще громче, голову руками обхватив, а Аркаша бочком ко мне.
- Лада, не плачь, я помогу. Дам я тебе денег.
- Что ты болтаешь, а? - говорит Танька. - Как она тебе их вернет, что
мужу говорить будет?
А Аркаша меня по коленочке гладит и ласково так говорит:
- Мы договоримся, Лада, договоримся.
На следующий день приехал ко мне в школу; я всю ночь на кухне книжку
читала, чтоб с утра помятый вид иметь, вышла из учительской, головка набок,
глаза опущены, а он мне конвертик.
- Вот, Ладушка.
Взяла дрожащей ручкой и сказала:
- Спасибо, Аркадий Викторович.
Через недельку он пригласил меня на дачу. Поехала. За свои деньги Аркаша
хотел многого, и я старалась, как могла, ублажала. Однако и управляться с
ним научилась быстро. Месяца не прошло, а я уже вертела Аркашей и так и
эдак. На деньги был он жаден, но против моего напора устоять не мог. Стал
интересоваться моей квартирой, к тому моменту было ясно, что никуда Аркаша
от меня не денется, увяз, и я сказала правду. Головой покачал, посмеялся и
похвалил:
- Хорошо, что не врешь.
Аркаша быстро шел в гору, а вместе с ним и я. Чуть что, грозилась бросить
к чертовой матери. Поначалу он боялся, а потом понял: деньги я люблю до
одури и никуда не денусь. Успокоился, ревновал больше для порядка, и как ни
странно, а верил мне. И я к Аркаше привыкла. Хоть и противны были его потные
ладошки, однако душа родная и дело общее; на свой лад я его даже любила.
Но и Танька была права - бабьего веку оставалось не так много, и возле
Аркаши я явно засиделась. Хотелось моей душе чего-то. Потому и о Димке
второй день думала, не то чтобы мечтала, а так, нет-нет да и вспомню,
улыбнусь.
В понедельник он мне позвонил в школу. Начал путано:
- Лада Юрьевна, это Дима, мы с вами в четверг познакомились, у вас бензин
кончился.
- Дима, - засмеялась я. - Неужели ты думаешь, что я тебя забыла? Откуда
звонишь? Я через час заканчиваю, может быть, встретишь меня?
- Конечно, - а в голосе такая радость, кого хочешь умилит.
Он был на машине ярко-красного цвета. Ничего подобного я в жизни не
видела.
- Неужели сам собрал? - ахнула я.
- Сам, - Димка даже покраснел от удовольствия.
- На такой красавице ездить страшно. - Я нахваливала машину и Димку и
смотрела ласково, а он волновался и явно не знал, что со мной делать.
Пришлось прийти на выручку.
- Дима, ты извини, я голодная, как волк. Может, заедем куда, перекусим?
Поехали в ресторан, сидим, друг на друга смотрим, разговариваем. Пришлось
признать: Димка мне нравится. Есть в нем что-то такое, от чего сердце сладко
ноет и душа поет. А он мне все "вы" да "вы".
- Дима, - говорю, - я что, очень старая?
- Нет, - испугался он.
- А чего ты мне все "вы" говоришь?
Он улыбнулся.
- Не знаю. Вы... ты... как королева... я думал, такие женщины только в
кино бывают.
- Это все тряпки. Увидишь меня в халате, и я покажусь такой
невзрачненькой, что смешно станет.
- Невзрачненькой? - улыбнулся он. - Это слово тебе не подходит.
На следующий день мы опять встретились, когда муж был в театре. Летела
как на крыльях, смех, да и только. Катались весь вечер по городу, болтали, я
улыбалась и смотрела по-особенному, а он мне на прощание руку жал. Забавно.
На досуге я поразмыслила и решила, что пора показаться ему в халате. Сама
ему на работу позвонила. Фамилии его не знала, но дама я настойчивая,
потребовала Димку, слесаря. Нашли.
- Дима, - голос у меня ласковый, медовый, - это Лада. Хочу тебя в гости
пригласить. Как ты на это смотришь?
- А как же... - начал он и осекся. - Хорошо я на это смотрю.
- Адрес запиши, - засмеялась я.
Уже года два, как Аркаша мне квартиру купил, там мы с ним и встречались,
не грех было ее разок использовать в свое удовольствие. Дима больше вопросов
не задавал, пришел минута в минуту, с цветами, шампанским и конфетами. Я
открыла в халате, сказала "привет" и чмокнула его в щеку. Он покраснел, его
руки забавно дрожали.
- Как я тебе в халате? - спросила я, а он ответил:
- Лучше, чем в вечернем платье.
Мы сели за стол, выпили шампанского, о чем-то болтая. Я смотрела на
Димку, и сердце у меня то колотилось со страшной скоростью, то замирало.
Говорить о пустяках становилось все труднее. На словах спотыкались и
торопливо отводили взгляды. Я так волновалась, что бокал опрокинула, залила
шампанским Димкины брюки. Вскочила и за полотенцем кинулась:
- Извини, ради бога.
Он засмеялся:
- Ерунда.
Взял меня за руку, сердце у меня застучало где-то в горле, я посмотрела в
его глаза и сказала:
- Димка, поцелуй меня, пожалуйста.
Больше мне ни о чем просить не пришлось. Любовник он был восхитительный:
нежный и страстный, у любой женщины дух бы захватило. Три часа прошли как
три минуты, пора было домой. Я украдкой взглянула на часы, хотела подняться.
Он меня за руку схватил, потянул на себя легонько:
- Лада...
Я только улыбнулась и, махнув на все рукой, прижалась к его груди. Через
час позвонила домой, муж из театра вернулся.
- Валерочка, - сказала, - я здесь на вечеринку забрела, припозднюсь. Ты
не беспокойся, меня проводят.
И опять к Димке.
Поздно ночью, когда я торопливо одевалась, он подошел сзади, обнял и
спросил тихо:
- Лада, это ведь все не просто так?
Я замерла на мгновение, повернулась к нему, испуганно посмотрела:
- Глупый, неужели ты сам не видишь?
- Я люблю тебя, - очень тихо сказал он, и я тоже сказала "люблю", а чего
не сказать?
Расстались мы с трудом, часа два возле моего дома в машине сидели, раз
двадцать начинали прощаться и вновь откладывали расставание еще на пять
минут.
Весь следующий день меня трясла любовная лихорадка, к телефону бросалась,
как голодная собака, коллеги смотрели с подозрением.
Димка позвонил в три, а у меня уже руки дрожали от нетерпения.
- Димочка, - пролепетала я едва слышно и только что не заревела.
- Лада, - сказал он, голос его дрожал. - Я сейчас приеду. Ты слышишь?
- Да, - ответила я, схватила шубу и бегом кинулась из школы.
Он подъехал через пару минут, не помню, как в квартире оказались...
И пошло... Ни о чем, кроме Димки, я уже думать не могла.
- Прорвало, - усмехнулась Танька, - досиделась. Завязывай с ним, а то
Аркаша быстро узнает, оторвут башку твоему хахалю, и тебе достанется.
- Не узнает, - нахмурилась я.
- Хитрости в тебе нет. Чего ты с этим пацаном по городу таскаешься? Полно
знакомых, донесут папуле, глазом моргнуть не успеешь.
- А ты не каркай, - разозлилась я, потому что Танька, конечно, была
права.
- Слышь, Ладка, ты баба умная, но впечатлительная. Влюбляться тебе никак
нельзя. Сгоришь.
Я только махнула рукой.
Прошло недели две. Димка меня, по обыкновению, встретил с работы, и мы
поехали на квартиру. Все было как обычно, и ничто не предвещало грозы, пока
он вдруг не спросил:
- Чья это квартира?
- Моя, - с легкой заминкой ответила я.
- Но ты ведь здесь не живешь?
Димке врать не хотелось, я подумала и сказала правду:
- Я тебе про папу говорила... Папы нет - есть любовник... богатый.
Сказала и тут же покаялась. Лицо у Димки пошло пятнами, он весь затрясся.
- Ты, ты... - Он стал задыхаться, слово произнести не может. Я заревела и
рассказала историю своей жизни, красочно и жалостливо; он хмурился и кусал
губы. Расстались мы в этот день как-то холодно, и я вся извелась. Но на
следующий день он все же позвонил мне, от сердца отлегло, но не надолго.
Димка стал задумчивый, странный, в глазах тоска. Через месяц после нашего
первого свидания сказал:
- Лада, я не дурак, все понимаю... В общем, есть у меня возможность
хорошо заработать... Не хотел я этого, то есть я хотел все сам... что-то я
не то говорю... Если у меня будут деньги, ты его бросишь?
Я подумала, что не мешало бы мне всплакнуть, и всплакнула.
- Ты ничего не понял, - рыдала я. - Я тебя люблю, я тебя очень люблю.
Димка стоял на коленях, целовал мне руки и только что не плакал со мной.
- Лада, милая, я ведь хочу, чтобы у нас все было по-настоящему, я на тебе
жениться хочу.
Эта мысль мне не понравилась.
- Димка, я ж на пять лет тебя старше!
- Ну и что? У меня мама на три года старше отца. Подумаешь! Лучше скажи,
ты меня любишь?
- Люблю.
А еще через неделю мы лежали рядом, и Димка сказал:
- Глаза закрой.
- Зачем? - удивилась я.
- Очень ты любопытная.
Когда я открыла глаза, на моем животе лежал большой изумруд в оправе на
длинной цепочке. Я ахнула, а потом испугалась.
- Где взял? - накинулась я на Димку.
- Купил, - пожал он плечами.
- Купил? - Я вскочила. - Откуда у тебя деньги?
- Заработал.
- Где, где ты мог заработать такие деньги?
Я разозлилась не на шутку. Димка отнекивался, а потом рассказал путаную
историю о мужике, которому надо было срочно отремонтировать помятую машину.
История выглядела подозрительно.
- Димка, - сурово сказала я, - ни во что не ввязывайся.
Он засмеялся, погладил мою грудь и спросил:
- Ты меня любишь?
- Конечно, люблю.
- Бросишь его?
- Брошу, только дурака не вал